За это время опубликованы десятки статей маститых и менее известных ученых, но имеющих свое видение и понимание проблем, свои оригинальные мнения и суждения. Авторы этих публикаций преимущественно академики и доктора наук - К.М.Сытник, В.В.Смирнов, Я.С.Яцкив, Ф.Д.Овчаренко, И.Р.Юхновский, Ю.Ю.Глеба, П.С.Кислый, В.В.Немошкаленко, А.А.Долинский, Л.М.Шульман, А.П.Демченко, В.И.Стриха и этот почетный ряд имен можно продолжить.
Полемика на страницах «ЗН» возымела общественный резонанс. Полагаем, что газета при этом взяла правильный тон. Стремясь к объективности, последовательности и целенаправленности, мы предоставили главное слово ученым. В результате получилась обширная и достаточно яркая палитра мнений, где, конечно же, представлены разные краски.
На Всеукраинском совещании ученых и на последующих собраниях ученой общественности с участием высшего руководства страны особо подчеркивалась роль средств массовой информации на тернистом пути реформирования украинской науки, которые бы способствовали тому, чтобы как можно больше толковых мнений и конструктивных предложений были услышаны. И, хочется также надеяться, учтены при формировании государственной политики развития науки.
Пригласив ученых к разговору за «круглым столом», мы тем самым решили как бы подвести первые итоги полемики. Но ставить точку на этом мы не намерены. Возможно, после этого дискуссия обретет «второе дыхание» или же пойдет в несколько другом ключе.
В среде ученых ныне бытует мнение, что реорганизация, которая осуществлялась до сих пор, напоминает скорее разрушение, чем созидание. Сокращения и перестановки - это механический процесс, не затрагивающий глубинной сути проблемы. Коренной вопрос - а какая, собственно, цель реформирования, ради чего затевается «перестройка»? - кажется, упущен из поля зрения.
Итак, сегодня за нашим «круглым столом» ведут заинтересованный разговор на заданную тему:
В.В.Смирнов - академик НАНУ, директор Института микробиологии и вирусологии им. Д.Заболотного НАН Украины, ответственный секретарь Совета по вопросам науки и научно-технической политики при Президенте Украины;
К.М.Сытник - академик НАН Украины, директор Института ботаники им. Н.Холодного;
Б.А.Малицкий - доктор экономических наук, директор Центра исследований научно-технического потенциала и истории науки им. Г.Доброва НАН Украины;
А.И.Комарова - доктор философских наук, директор НИИ «Проблемы человека»;
Л.М.Шульман - доктор физико-математических наук, член Национального комитета по вопросам демократизации и реформирования науки;
И.М.Науменко - доктор медицинских наук, профессор кафедры Киевского международного университета гражданской авиации;
П.М.Таланчук - доктор технических наук, директор НИИ «Спектр», президент Академии инженерных наук;
В.А.Ткаченко - доктор экономических наук, директор Государственного базового центра критических технологий, президент Международной академии биоэнерготехнологий;
В.А.Свиженко - кандидат биологических наук, заместитель председателя Государственного комитета Украины по вопросам науки, техники и промышленной политики.
Сначала надо разобраться...
В.В.СМИРНОВ
Очень хорошо, что газета организовала эту дискуссию. Далеко не все из опубликованного на страницах «ЗН» по обсуждению ситуации в науке может быть однозначно воспринято. С моей точки зрения, есть статьи очень толковые, есть статьи просто хорошие, есть статьи плохие и очень плохие, где явно прослеживается желание свести с кем-то личные счеты. Но в общем суть поставленного вопроса нужная, важная, интересная.
Безусловно, все то из предложенного, что резонное, рациональное, дельное, будет внимательно проанализировано и использовано в работе Совета по вопросам науки при Президенте Украины, включено в план, обсуждено и найдет свое место в реализации. Хорошо, что Президент возглавил этот совет, хорошо, что совет возьмет на себя определенные функции и самое главное - ответственность.
Вместе с тем хочу отметить то, что совет должен и будет решать основные вопросы стратегии развития науки, к которым, в первую очередь, относятся: формирование государственной политики развития науки, определение приоритетных направлений развития науки и технологий, подготовка предложений, касающихся основных направлений законодательного обеспечения науки и научно-технической политики, подготовка мероприятий по улучшению социальной защиты ученых и повышения общественного престижа их работы и другие.
Два заседания совета уже состоялись. Первое было связано с организационными вопросами.
Второе заседание имело уже действенный характер. В ближайшее время выйдет распоряжение Президента по утверждению положения о совете. Его проект уже рассмотрен, одобрен с изменениями и дополнениями, и мы полагаем, что в скором времени подписанный главой государства документ будет опубликован в печати, а также будет утвержден план работы совета.
В ближайшей перспективе планируется рассмотреть всю структуру, цепь управления наукой. Сформирована группа представителей Академии наук, отраслевых институтов, высшей школы для подготовки этого вопроса. Что имеется в виду рассмотреть? Сегодня наукой управляет, как вы, наверное, знаете, около 20 структур, самых разнообразных. Большинство из них не руководит, а занимается тем, что распределяет средства на науку. Поэтому предусмотрено рассмотреть этот вопрос, чтобы хотя бы разобраться и понять, кто и что делает, должен делать и как должны распределяться эти деньги. По моему мнению, то, что выделено по строке «наука», должно идти туда, куда предусмотрено, т.е. на науку. Сегодня же эти деньги идут на самые разнообразные нужды (на приобретение промышленного оборудования и т.д.) и лишь только часть предусмотренных бюджетных средств попадает науке.
Начало на 1-й стр.
На ближайшем заседании совета предполагается рассмотреть состояние финансирования науки в 1996 году и предложение в части ее финансирования на 1997 год.
Вот такие ближайшие планы и задачи. Если это станет осуществимо, то будет на пользу науке.
Хотя в общем-то любое реформирование тоже требует денег. Недавно я разговаривал с представителями Европейской академии наук, которые пришли к мнению, что сам процесс реструктуризации тоже требует больших затрат. И это понятно, ведь если подлежит реконструкции дом, то для этого требуются определенные затраты. На сегодняшний день это очень сложный процесс. Но я думаю, что сдвиги какие-то должны произойти, если все будет приведено к какому-то общему знаменателю.
Теперь что касается споров о том, нужно ли разделять прикладную науку и фундаментальную. С моей точки зрения, дифференцировать их во многом очень сложно. Во всяком случае в западных странах, где мне приходилось бывать, тоже считают эти процессы очень сложными. Ведь прикладная наука работает на фирму, проводя соответствующие исследования, которые немедленно реализуются в производство.
Возьмем для примера известную фирму «Нина Ричи». Около 40% ее ассигнований направлены на науку. А на каком заводе или фабрике у нас есть 40% науки? Представители фирмы говорят, что если у них нарушится баланс, то фирма станет неконкурентоспособной. Свое суждение по этому поводу и роль НАН Украины в фундаментальной науке я высказал на страницах «Зеркала недели» и повторять не буду.
Что нужно понимать под реформированием - всю науку или, как предлагают представители Европейской академии наук, реформировать только Национальную академию? Я считаю, что этот процесс должен охватить в целом науку Украины. А это значит, необходимо разобраться, сколько нам нужно высших учебных заведений, исследовательских институтов, сколько нужно инженеров, физиков и микробиологов, учителей, врачей и т.д. Я сторонник того, что если что-то делать, нужно четко представлять для чего. У нас же этого понимания пока нет. Например, сокращаются лаборатории, но я не понимаю, зачем это делать. Сократить ради того, чтобы сократить? Т.е. если я буду четко представлять, для чего и во имя чего это нужно делать, тогда и следует это делать. Смотрите, сколько сейчас создано новых институтов, новых факультетов при университетах. Нужно их столько или не нужно? - на этот вопрос никто не отвечает. Каждый предпочитает действовать по принципу: «своя рубашка ближе к телу». Через дорогу мединститут, но университет открывает у себя медицинский факультет. И это повальное явление. Все институты переименовали в университеты. Мне пришлось побывать в Массачусетском технологическом институте и я как-то спросил у его руководства, не приходила ли им мысль переименовать институт в университет. Они даже удивились: «Что вы! Зачем? Это - институт! Со своими традициями, устоями, позициями».
