Перевод экономики на инновационный путь развития провозглашен Президентом Украины «главным и определяющим приоритетом государства» и нельзя не признать, что интерес к этим процессам в нашем обществе явно повысился. Появились хлесткие статьи неофитов инновационной сферы, которые с характерной для дилетантов смелостью мысли стали предлагать свои объяснения ситуации и решительные меры для спасения отечества.
При этом порой обнаруживается такая небрежность в обращении с фактами недавней истории, что просто диву даешься. К примеру, Б. Непомящий в статье, опубликованной в «Зеркале недели», утверждает, что сначала в Украине была создана Государственная служба по вопросам критических технологий, затем вместо нее — Министерство по делам науки и технологий, а после его ликвидации пришлось образовать Государственный инновационный фонд, который, по его мнению, с содроганием вспоминают руководители и владельцы отечественных предприятий. Оставим на его совести причины такого «содрогания». Нам гораздо чаще приходилось встречаться с теми, кто возмущался ликвидацией этого, по существу, единственного принципиально нового для наших условий механизма поддержки инноваций.
Отечественный опыт поиска организационных форм управления научно-технологической и инновационной политикой действительно можно назвать печальным. Если бы автор статьи не поленился заглянуть в принятый еще в декабре 1991 года Закон Украины «Об основах государственной политики в сфере науки и научно-технической деятельности», он обнаружил бы там статью 27, которой регламентировалась деятельность Государственного инновационного фонда. Г-н Непомящий убедился бы, что задуман он был с самого начала и существовал одновременно с Государственным комитетом по вопросам науки и технологий, впоследствии преобразованным в Госкомитет по вопросам науки, техники и промышленной политики. Параллельно существовала (с 1993 года) и Государственная служба по вопросам специальной информации и критических технологий. И в принятом в июне 1996 года решении Совета по вопросам науки и научной политики при Президенте Украины совсем не предлагалось упразднить какую-либо из этих структур, а объединить их в рамках более мощного и влиятельного органа — Министерства науки и технологий, включив в его состав также Национальное агентство по вопросам информатизации, Госпатент и Национальное агентство морских исследований и технологий.
Другое дело, что в процессе этого объединения было сделано все для того, чтобы обрезать реальные возможности влияния на положение дел в стране как министерства в целом, так и всех его составляющих. Дело, видимо, прежде всего, в том, что эти структуры, по природе своей функциональные, раздражали сформированное за много десятилетий ведомственное мышление, не вписывались в традиционно отраслевую структуру исполнительной власти, а потому яростно отторгались ею. Доказать же их бесполезность и неэффективность проще простого — для этого надо только лишить их ресурсов. Что и было сделано...
В условиях нехватки средств для поддержки инновационного развития логично предпринять усилия на создание внебюджетных фондов и сделать все возможное, чтобы привлечь в эту сферу деньги отечественных и зарубежных инвесторов. Создание Государственного инновационного фонда явилось, несомненно, весьма впечатляющим шагом в этом направлении. Но с самого начала было почему-то предусмотрено, что накопляемые им средства не находились в его распоряжении. Руководство фонда даже не всегда знало, какие суммы поступили на его счет. Постепенно этот счет стал неким теневым резервом Минфина. Но, приличия ради, кое-что время от времени все же выделялось и на инновационные проекты. Однако, когда наличие такого не учтенного в бюджете резерва обнаружил один из часто сменяющихся премьер-министров, латание бюджетных дыр за счет Госиннофонда приобрело такие масштабы, что до проектов уже дело практически не доходило.
На беду фонда его организаторы добились, чтобы отчисления в него стали обязательными для предприятий. Это возбудило отечественных и зарубежных блюстителей чистоты монетарных принципов к тому, что они стали доказывать: такой фонд уже нельзя считать внебюджетным. В конечном счете эта теоретическая проблема была решена самым простым способом — фонд ликвидировали совсем, образовав вместо него лишенную источников финансирования Государственную инновационную компанию.
