В период экономического кризиса как никогда актуальна тема влияния менталитета на технологии управления, поскольку она позволяет объяснить причины неудачи реформ, ошибки межпартийной борьбы и ряд других просчетов управления, связанных с перестройкой и преобразованием нашей экономики. Западный опыт, чуждый исторически сложившимся у нас навыкам экономического мышления и поведения, привел к плачевным результатам.
Ранние реформаторы следовали строго классической теории управления, отвергая все остальные, в т.ч. «законы Паркинсона» и их неотъемлемую часть — ментальность. А на практике, несмотря на то, что «законы Паркинсона» нехороши, они сопровождают нас ежедневно и многие управленцы уже часто их цитируют. Таким образом, несмотря на имеющееся мнение: «Главное заблуждение науки об управлении — будто вообще есть такая наука (Хеллер)», классическая теория управления начала новый виток, где «законы Паркинсона» научили нас видеть объекты не в нормативном, а в ироническом аспекте.
Опуская оговорки, можно сказать, что эти законы перечеркивают саму идею причин и следствий, которые необходимо использовать «по принципу дополнительности» (Нильс Бор). Так как за ними скрыт иной механизм нерационального устройства мира, где правила меняются во время игры и никогда не известно, с какой стороны ждать подвоха. В самом деле, на чем основан постулат: «Стоит вам выкинуть вещь, которая валялась много лет, как она тут же понадобится» (Ричард) или закон: «Стабильность поставок обратно пропорциональна напряженности графика» (Клипштейн)? Кто ответит, на каком законе держатся общеизвестные наблюдения: «Беда не приходит одна» или: «Если кажется, что сделать легко, значит, будет трудно» (Стокмайер).
Внимательный читатель может сказать: «Что это за законы?». Это законы не причин, а тенденций, не статистики, а ситуации, не физики, а судьбы, то есть иного уровня. Но тогда неизвестно, почему они работают? Сегодня мы живем в нелогичном мире и претендуем лишь на то, чтобы эта абсурдная жизнь была признана такой же ценной, как любая другая, просто потому, что она у нас единственная. Прогностическое мышление инертно: когда идет дождь, кажется, что он не пройдет никогда.
С огромной надеждой мы слушали и соглашались с мнением реформаторов, говоривших: дайте рыночную свободу, все будет как в развитых странах; обещали: приватизируем, перестанут воровать; советовали: раздайте все частникам, рынок сам расставит все на свои места…
Что же делать дальше? Снова все наоборот? Как в байке о дачнике, у которого не росли овощи из-за сорняков. «На будущий год, — решил он, — посажу одни сорняки и пусть их душат овощи!». Примерно так предлагают выйти из кризиса депутаты некоторых фракций и даже некоторые управленцы. На эту дорогу, конечно, сворачивать нельзя.
А может, причина в том, что в технологиях управления не учитывается менталитет? В этой статье автор не настаивает только на этой причине, помня известный тезис: «Кто может — делает. Кто не может делать — учит. Кто не может учить — управляет» (Мартин).
Наш соотечественник всегда готов к жертвам и трудовым подвигам, создавая что-то глобальное. Глобализация нас завораживает: освоение целины, космоса, поворот рек вспять, создание искусственных морей, перевод государства от социализма в постиндустриальное состояние, минуя промежуточные стадии эволюционного развития экономики и тому подобное.
Пришедшие к управлению новым независимым государством решили перескочить одним прыжком от централизованного социализма к либеральной рыночной экономике. То есть закон «Все — и немедленно» работает как при социализме, так и теперь.
Через всю историю народа проходит и хорошо проиллюстрирован в известных сказках принцип манны небесной или волшебной палочки (щука выскочит из проруби и выполнит все желания; Иванушка или Емеля лежат на печи, а она их кормит; золотая рыбка приплывет и спросит: «Чего тебе надобно, старче?»). Поэтому многим и сейчас кажется, что государственный бюджет вмиг наполнится без всяких налогов и расходы можно увеличивать до сказочных размеров.
Мы повсеместно пользуемся принципами «авось, как-нибудь» и «обязательной незавершенности». Ремонт невозможно закончить, его можно только прекратить. Действительно, у нас до 95% любой работы выполнить можно, но последние 5% — почти невозможно, хотя именно эти пять процентов дают конкурентоспособное качество на рынке. С другой стороны и лучшие в мире ракеты собираем, и блоху можем подковать. То есть дело не в квалификации и не в технологической неграмотности, а в действующих принципах «авось» да «как-нибудь». Несмотря на то, что у нас уникальные хирурги, больные боятся делать операции здесь и стараются ехать «туда», т.к. у нас или сестричка не отрегулирует капельницу, или подсобник забудет заправить кислородный баллон, или еще чего. Наладить систему пока у нас не получается, так как мы отдаем предпочтение импульсной, очень напряженной, уникальной работе по сравнению с повседневной, однообразной (даже более доходной). Здесь действует принцип: «Всегда не хватает времени сделать работу как следует, но на переделку время находится» (Мескимен). На первый взгляд, этот принцип универсален для всех, но для западного и нашего соотечественника есть большая разница: для них — это психология, а для нас — культура. Мы все лепим как бы на время: законы, реорганизацию органов исполнительной власти и управления, дороги, образование новых партий и фракций и т.п., чтобы потом все переделывать заново.
В нашей истории наблюдаются две взаимосвязанные склонности: потребность в сильной верховной власти и потребность эту власть обмануть.
В 60-е годы ЦК под руководством Н.Хрущева обязало все колхозы сажать кукурузу. Если бы это случилось на Западе, где чиновник работает по классической схеме, последствия были бы катастрофическими, а у нас все прошло благополучно. Все брали под козырек, но никто серьезно не относился к приказу как к предписанию. Да и сейчас система выживает по той же схеме, когда наши реформаторы решили в одночасье ввести рынок и оборвать исторически сложившиеся экономические связи. Система отреагировала на них примерно так же, как на ту кукурузу. Законы принимались галопом, в МВФ шли отчеты, что у нас расцвет рыночной экономики — сплошная приватизация, биржи, банки, банкротство и т.п. А на деле и биржи не биржи, и приватизация меньше всего ассоциируется с идеей хозяина, и банкротство — лишь способ передела собственности, не говоря уже о таких понятиях, как инфраструктура или этика рынка. Благодаря упомянутому «закону обязательного обмана», утопия в постсоветских государствах легко преобразуется в реальность, меняясь при этом до полной неузнаваемости. И любая власть, которая хочет что-то сделать в этой системе, должна прежде всего помнить, что имеет дело с «особым объектом управления», который много десятилетий приучали не доверять никакой власти.