В № 30, 2006 г. «ЗН» поправило не совсем точную информацию академика К.Сытника (№ 28, 2006) об импакт-факторах отечественных научных журналов. Это искажение содержалось не в газетной публикации, а в письме президенту Украины и могло бы среди прочего лечь в основу того или иного государственного решения. Тогда подобная, даже неумышленная, ошибка таит в себе опасность. Именно этими соображениями объясняется то, что я оказался одним из «корреспондентов», предложивших редакции внести поправку. Каково же было мое недоумение, когда несколько моих строк (по сути приватных) появилось в «ЗН», хотя моего на то согласия никто не спросил. Отвечаю за написанное и не скрываю, но дело в принципе.
Возможно, следовало бы ограничиться простым замечанием в «ЗН», если бы отдел науки (ОН) не сопроводил мое письмо «коллективным» комментарием, в котором подверг меня, мягко говоря, нелепому сарказму за слова об импакт-факторах различных журналов. Речь шла о том, что важен не только сам по себе и-ф, соответствующий среднему количеству цитирований на работу в данном журнале, но и область науки, к которой данный журнал относится. Только тогда можно говорить об истинном рейтинге. То же относится и к цитат-индексам ученых. Поскольку в упомянутом письме не это было главным, в нем отсутствовали ссылки и только кратко указано, что, например, ц-и биологов и физиков (в среднем) различаются в разы. К сожалению, этот науковедческий факт (см., напр., J.E. Hirsch. Proceedings NAS (USA), vol. 102, p. 16569 (2005)), который никак не касался персоналий, в ОН не только не известен, но и проинтерпретирован как моя (личная!) «попытка ввести коэффициент «пересчета» рейтинга физиков и биологов, унижающая (выделено мною. — В.Л.) достижения последних». Тем самым (разумеется, произвольно) завышаются успехи первых (т.е. физиков).
Опуская ответ на этот, по меньшей мере, странный пассаж, а также на некоторые другие весьма спорные и неточные утверждения, которые оставляю на совести их авторов, позволю себе дать ОН следующую справку. По данным наукометрических исследований, индекс Хирша членов Национальной академии наук США, работающих в области life sciences (биология и биомедицина), примерно в 1,5—1,7 раза выше, чем у ведущих физиков—членов той же академии (включая нобелевских лауреатов). А коль скоро нижняя граница ц-и оценивается как (хотя он может быть и много выше), получается как раз тот коэффициент «пересчета», который я привел и который вызвал резкое неприятие. Не знаю, обижает ли он американских биологов (исходя из логики ОН, должен), но трудно представить, что в Украине этот коэффициент будет другим и «менее унижающим» наших биологов. Таково реальное положение дел.
Вряд ли в «ЗН» надо перечислять объективные причины этого феномена — они хорошо известны и естественны. Но, видимо, будет уместным сказать, что индекс Хирша, как и ц-и, является индивидуальной характеристикой и, будучи равным, скажем, 10, говорит, что данный ученый опубликовал как минимум 10 работ с ц-и і 10; при этом его ц-и, безусловно, >100. Надеюсь, читателю любопытно будет узнать, что физики, достигшие h » 20 к 40—45-летнему возрасту, причисляются к вполне успешным, а h » 30ё40 имеют (в среднем) физики НАН США при максимальном среди них 110. У биологов среднее значение 60, а максимальное — 191. Ясно, что совершенно другие его величины будут в других науках, а закономерности различия сохраняются. Индекс Хирша принят и используется Американским институтом информации, завоевывая все большую популярность, как альтернативный и несколько более справедливый показатель вклада ученого в развитие той или иной науки. Существенно, что если ц-и, даже очень высокий, иногда характеризует успех одного яркого цикла работ или, бывает, одной такой работы, то индекс Хирша, скорее, относится к высокопрофессиональной деятельности исследователя за относительно продолжительный период.
Из сказанного следует, что рейтинги и достижения ученых из разных научных областей не могут и не должны сравниваться механически (подобная проблема возникает, например, и при сравнении сил атлетов различных весовых категорий). В этой связи действительно удивляет реакция ОН на замечание о необходимости соблюдать аккуратность при анализе научных вкладов представителей разных наук. Глубоко чтя биологов и помня о пережитой ими в СССР в послевоенный период трагедии, лишь по счастливой случайности миновавшей физиков, повторю: сравнивать достижения тех и других количественно (если это вообще возможно) надо взвешенно, привлекая, где надо, и необходимые коэффициенты.