Поэтому я глубоко убежден в том, что на первом этапе следует хорошо разобраться в научном «хозяйстве», сделать обоснованные выводы и только, на основании этих выводов, с четким пониманием перспектив, осуществлять реформирование и совершенствование науки.
Ни пути, ни перепутья
К.М.СЫТНИК
Мне кажется, что процесс распада науки продолжается. Я вижу, что делается в моем институте и вне его. Становится все хуже и хуже. Если еще вчера удавалось достать реактивы где-то в родственном институте, привезти из-за границы, если еще вчера ремонт можно было сделать, то сегодня это уже неосуществимо. Люди уходят. Распад продолжается. Никакого пока ни пути, ни перепутья.
Ученые уже сказали свое слово о том, какую мы видим в обществе роль науки, сказали, как лучше реформировать ее структуру применительно к новым жизненным реалиям. Было много собраний, совещаний, дискуссий, в частности, на страницах еженедельника «Зеркало недели». Я выступил в «ЗН» еще в ноябре, ныне - на пороге лето. Ну ничего же не изменилось, все идет только к худшему.
Никакого решительного действия со стороны верховного руководства, ни одного указа. И мне кажется, пусть извинит меня Валерий Вениаминович, от совета по науке можно ожидать такой же реформаторской импотентности.
Очень жаль, что руководство страны недооценивает роль науки в реформировании общества. Об уровне нашей науки лучше всего говорит тот факт, что Запад очень охотно привлекает ученых из Украины. Например, наш институт подготовил много отличных специалистов в области клеточной биологии, систематики, флористики, физиологии растений и др. Сейчас в США работают Ю.Глеба, С.Мосякин, Е.
Броудэ, в Англии - С.Кондратюк, в Израиле - С.Вассер и т.д. В нашем институте 24 доктора и 80 кандидатов наук. Это прекрасные ботаники, лучших пока нет в стране. И пока на кафедрах университетов не создадим настоящую ботанику, не надо трогать академическую. Пусть она развивается. Пройдут годы, укрепится высшая школа, а в ней - наука, будут там такие институты, как я видел в Мюнхене, Бонне, Гааге...
Президент страны обещал увеличить финансирование научной деятельности Национальной и отраслевых академий, «щоб відійти від критичної межі виживання науки, але за умови структурної перебудови науки, щоб гроші не кидалися у прірву». Но академия не делает структурной перестройки, а Президент не дает денег.
На общем собрании НАНУ президент Б.Патон нам рассказал, что сделано в академии по ее реформированию. И человеку со стороны, который не знает ситуации изнутри, - кажется, что очень много сделано. Но это все видимость, лжереформирование. На самом деле, все осталось, как было.
Я считаю, что у нас просто саботируется настоящая реорганизация науки. Иногда ученые задаются вопросом: что мешает Президенту действовать более решительно? Вот недавно сняли с должности президента аграрной академии А.Созинова. Оказывается, если администрации Президента или самому Президенту захочется кого-то снять, то это очень быстро можно организовать.
Но вернемся еще раз к общему собранию НАНУ. Оно напоминало скорее всего плач, когда все только и убеждали Президента и премьер-министра, какие мы бедные да несчастные (и даже приглашали первых лиц государства на время отпуска носить ведрами воду на верхние этажи и крутить центрифуги) - ну это же несерьезно!.. И совершенно прав Президент, заметив: «А вы скажите прежде, как лучше сделать в стране». Научный потенциал для этого у нас ведь есть, целые институты - политологии, социологии, экономики и т.д.
Но... Не раз я предлагал академическому руководству: давайте менять устав НАН, где отметим, в частности, нашу святую обязанность осуществлять независимую экспертизу. Спрашивается, от кого независимую? Вот такой пример. В свое время на заседании президиума НАНУ только один из более чем десяти членов президиума осторожно покритиковал программу Президента Л.Кучмы, хотя, знаю, в кулуарах критических высказываний было немало. Как это называется, когда коллектив ученых, вопреки научной истине, высказывает «одобрямс» всему, что идет от высших инстанций? Да грош цена таким «экспертам»!.. А независимая экспертиза - это значит, что компетентные специалисты скажут как на духу: «Вот тут неправильная ваша позиция, Леонид Данилович, неправильная объективно, по сути, научно». Мнение ученого не должно зависеть ни от кого, ни на кого он не должен оглядываться. Он - ученый. Мне кажется, что Л.Кучма даже не понимает того, что когда мы говорим о независимой, самоуправляемой академии, то это, в первую очередь, нужно ему. Ему нужны независимые, прямые, честные, компетентные. А он боится.
Теперь хотел бы выразить свои мысли по такому поводу. Много украинских ученых сегодня все более увлекаются западной системой финансирования науки при посредстве грантов. Для создания конкуренции, атмосферы творческого соперничества, возможно, такая система в определенной мере должна применяться и у нас. Но при этом следует помнить, что ее не нужно слишком идеализировать, что ей присущи серьезные недостатки: субъективность оценок, мода на отдельные направления, неприятие истинно новых идей, подходов, принципов и т.д. Кто-то сравнил поведение западных ученых с овцами, которые бегут туда, где их кормят. Может, нашему государству не следует слепо повторять ошибочные или сомнительные подходы к организации и финансированию науки, а, сохраняя проверенные методы, постепенно приобщаться к грантам и прочему.
Можно понять представителей властей, когда при нашей всеобщей бедности они проталкивают сомнительный тезис о том, что нельзя финансировать все, необходимо определить приоритетные направления. Но в мире приоритетными являются все фундаментальные исследования. Если они не будут поддерживаться государством материально и морально, то мы вскоре безнадежно отстанем от мирового сообщества. Считаю, что в государственных решениях о развитии фундаментальной науки необходимо обеспечить реализацию следующих трех условий.
Первое. Известно, что и теперь сохраняется базовое бюджетное финансирование для институтов Национальной академии наук, но оно совсем недостаточное и значительная его часть уходит на сугубо прикладные исследования, которые во всем мире не кормятся из бюджета, а зарабатывают сами. Бюджетное финансовое обеспечение теоретических исследований обеспечивает относительную независимость научного сотрудника, создает для него свободу в выборе наиболее интересных, на его взгляд, оригинальных направлений в исследованиях. Гранты же, контракты, договоры в большей мере должны касаться целевых, прикладных исследований. Если же находится организация, которая готова выделить грант для «чистой науки», ясное дело, никто не должен от этого отказываться. Такой подход к финансированию фундаментальной науки обеспечит сохранение нашей академической наукой своего лица. Ни в коем случае нельзя потерять уже достигнутое. За это должна побороться, прежде всего, сама НАНУ, которая нерешительно отстаивает основные начала своего существования.
Второе. Необходимо, чтобы самоуправление академии осуществлял не чиновническо-административный аппарат, а ученые с высоким рейтингом в лице членов академии и ученых из академических институтов.
И третье. Нельзя допустить, чтобы Украина потеряла хотя бы какую-то часть зарубежной научной информации. Возможности академии и ее научных подразделений в этом плане мизерные. Только государство, проникнувшись пониманием того, что без современной и полноценной информации существование науки просто невозможно, может изменить положение к лучшему, найти необходимые средства и спасти науку от информационного голода.
И последнее. Я абсолютно согласен с коллегами за нашим длинным «круглым столом»: очень многое в нынешней кризисной ситуации в науке зависит от нас самих, ученых. Надо объединяться!
Кому подарить экономику Украины?
