Почему среди научных работников так много альпинистов? Да потому что и альпинизм, и науку объединяет одно — стремление к небу, к познанию. Через трудности, через страдания, на пределе возможностей — но только ввысь, к раскрытию истины.
Когда мы в июле 1990 г., то есть еще за год до Независимости, создали программу «Флаг Украины на вершинах мира» под девизом «Через покорение горных вершин к вершинам духовности!», ее главной целью определили подъем духовности. Причем под духовностью мы понимали не только уровень близости к Богу, но и моральные качества человека — честность, патриотизм, национальное сознание. С того времени я неоднократно стоял над реальными горными пропастями, безднами и постоянно — над бездной патоновской «научной» системы. А смысл ее простой: ты специалист, честный, творческий человек, но вынужден стоять только на этом ограниченном и скользком выступе и, цепляясь за спасительный карниз, молчать и не шевелиться, даже когда тебе ломают ребра. Поскольку скажешь громкое правдивое слово — накроет лавина грязи и помоев, дернешься — косточек не соберешь.
Работая в патоновской академии более 40 лет, занимаясь научными разработками, организацией развития Эльбрусской медико-биологической станции, имел возможность общаться со многими научными работниками разных учреждений, «аппаратчиками» президиума, руководителями партии и правительства. А общение в горах во время восхождений (в том числе и с Б.Патоном), в условиях действия кислородной недостаточности на не адаптированных к ней людей, позволяло увидеть «героев» без ретуши и понять их настоящую сущность.
С первого дня оранжевой революции я привязал оранжевую ленту на свой дипломат и не снимал ее до победы. Помню, как зашел с ней в здание президиума академии — а навстречу мне со второго этажа спускалась свита во главе с Б.Патоном и его тенью А.Шпаком. Когда заметили меня с оппозиционной символикой, на их лицах появилась «многообещающая» пренебрежительная усмешка. Такую я уже видел, когда еще за год до провозглашения независимости и ГКЧП, а именно 09.08.1990 г., поднял сине-желтый флаг над самой высокой вершиной Западной Европы — Монбланом и в тот же месяц через телевидение обнародовал этот факт. Тогда на пороге института меня встретил работник спецотдела с такой же усмешкой и процедил: «Засветился, голубчик, ну-ну»...
И вот настала весна 2005 г., началось годовое общее собрание НАНУ. Я пришел на него с надеждой, что элементарный здравый смысл победит и Б.Патон сам подаст в отставку. У президиума нет президента Украины, премьер-министра. После заявления Б.Патона о поддержке В.Януковича — это понятная и логичная позиция — зачитывают письмо В.Ющенко. Его суть: наука НАНУ развивается слишком медленно и не соответствует требованиям современности. Необходимо ее срочное реформирование, причем речь идет не о косметическом ремонте, а о создании современной экономики знаний. Времени на раскачку нет, за это нужно браться немедленно, создав соответствующую рабочую группу при президенте Украины. Больше всего и дольше всех аплодирует Б.Патон. И идет на трибуну. Как всегда — трафаретные «совковые» штампы — критика-самокритика, панегирики настоящим и мнимым достижениям. «Достижений» много (на их перечень ушел почти час), но есть и некоторые недостатки. Их тоже много, и их не преодолеть... без комиссии, которую мы (!) создаем при академии и которая еще больше (да куда же еще!) поднимет статус академии как главного научного учреждения...
На общем собрании со слов поэта — академика Б.Олийныка — мы услышали, что президент Украины дал суровую оценку деятельности НАНУ. Услышали и прочитали другое: что сегодня академия — заповедник тоталитаризма, а ее институты превратились в арендодателей (Н.Томенко), что НАНУ должна стать действительно национальной (И.Юхновский), центром демократизации (С.Комиссаренко), что президиум НАНУ — не то место, где в состоянии оценить науку, ведь это должны делать настоящие ученые, а мы являемся свидетелями имитации науки со смешными результатами (О.Крышталь). И что реформирование не будет успешным, пока не изменится управление научно-технической сферой на высшем государственном уровне и пока не возродятся общественные научные организации (Я.Яцкив), и что нужно спасать не академию, а науку (А.Демченко).
Хочу отметить — речь идет не о Б.Патоне или А.Шпаке лично, а о системе, которую они олицетворяют. Таких своих «патонов», коммуноимперских апологетов власть взлелеяла много, и различаются они между собой не способностями, а только тем, какие руководящие должности занимают. А таких власть любит, такие ей нужны.
«Вагомих доробків» в академии действительно много. Я свидетель уничтожения при Б.Патоне многих перспективных направлений науки, в частности космической физиологии.
А как коварно расправлялись «директораты» с инициативными, но легковерными научными работниками, воспринимавшими «за чистую монету» призывы Б.Патона внедрять свои разработки в практику, — энтузиасты внедрения очень быстро оказывались за бортом: их сначала переводили на хозтему (таким образом директора на освобожденные средства расширяли свои направления), потом объявляли неперспективными (ведь они не «фундаменталисты»), и когда хозтема заканчивалась — автоматически «заканчивался» научный работник. Здесь уже каждый понимал, что фундаментальная наука в патоновской академии — это то, чем занимается директор.
