После публикации статьи академика К.Сытника «Академия как оплот «здорового консерватизма» (см. «ЗН», №47), в которой ученый говорит о наболевшем, излагает свое мнение по поводу реорганизации науки и, в частности НАНУ, в редакции прозвучало много телефонных звонков с предложением продолжить затронутую тему. Ведь сейчас в высоких инстанциях фактически решается судьба украинской науки, тысячи ученых и т. н. научных сотрудников не один месяц живут со смешанным чувством тревоги и надежды грядущих перемен. К лучшему ли?..
Как выжить фундаментальной науке в сложившихся условиях - об этом с корреспондентом «ЗН» поделился своими размышлениями директор Института технической теплофизики НАН Украины, академик
А. ДОЛИНСКИЙ:
- Национальная академия наук - не просто авангард украинской науки. Не надо забывать такую особенность: украинская наука в целом была более результативна, чем все прочие академии союзной Академии наук. Это и новые технологии, и оборудование, и открытия. Украинская академия в отличие от многих других в рамках бывшего Союза развивалась по особому принципу: целенаправленность фундаментальных исследований, их неразрывность с конечным результатом. Этот принцип был заложен в основу Академии наук Украины.
НАН Украины не похожа ни на одну академию наук мира. И, мне кажется, вряд ли нужно ее равнять под те академии, которые существуют в мире. НАНУ является высокой научной организацией, имеющей достижения как в области развития теории, результатов фундаментальной науки, так и в области их практической реализации. Не берусь называть цифры по НАНУ в целом, скажу только по Институту технической теплофизики (ИТТФ). В институте более 4000 реализованных разработок в виде технологических схем, оборудования, новых технологий. Все они созданы на основе собственных фундаментальных исследований, поэтому они имеют приоритет, патенты, авторские свидетельства. И это характерно практически для всех институтов Академии наук.
Пытаться перекроить украинскую академию под американскую или какую-либо другую, с моей точки зрения, будет только во вред.
В рамках НАН Украины мы имеем мощную научно-производственную силу, надо только правильно ее использовать в тяжелейших условиях реорганизации экономики, перехода ее на рыночные начала, сохранив при этом главный принцип ее работы - целенаправленность фундаментальных исследований, результативность, т. е. доведение до конечного результата.
Сейчас ведутся разговоры о том, что из НАНУ надо «изгнать» технические науки, превратить ее в элитную организацию ученых, которая занималась бы «чистыми» научными проблемами, то есть речь идет о перекраивании Академии наук, полной ее реорганизации. Я противник такой реорганизации. На наших глазах прошла реорганизация промышленности. Ну и что? Мы стали от этого лучше жить? Мы скатились назад, во много раз уменьшился выпуск промышленной продукции. Мы стали завозить в страну продукцию в красивых обертках, которая по своим потребительским качествам нередко гораздо хуже нашей, не имеющей привлекательной упаковки. Может это не самый подходящий пример, но имеются и другие. Мы часто говорим о том, что нужно переходить на рельсы рыночной экономики и т. п. Неплохо было бы при этом обратиться к опыту Китая, где практически не произошло ломки ни промышленности, ни академии наук, без революционных преобразований страна перешла к рынку и сегодня буквально пугает весь мир темпами наращивания производства. Я связан с Китайской академией наук, регулярно участвую в международных конференциях, общаюсь с китайскими учеными, в частности, с институтом технической теплофизики. Там институты не сокращаются, а развиваются. И эффект от этого очевиден.
Поэтому я против такой реорганизации, которая сродни революции. Вспомним, при Хрущеве мы уже сделали одну реорганизацию, изгоняя из Академии наук технические направления. До этого был институт теплоэнергетики (ныне это Институт технической теплофизики), что собственно, отвечало требованиям развития энергетики в Украине, но под лозунгом реорганизации было закрыто пять отделов, занимавшихся самыми актуальными проблемами, которые сегодня бы дали огромные результаты: работа котлов, работа с низкокалорийными углями, комплексная переработка углей и т. д. Институт тогда удалось сохранить только благодаря закрытию этих «неперспективных» отделов. Сейчас убедились, что это было крупнейшей ошибкой. Однако опять предпринимается попытка идти по этому пути.
