Мир действительно преобразился. Если полтора века назад по Европе бродил «призрак коммунизма», то сегодня уже далеко не призрачные силы рушат цивилизацию по всей планете. За это время изменились не только масштабы разрушительной деятельности, формы ее проявления, но и движущие силы. Последние не являются классовой борьбой, расовым, этническим или национальным противостоянием, стремлением осуществить новый передел мира. Они имеют выраженные черты «транс...», проникающего сквозь или через, преодолевающего ранее существовавшие разделительные линии.
Ведущие политики современности пребывают в растерянности. Столкнувшись с таким явлением, как антиглобализм, они не находят ему места в системе своих политических представлений: не могут обнаружить, кому это выгодно и с какой идеологией следует бороться. Последняя просто не обнаруживается. Показательно в этом отношении открытое письмо бельгийского премьера Ги Вергофстадта к лидерам наиболее развитых стран мира. Сразу замечу: ему не удалось избежать пристрастного отношения к проблеме и непонимания того, что существуют такие вопросы, решение которых лежит за пределами политической парадигмы, которую исповедуют цивилизации.
Как всякий политик премьер подходит к проблеме заинтересованно и рисует картину, радующую его глаз и способную вызвать такую же реакцию у тех, к кому он обращается. Он задает вопрос: «Откуда же вдруг берутся эти обвинения против глобализации?» И далее продолжает: «До последнего времени интеллектуалы пели дифирамбы мировому рынку, который должен принести благосостояние и расцвет странам, знавшим до этого только бедность и упадок». И при этом не моргнув глазом солгал, так как на таком уровне неосведомленность трудно предположить. Ведь еще в конце семидесятых годов прошлого столетия «Римский клуб», объединявший 100 крупнейших ученых мира из 50-ти стран, впервые широко использовавших системный подход для решения глобальных проблем и их прогноза, пришел к заключению, что «современная структура мира устарела... Частный и государственный капитализм выдохлись... Мы вынуждены создавать что-то совсем иное». Это что-то иное должно «управляться директивным образом, а не с помощью рыночных механизмов».
Такое заключение привело «Римский клуб» к идее НОВОГО ГУМАНИЗМА, которая включила в себя и такие моменты:
«способствовать созданию «мировой общности», основанной на новом международном порядке и системе взаимосвязанных между собой, но географически различно расположенных центров по принятию социально ответственных решений, центров, действующих на всех уровнях человеческой организации;
поддерживать сохранение среды обитания путем разработки мирового экономического плана по рациональному использованию природных ресурсов, предотвращению загрязнения окружающей среды, разумному росту населения и т.д.;
способствовать созданию «продуктивного истеблишмента», или мировой экономической системы, обеспечивающей эффективное функционирование всех экономических механизмов в «мировой общности».
Все это я привел не для того, чтобы подписаться под ним, а для того, чтобы показать: ведущие интеллектуалы современного мира отнюдь не склонны воспринимать рыночные механизмы как панацею. Правда, в их рассуждениях много ошибок. Интересы — не ключ к решению современных проблем; требуются глубокие знания, которые основываются на том, что В.Вернадский называл научной мыслью как планетарным явлением.
Антиглобализм проявляет себя в виде неприятия мировой (глобальной) цивилизации, у которой наиболее выраженным является глобальное экономическое действие в виде общего рынка, порождающего комплекс глобальных проблем: продовольствия, энергетики, народонаселения, загрязнения окружающей среды, сокращение биологического разнообразия, что влечет за собой резкое ухудшение качества жизни. Антиглобализм по своей сути не социален, а потому не имеет своей идеологии. Чтобы это было понятно, вынужден сделать одно отступление.
В 80-е годы прошлого столетия в СССР возникла дискуссия по поводу природы и сущности человека. Академик Николай Дубинин, на стороне которого оказались ведущие философы страны, настаивал на социальной природе и сущности человека. Академик Дмитрий Беляев, которого поддерживали многие биологи, считал, что человек — существо биосоциальное. Если стать на позиции первой стороны, то все проблемы, которыми отягощен человек, являются социальными и могут быть решены социальными средствами. Если же отдать предпочтение второй точке зрения, то у нас с вами должно существовать два слоя проблем: социальный и тот, который связан с нашим происхождением, образно говоря, порожденный им и доставшийся нам от Бога. Об этом, собственно, и идет речь в библейском мифе о сотворении человека. Как и всякий миф, он аллегоричен и его нельзя понимать дословно. Суть же его такова: первичный человек всецело пребывал во власти Творца, т.е. своей природы, но вкусив плод с древа познания, оказался уже и во власти того, что несет ему познание. Оно же относительно, а потому и результат его двояк: кроме полезного «продукта» в нем всегда содержится и ложка дегтя, праведное идет рука об руку с греховным. Эта смесь и представляет вторую «оболочку» человека, его сущность, но не природу.
Будучи «наружной», вторая оболочка первой соприкасается с окружающей действительностью, реагирует на нее и разрушается от нее. Собственно этим и объясняется то, что сознательное, проявляющее себя в форме науки, техники, философии, религии, политики и т.п., первым откликается на проблемы. Вот и бельгийский премьер в поисках ответа на антиглобализацию рекомендует: «... нам нужен глобальный этический подход одновременно к окружающей среде, профессиональным отношениям и монетарной политике. Иными словами, следует не тормозить глобализацию, а этически ее обрамлять, вот в чем проблема. Я бы назвал это «этичной глобализацией», треугольником, в который входят свободная торговля, знание и демократия. Или иными словами — торговля, сотрудничество и предупреждение конфликтов».