Как же система создавала условия для бездарных, но амбиционных людей? Путь один — только через власть, через перераспределение бюджетных средств. Ведь назначенный директор, получив титул пожизненно неприкосновенного (академика), объявляет свое направление, свое узкое мировоззрение единственно правильным, фундаментальным и, пользуясь «административным ресурсом», «расталкивает плечиками» талантливых носителей других взглядов, ограничивает широту их кругозора, уничтожает все альтернативное, заставляет других смотреть на большой сложный разнообразный мир через свое узенькое поле зрения. Тем самым он монополизирует науку, плодит своих сторонников, набирает «научный вес», рейтинги, создает свой клан «авторитетов», поющий своему крестному отцу дифирамбы и наперегонки из кожи вон лезущий, чтобы поставить его в соавторы, засвидетельствовать свою преданность, восторг.
Система Б.Патона создала и изобрела много «научных» методов отбора себе подобных и создания покорных бессловесных рабов. Чего стоит хотя бы почти ежегодное сокращение штатов — понятное дело, прежде всего сократят более талантливого, чем «шеф». Когда-то рабовладельцы очень внимательно следили, чтобы рабы были неграмотными и даже не знали своего языка. Ведь знание, образование — это внутренняя свобода и самоуважение, осознание значения духовности, принадлежности к своей нации.
А как сейчас работает академия? Да по такому же принципу самоуправляемости, подразумевающему возможность высокой самооценки, безответственности, самовосхваления своей уникальности, исключительности. А это прямой путь к произволу, казнокрадству, деградации. В этой прикормленной государством структуре тоталитарного образца власть перешла к администраторам, арендодателям. А общие собрания академии, институтов — это лишь прикрытие, ширма, поскольку на самом деле все решает президиум (читай — Б.Патон); награждают, выбирают, назначают только того, кого он рекомендует. Бюрократический стиль проникает во все поры, на все уровни управления, происходит командно-административное назначение бездарностей на руководящие должности, разрываются естественные связи между школами, поколениями; продолжается монополизация науки путем сращивания патоновской академии с олигархически-партийной номенклатурой, которой необходимы (особенно на период выборов) услуги ученых-конформистов для создания нужной им «рейтинговой» атмосферы. В патоновской академии и по сей день еще не утрачена способность чувствовать генеральную линию партии и вовремя проявлять собственную инициативу — то мы инициируем создание ассоциации академий наук СНГ, то голосуем против независимости Украины. Экзамены, аттестации, конкурсы, переизбрания на должность, отчеты, защиты — это непреодолимая преграда для простых смертных, а для высоких должностных лиц, их жен, детей, приятелей — простые формальности.
И все это многими воспринимается как нормальное, естественное, которое другим и быть не может. А кто осмелится в этом усомниться и сказать Б.Патону горькую правду — под наукообразным поводом будет «награжден» ярлыком некомпетентного и немедленно уволен. Но самое ужасное то, что патоновско-шпаковская клановая система сегодня спешит прорасти в будущее, ищет, находит и «раскручивает» себе подобных среди молодых.
И в условиях такого рая для академической «элиты» разве можно надеяться, что эта авантюрная научная номенклатура, продавшая свою душу дьяволу, откажется от своего гарантированного привилегированного положения, научного монополизма? И что-то сама изменит в самоуправляющейся академии, приостановит раскрученный маховик патонизации и деградации? Да даже само внутреннее устройство академии и ее члены никогда не позволят никаких реформ. А Б.Патона, на котором держится вся монолитная цельносварная пирамида, не отпустит его окружение, которому «так хочется еще поработать» и которое тем самым еще и дает повод насмехаться над старостью, которая должна быть уважаемой, поскольку мудрая. Здесь без немедленного вмешательства государства не обойтись.
До этого я ссылался на более обобщенные академические реалии. Мог бы подтвердить их конкретными фактами функционирования патоновской системы на примере моего учреждения — Международного центра астрономических и медико-экологических исследований, которым почти 15 лет «оперативно управляет» кандидат наук В.Тарадий (у него с А.Шпаком «приятельские» отношения). А для таких законы не писаны: они могут ни разу не проходить введенную в академии процедуру переизбрания на должность директора, постоянно нарушать нормы трудового законодательства, цинично совершать кадровый и структурный произвол со своими подчиненными, финансовые злоупотребления, подделку документов, без согласования передавать в «аренду» лабораторные площади, организовать «подпольную» лабораторию и т.д. и т.п.
Кстати, меня тоже система пыталась приручить, нужно было только пойти к А.Шпаку с повинной и пообещать, что «больше не буду». Но это означало бы предательство не только коллег, но и идеи, традиционного и необходимого для Украины научного направления, начало которому положил мой учитель Н.Сиротинин.
Но следует иметь в виду, что патоновский научный клан — особенный, его элита, «белая и пушистая», в белых воротничках с «доброжелательной» улыбкой берет за горло своего «ближнего» руками тоже в белых перчатках. У такого «притертого» еще с коммуноимперских времен клана с круговой порукой все схвачено, у них свои люди всюду — в министерствах, советах, комитетах, всяческих комиссиях. Пусть плебс играется в демократию, поднимает к государственническим вершинам своих — «наши» на более низких ступенях умеют ждать и знают, как в тишине кабинетов решать дела, кому просигналить в первую очередь и кого предупредить... Без смены клерков на всех уровнях, без ротации, без люстрации, без очищения не обойтись. Настало время уже это понять и действовать решительно!