Анализ положения и места, в котором оказалась украинская фундаментальная наука, требует взвешенного подхода к оцениванию ее прошлого и настоящего, точности и выверенности ее возможных перспектив, отсутствия политической заангажированности, поскольку оценивается и прогнозируется судьба явления национального и государственного значения. Отсюда следует, что не только довольно узкий круг причастных к науке лиц, но и вся нация должны располагать информацией, лишенной какой-либо тенденциозности. Исходя из сказанного можно констатировать, что статья Л.Качковского («ЗН», №50, 2001 г.) — не лучший пример такого анализа, а поэтому ситуация не только допускает, но и требует соответствующих комментариев.
Несмотря на присущую статье эклектику тем, мыслей и фраз, попытаемся найти, построить и уразуметь логику анализа. Итак, декларируется, что новейшая история Украины — путь самодостаточной нецивилизованной резервации, лишенной творцов — пассионариев, на арену которой вышла чернь, где не знают цены интеллекта и не умеют его уважать. Далее вывод: в таких условиях интеллекту ничего иного не остается, как покинуть резервацию, перебраться на Запад и уже, как настоящему патриоту Украины, оттуда — с Запада, «внести свой квант света в ауру Украины».
Это, если хотите, не только прогнозная оценка будущего науки Украины, но и ответ на вопрос «Что делать?». Конечно же, как оценка, так и ответ явно экстремальные. Присутствует в статье разухабистый и не в меру удалой анализ и проблемы «Кто виноват?» Есть ссылки на имплементацию и деимплементацию, Ярослава Яцкива и астрономию, электросварку и награды Президента, «прикладного академика» Семиноженко вместе с Инновационным фондом и, наконец, на Президента, Верховную Раду, Кабинет министров, КПСС, МВФ и «феодальную академию наук». Внести ясность в эту довольно хаотичную картину и хоть каким-то образом разобраться в причинно-следственных связях становится просто необходимым, прежде всего для многочисленных читателей газеты.
Априори следует признать, что имплементация и деимплементация результатов референдума, посвященного иной проблематике, к прошлому, настоящему и будущему науки в Украине имеют уж очень опосредованное отношение.
Не уместна, как минимум, и ирония относительно высказываний Ярослава Яцкива. Ведь очевидно на уровне аксиомы, что научная деятельность — интеллектуальная, творческая деятельность, нацеленная на получение, распространение и использование новых знаний. Фундаментальные исследования являются одной из двух основных форм научной деятельности и должны быть привнесены через образование нашим наследникам с конечной целью — сделать их и нашу жизнь лучше. Последнее достигается через улучшение качества производимого человечеством продукта, что, в свою очередь, осуществляется за счет использования новейших научных знаний, воплощенных в конкретные технологии. Не знать или оспаривать эту аксиому означает расписываться в некомпетентности.
Оценки же деятельности и личности Бориса Евгеньевича Патона нельзя не признать безответственными, поверхностными, тенденциозными и несправедливыми.
Любому научному сотруднику известно, что здания и сооружения, системы энергообеспечения, приборное оборудование, реактивы и материалы, библиотечный фонд и средства связи, которыми он пользуется, построены, проложены, оснащены и приобретены во время президентства Б.Патона. Благодаря его усилиям, а не вопреки им! Ведь все материальные ресурсы НАН создавались (мы это знаем не понаслышке) при непосредственном участии и под организационным руководством ее президента.
А как быть с созданием в период президентства Б.Патона новых институтов чисто фундаментального профиля: молекулярной биологии и генетики, проблем прочности, теоретической физики, морского гидрофизического (Севастополь), клеточной биологии и генной инженерии, экологии Карпат, мировой экономики и международных отношений, а также других научных структур практически во всех регионах Украины? А что делать с созданными и получившими громадное развитие научными школами именно по фундаментальным областям знаний — Бродского, Кирсанова, Думанского, Зерова, Шмальгаузена, Рыльского, Курдюмова, Боголюбова, Давыдова, Приходько и другими? Они, что, тоже занимались прикладными исследованиями, в частности электросваркой?
В конце концов, что прикажете делать с фактом, на который ссылается сам Л. Качковский — «за 10 лет независимости Украина потеряла» не менее 5 тысяч человек, приравнивающихся на Западе к доктору философии». Ведь не на асфальте они выросли, а в стенах той же академии и в составе тех же научных школ!
Относительно того, что, мол, награждают Б.Патона высшими наградами Украины, то здесь дальше собственной версии причин событий не пойдем. Сказал в «Борисе Годунове» А.Пушкин: «Да, жалок тот, в ком совесть нечиста!». Нечиста совесть у исполнительной власти, нечиста перед всей наукой и народом в целом, вот и замаливает власть грехи свои, а при чем тут упреки к Б.Патону? Безусловно, для нас великие заслуги Б. Патона в развитии науки в 1962—1988 годах бесспорны.
