На этот вопрос весь цивилизованный мир уже давно дал утвердительный ответ. Каждое научное учреждение — исследовательские институты, университеты, научно-исследовательские центры, обсерватории, музеи — имеет структуру, которая постоянно осведомляет общественность о результатах их труда, изобретениях, деятельности отдельных ученых и т.п. Эта информация считается важной, поскольку более 90 процентов научных исследований проводится за счет государства, и налогоплательщики, имеют право знать, на что идут их деньги. Это там, в европах, япониях и разных америках.
В Украине ситуация иная. Наверное, наше правительство хорошо заботится о психическом здоровье нации, поскольку налогоплательщики просто массово сошли бы с ума, если бы узнали, на что идут заработанные ими деньги. Да, наука и научные сотрудники получают из этой суммы мизерные средства, но и они должны отчитываться перед обществом, на что эти деньги расходуются. У нас же даже о самых важных (как, впрочем, и о самых вредных) для общества исследованиях и изобретениях узнают лишь тогда, когда возникает патовая ситуация или скандал.
Почему так? Неверное, можно продолжать все списывать на «родовые пятна» советского строя. Но мы уже давно живем не в «империи зла», а в демократической стране. Однако научная информация преимущественно остается terra incognita для общества, а часто и для самих научных сотрудников. Да, есть научные конференции, есть отраслевые научные журналы, которые (что греха таить) выходят спустя год-два после того, как туда подали статью. Но нормальной циркуляции научной информации в обществе почти не существует.
Надо сказать, кое-кому это очень выгодно, поскольку в атмосфере закрытого для общественности доступа к результатам научных исследований легко стащить чью-то идею, «обобщить» результаты чужого научно-исследовательского труда, присвоить статью, монографию, диссертацию и т.п. Да и кто знает, сколько «антинобелей» получили бы отечественные ученые, если бы все их исследования и открытия становились достоянием массмедиа и, соответственно, всего общества.
Однако эти проблемы хоть и важны, но волнуют общественность меньше, чем ряд актуальнейших вопросов, по поводу которых должны сказать свое слово только ученые. Это риски употребления генетически модифицированных продуктов и проблема пересадки человеческих органов, стволовых клеток, коровье бешенство, птичий грипп, влияние загрязненной окружающей среды на человека, глобальное потепление и много других проблем, которые в массовом сознании приобретают формы, напоминающие о самых причудливых сюжетах фильмов ужасов. Был прав Гойя, когда создал офорт под красноречивым названием «Сон разума порождает чудовищ».
Некоторые научные сотрудники пытаются наладить контакты с обществом. Но они тоже люди, и им присущи человеческие пороки. Одни — просветители — с блеском в глазах готовы часами рассказывать по телевидению или радио об исследовании, обильно сдабривая речь терминами и узкоспециальными словами, малопонятными аудитории. Вторые же, так называемые кабинетно-лабораторные, беспомощно разводят руками перед телекамерой — а что тут говорить, и так все понятно. По крайней мере им. И дальше единодушный вывод — журналист не смог передать аудитории их мысли, допустил досадные ошибки, перепутал понятия. А значит — больше ни слова «акулам пера» и «гиенам телевидения». Вероятно, и те, и другие не способны аргументированно донести свои проблемы до общественности, не могут профессионально «выбить» финансирование из правительственных организаций. Вот и гибнут в зародыше действительно важные для развития науки и промышленности идеи и разработки, а средства зачастую добывают те, кто всяческими методами сумел убедить нужных людей.
Разорвать этот круг способен лишь специалист, хорошо ориентирующийся в научной проблематике и свободно владеющий словом. Такие есть, но, к сожалению, их слишком мало. И учатся они выполнять сложные задачи, которые ставит перед ними жизнь, в основном собственными силами. Вот, например, как харьковчанка Лариса Серостанова, помощник генерального директора Института монокристаллов. Филолог по специальности, она долго работала журналисткой, а потом пришла в научно-исследовательское учреждение, чтобы выполнять обязанности представителя по связям с общественностью. Читала книги и статьи опытных психологов и пиарщиков, изучала основы коммуникации, самостоятельно усваивала азы профессии, которой в то время не учили ни в одном вузе Украины. Сегодня она является одной из немногих, кто способен профессионально представлять научную информацию обществу.
На необходимости готовить пресс-секретарей для науки и введении такой должности в научно-исследовательские учреждения настаивает Иван Крячко, заведующий отделом научно-технологической информации Главной астрономической обсерватории НАНУ. Разделяет это мнение и Александр Романовский, заведующий отделом научно-технологической информации Института проблем природопользования и экологии (г. Днепропетровск).
Обсудить проблемы профессиональной подачи научной информации они собрались на тренинге, который организовал Британский совет в Украине (инициатор и менеджер программы — Виктор Кириленко). Это уже не первое мероприятие, посвященное такой проблеме, состоявшееся под патронатом Британского совета. Предыдущие проводились с участием преподавателей вузов по специальности «журналистика». К сожалению, пока в Украине никто не готовит специалистов по научной информации. Такая попытка осуществлена в Киево-Могилянской академии, но там ведется журналистская подготовка магистров, которые уже получили базовую техническую или естественно-научную специальность. Будут ли они настоящими пропагандистами научных знаний, покажет время.
А пока украинская общественность вынуждена находить в массмедиа информацию об изобретениях ученых из Европы, Азии, России и США, с замиранием наблюдать, как они получают престижные международные премии и многотысячные гранты. А настоящие научные сотрудники должны искать пути, чтобы привлечь внимание общества к своей работе. Или махнуть на все рукой и найти западный университет, где с радостью возьмут подготовленного в Украине высококлассного специалиста.