В то же время хочу обратить внимание на то, что у такого способа оценки творческой работы все еще (несмотря на усилия «ЗН») немало оппонентов не только в Украине и острая дискуссия о неполной объективности цифровых показателей не прекращается. Много статей на эту тему появляется на страницах даже такого высокорейтингового издания, как Nature. Не являясь противником ц-и, попытаюсь продемонстрировать некоторую его неоднозначность. Проведем «эксперимент»: пусть кем-то написанная работа посылается в два разных — с высоким и низким и-ф — журнала. Будучи после рецензирования опубликованной, она превращается в две разные по научному весу работы. Это станет видно из того, что спустя некоторое время ее цитирование (т.е. ц-и автора) будет расти, в основном благодаря первому из журналов, хотя очевидно, что уровень результатов (другими словами, их вклад в науку) не зависит от места их обнародования. Это все равно что судить о ценности картины по раме или о содержании книги по качеству бумаги и оформлению. А что говорить, если автор ограничился публикацией лишь во втором из указанных выше журналов и его результаты не получили резонансной огласки. Значит ли это, что его вклад в данный раздел науки уменьшился? Конечно, нет. Таким образом, нельзя утверждать о наличии гарантированной связи между высоким ц-и и истинным вкладом в науку. Так, у Ландау, как известно, была своя шкала оценок, хотя в то время ни о ц-и, ни об индексе Хирша, ни об и-ф журналов ничего не знали. Тем не менее, общепризнанно, что средняя работа, появившаяся в хорошем журнале, практически не сделает ее автору имя, а высокий ц-и — несомненно, свидетельство широкой известности ученого и результатов его работы. А это уже немало и убедительно свидетельствует как о достойной квалификации ученого, так и востребованности проводимых им исследований.
Мотивация этого сообщения, однако, не только в том, чтобы проинформировать о новейших методиках и проблемах оценки истинных рейтингов ученых и журналов (а также научных направлений в целом). Хотелось именно в «ЗН» заявить о том, что в Украине достаточно ученых (и членов НАНУ, и тех, кто результативно работает, пребывая либо в НАНУ, либо вузах, не являясь избранными в академию), ц-и которых (опять-таки в сопоставимых по наукам цифрах) не уступают названным ОН ц-и крупнейших отечественных физиологов. На самом деле, это замечательный факт, свидетельствующий в пользу «личного состава» нашей науки в целом и нисколько не унижающий кого бы то ни было конкретно. При этом мне проще говорить о естественниках. О гуманитариях судить не берусь — у них свои особенности, но бесспорно, что и среди них есть исследователи мирового класса. Все вместе они составляют золотой фонд Украины, который надо беречь, уважать и поддерживать. Увы, в силу ряда причин, не зависящих от тех же представителей науки и образования, он стремительно тает. Об этом, на мой взгляд, следовало бы писать — и кричать! — прессе, особенно прогрессивной, к каковой, по-видимому, себя относит «ЗН».
РЕПЛИКА ОТДЕЛА НАУКИ
Не комментируя детали и тон писем в редакцию еженедельника академика В.Локтева, отдел науки все же считает необходимым отметить вольное обращение автора с цифрами и следующие из этого не вполне корректные выводы.
Так, в первом письме в редакцию «ЗН» академик сообщает: «надо знать, что импакт-факторы биожурналов (как, между прочим, и цитат-индексы биологов) в среднем в три-четыре раза выше, чем у физиков и математиков. Поэтому журнал с импакт-фактором 1 в физике столь же престижен, как такой же журнал в биологии с ИФ 3 — 4, а физик с цитат-индексом 1000 эквивалентен биологу с 3000–4000. С учетом этого рейтинги наших выдающихся биологов не будут столь сильно отличаться от тех же физиков и математиков». Но уже во втором своем сообщении уважаемый Вадим Михайлович обращается к первоисточникам и пишет, что «индекс Хирша членов Национальной академии наук США, работающих в области биологии и медицины, примерно в 1,5–1,7 раза выше, чем у ведущих физиков—членов той же академии».
Так все-таки – в 3-4 раза или в 1,5-1,7?..
Еще одна цитата из первого письма, в котором автор говорит о том, что «импакт-фактор харьковского журнала «Физика низких температур» (по информации Американского института физики) в 2005 г. достиг величины 0,769 и уступает, если не ошибаюсь, лишь одному-двум российским журналам — УФН и «Письма в ЖЭТФ». И далее Вадим Локтев не без гордости за свое родное Отделение физики и астрономии (ОФА) пишет: «…действительно только в ОФА есть такой журнал, за который не стыдно». О том, что академик и в этом случае ошибается и ему зря стыдно за журналы, издающиеся другими отделениями НАНУ, следует из письма в редакцию «ЗН» Александра Гомельского, который пишет, что украинский журнал INTERNATIONAL APPLIED MECHANICS (Институт механики НАНУ им. С.Тимошенко) имеет несравненно более высокий индекс 1,740.
Кстати, в НАНУ есть еще несколько журналов, у которых индекс выше, чем у того журнала, за который не стыдно В.Локтеву…
Однако мы вполне согласны с точкой зрения академика, что индексы не стоит абсолютизировать, так как они весьма относительны и к ним следует обращаться лишь потому, что пока не изобретено ничего получше. Тем не менее менторский тон, которым поучает и обвиняет академик В.Локтев и своего коллегу К.Сытника, и отдел науки «ЗН», вряд ли приемлем. На этом хотелось бы в малокреативной и, думаем, малоинтересной читателю переписке поставить точку…