Во Франции работают не только сотни блестящих ученых во всех, без преувеличения, областях знаний. Современная практика государственной поддержки научных исследований тоже родилась во Франции, а ее "отцом" стал Наполеон Бонапарт - не только преданный протектор ученых (этим и до него время от времени баловались другие монархи), но и талантливый организатор учебных заведений (именно он снова открыл закрытые Революцией "королевские" университеты) и исследовательских лабораторий. Эта система во Франции и сегодня имеет заметные особенности по сравнению со странами британской традиции, где вся фундаментальная наука сосредоточена исключительно в университетах (в основном частных), а прикладные исследования ведутся преимущественно в гигантских центрах и лабораториях, поддерживаемых тем же частным бизнесом.
Но во Франции государство остается ключевым игроком на исследовательской ниве. И, наряду с государственными университетами, здесь действуют два научных гиганта, занявших, соответственно, первое и третье места в распределении грантов прошлой 7-й Рамочной программы Евросоюза. Речь идет о Национальном центре научных исследований (CNRS), который подписал контракты на 6,2% всей суммы предоставленной РП-7 грантовой поддержки, и Комиссариат по альтернативной и атомной энергии (СЕА), достижение которого составляет 3,0% (второе место с 4,9% досталось немецкому Обществу Фраунгофера). Оба этих учреждения в конце ноября посетила представительная делегация ректоров ведущих украинских университетов, программу визита которой сформировало посольство Франции в Украине.
CNRS был создан более 75 лет назад. Сегодня это почти 33 тыс. сотрудников (из них более 11 тыс. исследователей и почти 14 тыс. инженеров), свыше 1000 научных и свыше 100 обслуживающих подразделений и бюджет, составляющий 3,4 млрд евро (из них 2,6 млрд предоставило французское государство, остальное - разнообразные европейские гранты и средства от частного сектора). В течение прошлых лет сотрудники CNRS публиковали в среднем 43 тыс. статей в год (первый показатель среди всех научных организаций мира). Из CNRS вышло 20 нобелевских лауреатов и 12 награжденных медалью Филдса (французская математическая школа - одна из сильнейших в мире).
Сегодня сторонники сохранения в неприкосновенности нашей НАН и отраслевых академий часто ссылаются на CNRS как на важный пример функционирования успешной внеуниверситетской системы фундаментальных научных исследований на Западе. Так как же реально соотносятся показатели CNRS и НАН?
По количеству сотрудников (почти 39 тыс.) превосходство до сих пор за НАН. Почти вдвое превосходит и по количеству исследователей. Но по количеству статей НАН уступает более чем на порядок. И это является основанием для гневных филиппик "сердитых реформаторов": дескать, мы в Украине бесполезно тратим огромные средства на науку...
Но если вспомнить, что бюджет CNRS (с учетом валютного курса) сейчас больший в 30 раз, то публикационная эффективность работы ученых НАН (посчитанная как соотношение количества публикаций к объему финансирования) окажется выше, чем у их французских коллег. И это обстоятельство следует помнить. Ведь современная наука - дело весьма затратное, и ожидать, что сегодня можно делать качественные статьи по прорывным направлениям наук о жизни или по материаловедению без больших денег - по крайней мере безответственно...
А радикально сократить НАН (оставив только "прорывные" коллективы) - тоже не выход. Преимущество и НАН, и CNRS заключается в том, что и там, и там функционирует полноструктурная система по широкому перечню естественных наук, и профессиональные команды крепкого среднего уровня являются основой для появления также и "прорывных" исследовательских групп и результатов.
Украинские ученые умудряются на своем устаревшем оборудовании получать современные результаты и публиковать приблизительно вдвое больше статей на ту же сумму финансирования, чем их коллеги из CNRS. Это, без преувеличения, подвиг с их стороны. И именно это до сих пор делает их интересными партнерами в международном сотрудничестве. Кстати, в прошлом году команды CNRS напечатали 298 статей с украинскими соавторами. Это - втрое меньше, чем с россиянами. Но дисбаланс "научных" бюджетных затрат у нас с соседом-агрессором - опять же, более чем на порядок (разумеется, не в нашу пользу). А это означает, что относительная эффективность международного сотрудничества у нас и здесь выше.
Но есть, по крайней мере, одна цифра, где НАН, по сравнению с CNRS, все же безусловно проигрывает. Нам с гордостью сообщили: 95% лабораторий CNRS работают на базе или в тесном сотрудничестве с университетами, а большинство исследователей - еще и преподают. Аналогичного показателя для НАН, кажется, никто не просчитывал. Но он (сужу по собственному эмпирическому опыту) окажется существенно ниже. И здесь действительно необходимы продуманные меры и стимулы для его радикального повышения. Ведь альтернативой является только дальнейшее старение (а в перспективе - умирание) украинской науки.