Памятуя о горьком опыте проведенной в свое время реорганизации, скажу, что я за то, чтобы в сложившихся условиях внести необходимые коррективы в работу НАНУ. Содержать такую большую Академию наук государству в тяжелый период становления экономики, безусловно, нельзя. Естественно, нужно уменьшить затраты и более целенаправленно их использовать. Ведь значительная часть бюджетных средств, поступающих в Академию, идет не на науку, а на другие нужды: содержание баз отдыха, спорткомплексов, жилого фонда, более двух десятков заповедников, которые являются достоянием всей страны. Почему все это должно финансироваться за счет науки? Полагаю, необходимо изменить такое положение, разделив затраты на науку и ненауку.
С другой стороны, мне кажется, что и «научные» деньги должны тратиться более целенаправленно. Сегодня государственные средства на науку направляются по многим каналам: через академические институты, комитет по науке, комитет по критическим технологиям, отдельные программы правительства, министерства и т. д. И, как правило, они направляются в виде проектов, особенно это касается конкурсных тем. Для примера возьму наш институт, который участвует в выполнении многих проектов по линии комитета по науке, комитета по критическим технологиям. Таких проектов в институте больше 50-ти. Скажите, пожалуйста, есть ли возможность осуществлять надлежащий контроль за уровнем их выполнения? Кто-то создал в свое время систему этих проектов и, вы знаете, я абсолютно уверен (принимал участие в различных комиссиях): нет возможности даже проконтролировать утечку денег науки на коммерческие структуры. Сделано все очень сложно, громоздко, что в общем никто не в состоянии проконтролировать. Это прекрасно понимает академик Сторижко, возглавивший этот комитет, но я не знаю, удастся ли ему поломать сложившуюся очень вредную практику разбазаривания государственных средств, которые должны идти на науку. С моей точки зрения, деньги науки должны тратиться не на огромное количество проектов (только по комитету по науке их насчитывается то ли 24000, то ли 27000). Они должны распределяться целенаправленно, и руководитель проекта должен отвечать за эти средства. Под каждым проектом должен быть конечный результат, и за него в ответе организация, которая является головной (по конкретному проекту), руководитель, ответственный за его выполнение. Если мы перейдем на такую систему, то сможем значительное количество денег действительно направить на науку и, что особенно важно, на ее результативность.
Сейчас НАНУ занята подготовкой очень важных, наиболее передовых разработок, критических технологий, реализация которых позволит Украине совершить существенный скачок в решении задач экономики. Наш институт тоже представил пять работ и готов возглавить эти работы, отвечать за их конечный результат. По моим расчетам, это должно дать Украине экономию более 10% топлива, которое сегодня потребляется в стране. Я считаю, что Академия наук сегодня в состоянии дать десяток - два таких критических технологий. По моему мнению, сегодня НАНУ как главный научный центр, где сконцентрирован очень квалифицированный потенциал ученых, могла бы взять на себя программу восстановления экономики Украины. Мы с вами прекрасно знаем, что зачастую многие решения, принимаемые Верховным Советом, готовятся недостаточно квалифицированными специалистами, без достаточной обоснованности. Модным ныне стало закупать за рубежом технологическое оборудование, дорогостоящие проекты, покупаются, опять-таки без достаточного обоснования, анализы специалистов. Сегодня в Украине существует пять энергетических программ, которые далеко не согласуются между собой, но Академия наук принимала участие в разработке только отдельных разделов, и то не отделение энергетики НАНУ, а отдельные институты. И таких примеров, уверен, можно привести много.
