12 декабря 2001 г. — 100 лет со дня первой передачи радиосигнала через Атлантику
Покорение расстояния между Старым и Новым Светом (Европой и Америкой) через Атлантический океан всегда было высшим проявлением человеческого духа. Будь то в далекие времена средневековья, когда океанские просторы преодолевали утлые челны под парусами. Или же в начале ХХ века, когда комфортабельные белоснежные лайнеры тоже не без риска «накручивали» на свои винты тысячи морских миль (вспомните трагедию «Титаника»). Или первый перелет на биплане из США в Великобританию в 1919 году.
Подобным прорывом в сфере науки и техники стало преодоление межатлантического эфирного пространства всего лишь одной буквой морзянки. Из Книги рекордов Гиннесса: «Самый первый радиосигнал через Атлантику (буква «S» азбукой Морзе) был передан Гульельмо Маркони с 10-киловаттной станции в Полдью Корноулл (Англия) до Ньюфаундленда (Канада) в 12 часов 30 минут 12 декабря 1901 года».
У этого исторического радиопослания был один небеспристрастный наблюдатель (правда, заочный) — Александр Попов.
Попов и Маркони... Эти имена неразрывно связаны с одним из величайших человеческих изобретений — радио. И все же, кто из них действительно является «отцом» беспроволочной связи? Уже более века продолжается противостояние по поводу радиоприоритета.
Гражданский из минного класса
Такое в истории науки и техники бывает довольно часто: на одном и том же промежутке времени определенная прогрессивная идея «овладевает массами» ученых и изобретателей. В 90-х годах ХІХ в. уже более шести миллионов километров телеграфных проводов опутали пространства развитых стран мира, проложенный по дну Атлантического океана кабель соединил Европу с Америкой. Но «точкам-тире» азбуки Морзе и телефонии становилось все теснее в медных объятиях проводов. Они рвались в беспредельность эфирного пространства.
Одним из первых идею применения открытых Г.Герцем электромагнитных волн для беспроволочной связи высказал американский ученый Илайю Томсон в 1889 г. В следующем году редакция петербургского научного журнала «Электричество» в примечании к статье российского ученого О.Хвольсона об исследовании Г.Герца поместила сноску с мнением о реальности подобного применения. Постоянно повышающиеся требования развития техники торопили ученых. В 1892 г. английский физик У.Крукс представляет детальное описание возможности общения двух людей через пространство с помощью взаимно настраиваемых аппаратов. Киевский студент В.Добровольский в том же году присылает в редакцию уже упомянутого журнала «Электричество» статью, в которой, описывая одно из устройств, пытается теоретически обосновать возможность телеграфии без проводов.
Но расстояние от самой смелой идеи до ее реализации — часто весьма значительно. Хотя радио прошло этот путь довольно быстро. Наиболее весомые практические шаги на последнем отрезке этой дороги сделали словак Н.Тесла, француз Э.Бранли, швед Т.Розеншольд, итальянец П.Кальцекки-Онести, англичанин О.Лоджи... Они, хоть и многое усовершенствовали, но все же не создали самого главного — комплексного приемника сигналов. А именно это было решающим недостающим звеном, необходимым для того, чтобы эфир наполнился звуками. Первым эту научную и техническую вершину одолел Александр Степанович Попов.
25 апреля (7 мая) 1895 г. в Петербурге проходило очередное 151 заседание физического отделения Российского физико-химического общества. В общем, рядовое событие... Если бы не третий вопрос повестки дня: сообщение преподавателя Кронштадтского минного офицерского класса А.Попова «Об отношении металлических порошков к электрическим колебаниям». Докладчик не просто изложил присутствующим свои мысли, но и продемонстрировал действие сконструированного им аппарата, в котором электромагнитные волны, выходящие из когерера-вибратора, с расстояния в несколько метров приводили в действие электрический звонок. Эта система и считается изобретением устройства радиосигнализации — простейшей разновидности радиосвязи, или короче — радио.