Л.М.ШУЛЬМАН
В Украине, как и когда-то в Советском Союзе, расцвел пышным цветом феномен т.н. псевдофундаментальной науки наподобие «фундаментальных проблем самолетостроения». С одной стороны, как фундаментальная, она финансируется из бюджета и завершается своеобразными публикациями (описания изобретений, выставочные проспекты, статьи в научно-технических журналах), не воплощаясь в серийное производство новых изделий. С другой стороны, псевдофундаментальная наука, как прикладная, не вносит ничего нового в миропознание, давая вместо этого на выходе новые технологии и выставочные образцы изделий (иногда, к сожалению, безадресные). Почему этот феномен расцвел и на чем держится? Ну, во-первых, нашлось много людей в верхних эшелонах научной власти, которым очень удобно «сидеть» на государственном бюджете, не отвечать за состояние экономики и промышленности, выдавая отчеты с жульническим показателем эффективности «научной работы» - т.н. условным экономическим эффектом, которого никто, никогда и нигде не получит.
Если изделие экспонируется на любой зарубежной выставке, любой заказчик может заказать любое количество комплектов выставленного изделия. У нас - наоборот. Выставляется образец, сделанный «на коленках» старшими научными сотрудниками, который, скорее всего, нигде и никогда не будет производиться. Более того, зачастую вопросы инженерной подготовки производства, как отметил президент Академии инженерных наук Петр Таланчук, остаются вообще не рассмотренными. Т.е. псевдофундаментальная наука зачастую оказывается и псевдоприкладной. Не решив инженерных проблем, они получили свои деньги из бюджета, отчитались условным эффектом и все. Во всем мире эта наука не потребляет бюджетные средства, а наоборот, приносит прибыль, притом значительную. Кстати, подавляющее большинство процветающих промышленных фирм развитых стран основаны не финансистами и не управленцами (менеджерами), а специалистами, у которых была идея производства нового вида товарной продукции, т.е., по-нашему, прикладниками. Так основал свою радиотехническую промышленность в Англии Маркони. Так возникли все крупнейшие компьютерные фирмы и фирмы по производству программного обеспечения. Швейные предприятия основали портные, а не герцоги и банкиры.
Главный результат деятельности такой фирмы - новый товар на рынке, а не выставочный образец или публикация. К сожалению, одна из бед украинской науки в том, что деньги на науку главным образом потребляет псевдофундаментальная, в то же время зачастую и псевдоприкладная наука. Специалисты при этом бывают высококлассные, талантливые, иногда на много лет опережающие свое время. Они имеют «золотые» руки и головы, но у них нет власти.
По моему убеждению, Украину в целом смогла бы спасти политика активизации прикладной науки. Прикладникам нужно дать в руки промышленность - заводы и другие предприятия, которые невозможно приобрести за честно заработанные деньги. То есть тем, кто знает, что, как и для кого производить - а это и есть мир прикладной науки, - следовало бы подарить экономику Украины. Как это подарить?.. На конкурсной основе и поэтапно, закрепив право частной собственности только после ощутимого экономического успеха: завоевание рынка, прибыль, новые рабочие места, устойчивое развитие. Именно в этом суть моего предложения по слиянию прикладной науки с промышленностью (более подробно об этом шла речь в моей публикации в «ЗН» от 7 марта с.г.).
Но полагаю, что при нынешней ситуации в стране это утопия, потому что народное хозяйство у нас «прихватизируется» бывшей номенклатурой, теми, кто не знает, как делать, но хорошо усвоили другое - как класть в собственный карман. И это они умеют делать очень ловко. Разве не положила разными способами в свой карман значительную часть промышленности, строительства, транспорта и торговли бывшая номенклатура и ее беспартийные (!) чада? Этому «классу» наука не нужна, ни фундаментальная, ни прикладная.
Есть ли из этого глухого тупика какой-то выход? Я долго думал над этим вопросом. И пришел к заключению, что из нынешнего положения нет выхода на рельсах демократии. Вспомним великую депрессию в Соединенных Штатах Америки в 1929 году. Как из нее выходили? Посредством почти авторитарного управления Франклина Рузвельта. Как послевоенная Франция выходила из положения? Путем авторитарного режима де Голля. В Японии - американская оккупация - администрация Макнамары. В Южной Корее тоже существовал авторитарный режим. В Германии - тоже. Я считаю, что мы смогли бы выйти из тупика только при условии становления в Украине национально-патриотического режима голлистского типа. Украине нужен хотя бы небольшой промежуток такого авторитарного режима, который бы одним махом ликвидировал колхозы, отдал под суд по обвинению в краже коммерческих банкиров и «предпринимателей», выросших на криминальном капитале, а все т.н. акционерные общества закрытого типа (т.е. «прихватизированную» экономику) отдал бы грамотным специалистам.
Научной общественности предложена и значительной частью ученых одобрена одна из возможных радикальных реформ украинской науки в целом (а не только Национальной академии). Она была опубликована в газете «Український вчений» (№4, 1995) в виде альтернативного проекта Закона о науке, составленного Национальным комитетом по демократизации и реформированию науки. Суть предложения в следующем. Мир науки получает статус как бы государства в государстве, не нарушая существующей ведомственной принадлежности институтов. В этом «государстве» образуются свои «органы местного самоуправления» - профессиональные научные советы, состоящие из специалистов в каждой конкретной узкой области знания, достигших определенного научного ранга, например докторов наук. Каждый совет - полновластный хозяин в деле организации, координации и финансирования своей отрасли знаний.
Профессиональные советы демократическим путем выбирают представителей в «парламент науки» - Национальный научный совет, обладающий властными полномочиями в области организации и финансирования науки и стоящий над всеми министерствами и ведомствами, имеющими в своем составе научные и научно-педагогические коллективы.
Спору нет - идея прекрасна. Но неосуществима. В науке, демократизированной предложенным способом, нет места аппаратам президиумов НАН и отраслевых академий, а также научным главкам промышленных министерств. Разумеется, «демократическая научная республика», возникни она, тоже нуждалась бы в клерках, т.е. в техническом аппарате. Но этот аппарат был бы лишен управленческих функций, а поэтому служба в аппарате не стала бы трамплином для служебной «псевдонаучной» карьеры.
Академический истеблишмент располагает достаточными средствами, чтобы данный проект не только не был принят, но даже вообще не был поставлен на обсуждение. Для этого достаточно публично повторять как заклинание: «Они хотят развалить Академию!» - и, сверх того, укреплять свое влияние в верхних эшелонах власти. На то есть много приемов.
Если реформа НАНУ невозможна, то зачем и копья ломать? Все же я считаю, задачу, не имеющую решения, решить можно, если делать это поэтапно, идти по пути наименьшего сопротивления.
Монополии в науке быть не должно
П.М.ТАЛАНЧУК
Мне кажется, что главная наша беда на сегодняшний день в том, что ученые и научные учреждения занимают (и так их приучили) довольно пассивную позицию. Давайте посмотрим, благодаря чему развивается любое общество. В первую очередь потому, что из своей среды выдвигает наиболее талантливых представителей, которые генерируют идеи, определяют пути и направления развития. А у нас умнейшие люди ходят чуть ли не с протянутой рукой, умоляют спасти науку. Да это же нонсенс!..
Тут прозвучали разные размышления, в частности, такого рода, что нам нужно своего национального де Голля и т.п. Это правило маятника - и никуда нам от него не деться. Если тоталитарный режим нас сделал такими, то аналогичными методами нужно его и лишиться.
Государство много теряет из-за того, что не объединяет наших ученых. И всеукраинское совещание тому пример, когда, как уже говорилось, даже академики НАНУ не были на него приглашены. Но ведь вне НАНУ не меньшее количество ученых объединены общественными академиями, например Академия высшей школы - это очень мощный потенциал. (В Минюсте зарегистрирована 31 академия.) И никому из представителей общественных академий на февральском совещании не дали слова. Причем, чтобы не допустить к трибуне, затевались такие «игры», что, скажу откровенно, даже в былые времена это как-то умнее делалось. Выступления на этом совещании, как вы помните, были отнюдь не блестящие. И надо было привлечь к этому обмену мнениями талантливых людей из негосударственных научных структур.
Кому-то там не понравилось, что они себя академиками называют. Тогда по аналогии надо бы запретить президентов разного рода организаций и фирм. Дело-то ведь не в названии, а в содержании, в том, что они могут. А делают они очень много полезного и интересного, но это уже другой разговор.