Если уж нельзя обойтись без ссылок на Запад, отметим, что именно там прикладная наука сама зарабатывает на свое функционирование. Поэтому стремление В.Семиноженко заработать миллиард, получив из Инновационного фонда 400 млн. грн., можно только приветствовать. Как можно и нужно приветствовать создание соответствующих структур и механизмов для этого — технопарков.
Не улучшает анализ прошлого науки и некорректность оценок ее престижности, статуса ученых и отношения к ним государства во времена СССР. Просто нечестно утверждать, что потерпели крах, «несмотря на определенные иллюзорные взлеты в военном могуществе», попытки вождей пролетариата и генсеков притормозить фазу упадка восточнославянской цивилизации. Так, чего доброго, полет Гагарина можно принять за иллюзию в оборонном комплексе. Но, во-первых, жидкостные носители с их многодневной подготовкой к запуску никогда напрямую не относились к оборонному ведомству. Во-вторых, за этим отнюдь не иллюзорным полетом стояли разработки фундаментальной науки: отечественных математиков, физиков, химиков, кибернетиков, металловедов.
Существенен и ощутим вклад в научные достижения тех лет и украинской науки, причем прежде всего в таких фундаментальных направлениях, как физика, химия, геология, математика, механика. Всему миру известны наши достижения в области космической биологии, флористики, фаунистики, физиологии животных и растений, молекулярной биологии. Это по крайней мере одному из авторов этой статьи очень легко доказать.
Отвечая на вопрос «можно ли понять мотивы, которыми руководствуются Президент, Верховная Рада или Кабинет министров, определяя объемы ассигнований на национальную науку?», скажем: можно, если учесть, что ВР, обязанностью которой является принятие законов, на законодательном уровне, в законе прямого действия зафиксировала уровень ассигнований не ниже чем 1,7% от ВВП. Другое дело, что Президент и (а не «или», как у автора статьи) Кабинет министров который год устанавливают планку на уровне 0,25 — 0,30% ВВП. Вот и ответ на вопрос «кто виноват?», не завуалированный, а прямой, открытый и честный. После принятия в конце 1998 года закона Украины «О науке и научно-технической деятельности» исполнительная власть в лице Кабинета министров обязана его исполнить, а гарант Конституции, декларирующий верховенство закона в стране, обязан контролировать его выполнение и принимать соответствующие меры, обеспечивающие реализацию правовых актов. В противном случае высшие должностные лица страны просто не соответствуют занимаемым постам.
Так обстоит дело во всех странах мира, называющих себя демократическими: государственные деятели, не способные выполнять и обеспечивать выполнение законов, просто уходят в отставку, освобождая свои высокие посты тем, кто с этой работой справится. Если же говорить о В.Семиноженко, то упрек, который можно адресовать ему, связан с тем, что он недостаточно жестко проявляет свой характер и политическую волю в ипостаси вице-премьера, ответственного за воплощение на практике закона, соавтором которого является. Конечно, мы имеем моральное право сказать, что и президент НАНУ Б.Патон не всегда проявляет необходимое мужество, решительность и гражданскую смелость в отстаивании интересов украинской науки. Нельзя также не подчеркнуть, что научная интеллигенция Украины в целом даже не стремится бороться за свои права, оппонировать власти, быть моральным авторитетом для общества. Цинизм и равнодушие побеждают мораль, честь и совесть.
Что же касается положения науки в современной Украине, престижности самой деятельности, положения в обществе ученых, деградации и деинтеллектуализации нации, появившегося в народе комплекса второсортности, нежелания Запада видеть в Украине передовую державу-конкурента, происков МВФ, то тут с Л.Качковским мы, безусловно, согласны. Действительно, несмотря на многочисленные и разноуровневые (от официальных документов до выступлений в прессе и частных бесед) предостережения премьеров Кабинета министров Е.Марчука, П.Лазаренко, В.Пустовойтенко, В.Ющенко и А.Кинаха, многочисленные беседы с Президентом Украины, положение, в котором оказалась украинская наука, может быть охарактеризовано термином «коллапс», когда пациент скорее мертв, чем жив. Недальновидность, незаинтересованность в науке властей, отношение к ней как к чему-то экзотическому из кунсткамеры просто поражает, власть ничего не поняла, ничему не научилась и учиться не собирается. Причем как старая, так и новая старая власть. И, наверное, потому, что новой старой власти не бывает, в таком сочетании существует только старая власть, какой бы макияж она на себя ни наносила.
Время все яснее и четче расставляет реперы — вешки, оценивая положение, которое сложилось в самой науке, маневры отдельных власть предержащих и не предержащих оную в отношении к науке и ситуации вокруг нее. История, безусловно, отсепарирует вторичные личности от, право, славного народа, который честно, преданно и праведно служит науке.