Народ можно принудить
к послушанию, его нельзя принудить к знанию.
Конфуций
«Наиболее опасным вызовом, с которым человечество столкнется в наступившем столетии, окажется проблема пределов свободы. Их неограниченное расширение способно привести к беспрецедентному имущественному неравенству и поляризации общества, гораздо более жесткой, чем классовая, поскольку качества, позволяющие человеку войти в «класс интеллектуалов», не могут быть даны как привилегия, а формируются на протяжении десятков лет его сознательной жизни», — так описывают новую проблему российские исследователи М.Ильин и В.Иноземцев в книге «Мегатренды мирового развития» (2001).
В водоворотах «лирической диалектики»
Подобно тому, с какой легкой бездумностью в период перестройки мы приняли ярлык «менталитета», навешанный нам Западом для объяснения отличий нашего поведения от норм, принятых в цивилизованном обществе, сегодня мы оперируем термином «интеллект», который словно волшебное заклинание должен открыть перед нами ворота в глобальное информационное общество. В Оксфордском толковом словаре «интеллект» трактуется как способность ума логически думать и приобретать знания. В Украине сейчас ничему не уделяется так мало внимания, как приобретению знаний. Количество предметов в школе по сравнению с советскими временами сократилось. Лучшие школьные педагоги уходят в платные гимназии, где обучаются в основном дети «новых украинцев». В результате способные и талантливые девочки и мальчики из малообеспеченных семей уже с самого начала лишены качественного преподавания. А учителя с низким уровнем подготовки для компенсации своего смехотворного заработка считают вполне приемлемой формой подработки проведение частных небесплатных консультаций для учеников, что на деле является лишь примитивным завуалированным вымогательством.
«Жуть!», — сказала бы Эллочка-людоедка, узнав, как обстоят дела в нашей стране с изучением экономики — сферы, получившей наибольшую популярность в жизнедеятельности человека во всем мире. На дефицит современных экономических знаний в независимой Украине отреагировали традиционно: число вузов в период с 1985-го по 2001 год возросло с 877 до 983, причем количество вузов ІІІ—ІV уровня аккредитации увеличилось более чем в два раза. В условиях возросшего спроса ни один национальный вуз не может прокормить себя, не предлагая экономические дисциплины, которых стало в десятки раз больше. Но можно ли при этом ажиотаже говорить о качественных изменениях?
Что собой представляет преподавание экономики? Увы, лишь уродливый симбиоз из советской политэкономической кальки и отрывков переводной западной литературы. Более или менее систематизированные современные знания, получаемые нашими молодыми интеллектуалами за границей, как правило, не находят сбыта на украинском образовательном рынке вследствие очень низких зарплат, крайне перегруженного рабочего графика преподавателя, подавления инициативы и полного отсутствия конкуренции из-за монополии бывших советских научных авторитетов. Под «научными авторитетами» имею в виду сегодняшних руководителей вузов, кафедр, исследовательских институтов, монополизировавших науку еще до развала СССР. В большинстве своем не владеющие иностранными языками и до сих пор пребывающие в рамках марксистской экономической логики, они не только не добиваются улучшения оплаты труда и условий работы для своих подчиненных, но делают их все более невыносимыми.
Дополнительные гроши, «востребованные» системой, преподаватели вынуждены добывать путем взваливания на себя все более увеличивающейся лекционной нагрузки. Не имея достаточного времени для подготовки своих основных курсов, берутся читать параллельные. В результате, начиная уже с третьего года обучения (а иногда и раньше), студенты почти ничего нового не узнают и, как правило, теряют интерес к учебе. Невладение современными знаниями и методами, способными заинтересовать студентов, компенсируется административными мерами. Ведь до сих пор во многих ведущих вузах страны не искоренены контроль за посещаемостью, унизительные переклички, открытое оскорбление студентов за то, что они отказываются зубрить и пытаются мыслить, подвергая сомнению или критике привычный для преподавателей советской системы догматический стиль.
Нельзя упрекнуть Украину в том, что не сформированы университетские традиции, которые начали закладываться уже более трехсот лет тому назад (Киево-Могилянская академия была основана в 1694 году, Львовский университет — в 1784, Харьковский — в 1804 году). Украинские экономисты ХІХ века М.Туган-Барановский, Н.Зибер, Н.Бунге получили признание далеко за пределами нашей родины. Генеологические ветви лауреатов Нобелевской премии по экономике Милтона Фридмена и Саймона Кузнеца ведут в Украину. Но, пожалуй, самым известным украинским ученым за рубежом является сегодня Богдан Гаврилишин, основавший целый ряд исследовательских организаций по всему миру. Немало наших соотечественников занимают руководящие должности в крупнейших международных финансовых организациях. Поэтому было бы голословным обвинять украинцев в отсутствии трудолюбия и аналитического склада ума. Казалось бы, времена культа личности давно прошли, возможности для сбора информации — не ограничены, а среда «экономики переходного типа» более чем благоприятна для пытливого исследовательского ума и поиска оригинальных научных открытий. Так в чем же тогда дело?
