Ежегодно, начиная с 1927-го, американский журнал Time в последнем декабрьском номере объявляет «Человека года». В этом году им стал (стала) ТЫ. «Да, ты. Ты контролируешь Информационное время. Добро пожаловать в твой мир», — написано просто на обложке журнала, где изображена клавиатура и зеркальный монитор, в котором ты можешь увидеть свое отображение. К слову, редактор журнала Ричард Стейнгел убежден, что Time вошел в историю журнального дела своей новаторской обложкой (для нее было заказано 6965000 отрывков так называемого майлара — искусственной пленки для магнитных лент или дисков). Впрочем, нынешний выбор журнала неожиданным не назовешь, ведь еще в 1982-м «человеком» года, как это ни парадоксально, стал компьютер. За эти 24 года он взлелеял нового человека, вернее, новое инновационное поколение — homo internetus. И именно вы (пользователи Интернета, сетевики, юзеры, хакеры, киберпанки и тому подобное) в этом году получили почетное звание людей года. Следовательно, существует очередной информационный вызов — всем и каждому в частности (в современном английском языке местоимение you означает и «ты», и «вы»). Вызов, который, с одной стороны, должен тешить твое честолюбие (когда еще вот так выпадет тебе стать человеком года?), а с другой — требует ответа на конкретные вопросы: а кто же ты такой, homo internetus, и достоин ли ты этого титула?
Сеть 2.0 и миражи
Автор статьи «Человек года: ТЫ» в журнале Time, литературный критик и журналист Лев Гроссман считает, что homo internetus создали прославленные три W (World Wide Web — всемирная сеть). Но, по его словам, это не сеть Тима Бернерса-Ли, объединяющая исключительно научных сотрудников 15 лет
назад, и даже не разрекламированная интернет-компаниями сеть поздних 90-х. Современные исследователи новой революционной версии называют ее так: Сеть 2.0 (Web 2.0). Она объединяет миллионы человек, добавляя ежедневно миллионы новых пользователей на всей Земле, совокупно выстраивающих новый тип цифровой демократии. Например, у сети MySpace, которую приобрел в том году медиагигант News Corp. за 580 млн. долл., более 130 миллионов юзеров во всем мире, и прибавляется более 300 тысяч человек ежедневно; в то время как сеть YouTube, приобретенная в прошлом месяце лидером поисковых серверов Google Corp. за 1,65 биллионов долларов, насчитывает ежедневно примерно 100 миллионов посетителей. И эта совокупная несметная сила сетевиков не только изменяет мир, по мнению Гроссмана, но и меняет сам способ изменения мира.
Но какие же эти изменения? Сеть 2.0 — это такой же масштабный общественный эксперимент, который может стать провальным. Все чаще по венам сети течет инфицированная информация и не только вирусами. Появляются патогенные тексты, а количество информации угрожает медиаэкологическим дисбалансом. И миражи о сети стремительно развеиваются. Сам Гроссман считает, что отсутствуют какие-либо иллюзии по этому поводу: «Сеть 2.0 дает знание, но и углубляет безграмотность толпы. Некоторые аналитики YouTube заставят вас оплакивать будущее человечества, принимая во внимание тотальную безграмотность в правописании, но отнюдь не непристойности и ненависть в сети». Поэтому редактор журнала Time Ричард Стейнгел убежден, что новая медийная эра Сети 2.0 является угрожающей только для тех, кто считает, что чрезмерность демократии — дорога к анархии. И что нынешнее время, очерченное многими как «время любителей», для Америки было таким всегда (Томаса Пейна он причисляет к первым блоггерам мира так же, как и Бенджамина Франклина, который «основательно загрузил свою личность в MySpace XVIII века»). Тем не менее от статей и Гроссмана, и Стейнгла веет чрезмерной романтизацией сети, определенным прозападным утопизмом, что, очевидно, и дало основания избрать человеком года не конкретное лицо (из имеющихся 26 кандидатур), а пользователя сети.
Информационный апартеид?