Сейчас я хотел бы подчеркнуть следующее. Мы научились разрушать. Ломать, конечно, - не строить. А нам надо стремиться создавать структуру, которая станет альтернативой и лучше себя зарекомендует. И тогда все отжившее будет потихоньку отмирать. Я знаю, какие существуют недостатки в Национальной академии, но сейчас, Боже упаси, сломать эту структуру. Фундаментальные исследования нужно немедленно (и стопроцентно) взять на государственное содержание. Пока не создадутся структуры внутри университетов, их нужно поддержать, чтобы они развивались.
До тех пор, пока мы, научные работники, не объединим наши возможности, не разработаем комплексную программу реформирования общества в целом, наши знания будут не востребованы. Ну что толку с того, что сегодня инженеры разрабатывают превосходные технологии, приборы, если они не имеют спроса в стране? А эта пресловутая «прихватизация»... Да неужто мы не понимаем, что делается? Наглейшим образом обокрали весь народ (мы же знаем и механизм, как это делается), и мы, умные люди, молча наблюдаем.
Опять-таки я веду к тому, что многое зависит от самих ученых, которые, как вчера, так и сегодня, занимают выжидательную позицию. И только немногие, как вот Алина Ивановна Комарова, ни от кого ничего не ждут, а сами активно ищут, собирают талантливых, нестандартно мыслящих людей, прорабатывают ранее нетронутые пласты проблем общества и выдают научные рекомендации. Единственная поддержка от правительства для таких общественных научных объединений - обратите, пожалуйста, внимание, что есть такие наработки, возможно, они пригодятся. Больше ничего не требуется, финансировать их не нужно. Но если есть проблема, то привлекайте на конкурсной основе.
До тех пор пока будет финансирование научных коллективов как таковых, а не на основе конкурсов, тендеров, денег на науку хватать не будет. И должно осуществляться финансирование непосредственно ученого, как это делается за рубежом. И у нас это нужно сделать. Если ученый выиграл конкурс, то ему нужно отдать деньги, пусть он ими и распоряжается, он, несомненно, это сделает лучше. Мы же по-прежнему очень хотим быть равными в бедности, это у нас просто в крови.
И последнее. Мне кажется, было бы очень правильно, если бы в Совет по вопросам науки при Президенте привлекли людей из общественных научных организаций, они бы только подкрепили его возможности. Монополия в этом деле может принести только вред.
Управление у нас работает со знаком «минус»
А.И.КОМАРОВА
Реформирование - это один из механизмов управления тем или иным процессом, той или иной социальной системой. Мы сегодня должны, пора уже, рассматривать науку как систему, функционирующую еще очень плохо и неэффективно, к сожалению. Стоит вопрос: какая нужна наука? Мы ведем абстрактные, схоластические споры. Годами. Но основной критерий: нам нужна наука, эффективно работающая на прогрессивную перестройку общества. А все остальное уже производное.
Состояние науки не может быть независимым от состояния общества, в котором она развивается. Поэтому деидеологизация, размытость ценностных ориентиров, рост коррупции и другие явления, связанные с переходным периодом, переживаемым Украиной, не могли не коснуться и ее науки. С другой стороны, недостатки дореформенного, советского тоталитарного состояния науки также отнюдь не изжиты, а успешно комбинируются с новыми. Конечно, не следует буквально переносить недостатки общества на состояние науки в нем. Скажем, рэкет в его бытовом варианте в науке не типичен. Но его с успехом заменяет научный вариант рэкета, когда талантливым, но не именитым и не принадлежащим к научно-чиновничьей верхушке ученым приходится в лучшем случае, брать чиновных иерархов от науки в соавторы своих работ, в худшем случае, происходит просто кража идей чиновниками от науки у талантливых, но не пробившихся еще ученых. Бюрократизация бывшего советского общества, сопровождавшаяся и бюрократизацией его науки, в частности, отсутствие критериев и механизмов отбора полезного, эффективного, творческого, привела к тому, что огромное количество ученых бывшего Советского Союза либо вообще не выдавали полезной научной продукции, либо ее производила малая часть сотрудников научно-исследовательских институтов при том, что остальные являлись чистейшим балластом на научном корабле. Несмотря на робкие попытки правительства Украины после установления ее независимости избавиться от этого балласта, картина еще очень мало изменилась в этом отношении. И это потому, что попытки реформы науки не имеют в основе своей соответствующей теоретической модели, посему и обречены пока что на неудачу.
Каков же выход? Прежде всего - изменить моральную атмосферу в науке и создать такие формы организации и контроля ее, чтобы свести к минимуму возможности ее обюрокрачивания и коррумпирования, что и обеспечит ей максимальную эффективность.
Для изменения моральной атмосферы, тем более в научной среде, необходима рациональная теория морали. Так, проблему основ теории оптимальной морали разрабатывают многие ученые, в частности, академик Международной академии информатизации А.Воин.
К сожалению, поиск выхода из кризиса нашего общества, нашей науки - это предмет диалога, в основном, ученых на конференциях, на страницах научных изданий, прессы. Но отсутствует диалог между учеными в аппаратом управления нашего общества.
Удивительно, но правомерен вопрос: какие силы в руководстве нашего государства заинтересованы в спаде производства, усилении коррумпированности жизни, удушении прогрессивных ростков в различных сферах жизнедеятельности общества? Ведь в обществе никакие процессы не идут сами по себе. Они управляемы.
Рассмотрим один пример из сферы бурного расцвета, засилья коррупции. Общеизвестно, что самый действенный механизм перекачивания бюджетных средств криминогенным структурам - Высший арбитражный суд Украины. На это неоднократно обращают внимание первые руководители нашего государства. Так, 30 апреля 1996 года на заседании Кабинета министров Президент Украины Л.Кучма подчеркнул: «Потрібно розглянути діяльність арбітражного суду, бо є підстави, щяо він працює не на державу» («Урядовий кур'єр», 7.05.96 р., с.2).
Раздавленные с помощью Высшего арбитражного суда предприятия, тысячи оставшихся без рассмотрения и законного удовлетворения жалоб, многочисленные пикетирования общественностью Украины Высшего арбитражного суда не поколебали ни одного из антиобщественных принципов деятельности его руководства.
Многомиллиардных бюджетных средств, узаконено переданных криминогену, так называемому «общаку» с лихвой хватает всем звеньям этого преступного форпоста. Как цинично заявляет А.Ф.Демченко, заместитель председателя В.а.с. Украины: «Надо учиться жить в рыночных отношениях. Идеи никому не нужны. Силен тот, у кого есть деньги»... Да, Притыка Д.Н., Демченко С.Ф. - главные оказывается, распределители бюджетных средств среди преступного мира.
А что же наше руководство государства? Одни декларативные заявления? И комитеты по борьбе с коррупцией создаются, и комиссии назначаются и т. д., а Притыки и Демченки возглавляли, возглавляют процесс откачивания средств, предназначенных шахтерам, врачам, учителям, ученым всесильному сегодня криминогену. Прав Демченко: у них деньги - власть, бандитские формирования, пресса. Сегодня они сотрут с лица земли любого, кто поднимет против них голос. Неужели так будет и завтра?
Вот в таких социальных реалиях и приходится говорить об управлении обществом, управлении наукой со знаком «минус». Процесс развития общественных наук идет сам по себе, так как большинство наработок ученых остаются невостребованными теми, кто причастен к управлению государством. Поэтому и руководству наукой нужно только то, что нужно, как и ранее, для апологии и укрепления его позиции, а что не удовлетворяет этой потребности, все тормозится.
Может, это мое субъективное мнение, но после 90-го года не только все шло на спад в науке. Были отдельные лучики надежды. Помнится, когда вице-премьером по гуманитарным вопросам был Н.Жулинский, поддерживалась инициатива в поиске новых форм развития и организации научно-исследовательской работы. Бюрократически-чиновнический стиль нынешнего руководства наукой позволяет не встречаться с учеными, не реагировать на инновации, тормозит развитие науки.