Кстати, местом презентации радио вполне мог бы стать... Киев! Авторитетнейшими собраниями ученых Российской империи конца ХІХ в. были съезды российских исследователей естественных наук и медиков. В январе 1884 г. в Москве проходил девятый подобный конгресс, на котором делегатом от Петербургского университета и Минного класса был А.Попов. Закрывая это высокое собрание, выдающийся ученый А.Столетов выразил надежду, что в следующем, 1895 году «резиденцией» десятого съезда станет Киев. Но не судьба...
По словам известного ученого-физика, историка науки Л.Мандельштама, «настоящим изобретателем можно считать того, кто дал идее конкретное воплощение, ... после чьих работ не остается сомнений в том, что поставленная практическая цель достигнута». Это в полной мере относится к работе А.Попова, т.к. именно он впервые предложил техническое решение, вполне пригодное для практического осуществления радиосвязи. И все же в течение века постоянно поднимался важный вопрос: какого типа устройство изобрел А.Попов — приемник или систему радиосигнализации? Безусловно — приемник, способный регистрировать сигналы телеграфного кода, а не только фиксировать естественные электромагнитные колебания (например, грозовые разряды). Подобный приемник нельзя изобрести в отрыве от взаимодействия с передающим устройством и соответствующими антеннами. Следовательно, А.Попов создал и систему радиосигнализации. Однако некоторые «доброжелатели» от науки приписывают Попову изобретение не радио, а «грозоотметчика». Но известно, что, кроме продемонстрированного 25 апреля (7 мая) 1895 г. прибора, А.Попов создал тогда же и другое устройство, используемое в метеорологии. О подобном применении прибора ученый в конце апреля того же 1895 г. выступил с докладом на объединенном собрании метеорологической комиссии Географического общества и членов Главной физической обсерватории.
А теперь — о трагедии ученого и изобретателя А.Попова. Свое открытие радио он не запатентовал (хотя о времени изобретения свидетельствует и опубликованное уже через пять дней в газете «Кронштадтский вестник» сообщение о выступлении ученого на памятном заседании Российского физико-химического общества, и детальное описание схемы прибора, помещенное в январском номере за 1896 г. научного «Журнала Российского физико-химического общества»).
Почему же так сложилось с официальным приоритетным статусом авторства российского ученого в области изобретения радио? Вспомните, что А.Попов был преподавателем (пусть и гражданским лицом) ведущего военного учебного заведения — Кронштадтского минного офицерского класса. И высокие военно-морские чины империи, ознакомившись с успешными исследованиями ученого, однозначно предупредили его о необходимости сурового соблюдения тайны изобретения и дальнейших усовершенствований модели радиосвязи. Поэтому А.Попов не обратился в Департамент торговли и промышленности министерства финансов, ведавший патентным делом в России, а сначала все достаточно откровенно изложил на том памятном заседании физического отделения Российского физико-химического общества, ожидая оценки своих коллег-ученых. Фактически, отказываясь от каких-либо привилегий, обещавших к тому же в дальнейшем щедрые материальные доходы, А.Попов несколько позднее сформулировал свое кредо: «Если мы с удовольствием используем преимущества чужих изобретений, то мы должны радоваться возможности и другим послужить своим изобретением, и сделать это великодушно и бескорыстно».
Ведь именно так поступали ученые, которых особенно уважал Попов, — Фарадей, Генри, Ленц, Якоби, Герц. Ни один из них не был владельцем патентов на свои открытия.
Так думал великий ученый с берегов Балтики...
Радиокавальере из Болоньи
...И совершенно иначе действовал предприимчивый студент с берегов Средиземного моря — итальянец Гульельмо Маркони. Свои первые опыты с беспроволочной связью он провел в 1895 г. в родовом имении на вилле «Грифон» неподалеку от Болоньи. Используя теоретические разработки своего учителя, итальянского ученого Августо Риги, этот 22-летний вольнослушатель Болонского университета на собственноручно смонтированной аппаратуре воссоздавал опыты Г.Герца по выявлению электромагнитных колебаний. Таким образом, постепенно отдаляя приемник от источника сигналов, он добился заметных успехов. Но тогда в его родной Италии к исследованиям молодого соотечественника не отнеслись с надлежащим вниманием.