Утопизм состоит прежде всего в том, что сейчас об информационном обществе приходится говорить только в контексте стран, «подсоединенных» к сети. А сколько остается за бортом НТП (не больше ли, чем на борту)? Выбирая человеком года сетевика, журнал автоматически унижает всех, у кого нет доступа к сети по тем или иным причинам. Устанавливается невидимая, но ощутимая иерархия, определенный вид кастовости, в которой на место «золотых воротничков» претендуют «золотые мониторы». Это новое постиндустриальное общество, в котором происходит софистическая подмена понятий: кто обладает информацией, тот обладает миром. Но информация — это еще не знание.
Главный редактор журнала Wired Кевин Келли, называя новую экономику, в которой главным капиталом человечества стала информация, «тектоническим сдвигом», пишет: «Парадокс нашего времени состоит в том, что компьютерная эра закончилась. Основные достижения компьютеров, не подсоединенных к сети, уже за нами. Все перспективные технологии, дебютировавшие сегодня, в основном сосредоточены на межкомпьютерной коммуникации — это, скорее, связь, а не вычисление». Вот, не прошло и 24 лет после провозглашения компьютера «человеком» года, как на арене появилась новая «интелектронная» раса — homo internetus. Интернет-революция изменила целое поколение, диктуя новые ценности и провоцируя появление новой формы апартеида — информационного. «Теперь нам уже точно известно, что детей, не имеющих доступа к новым медийным средствам, будут считать почти униженными, — убежден канадский исследователь, автор книги Digital Economy Дон Тапскотт. — Если позволить, чтобы в новой цифровой экономике действовали только рыночные силы, то они могут повлечь возникновение двуклассового общества с пропастью между теми, кто обладает информацией, и теми, кто не обладает ею. Будет происходить становление информационного апартеида, когда не обладающие информацией будут превращаться в тех, у кого отсутствуют знания, а со временем в тех, кто ничего не умеет».
Человек человеку — комп
Человек уже сам по себе — не tabula rasa, а сложная система информации: биологической (наследственной), закодированной в генах ДНК, РНК и прионных белках. Кроме того, человеческий мозг является уникальным и до сих пор не познанным до конца информационным «носителем» (прототип современного компьютера), недавно получившим в постоянное пользование дополнительный искусственный мозг — Интернет (который усовершенствуется значительно быстрее естественного). В эпоху скоростных коммуникаций человек превратился в homo celeriss ingenie (человека быстрого ума). Но, получив второй ум, он потерял сердце.
По мнению исследователей, сейчас наблюдается катастрофический спад физической и психологической активности людей, функционирующих в киберпространстве; происходит размывание аутентичных духовных связей, вместо этого доминируют кратковременные многочисленные контакты. Ошеломляющий факт: в наше время за один день житель города встречает больше людей, чем крестьянин в пору феодализма за год, а может, и за всю жизнь. Что уж говорить о встречах в онлайне.
Лев Гроссман на страницах журнала Time пишет, что сеть — это возможность выстроить новый тип межнационального взаимопонимания: не только между политиками или выдающимися людьми, но и между гражданами, между простыми людьми (личность—личность). В то же время факты указывают на противоположное: несмотря на преодоление расстояний, наблюдается потеря межличностного контакта, а следовательно, потеря доверия, согласия, умения выслушать, помочь.
Homo internetus, несмотря на сетевую активность, обычно остается один. Древнегреческая пословица «человек человеку — волк» в современном мире трансформируется в «Человек человеку — комп». Его дом превращается в офис, а весь мир втискивается в четырехугольное прокрустово ложе монитора. И наиболее существенная проблема — то, что человек, ища истину и ответ на мировоззренческие вопросы, поднимается не на самые высокие реестры жизни, не на так называемые «уровни космической компетенции», а ограничивается всего лишь полнотой человеческого опыта, вложенного в сеть (которая приравнивается к истине в последней инстанции). И таким образом попадает в замкнутый круг.