Сейчас создались уникальные возможности
И.М.НАУМЕНКО
Обсуждаемая нами проблема мне представляется не новой. Недавно я прочитал статью о публицистическом наследии Вавилова, и одной из тем выступлений выдающегося ученого была защита науки от разрушения. Американцы сейчас тоже говорят о кризисе в науке. Это, наверное, закономерный процесс - подъемы и спады.
Мне очень понравилась, Валерий Вениаминович, ваша мысль о том, что нельзя рассматривать академическую науку оторвано, нужен системный подход.
В западных странах полноценное развитие науки вне сферы университетов невозможно. Понятия «академическая наука» и «университетская наука» там являются синонимами. В нашей стране сложилась иная традиция и центром научного притяжения выступает, как правило, исследовательский институт академического типа, где преподавание не ведется. Отрыв исследования от преподавания отрицательно повлиял, в частности, на становление отечественной социологии. Она оказалась оторванной от общественных ценностей, в ней накапливались консервативные, распадные элементы, нарушался процесс передачи знаний новым поколениям, преемственность обучения и формирования научных школ. Воссоединение преподавания и исследования позволит восстановить университет в роли головного института академической науки.
Вузовские преподаватели перестанут быть только пропагандистами и ретрансляторами готовых знаний. Они превратятся в творцов нового, исследователей, поисковиков, первооткрывателей.
Положение, сложившееся в социологии, характерно в большей или меньшей степени для всего блока гуманитарных, естественных наук, наук о человеке и обществе, да и для инженерных наук. По количеству градуированных специалистов (кандидатов и докторов наук) вузовская наука превосходит аналогичный показатель современной академической науки. Однако по уровню, вероятно, значительно уступает. Если применить такой показатель, как количество Ленинских, Государственных, иных престижных премий, количество реализованных крупных работ, то ситуация изменится коренным образом. НАН Украины предстанет как бесспорный лидер отечественной науки. И речь должна идти о сохранении национального интеллектуального потенциала.
Экстенсивный путь развития общества, связанный с прогрессивным потреблением средств, материалов, энергии, отмирает. И сколько бы определенные силы не старались реанимировать его, возврата к прежнему нет: нефтедоллары, которые составляли 80% инвалютных поступлений СССР, прекратились, других природных ресурсов на продажу у нас не так много. В последнее время все весомее вступает в силу закон падения природоресурсного потенциала, который заключается в том, что в рамках одной общественно-экономической формации (способов производства) и одного типа технологий природные ресурсы становятся все менее досягаемыми и требуют увеличения труда и энергии на их добычу, транспортировку. Примером могут служить минеральные богатства, которые исчерпываются в густонаселенных и комфортных регионах России, куда вкладывается значительная часть (до 20% от выработанной) энергии.
Переход на интенсивный путь развития, предусматривающий рациональное использование имеющихся средств и ресурсов, - объективная реальность сегодняшнего дня. Оттянуть этот процесс в угоду небольшой группе возможно лишь ценой мучений и страданий основной части общества (обнищания, безработицы, падения производства и т.д.), а также снижения его интеллектуального потенциала.
Реорганизация науки необходима. Условия для ее проведения крайне жесткие, средств практически нет. Но даже в этих условиях недопустимо реорганизацию превратить в процесс механического сокращения количества научных работников. В условиях отсутствия объективных критериев после такой «реорганизации» останется управленческо-административный корпус.
В ходе обсуждения на страницах печати вопросов реорганизации науки было высказано много конструктивных предложений. В частности, в своих в глубоко аргументированных статьях А.Демченко и Л.Шульман детально рассмотрели варианты коренной реорганизации НАНУ. Представляется рациональным к техническим институтам присоединить производства. Создание научно-производственного агломерата - это, фактическое объединение инженерной мысли и производства, которое в условиях определенных экономических стимулов (льготное налогообложение на уровне 10 - 20%) даст безусловный положительный эффект. Необходимость подобного объединения была осознана давно, что нашло свое воплощение в различного рода межрегиональных научно-технических комплексах, инженерных центрах и прочих объединениях. Общей бедой их был формальный подход, отсутствие единой администрации, которая отвечала бы за последствия принимаемых решений.
А.Демченко детально описал европейскую модель университетской организации науки, функцию и статус сервисных лабораторий и т.д. Вероятно, это наиболее приемлемая модель организации научно-образовательного процесса в нашей стране. Объединение академических и вузовских исследователей вызовет естественную конкуренцию в их среде. Через год-два станет ясно, кто есть кто. Менее подготовленные (количество публикаций в авторитетных журналах, постановка новых современных образовательных курсов, количество участвующих в научной работе студентов, качество лекций, обращаемость за консультативной помощью, количество полученных грантов, тематика выступлений студентов на вузовских конференциях и многое другое) вынуждены будут искать себе иной вид деятельности. Оптимальная учебная нагрузка на уровне 300 - 350 часов в год не помешает, а наоборот - будет стимулировать плодотворную научную и педагогическую деятельность. Коренным образом повысится социальная защита ученого: нет финансирования НИР, не получил гранта - занимаешься исключительно педагогической деятельностью, получая, естественно, меньшую зарплату.
Такой демократический механизм реорганизации науки и просвещения в совокупности с административными мерами (сокращение госзаказа на определенные категории специалистов) позволит в течение нескольких лет оптимизировать количество научно-педагогических кадров, при этом коренным образом повысить их профессиональный уровень. Именно сейчас, в условиях кризиса (оздоровления), создались уникальные возможности для преобразования украинского просвещения в передовую, конкурентоспособную с любыми университетами (Сорбонна, Гарвард, Иллинойс) отрасль. Никакая другая отрасль народного хозяйства не имеет таких возможностей. Объединение вузовской и академической науки - это веление времени. Однако вызывает тревогу появление в некоторых регионах предложений по объединению вузов и академических институтов с сохранением при этом их фактического статуса. Это формальный акт, который может служить лишь отвлекающим маневром для сохранения существующего статус-кво.
Для Украины объединение науки с просвещением - не новость, а хорошо забытое старое. В нашей державе первая академия - Киево-Могилянская - возникла в 1633 году именно как учебное учреждение, в котором по инициативе П.Могилы научные исследования и подготовка кадров были объединены. За короткий период академия вошла в число передовых научно-образовательных центров Европы. Успех был предопределен именно объединением учебного и научно-исследовательского процессов.
Показательная деталь: в России академия как государственное научное учреждение основана в 1734 году, на 31 год раньше Московского и на 95 лет Санкт-Петербургского университетов. Членство в академии считалось престижным для сановников, князей, различного ранга вельмож. Это был элитарный клуб, в который, для поднятия собственного имиджа, привлекали западных ученых. Но для решения конкретных научных проблем, для ликвидации российской безграмотности, закладывания основ образования вызывались в столицу могилянцы, в частности Ф.Прокопович и многие другие.
Именно элитарность, а не какие-либо иные соображения препятствуют деловому решению эмоциональной проблемы статуса академии: привлекательно благодаря искусственным званиям чувствовать свое превосходство в обществе. Азиатская тяга к званиям, титулам и прочей мишуре стала генетической чертой определенной прослойки нашего общества. Только этим можно объяснить стремление обосновать истинность звания академика только членов НАНУ, а отнюдь не членов академий со статусом общественных, желание сохранить государственный статус НАНУ. Материальных стимулов не существует: за академические звания ученые получают символические три миллиона.
Положение ученых не изменится, пока не будет защищена интеллектуальная собственность. Не защитит их и членство в НАНУ. Всем академиям Украины целесообразно дать статус общественных, не выделяя из государственной казны ни копейки на содержание административно-управленческого аппарата. А ученые по желанию, по своим научным интересам могут объединяться в различные организации, в том числе и академии.