Используя свои родственные связи, Гульельмо поехал искать счастья в Великобританию. Он понимал, что без патроната влиятельных в научно-техническом мире туманного Альбиона лиц не обойтись. Г.Маркони удалось успешно продемонстрировать действие своего прибора главному инженеру правительственных телеграфов Великобритании Уильяму Прису. Этот высокопоставленный чиновник, не понимавший ранее значения электромагнитных волн, становится их страстным сторонником, всячески агитируя за прибор Маркони. А тут еще и газеты поднимают невероятный шум вокруг «нового способа передачи сигналов». Доходят эти сообщения и до Попова в Кронштадт, но без каких-либо конкретных описаний прибора итальянца. Поскольку, в отличие от россиянина, Г.Маркони, подав 2 июня 1896 г. в Лондонское патентное бюро заявку на свое изобретение, сурово оберегал тайну конструкции прибора до момента получения патента.
Параллельно в разных концах Европы происходит негласное соревнование двух изобретателей по расширению зоны действия беспроволочного телеграфа. Причем и Попов, и Маркони свои опыты ставят в условиях водной акватории: первый — в Кронштадтской гавани, второй — на Бристольском канале. Это совпадение объектов не случайно. Уже говорилось о пристальном (даже слишком!) внимании российского военно-морского ведомства к беспроволочному телеграфу преподавателя минного класса. Аналогичный прибор заезжего итальянца сразу заинтересовал и военные чины «повелительницы морей». Но насколько же неравными были условия того заочного соревнования! Если А.Попову с огромным трудом удалось «выбить» у своих «опекунов» 300 рублей на опыты, то управление почт и телеграфов Великобритании, выполняя указание В.Приса, предоставило в распоряжение Г.Маркони все необходимые средства и технические ресурсы. Поэтому, когда А.Попов на самодельной аппаратуре сначала покорил расстояние до 600 метров, то сигналы прибора Г.Маркони, в котором было уже немало деталей, изготовленных на лучших европейских заводах, — покрывали целых 12 километров! Правда, вскоре и опыты А.Попова позволили приблизиться к этому расстоянию.
Только 4 июня 1897 г. в лондонском Королевском институте состоялась официальная презентация приборов Г.Маркони. Получив к тому времени английский патент №12039 на «Усовершенствование передачи электрических импульсов и сигналов в аппаратуре для этого», итальянец, наконец, раскрывает «секрет» своего изобретения. И что же?.. Прибор чудовищно напоминает аппарат, продемонстрированный А.Поповым еще весной 1895 г. и со временем описанный в «Журнале Российского физико-химического общества»: аналогичная схема, знакомая трубка с металлическими опилками, молоточек от электрозвонка... Что это — гениальное (или случайное?) совпадение? Или может...
Имя российского изобретателя А.Попова ни разу не прозвучало в тот вечер под сводами лондонского Королевского института. А между тем английские и европейские газеты мгновенно сообщили миру о новом успехе беспроволочной сигнализации, объявив Г.Маркони «властителем невидимых волн». Теперь и его родина Италия пылко приветствует своего знаменитого соотечественника, сам король Умберто удостоил изобретателя рукопожатием. Еще более предупредительно относятся к нему высокие чины британского и итальянского флотов: ведь назревает настоящая революция в управлении кораблями.
Черноморские опыты Попова
Наряду с бессмертными, известными всему миру ратными подвигами, Севастополь и Черноморский флот прославили себя значительным вкладом в развитие отечественной науки и техники. Черноморский флот в свое время был свидетелем выдающегося события не только в истории флота конца XIX века, но и мировой техники. Речь идет об установлении в Севастополе регулярной радиосвязи между боевыми кораблями и внедрении радио в качестве штатного средства связи в российском военно-морском флоте.
Эту страницу отечественного радио изучал член ученого совета Центрального музея имени А.Попова П.Лунёв. Он, в частности, установил: первые свои опыты с использованием радио для связи между кораблями Александр Попов проводил в 1898 году на Балтике на кораблях учебно-минного отряда «Африка» и «Европа». Эти опыты, хоть и были очень важными, носили ограниченный характер как по программе, так и по объему выполненных работ. Основные же испытания изобретенных им устройств и установление регулярной радиосвязи между боевыми кораблями А.Попов осуществил на главной базе Черноморского флота.