Еще один гигант французской науки - СЕА. Исторически этот комиссариат возник как учреждение, обеспечивающее развитие военной атомной программы. Но теперь к этому прибавились и фундаментальные проблемы физики высоких энергий (здесь СЕА тесно взаимодействует с ЦЕРН), и фотовольтаика, и даже самые современные медико-биологические исследования. В 10 научных центрах СЕА (размещенных в 9 французских регионах) сейчас работают почти 16 тыс. сотрудников. Но публикационная активность СЕА заметно ниже, чем в CNRS, - менее 5 тыс. статей в год в реферированных журналах (значит, здесь разрыв с НАН выглядит не настолько драматическим).
Зато суммарный бюджет СЕА (по военным и гражданским программам) выше, чем в CNRS, и достигает 4,3 млрд евро. Здесь делают акцент на патентах и сотрудничестве с бизнесом. Конечно, CNRS тоже заботится о своей инновационной составляющей и гордится местом в первой сотне ведущих инноваторов планеты. Но для СЕА инновационная активность в целом является основным направлением деятельности. Среди показателей работы структуры - 106 успешных технологических стартапов, начиная с
2001 г., а также более 500 ведущих бизнес-партнеров.
Сотрудничают здесь и с Украиной. Когда нам показывали, как рождаются различные элементы линейного ускорителя, то подчеркнули: титановая трубка без сварочного шва (это важно - поскольку металл должен выдержать значительный градиент температуры) изготовлена "где-то на востоке Украины".
…За трагическими событиями на украинском востоке французская научная элита следит. И относится к Украине с искренней симпатией и сочувствием. Это уже большое достижение - учитывая традиционную ориентацию Франции на Россию. Ведь даже мост через Сену, который ведет с Елисейских полей ко Дворцу инвалидов, где похоронен Наполеон, назван именем Александра ІІІ и несет традиционные "символы российской славы" (именно во время нашего пребывания во Франции возник скандал вокруг финансирования Кремлем ультраправого "Национального фронта").
Да и признаем честно: в течение прошлых двух десятилетий Украина сделала крайне мало для того, чтобы о ней знали в мире. Поэтому даже образованные собеседники до сих пор спрашивают: отличается ли украинский язык от русского? И существовала ли Украина хоть когда-то отдельно от России? И очень удивляются, когда узнают, что Боголюбов или Ландау в не меньшей степени были и украинскими физиками.
Но Революция Достоинства вновь дала Украине шанс. Поэтому когда французы слышат о почти миллионе беженцев с оккупированных территорий Донецкой и Луганской областей (из них - почти 100 тыс. студентов, самого мобильного и проевропейского слоя населения), о 25 эвакуированных оттуда вузах и научных учреждениях (эвакуированных - сказано слишком сильно: выехали люди, а оборудование, библиотеки, научные коллекции остались у террористов), - они искренне готовы нам помогать. И активно сотрудничать. Хотя и понимают, что наш финансовый вклад в это сотрудничество не может быть соразмерным. И готовы простить то, что наш Государственный фонд фундаментальных исследований из-за двойного секвестра бюджета (первый сделан еще правительством Азарова, второй - уже после российского вторжения) просто не имел возможности начать финансирование уже определенных ранее совместных проектов с CNRS...
Но сегодня здесь возлагают надежды на расширение французско-украинского научного партнерства и на двустороннем уровне, и в рамках ЦЕРН, и в рамках программы "Горизонт-2020", переговоры о присоединении к которой в статусе ассоциированного члена с начала 2015 г. Украина уже завершила. Здесь готовы обсуждать предложенное нами перенесение недавно закрытого в Москве представительства CNRS в Киев (это стало бы еще одним стимулом для окончательного разворота украинской науки, вынужденной многие десятилетия смотреть на северо-восток, лицом к более развитому Западу).
Наконец, здесь один из влиятельных научных чиновников в ответ на мои слова о том, что российское научное сообщество должно тоже заплатить свою цену за поддержку захватнической политики Путина, ответил: "Мы традиционно считаем, что наука вне политики, что сотрудничество с россиянами должно продолжаться. Но я понимаю вашу позицию, и мы об этом подумаем".
И уж совсем невероятно выглядел украинский флаг на балконе дома на одном из парижских бульваров, по которому мы проезжали. Как и украинский флаг, поднятый рядом с французским и европейским в честь нашей делегации возле входа в СЕА. Но времена меняются. И мы не можем потерять шанс, который дает нам сегодня История.