Да нигде в мире такого нет
Б.А.МАЛИЦКИЙ
Мне особенно приятно участвовать в этой дискуссии, поскольку моя профессиональная задача - заниматься анализом, оценкой состояния нашей науки. Сейчас, кроме международного журнала «Наука и науковедение», мы издаем специальные приложения, в которых освещаем состояние науки в Украине со сравнительным анализом с зарубежными странами. Нужно сказать, что еще несколько лет тому назад нами была разработана концепция реформирования украинской науки и представлена в правительство, лично в руки И.Р.Юхновскому (тогда, когда он еще был вице-премьером). Наши предложения, в частности, касались разделения некоммерческой и коммерческой науки. Четко сформулировано, почему это нужно делать и как это нужно делать. Мы обратили внимание на созданные новые общественные академии наук. В своей концепции мы указали, что это нормальное явление - это инициатива ученых, они объединяются по профессиональному принципу. И это не такое уж новое дело, придумали просто другое название. Между прочим, закон об основах научно-технической политики - его можно критиковать, но я думаю, в свое время это было хорошее подспорье в науке. Без этого закона было бы хуже. Так вот, в этом законе было предусмотрено, что ученые имеют право создавать свои профессиональные общественные объединения и государство не должно вмешиваться в работу этих организаций. Государство должно поддерживать ее. Другое дело, что порой в этом вопросе нарушаются рамки профессиональной этики. Я также считаю, если пишем, к примеру, «академик», то надо указывать, по крайней мере, какой академии. Это положение несложно исправить. Но то, что эти организации должны работать, объединять ученых, - в этом ничего плохого нет.
Вот у меня статистика по науке, и я полностью согласен с Константином Меркуриевичем, что фактически у нас пока идет развал в этой сфере. Нельзя говорить сейчас о какой-то положительной тенденции в реформировани науки. Она фактически приходит в состояние разрушения за счет внешних условий. Внутренние факторы приводят ее, как самоорганизующую систему, в то состояние, в которое, как мы видим, приходят науки многих стран - России, Польши и других СЭВовских стран. Вот смотрите, в свое время произошло очень большое сокращение в науке ГДР. Волевым методом. Правительство Германии (ФРГ) приняло решение ликвидировать практически всю науку ГДР, в т.ч. академию наук. То, что решено было оставить, составляло 10% от общей численности научных кадров бывшей республики. А что мы видим сейчас? Численность научных кадров фактически удвоилась и по прогнозам в науку будет возвращено еще 10% ученых. Т.е. идет процесс самоорганизации, стабилизации. И получается, что такой количественный состав - 30% - устанавливается по всем странам. С моей точки зрения, все дискуссии о статусе нашей науки останутся пустыми разговорами, если в стране не будут решены два главных вопроса.
Первое. Государство потеряло контроль над субъектами экономической деятельности. И это касается, между прочим, не только коммерсантов, банков, государственных предприятий, но и самой науки. Потому что, положа руку на сердце, откровенно скажем, что и в самой науке есть такой вид деятельности, который фактически мог бы приносить прибыль, но государству эта прибыль не идет.
Второе. Государственная политика - экономическая, научно-техническая - абсолютно не опирается на систему инновационных возможностей, которыми располагает Украина.
Статистика гласит, что по научному потенциалу мы были на уровне самых развитых стран. Вот сейчас официально численность занятых в науке у нас около 179 тысяч человек. Но по нашим оценкам сегодня научными исследованиями по-настоящему занимается не более 10% от названной цифры. Отсюда вывод: научный потенциал, которым фактически располагает Украина, уже недостаточен для нашей хилой экономики. Вот пример - чернобыльская программа. Я посмотрел, какое научное обеспечение по ней. На сегодня оно составляет 0,9%. Фактически это те затраты, которые позволяют только поддерживать какой-то достигнутый уровень для решения любой проблемы. Как для нормального развития страны, конкурентоспособности ее экономики необходим определенный уровень наукоемкости, так и для решения любой проблемы. Например, наукоемкость создания какой-то продукции должна быть в пределах 3-10%. В военной сфере в СССР наукоемкость составляла 33%. В США и сейчас она поддерживается на таком же уровне. Но Чернобыль - совершенно неизведанная проблема, куда нужно привлекать максимум науки - и всего-то 0,9% наукоемкость национальной программы по ликвидации последствий величайшей техногенной катастрофы века!.. Особенно удивляться не приходится, если посмотрим, что другие государственные программы фактически не имеют научного обеспечения. Большое количество таких программ разрабатываются не учеными, может быть, при их участии, а их реализация рассчитана на чиновников, клерков. То есть выполнение таких программ заведомо поставлено в такие условия, которые не позволяют создавать ни конкурентоспособную продукцию, ни... Я полагаю, что в нашем обществе это уже осознают.
Теперь хотел бы сказать вот о чем. Я не смотрю на Совет по вопросам науки при Президенте (кстати, в нашей концепции это было предложено еще два с половиной года тому назад) как на панацею от всех бед. Многие считают, что он должен решить все проблемы, связанные с кризисным состоянием науки. Это не совсем так. Президентская ветвь государственного управления оказалась как бы вне проблем науки. Вспомните, как было: где-то там в аппаратной тишине принимались решения, кто-то что-то там советовал... Чтобы не допустить этого, чтобы использовать высшую силу государственной власти в интересах здравого смысла, когда ученые формируют позицию Президента, а не приближенные аппаратные клерки, и было предложено создать такой совет. Поэтому он всего лишь звено в системе этого управления.
Состояние научно-технического развития страны определяется не только показателем количества ученых и т.д., а еще и тем, как власть в стране задействована в решении научно-технической политики. В связи с этим нелишне напомнить, что 10% вопросов, рассматриваемых Конгрессом США, посвящены проблемам научно-технической политики. Если посмотреть, как формируется и распределяется бюджет в США, то оказывается, что абсолютно не так, как у нас. Все комиссии Конгресса рассматривают вопросы финансирования науки не в целом, а по проблематике комиссии. Ну кто еще в нашем Верховном Совете, кроме комиссии по науке, занимается вопросами ее финансирования? Никто. Теперь появились возможности для усиления государственного вмешательства в управление наукой, но не так, как это до сих пор делалось. Создан национальный Совет по вопросам науки, и он должен проводить линию ученых. И премьер-министр должен заниматься не тем, чтобы каждый день ломать голову, где взять деньги ученым, учителям и т.д., а стратегическими задачами, в том числе: как привлечь научно-технический потенциал для того, чтобы сделать экономику конкурентоспособной. У нас есть данные о том, что большие возможности не используются.
Нельзя сохранять существующую систему всеобщей подчиненности институтов. К примеру, Министерство машиностроения и конверсии имеет 400 институтов. Да нигде в мире такого нет! Сегодня из тощего бюджета выделяется на коммерческие научные организации 51% средств. А мы все сетуем, что нет денег на фундаментальные исследования. Объем их, начиная с 1992 года, сокращен в полтора раза и составляет меньше 10% - это уже критический показатель.
В нашей концепции реформирования науки обосновывается мнение, что всю коммерческую науку надо отделить от государственной. Алина Ивановна, я с вами совершенно не согласен, когда вы говорите, что в Украине нет госзаказа в науке. Это ошибочное мнение. Вы посмотрите, что реально происходит: фактически государство-то и стало единственным и главным заказчиком. А это плохо и для науки, и для страны, и для конкретного ученого. Когда заказчик государство, а не конкретное предприятие, это значит - работа на полку.
Если мы говорим о рынке, когда есть конкретный производитель и конкретный заказчик, то отсюда следует, что нельзя забирать деньги из инновационного фонда предприятий, переводить их в централизованный и распределять потом непонятно куда и как. Должна быть такая льготная политика, чтобы предприятию было выгодно внедрять новшества. При этом нужно применять еще и жесткие меры. Если предприятие выпускает продукцию, не пользующуюся спросом, значит, пусть платит соответствующий налог, что должно вынудить его перейти на выпуск той, что требуется рынку. К сожалению, сегодня у нас ситуация печальная. Экономика и производство фактически приспособились к потребностям (и возможностям) где-то 10-15% населения.
Тут высказывалось мнение, что нужно немедленно заменить высшее руководство наукой. Реформирование науки - это системная проблема, и три лица ее не решают. Но я целиком согласен с тем, что ученые должны занимать более активную позицию.