На маневры в Севастополь, начавшиеся 25 августа 1899 года, А.Попов приехал в сопровождении своего ближайшего помощника П.Рыбкина, первых радистов лейтенанта Е.Колбасьева и солдат Кронштадтской крепости Назаренко и Ермоленко. Они установили три радиостанции на броненосцах «Георгий Победоносец», «Три святителя» и минном крейсере «Капитан Сакен». На трехдневных маневрах флота эти корабли поддерживали между собой надежную радиотелеграфную связь на расстоянии более 17 километров, стабильно действующую как на стоянке на базе, так и в походе.
Этими работами закончился период опытов телеграфирования без проводов по методу А.Попова и началось эксплуатационное внедрение этого вида связи на флотах. Именно черноморские опыты Попова, а также безупречная работа линии радиосвязи Гогланд—Кутсало окончательно определили судьбу беспроволочного телеграфа. В марте 1900 года радио было утверждено в качестве штатного средства связи военно-морских флотов России.
Летом 1901 года А.Попов снова приехал в Севастополь, где руководил установкой радиостанций на кораблях Черноморского флота, лично участвуя в выборе мест их монтажа и настройке. Первыми кораблями, получившими постоянные радиостанции с радиусом действия до 150 километров, были броненосцы «Георгий Победоносец», «Ростислав», «Двенадцать Апостолов», «Екатерина Вторая» и минный крейсер «Капитан Сакен». Для всестороннего изучения радиосвязи станции были установлены и на учебном судне «Прут», миноносцах №268 и №263 и кораблях Российского пароходного общества «Новороссийск» и «Олег».
Радиостанции установили в прибрежной зоне. Но они не были стационарными и переносились в разные места южной и северной частей города.
Основную береговую радиостанцию смонтировали у бывшей пристрельной минной станции в Киленбалке. Характерно, что место для нее выбрали настолько удачно, что с тех пор, то есть с 1901 года, радиостанции здесь работали постоянно, в том числе и при обороне Севастополя в 1941—1942 гг. Их работа испытывалась с Херсонесского маяка, с Мичманского бульвара и разных мест Северной стороны: Нижнего Инкерманского маяка, Мекензиевых гор и, как утверждают многие историки, с Радиогорки Северной стороны. В радиосвязи участвовал также корабль «Три святителя», стоявший в Южной бухте.
На береговых радиостанциях учили радистов для флота. Для этого была создана специальная школа, инструкторов для которой лично подготовил А.Попов.
Важные и интересные работы проводились в Севастополе по радиоуправлению. Исследования ученых показывают, что Россия в начале развития радиотехники не отставала от других стран в радиоуправлении, колыбелью которого, как и самого радио, является военно-морской флот.
Впервые в России возможность практического использования радиоволн для дистанционного управленца подвижными объектами начал исследовать выдающийся физик, профессор Харьковского и Одесского университетов М.Пильчиков. В марте и октябре 1898 года на публичных лекциях он демонстрировал опыты по радиоуправлению. В одном из них объект управления находился в садовом бассейне. Ученый разработал специальное устройство — «протектор» (в нашем нынешнем понимании — электрический фильтр), выделявший сигналы управления, отфильтровывая их от сигналов-помех. Работой М.Пильчикова заинтересовалось Морское министерство, и в 1902 году были выделены средства на проведение опытов на море. С 31 августа по 4 сентября 1903 года в районе Херсонесского мыса испытывалось предложенное М.Пильчиковым устройство. Сигналы управления посылала передающая радиостанция с Херсонесского маяка, а принимали приборы изобретателя, установленные на транспорте «Днестр». На радиопередатчике Херсонесского маяка была установлена спираль, дававшая искру 45 сантиметров, камертонный прерыватель обеспечивал возбуждение колебаний нужной частоты. На приемной радиостанции «Днестра» «протектор» эти колебания выделяла фильтро-резонансная система. Опыты прошли успешно. Нормальная работа обеспечивалась на расстоянии 60 миль. Главный командир флота и портов Черного моря в отчете Морскому техническому комитету отмечал большую пользу приборов Пильчикова.