Нет богатства — не будет и знания?
Ответ будет не столь кратким: во-первых, для получения и осмысления новых знаний ученые не должны быть обеспокоены будничными материальными проблемами и зависимы от повседневной «текучки». Творец послевоенного экономического порядка в Германии, Людвиг Эрхард, в своей работе «Благосоcтояние для всех» (1956) утверждал: «Бедность является важнейшим средством, чтобы заставить человека духовно зачахнуть в мелких материальных каждодневных заботах. Может быть, гении могут подняться над этой нуждой; в общем же материальные заботы делают людей все несвободнее».
Ни государство, ни уж тем более частный сектор в Украине не проявляют должного интереса к финансированию знания. Бюджетные «исследовательские институты», существующие при отдельных органах государственной власти, не имеют ни средств, ни «высоких» побуждений проводить какие-либо исследования. Немногочисленная талантливая молодежь, работающая в них ради получения ученой степени, выполняет рабские обязанности по обслуживанию «научных» амбиций своего начальства, подрабатывая на жизнь где-нибудь «на стороне». При этом возникают все новые и новые учреждения, финансируемые иностранными «благотворительными» организациями, основная задача которых состоит не в углублении анализа, а в как можно скорейшем «прокручивании» выделенных на проект денег. Многие из них превратились в кормушки для вышедших на пенсию высокопоставленных чиновников. Большинство подобных институтов возглавляет все та же номенклатура, произведенная в ранги академиков и профессоров.
Во-вторых, после развала Союза в Украине никаких качественных улучшений в науке не произошло. Сегодня в Украине защита диссертаций превратилась в отлаженный механизм по обирательству жаждущих получить ученую степень. ВАК необоснованно остается последней инстанцией по присуждению научных степеней. Неужели мнения ученого совета недостаточно? Странно, что сроки защиты фиксируются в момент рассылки авторефератов вне зависимости от поступления возможных негативных рецензий (хотя таковые при существующей системе вряд ли вообще возможны). Недопустимо, что рецензенты подписывают готовые болванки рецензий, как правило, даже не знакомясь с работами. Позорно, что во время публичной защиты профессура лишь зачитывает вопросы, заранее подготовленные соискателем ученой степени...
В Германии, например, выполненное исследование (целиком, а не десятой частью!) направляется двум рецензентам, ответы от которых можно ожидать порой годами, однако любые попытки «ускорения или давления» на рецензентов могут быть жестко пресечены. Такой строгий подход является общепринятым. Поэтому некоторые иностранные проходимцы, страстно жаждущие добавить для солидности к регалиям на своей визитной карточке аббревиатуру «Dr.» или «Ph.D.», клюют на нашу «халяву» и едут защищаться в Украину. Благо, ученые степени, в отличие от украинских дипломов о высшем образовании, пока еще без ограничений признаются в остальном мире. Надолго ли?
Мнение о том, что свобода и накопление знаний зависят от денег и материального благополучия, неоднократно встречается в исследованиях о происхождении современной западной цивилизации. Английский историк Генри Бокль, оригинальный труд «История цивилизации в Англии» (1861): «Без богатства не может быть досуга, а без досуга не может быть знания». Французский историк Фернан Бродель, исследование «Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV—XVIII ст.» (1979): «Нет богатства — нет и свободы выбора, нет возможностей изменений».
В России уже работает целый ряд исследовательских институтов с многомиллионными долларовыми бюджетами как, например, Бюро экономического анализа, созданное по инициативе А.Чубайса, Институт финансовых исследований под руководством А.Вавилова, Институт экономического анализа, возглавляемый А.Илларионовым, и ряд других. Горько признавать, что флагман украинской экономической науки — Институт экономического прогнозирования НАНУ — располагает годовым бюджетом чуть меньше 1 миллиона гривен, имея при этом в 5—6 раз больше научных кадров, чем вышеупомянутые российские институты.
Все большую популярность приобретает в мире создание исследовательских институтов при центральных банках. Подобные институты успешно работают в таких странах, как Япония, Финляндия, Англия, Швейцария, Германия, Чехия и Россия. Пока инициатива по созданию аналогичной структуры при Национальном банке Украины не находит поддержки. В деле создания независимых исследовательских институтов в Украине хоть и наблюдаются определенные сдвиги, но востребованность научного анализа все еще остается крайне низкой.
* * *
Украина имеет шанс вырваться из средневековья, проповедуя то, на чем держится весь мир: прогресс — в знании. Поэтому все те, кто хочет жить достойно и благополучно в нашей стране, а не дальнем зарубежье, должны объединить усилия в своем стремлении подняться над беспросветным самодовольством серости и бескультурья. Альтернативой может быть лишь медленное одинокое угасание любых интеллектуальных начинаний, которыми и так не слишком богата наша отечественная научная среда.
Объединение полуграмотного мирового пролетариата уже принесло свои очевидные плоды… Как выяснилось, кухарки не могут управлять государством. Но пока наиболее образованная часть общества будет пребывать в разрозненном состоянии, иной власти не будет. По крайней мере, над этим следует задуматься.