В поиске новой парадигмы развития
В.В.ТКАЧЕНКО
Не буду кого-то ни критиковать, ни оспаривать. Выскажу лишь свое понимание проблемы.
Начну с того, что в 1992 году меня пригласило высшее государственное руководство и предложило провести работу по глубокому анализу научно-технического уровня Украины. Была создана комиссия из 30 человек, подключен институт. По нетрадиционной методике, опираясь на огромную информационную базу данных, мы провели такую работу. И пришли к очень интересным выводам. Но об этом несколько позже.
Не обнародовав полученные результаты, мы провели такой эксперимент. Не объявляя об этом официально, организовали международную научно-практическую конференцию под общим названием «Энергоинформационное единство мира - новая парадигма технологического развития».
В ней участвовало свыше 300 человек. Четыре дня зал на 250 посадочных мест с восьми утра и до вечера был переполнен. Собрались не просто там какие-то шарлатаны, а ученые, которые не нашли возможности себя реализовать в то время, которые имеют за душой весьма оригинальные взгляды на мировое сообщество, которые знают, где место Украины в этом сообществе. Подытожив мнения, в том числе зарубежных ученых, мы пришли к тому выводу, что не только наша, а мировая наука сегодня в кризисном состоянии.
Основу любого государства составляет его производственно-технологический и интеллектуально-нравственный потенциал. Естественно, не имея прочного фундамента, нельзя надеяться на прочность и надежность построенного здания.
Таким образом, исходить надо не из формы, то есть не из того, какая структура науки должна быть в Украине, как она должна работать, сколько и каких ученых, академиков должно быть, - это все следствия. Исходить надо из содержания, то есть из тех производных, которые составляют суть производственно-технологического и интеллектуально-нравственного потенциалов государства Украина. И только! У государства должен быть социальный заказ на прочный, надежный и долговечный фундамент, от которого будет зависеть мощь и достоинство Украины, ее место в мировом сообществе. И не важно, кто, как и на какие средства выполнит государственный заказ. Главное, чтобы он был выполнен лучшим образом, чтобы результаты работы обеспечивали бы наивысший уровень жизни людей, могущество государства - его оборонные и экономические составляющие, приоритет государства в мировом сообществе.
Как это сделать? Очень просто! Нужен добротный государственный механизм. А вот это уже не просто!
Сегодня государственный механизм Украины не то чтобы мог использовать результаты науки в своем фундаменте, он даже не видит эти результаты.
Строительство государства Украина сегодня ведется методами Петра І: заимствование заморского опыта, специалистов. Надо избрать другой путь или метод - приобретать не знания, а метазнания, которые, в отличие от знаний, не существуют в виде чертежей и текстов компьютерных программ. Они существуют только в мозгу своих одаренных носителей, специалистов высокого класса. И искать эти метазнания надо не в Японии, Германии или Соединенных Штатах Америки. Искать их надо в Украине, среди своего народа.
Наше время непредсказуемо критично. Человечество находится на пороге эволюции, на пороге перехода на более высокую ступень развития. Интеллектуально-нравственная составляющая Украины как бы «зависла», остановилась в своем развитии и перестала соответствовать требованиям общественного развития. И надо дать вот ту потенцию, которой не хватает для продвижения, развития.
Необходимо осознать, что не только Украина, но и все человечество на пороге нового эволюционного перехода. Грядет ХХІ век - век биоэнергетики, где основой общественных процессов, гарантией их нормального функционирования будут биоэнергоинформационные технологии.
Но такой переход сам по себе невозможен. Невозможны эволюционные процессы общественного развития без постижения, понимания и осознания физической сущности процессов развития; без включения человека как такового, как сложной биоэнергетической системы в эти процессы; без попытки через все это объяснить на сегодняшнем уровне развития все, и земные, и космические, проблемы, так волнующие общество землян. Кому это по силам? Науке. Мы же остановились в этом познании. И оправдываем свое бессилие крахом науки.
Проблемы биоэнергоинформационных взаимодействий Человека с окружающим его миром будоражат лучшие умы человечества уже давно, а в последнее время привлекают все более серьезное внимание широких научных кругов.
Удивительно ли это? Отнюдь! Развивающиеся социальные кризисы, жестокие военные конфликты в казалось бы спокойных регионах, целая серия чрезвычайных явлений, повсеместная техногенная напряженность, бессилие мировой медицины перед лицом все новых изощренных болезней - все это воочию свидетельствует о необходимости изменения концептуального взгляда на мир, о необходимости разработки и развития новой парадигмы Вселенной и места Человека в ней. Нужны новые основы физических процессов, новая теория физики.
Ньютоновско-картезианская модель, давно уже признанная ограниченной в физике, до сих пор продолжает определять отношение к человеческой психике. Правильно ли это? Не в том ли кризис в науке? Большой объем экспериментальных данных мирового сообщества свидетельствует об ограниченности этой модели во всех областях. В последние десятилетия в физике, биологии, медицине, психологии и в других областях научного знания сделаны открытия, которые заставляют в очередной раз переосмыслить картину мира и изменить научную парадигму.
Большая часть ученых боится этих мыслей, усматривая в том свою несостоятельность и ответственность перед обществом. Однако ничего необычного в этом нет. Процесс закономерный, естественный, соответствующий диалектике общественного развития.
Человек, вне всякого сомнения, - часть Природы. И все, его окружающее, естественное или созданное самим человеком, также является составляющими той же Природы. И так же, как человек, все его системы жизнеобеспечения, в том числе и наука, настолько связаны с природой невидимыми нитями, что обрыв одной из них неизбежно ведет к дисгармонии в организме (системе), а следовательно, к разного рода «расстройствам» и «заболеваниям». Достаточно связать эту оборванную цепочку - и «здоровье» улучшится. Но для этого надо найти оборванную цепь, установить ее причину. Природа - это не просто чистый воздух, родниковая вода и здоровая биоэнергетическая атмосфера. Это сложнейший механизм Вселенной.
Если сегодня будем спорить, говорить о личностях, о том, что делается или не делается, думаю, вряд ли мы будем объективными в своих суждениях. И вряд ли от этого что-то изменится. Самое главное сейчас, на мой взгляд, - разработка новой парадигмы или концепции научного развития, уж потом структуризировать механизм управления наукой на государственном уровне. Причем, при этом ни в коем случае нельзя потерять нетрадиционность подхода.
Для скептиков скажу, что мы уже достигли определенных практических результатов, подтверждающих нашу теорию. Изготовлено три антигравитационные установки, мы можем продемонстрировать их работу и производимый ими эффект. Сомнения Эйнштейна относительно состояния материи мы можем подтвердить с помощью технических установок. Можем показать около десяти приборов и устройств, работа которых опровергает существующие законы физики или идет с ними вразрез. Эти устройства уже нашли успешное применение в нетрадиционной медицине и дают колоссальный эффект.
Мы часто говорим о том, где найти деньги. Не открою, наверное, большой тайны, если скажу, что сейчас коммерческие структуры сами идут к нам и просят подсказать, куда вложить капиталы, которые они смогли накопить. На сегодня мы разрабатываем с ними ряд научно-технических программ и проектов.
Если ничего не делать, то ничего и не будет
В.А.СВИЖЕНКО
Не могу согласиться с мыслями, высказанными за этим столом и в других средствах массовой информации по поводу того, что ничего не делается по реформированию науки в Украине. И, в частности, с тем, что не учитываются мнения разных институций. Мы критиковали отдельных лиц, но давайте, положа руку на сердце, зададимся вопросом: что в этих ужасных условиях, в каких оказалась наша экономика, наше общество, может сделать один человек? Действительно, здесь должна быть «мозговая атака».
Как бы ни ругали государственную комиссию по вопросам реформирования науки, которая работала в прошлом году, но я должен сказать, что она сделала очень многое. И главное, что она сделала, - собрала предложения, мнения всех академий, научных организаций и обществ, отдельных ученых. Очень нелегко было обобщить их и вынести на обсуждение какой-то документ.