А слава кому?
Казалось бы, достаточно весомыми были результаты испытаний и практического внедрения радиосвязи А.Попова прежде всего в морском флоте. Но такова уж российская традиция: где к делу подключается оборонное ведомство, там непременным спутником становится режим военной тайны.
А Г.Маркони умело обходил подобные рогатки засекречивания результатов своих открытий. И он как мог пропагандировал свои достижения. Естественно, ни словом не упоминая достижения ученых и изобретателей из других стран, прежде всего своего российского коллеги.
Горько было А.Попову читать обо всем этом в зарубежной прессе. А тут еще «масла в огонь» подлили отечественные издания «Петербургская газета» и «Новое время», которые казалось бы и сочувствовали соотечественнику, но в то же время упрекали его за «чрезмерную скромность», из-за которой, мол, Россия потеряла приоритет на изобретение радиосвязи. Да разве могли они знать о табу, наложенном имперским военно-морским ведомством на распространение им, Поповым, какой-либо информации об эфирном радиотелеграфе? Но вызов брошен, и на него нужно было достойно ответить. Поэтому Попов пишет большое письмо в газету «Новое время», где перечисляет все свои опыты и публикации об изобретении радио, начиная с весны 1895 г. Не обходит он своим вниманием и соперника-итальянца: «Оказалось, что приемник Маркони по своим составным частям одинаков с моим прибором... ». И еще: «В завершение несколько слов по поводу «открытия» (так и написано в письме слово «открытие» — в кавычках! — И.М.). Заслуга открытия явлений, примененных Маркони, принадлежит Герцу и Бранли. Потом идет целый ряд предложений, начатых Минчиным, Лоджем и многими после них, в том числе и мною». В то же время, воздавая должное энергичности молодого итальянца по продвижению дела беспроволочного телеграфа, А.Попов добавляет: «А Маркони первым решился ступить на практическую почву...». Щедрый аванс!
Словно подтверждая приведенные слова А.Попова, Гульельмо Маркони по получении английского патента развивает бурную коммерческую деятельность по использованию изобретения. Он становится главным основателем британской Акционерной компании беспроволочного телеграфа и сигнализации. И это лишь первый шаг к главной цели — реализации амбициозных замыслов по всемирному распространению радиоаппаратов «Общества Маркони». Но все оказывается гораздо сложнее, чем взлелеянное им всемирное монопольное господство в эфире. Попытки Г.Маркони получить патенты в иных странах наталкиваются на сопротивление местных предпринимателей, желающих откусить лакомый кусочек от огромного пирога новейшей технологии. При этом ученые-эксперты Германии, Франции, США, России напоминают назойливому итальянцу, что у него был предшественник — А.Попов...
Не вышло с множеством зарубежных патентов — можно иными действиями в очередной раз привлечь к себе внимание. 27 марта 1899 г. Г.Маркони осуществляет первую беспроволочную передачу сигналов через Ла-Манш. В декабре 1901 г. неугомонный итальянец добился выдающегося достижения: был передан эфирный сигнал из трех точек (буква «С» в азбуке Морзе) через Атлантический океан! На расстояние 3700 километров. С тех пор радио называют одним из символов ХХ века. А «покорение» США становится для Г.Маркони заветной мечтой. За свою жизнь он почти 80 (!) раз пересекает Атлантический океан, настойчиво утверждая свое дело в Новом Свете.
Несмотря на всю несхожесть судеб А.Попова и Г.Маркони, есть в биографии каждого из них очень похожие страницы, прославившие их имена и, одновременно и их детище — радио. Хотя и были существенные отличия — прежде всего в финансировании опытов. Если Маркони не мог пожаловаться на недостаток средств, то Попов постоянно сталкивался с серьезными финансовыми трудностями. Так, когда он в 1897 году обратился за займом к Морскому ведомству России, попросив 1000 рублей, то министр ответил отказом: не стоит, мол, выбрасывать деньги на подобную ерунду.