В последнее время как-то уже и не вспоминают, что вместе с ликвидацией Госиннофонда была упразднена и система отраслевых инновационных фондов, а также соответствующих фондов предприятий, которые в большинстве министерств и ведомств давали возможность поддержки прикладных разработок в отраслевых НИИ. Тогда все без исключения отраслевые министерства протестовали против такой меры, но их голос не был услышан.
Все чаще проскакивают намеки на то, что истинной причиной ликвидации Госиннофонда было выявление больших злоупотреблений в его деятельности. Правда, ни разу не приходилось слышать о том, что кто-то конкретный привлечен к ответственности за такие злоупотребления.
Таким образом, говоря о проблеме эволюции государственных органов, ответственных за формирование и проведение в жизнь научно-технологической и инновационной политики, вынужден констатировать: здесь в последние годы наблюдалась целенаправленная деградация, которая привела к явному управленческому вакууму. Одной из попыток заполнить его является, по-видимому, предложение об образовании на базе Государственной инновационной компании Национального агентства инновационного развития.
Оптимизм авторов этой идеи, конечно, радует. И если таким образом удастся сдвинуть с места проблему кредитования инновационных проектов, то это, как говорится, очень и очень было бы неплохо. Хотя источники кредитных ресурсов при этом остаются как бы в тумане. Видимо, авторы не хотят признаваться, что рассчитывают «оседлать» бюджет.
У наших соседей создан Российский фонд содействия развитию малых предприятий в научно-технической сфере, активно кредитующий инновационные проекты на общую сумму примерно двенадцать миллионов долларов в год. При создании фонда было законодательно определено, что на его счет все ведомства России ежегодно отчисляют 0,5 % своего бюджета, да плюс из федерального бюджета выделяется 1,5 % общих ассигнований на науку.
Это одна сторона вопроса. Но вызывает тревогу, что в представлениях упомянутых авторов все проблемы перевода экономики на инновационный путь сводятся, по существу, только к организации кредитования. В то же время мировой опыт свидетельствует, что практически во всех развитых странах мира государство все активнее берет на себя не только поддержку и стимулирование инновационной деятельности, но и определение стратегии инновационного развития. У нас же все чаще звучит, что основной стратегией для Украины в этой сфере должна стать так называемая «стратегия заимствования» — покупка лицензий на использование зарубежных разработок. Приводятся аргументы: наша отечественная наука в состоянии обеспечить не более 5 % потребностей промышленности (совершенно непонятно, кто и каким образом сделал такую оценку) — это с одной стороны, а с другой — Украине явно не под силу содержать столь большую науку, какая нам досталась в наследство. При явно противоречивом и взаимоисключающем содержании этих аргументов подтекст в них, в конечном счете, чувствуется один и тот же: отдайте нам средства, выделяемые науке, и мы обеспечим вам инновационное развитие.
Да никак у вас это не получится, господа! Просто потому, что инновационное развитие экономики такого достаточно большого государства, как Украина, — это совсем не то, что вы думаете. Оно «очень и очень» отличается от реализации пусть даже уникально смелого инновационного проекта силами малого или среднего предприятия — не только по масштабам, но и по числу задач, которые необходимо решать для его реализации. Сюда относится и задача обеспечения кредитования перспективных проектов. Но для того, чтобы по такому пути пошла целая страна, чтобы активное использование новых знаний стало основным фактором экономического роста государства, этого совсем недостаточно. Для начала требуется нормальное обеспечение функционирования науки, прежде всего фундаментальных исследований. Без них не может быть ни необходимого для такого типа развития уровня образования, ни надлежащей инновационной культуры, которые, как свидетельствует мировой опыт, еще никому не удавалось просто «заимствовать».
Несколько месяцев назад при обсуждении на совместном заседании двух правительственных комитетов проекта концепции инновационного развития экономики Украины тогдашний вице-премьер-министр В.Роговой воскликнул: «Неужели вы думаете, что среди присутствующих есть такие, кто не понимает сути инновационного развития?!» Сколько угодно, Василий Васильевич! Прочтите, что пишет на эту тему наша пресса, послушайте речи многих политиков. И то, что названную концепцию (кстати говоря, разработанную специалистами по поручению Президента Украины) на упомянутом заседании решено было положить под сукно — тоже один из серьезнейших факторов, усугубляющих такое непонимание.