И я хочу отметить, что работа этой комиссии - тоже «мозговая атака». Не отдельные административные лица что-то там решали, но и известные ученые. И главное задание комиссии состояло в том, чтобы действительно не разрушить, а сохранить то, что имеем. Это очень трудное дело.
Приведу только один пример. Есть в Украине на Черном море научно-исследовательский флот. Из 60 кораблей, из них 20 крупных. Это больше, чем во Франции и Германии. И возникает вопрос: неужели Украина не в состоянии иметь такой громадный флот? Но, с другой стороны, нельзя допустить его потери. И подобных примеров много.
Решение, как спасти научно-исследовательский флот, все-таки было найдено. Привлекли иностранных инвесторов, исследователей, которые ходили в экспедиции совместно с нашими учеными, и таким образом удалось поддержать этот флот
Другой вопрос: нужно проанализировать ситуацию, сложившуюся в науке, ее структуру, сеть научных учреждений, определить, какие направления нужно развивать, без чего сейчас можно обойтись. Конкретные предложения и проекты документов были наработаны, они, кстати, представлены в Совет по вопросам науки при Президенте Украины. Совет был создан на основании предложений, поступивших от комиссии. И теперь уже этот «мозговой центр» есть.
Так вот, основной документ еще та комиссия не издала, поскольку очень сложно обобщить все предложения. Но сделано и делается очень много. Ведется работа по оптимизации научных учреждений. Действительно, нам нужно определить, какие из них должно поддерживать государство, а какие могут сами себя содержать.
В Государственном комитете по науке, технике и промышленной политике сейчас идет подготовка законодательных актов. Вспомним, в 1992 году вышел прекрасный закон об основах государственной политики в сфере науки и научно-технической деятельности.
Реплика: Почему прекрасный? То жалкий закон.
Я говорю о самом документе. Он был прекрасный, потому что там, кстати, для ученых очень много было льгот. Другое дело, что потом вышли декреты, которые эти льготы ликвидировали. Сейчас готовится новый закон, собираются предложения. Кампания по их сбору проводится по всей Украине с тем, чтобы определить - какой же должен быть этот закон. Готовятся также законы о статусе научного сотрудника Украины, а также о статусе академий наук, о которых уже здесь говорилось.
Действительно, необходимо урегулировать взаимоотношения Национальной академии, отраслевых и общественных. Я считаю, если существуют общественные объединения ученых, то у них должен быть статус.
ГКНТПП сейчас ведет большую работу по установлению международных контактов. Есть много возможностей для ученых получать сейчас деньги из-за рубежа - разные фонды, конкурсы на выдачу грантов, но об этом не все знают. Комитет занимается тем, чтобы донести всем научным работникам эту информацию. В нынешней ситуации, когда у нас нет финансовых средств, надо воспользоваться такой возможностью. Если ничего не делать, то ничего и не будет.
***
Пользуясь своим журналистским правом в выборе формы подачи материала, для более цельного его восприятия, мы решили выделить мнение каждого участника «круглого стола» в отдельности, «вклинив» лишь небольшие отрывки из дискуссий. Начавшийся было на несколько напряженной волне диалог (люди-то ведь все очень разные) под конец перешел в очень доброжелательную и заинтересованную беседу, которая продолжалась и после завершения «круглого стола».
Надеемся, что интересные и полезные мысли будут услышаны.
Подвели же черту на том, что ученым нужно прекратить выяснять отношения по поводу второстепенных вопросов, а, объединив свои усилия на главном, предпринять «мозговую атаку».
Давно пора бы!..
«Круглый стол»
провела Лидия СУРЖИК
Фото Валерия МИЛОСЕРДОВА
О чем спорили...
- Как можно сейчас финансировать науку, если нет поступлений в казну? Что можно в такой ситуации требовать от государства?
- Остановить «прихватизацию»...
- Тут замкнутый круг: наука не финансируется потому, что экономика плохо работает, а экономика плохая, потому что не использует научный потенциал.
- Если Курас уверяет, что нужно купить иностранный патент, вместо того чтобы поддержать собственную школу в этой отрасли, то больше говорить не о чем.
- Я не знаю, что говорит Курас, но считаю, что прежде чем что-то разрабатывать, сначала надо подсчитать. Может, действительно, что-то выгоднее купить.
- Фундаментальные знания купить невозможно.
- Я говорю о технологиях. Может, лучше купить.
- Вы купите устаревшую технологию, новейшей вам никто не продаст. А на старой кляче далеко не уедешь.
О чем спорили...
- Действительно, Петр Михайлович очень правильно говорит, что не надо в это время все разрушать. Многие же понимают, что реорганизация - так это все старое «до основания»...
- В Национальной академии в последние годы создано около 100 новых научных учреждений. Действует 31 общественная академия. Какое же это разрушение? Пока что разрушение идет только за счет оттока кадров. Кажется, не надо было много чего создавать, ведь идет распыление и без того мизерных средств. Я не против общественных академий, но 31 - это уже слишком, особенно с учетом того факта, что даже не кандидаты наук становятся академиками и в системе ВАК стать кандидатом труднее, чем где-то - академиком. Нужно как-то управлять этим процессом.
- Эдиссон не имел докторской степени...
- И Францевич стал академиком будучи кандидатом.
- И, кстати, Усиков тоже. Но это как раз и говорит о том, что исключение делать правилом не надо.
- Относительно оттока кадров. Сейчас все в этом усматривают только негатив. В 1965 году, когда я был в Венском университете, проблема оттока кадров там стояла так же остро, как у нас сейчас. Это проблема мирового масштаба. Ученые едут туда, где они могут больше заработать. И, по моему мнению, украинский научный потенциал от этого не разрушится, а только обогатится. Может, кто-то и не вернется. Но весь мир так живет.
- Вернутся очень немногие. У меня из лаборатории уехало четыре человека, самых лучших. Знаю, что три из них не возвратятся.
- Вот мы сейчас спорим, доказываем... Мы, ученые, забыли одну вещь, а именно - мозговую атаку. Не надо доказывать. Надо спокойно высказать свое, проанализировать и принять решение. А то, что говорят, мол, что общественные академии плохие, а НАН лучше - неправда. И там и там есть разные ученые. И нужно отрегулировать эти взаимоотношения. О том, чтобы расформировать Академию наук, об этом вообще нельзя говорить. Критиковать ее нужно. И критикуют ее, но там, кажется, эту критику не воспринимают. Речь ведь не о научных результатах, а о тех трех зданиях с вывеской «Национальная академия наук». Покойники нам не нужны.
О чем спорили...
- Что касается организации науки, то я глубоко убежден, что сегодня есть система, состоящая из четырех равноценных составляющих - это академическая, отраслевая, вузовская и фирменная наука. И сегодня фирменная наука, по некоторым данным, значительно сильней всех перечисленных.
- Фирменная наука - это заводская наука?
- «Прихватизированная» наука.
- Позвольте, но если в такой институт или научный центр идет попросту перекачка государственных средств?.. Толстосумы пока денег в науку не вкладывают.
- Почему? Есть мощные финансовые структуры, которые предлагают деньги. Создана фирма, при ней научно-исследовательская организация...
- Проблема финансирования этих вновь созданных НИИ, а также т.н. общественных академий - это еще «вопросик». Ведь многие из них питаются за счет государственных средств. Таким образом, идет распыление денег на науку.
- И людей такие «фирмачи» привлекают зачастую из государственных институтов, которые, опять же, используют лаборатории, базу (помещение, оборудование, приборы), а зачастую и наработки этих институтов...
- Конфликтная ситуация. Недавно на одном из совещаний подымается президент одной из общественных академий с громким названием и говорит, что они разработали концепцию (не буду сейчас говорить о ее сути, поскольку вопрос в другом). Я ему говорю: да над этой концепцией работали сотрудники нашего института!.. Как оказалось, это и есть наша разработка, над ней, кстати, трудился целый отдел, в том числе и сотрудник, который перешел в фирму, но в то же время продолжает работать в институте.
- Это уже проблема научной этики. Можно ведь нормально сотрудничать, оформив это сотрудничество взаимовыгодным контрактом.