Но именно эта «ерунда» через два года оказала Российскому флоту неоценимую услугу, фактически защитив его честь. 13 ноября 1899 г. из Кронштадта вышел в кругосветное плавание огромный броненосец «Генерал-адмирал Апраксин» — последнее слово военной техники, как писала тогдашняя пресса. А на следующий день «чудо техники» уже лежало с распоротым дном на скалах неподалеку от острова Гогланд в Финском заливе. Это был скандал на весь мир! Броненосец следовало спасти любой ценой. А для этого нужно прежде всего наладить связь с кораблем, лучше всего — с помощью беспроволочного телеграфа. Вот тогда министр стал «щедрым», ассигновав Попову и Рыбкину 10000 рублей. Впрочем, эта щедрость объяснялась простым расчетом: проводка телеграфного кабеля из Кронштадта на остров Гогланд обошлась бы в несколько раз дороже и заняла бы немало времени. Поэтому «телеграф без проводов» оказался предпочтительнее!
Эта первая радиотелеграфная линия была готова 1 февраля 1900 года, и можно было наладить связь с броненосцем. Но руководитель спасательной экспедиции капитан Залевский распорядился прекратить работы. Дело в том, что через полторы недели был «день ангела» у Великой княгини, и Залевский приказал, чтобы первой была приветственная радиограмма августейшей имениннице. Что ж, в условиях царской России (а со временем подобное нередко практиковала и советская партийно-номенклатурная бюрократия) это было важнее, чем спасение огромного броненосца с многочисленным экипажем.
Но все произошло иначе. 10 февраля Рыбкин старательно подготовил аппаратуру, и уже был готов к передаче «высочайшей» телеграммы, когда в наушниках прозвучал треск сигналов: «Передает Попов»... Рыбкин начал записывать точки и тире азбуки Морзе: «...Капитану ледокола «Ермак». Неподалеку от Лавансаари оторвалась льдина с рыбаками. Немедленно окажите помощь. Подпись: адмирал Авелан». Передавая эту телеграмму, Попов очень рисковал: ведь поздравление по радио ждала сама Великая княгиня! Но благодаря радиограмме «Ермак» успел прийти на помощь рыбакам. «Телеграф без проводов» спас жизнь людям!
В общем же в ходе этих двух операций (успешное снятие с прибрежных скал броненосца «Генерал-адмирал Апраксин» и помощь рыбакам) было передано почти 400 радиограмм на расстояние около 50 километров. Радиосвязь начала служить человечеству.
«Звездное время» радиоаппаратуры Г.Маркони наступило в апреле 1912 г., когда в Атлантике случилась трагедия с теплоходом «Титаник». Первой сигналы бедствия приняла станция «Общества Маркони» в Нью-Йорке. Работал на ней «беспроволочный оператор», выходец из России Давид Сарнов, непрерывно в течение трех суток принимавший радиограммы с места спасательных работ. Чтобы не препятствовать этому радиообмену, президент США Тафт распорядился прекратить работу всех остальных радиостанций на американском побережье. Газеты мира (прежде всего американские) получали от «марконовской» станции Д.Сарнова свежайшие новости о трагедии. В океанской бездне 14 апреля 1912 г. погибли 1500 пассажиров. Но 705 человеческих жизней было спасено кораблями, прибывшими на место катастрофы после получения радиограммы по системе Маркони. Именно с тех пор на всех пассажирских (а со временем — и торговых) судах вводится служба радиоспасения — «SOS». А Г.Маркони получил от прессы очередной титул — «морского спасателя».
Да, этот везучий итальянец имел немало громких титулов и наград. Но самая почетная, безусловно, — Нобелевская премия, которую он вместе с физиком Ф.Брауном получил в ноябре 1909 г. «за работы по созданию беспроволочного телеграфа».