Теперь что касается сокращения академии. Безусловно, сокращения нам не избежать. Не надо забывать, что в последние годы, когда создавать новые организации стало очень просто, для этого не требовалось специальных постановлений и согласований руководящих инстанций, в Академии наук появилось около 50 новых научно-исследовательских организаций. Естественно, надо проанализировать, все ли они имеют право оставаться в стенах академии. Далее. Произошло изменение структуры нашей промышленности, отпали задачи «оборонки» и, понятно, возник вопрос о сокращении целых направлений, подразделений Академии наук, в т.ч. и в Институте технической теплофизики. В последнее время численность работающих в НАНУ из-за низкой оплаты значительно сократилась, но это был стихийный процесс. Сейчас необходима, я бы так сказал, целенаправленная корректировка численности тех сотрудников, которые являются лишними, т. е. не находят места для решения актуальных задач в стенах институтов. Мы сейчас пытаемся проводить такое сокращение, хотя средств на это нет, все это чрезвычайно сложно. Ведь закон обязывает выплатить пять окладов, а потом еще платить за переобучение неизвестно сколько, что непосильно ни одному институту. Как бы там ни было, считаю, что без большого ущерба для научного потенциала НАНУ ее численность может быть сокращена процентов на 25. Это не учитывая работников, связанных с социальной сферой.
Развитие рыночной экономики, безусловно, накладывает свои требования, свою специфику на деятельность академических учреждений. Сегодня появилась реальная возможность создания совместных предприятий с зарубежными партнерами, но не всегда мы можем ее реализовать. Так, к примеру, крупнейшая французская фирма, которая строит геотермальные станции в разных странах, предлагала нам создать СП по строительству таких станций в Украине, где бы использовались наш научный потенциал, наши ТЭО, методики, опыт (а мы уже построили 10 станций в Украине), чтобы построить еще 1500 геотермальных станций, которые запланированы в энергетической программе Украины. С французской стороны предлагались серьезные капиталовложения на эти цели. Но, к сожалению, наши законы делают все возможное, чтобы зарубежных инвестиций в экономику Украины было как можно меньше.
Тем не менее, веду к тому, что сейчас реальная возможность совместной, коммерческой (назовите ее, как хотите) деятельности все же существует. И за ее счет институт может проводить фундаментальные исследования, приобретать необходимое оборудование и приборы, т. е. как-то выживать. Наш институт, к примеру, задолжал государству в прошлом году за электроэнергию и тепло 20 млрд. крб. Ликвидировать долг удалось только благодаря тому, что институт работает совместно с другими предприятиями, зарубежными партнерами. Поэтому мне кажется, что в первую очередь необходимо говорить не о ликвидации НИИ и научных организаций, а о разработке законодательства, которое бы позволяло институтам заниматься коммерческой деятельностью и за счет этого получать дополнительные средства на науку.
Считаю, что сегодня НИИ должен иметь несколько путей получения средств. Первый - это базовое, бюджетное финансирование, которое должно обеспечить существование института как такового. Второй - финансирование за счет коммерческой деятельности. И третий - инновационный займ, который институт должен получать на реализацию своих разработок как за счет внутреннего инновационного фонда, так и зарубежного. Но для этого нужны новые законы, необходимо изменять политику инновационных кредитов. ИТТФ получил один такой кредит и должен получить второй. Сейчас мы заканчиваем оформление инновационного кредита на строительство геотермальной станции в Закарпатье. Но давайте реально прикинем, может ли институт, взяв сейчас 40 млрд. крб. кредита, закончить строительство станции, организовать выпуск энергии (тепла), его реализацию, собрать необходимую сумму и вернуть ее в течение двух лет? Да таких темпов в мире не существует!.. Кредит на два года рассчитан только на торговлю. На создание необходимых стране технических объектов, безусловно, этого срока недостаточно. По-видимому, здесь должен быть дифференцированный подход, может, какой-то прибор можно сделать за это время, но не масштабный технический объект. Получается, что инновационные кредиты, вроде бы рассчитанные на то, чтобы позволить науке быстро реализовать свои разработки, в практике оказываются абсурдны.
Изложенные выше три направления должны дать сегодня возможность не только выжить институтам, но и развиваться тем наукам, которые закладывают фундамент для развития техники и экономики страны завтра.