Это еще одно распространенное (в основном, в сети) название, обозначающее человека года-2006, это модерный брат-близнец сетевика. Полный вариант названия — homo sapiens sapiens cyberneticus, то есть этакий биомеханический синтез человека и компьютера. К слову, о подобном синтезе писал Станислав Лем в «Големе-XIV» (там у компьютеров была собственная психика). Теорию homo cyberneticus разработал и внедрил в жизнь известный американский психолог («психоделический гуру») Тимоти Лири, признанный журналом Mondo в 2000 году крупным мыслителем столетия. «Киберпанк — это пилот реальности, — пишет Т.Лири в своей книге «Семь языков Бога», — который мыслит четко и творчески, используя квантовые механизмы и мозговое ноу-хау. Это самая новая, самая лучшая современная модель человека ХХІ в.» Причем такими homo cyberneticus (или еще киберпанками, кибернавтами, киберлюдьми, генетическими проводниками) автор называет технологического гения, принесшего человечеству технический прогресс, Прометея, а также Галилео Галилея, Джордано Бруно, Николая Коперника и пр.
«Я понимаю, что киберпанк — рискованный термин, — сознается Т.Лири, — но так же, как другие лингвистические изобретения, их следует воспринимать с юмором и терпимостью. Киберпанк — это ролевая модель ХХІ в.». Киберпанки, по его мнению, это изобретатели, новаторы, экспериментаторы, импровизаторы, авангардисты и экспрессионисты. Это свободомыслящие ученые, творцы новых технологий, компьютерные визионеры, талантливые хакеры, информационные адепты, мыслители-диссиденты, видеомаги, пилоты-нейрологи, исследователи-экологи, то есть все те, кто отважно и дерзко направляет идеи в неизвестное, за горизонты обычного. В противоположность homo internetus, который может быть просто пассивным пользователем сети, киберпанк характеризуется большей реализацией потенциала с помощью новейших технологий.
Информационные вызовы
Человек-2006, провозглашенный Time, не может жить без информации. «Полная информационная изоляция от мира — это начало безумия», — писал академик А.Берг, опираясь на опыты, показавшие, что информация является витальной (жизненной) потребностью человека. А информационное излишество, наоборот, зачастую невротизирует, разрушает личность, дезориентирует и перегружает ее, наконец, выходит за рамки ее физиологических возможностей. А в условиях постоянного инфообмена человек и не замечает, как становится инфозависимым. «Человечество становится информационным наркоманом, посадило себя «на иглу» новостей, — пишет И.Дзюба. — Носителем мировой мудрости стал телеведущий. Основной ценностью стала новизна, то есть быстротечность, судьба которой — прогремев сегодня, завтра оказаться на свалке отработанного материала».
После всеобщей эйфории, порожденной НТП, постиндустриальное общество оказалось перед многочисленными информационными вызовами, такими как информационное неравенство стран, а соответственно, новая форма так называемого информационного апартеида; интернетомания, хакерный спорт, информационный терроризм и компьютерная преступность (инфокиллеры, инфомафия, кибервандалы и пр.), информационные войны, медиа-экологический дисбаланс; контроль олигархических групп, определяющих политику Интернета. К этому прибавляются еще и дискуссии вокруг введения определенных санкций в Сеть, а именно эффект радиоэлектронного приглушения сигнала (РЭП), который успешно использовали спецслужбы Израиля; или проект министерства обороны США «Тотальной информационной осведомленности» — (Total Information Awareness — TIA), — у которых, конечно, две стороны медали.
Перед вызовами оказалась и журналистика, по иронии судьбы зачастую сама продуцирующая и распространяющая эти вызовы: заметочный журнализм, реклама и инфогедонизм вытесняют публицистику и аналитику, происходит массовая таблоидизация СМК, упрощение содержания, переход в формат гипертекста ценой потери контекста и т.д.
И очередным вызовом стал ты, человек 2006 года, провозглашенный журналом Time, вызовом, потому что до сих пор никто точно не знает, куда ведет твой путь.