А как же А.Попов? Его кандидатуру Нобелевский комитет не рассматривал. И не мог рассматривать, т.к. по замыслу А.Нобеля, закрепленному в Уставе Нобелевского фонда, эти премии должны служить денежной поддержкой перспективным действующим ученым, активно работающим в сфере научного и технического творчества. А Попов умер 1 января 1906 г. Присуждение же Нобелевской премии Г.Маркони и Ф.Брауну в области радиотехники было, во-первых, признанием огромной роли радио в развитии науки и его влияния на все отрасли технического прогресса человечества, и, во-вторых, вклада лауреатов в развитие радио.
Впрочем, при жизни и заслуги А.Попова не были обойдены признанием. На Всемирной выставке в Париже в 1900 году он был удостоен золотой медали и диплома. И уж никак нельзя согласиться с мифом советской пропаганды о том, что Александр Степанович был этаким «голодным и гонимым» царизмом. Ведь он награжден орденами Св. Анны и Св. Станислава, серебряной медалью на ленте Св. Александра Невского, стал титулярным и надворным советником, в 1905 г. был избран директором Петербургского электротехнического института. Российский самодержец Николай ІІ в своем широко известном приказе от 31 января 1900 г., изданном в связи с успешным завершением работ по спасению броненосца «Апраксин», отмечал: «Государь император, со вниманием к особенно полезному труду штатного преподавателя Морского инженерного училища... надворного советника Попова по применению изобретенного им телеграфа без проводов... объявляет ему высочайшую благодарность».
Об этом событии российский царь помнил и через полтора года. Тогда, летом 1902 г., в Кронштадт прибыл суперновейший итальянский крейсер «Карло Альберто», на борту которого находился молодой король Виктор-Эммануил ІІІ. На корабле состоялась его встреча с российским императором Николаем ІІ. Среди членов экипажа военного корабля ему представили единственного гражданского — Г.Маркони, который продемонстрировал действие своего «телеграфа без проводов». Хотя российский царь и наградил Маркони орденом Св. Анны, но от публичной похвалы его аппаратуры все же воздержался.
И именно на крейсере «Карло Альберто» состоялась единственная встреча с глазу на глаз двух великих покорителей эфира — Александра Попова и Гульельмо Маркони. Достоверно не известно, о чем они говорили. Хотя, разумеется, о радио. Едва ли выражал деликатный А.Попов какие-либо претензии своему младшему и значительно более ловкому коллеге-сопернику. А мысленно каждый вглядывался в будущее радио...
Через три с половиной года после той встречи А.Попов умер. Г.Маркони пережил его на 31 год. Российский изобретатель ушел из жизни тогда, когда радиотехника только начинала свой путь. Г.Маркони жил в эпоху усовершенствования радио, когда в нем на смену искре, когереру и кристаллу-детектору пришла электронная лампа, были освоены короткие и ультракороткие волны, появилось радиовещание, телевидение и прочие разнообразные применения радио. Многие из этих достижений связаны с именем Маркони и его фирмой. Когда А.Попов уже не мог напомнить о себе, Г.Маркони осуществлял многочисленные поездки во многие страны мира, был членом разных международных организаций, публиковал свои выступления и воспоминания, многие научные заведения, организации и общества присуждали ему почетные звания.
А.Попов не стал коммерсантом, он не создал свою фирму, его родина при царизме была экономически слабым государством. За спиной же Г.Маркони стояла богатейшая фирма с огромным штатом и клиентурой, разбросанной по всему миру. Все это создало вокруг имени Маркони ореол славы и почета. И случилось то, что вполне могло произойти при подобных условиях: в исторической перспективе смешалось все, что относилось к собственно изобретению радио, и то, что характеризовало Г.Маркони как участника и крупного деятеля прогресса радиотехники.
Да, в жестоком коммерциализированном мире, где любое изобретение нередко рассматривается прежде всего (и главным образом) как товар, оказывается, уже не так и важно, кто изобрел, более существенно — кто смог успешно «застолбить», то есть запатентовать и прибыльно использовать изобретение. А сын итальянца и ирландки Гульельмо Маркони запатентовал радио первым — это факт. Но безусловно и другое: признательная человеческая память отдает должное и первопроходцу эфира — Александру Степановичу Попову.