Возражением против данной рекомендации могут быть слова двух известных мыслителей. Клод Гельвеций весьма скептически оценил успех такого предприятия: «Какой результат имели до сих пор самые прекрасные предписания этики? Несколько отдельных лиц исправили недостатки, в которых, может быть, себя упрекали, но в нравах наций не произошло никаких изменений». Бертран Рассел подметил другой чрезвычайно важный момент: «Этика — это попытка придать всеобщую значимость некоторым нашим желаниям». Подчеркну — желаниям, т.е. этика оказывается в сфере человеческих интересов, а не объективного знания, единственного, как отмечали еще древние египтяне, что может спасти людей. Следовательно, в решении глобальных проблем ставка на этику успеха не принесет. И вот почему.
Аристотель знал, что «Не разум — начало и руководитель добродетели, а, скорее, движение чувств. Сначала должен возникнуть какой-то неосмысленный порыв к прекрасному, а затем уже разум произносит приговор и судит». Само же чувство представляет собой способность ощущать внешние воздействия, т.е. оно возникает в результате взаимодействия организма с окружающим его миром, средой. Экология по определению ее отца Эрнста Геккеля выглядит следующим образом: «Под экологией мы понимаем общую науку об отношениях организмов с окружающей средой, куда мы относим в широком смысле все «условия существования». Значит, чувство является продуктом экологическим, качество его зависит от состояния окружающей среды и воспринимающего ее организма. О том и другом сегодня пишется очень много, но я остановлюсь лишь на следующих моментах.
В своих публикациях, касающихся экологических проблем, я все время стараюсь подчеркнуть: в мире, особенно в последние три десятилетия, непрерывно растет количество катастрофических событий. Всякое столкновение человека с такими событиями вызывает у него отрицательные эмоции. Из этого следует, что ожидания человека от окружающей среды, мира, в котором он живет, не оправдываются. Культура, посредством которой человек взаимодействует со средой и которая, по выражению Зигмунда Фрейда, призвана защитить человека от неблагоприятного воздействия стихийных сил, не решает стоящие перед ней задачи. Поэтому она вызывает протест, стремление отторгнуть ее. Человечество, подобно змее во время линьки, стремится сбросить с себя культурный покров (см.: «ЗН», 2001, №32-33). Но нынешняя культура насаждается и защищается цивилизацией, что делает последнюю врагом человечества и порождает у него желание ее разрушить.
Не лучшим образом обстоит дело и с самим человеком, у которого разум должен выносить приговор и судить движение чувств. Современный же человек катастрофически теряет разум, так как выработанная система образования направлена не на просвещение ума и воспитание рассудочных форм поведения, а на обучение технологиям, приобретение профессиональных навыков. В обществе ценится не тот, кто думает, а тот, кто делает. Чтобы убедиться в этом, достаточно сопоставить гонорары теннисистов, футболистов, автогонщиков, фотомоделей, певцов и т.п. с заработком сеющих разумное, доброе, вечное. Цивилизация искореняет мудрость, которая, если и проявляет себя, то в ней неизбежно оказывается «много печали», так как от нее не может быть сокрыто то, что ожидает человечество уже в ближайшем будущем.
Неспособность осмыслить то, что поставляют чувства, исключает творение идеологии. На внешние воздействия, порождающие чувства, человек сразу отвечает действием, как на удар электрическим током, т.е. инстинктивно. Но инстинкты не могут проявить себя адекватным образом, так как они наследственно закреплены по отношению к действию естественных факторов: освещенности, температуре, солености и т.п. Например, если мы обожглись горячим утюгом, из наших уст вырывается не то слово или вообще возникает желание швырнуть его на пол, а еще хуже — в голову того, кто его включил и поставил не там. В результате на раздражитель может возникнуть очень широкий спектр ответных действий: от словесных протестов, пикетов, маршей до поджогов автомобилей, разгрома кафе и ресторанчиков и террористических актов.
Показательна в этом отношении практически мгновенная готовность 90% американцев наносить ответные удары и начинать войну. Если бы их готовности предшествовало не только чувство, но и мышление, то они бы легко пришли к выводу, что катастрофа — это не только рухнувшие небоскребы, упавшие самолеты, но и каждая взорванная бомба или ракета и даже просто отнятые насильственным действием жизни людей. При этом, если бы только были приняты во внимание затраты энергии, которая имеет тенденцию раскачивать природные и социальные «качели» (если в одном месте прибыло, то в другом обязательно убудет), — легко прийти к выводу: подобные ответные меры будут толкать человечество к самоуничтожению, проявляющему себя в антиглобализме и крайней его форме — терроризме. Ведь к катастрофам, которые с нарастающей частотой сотрясают мир, добавляются новые. И кто знает, не станут ли они последней каплей, переполнившей чашу?..
Цивилизации — очень хрупкие образования. Несмотря на свои технические достижения, они не долгожители, в единоборстве с варварами терпят поражения. По этой причине им всегда присущи апокалиптические ожидания, которые имеют тенденцию сбываться. В подтверждение этой мысли приведу исторические свидетельства.
Джон Феннели писал, «что к 1200 году Киев утратил то, что столетие назад казалось общепризнанным, — контроль над большей частью земель Руси», ухудшилась торговля на Черном море, происходила заметная миграция с юга на север. Первое нашествие татаро-монголов в 1223 году получило отражение в летописи в виде настроения «апокалиптического смирения», полного отсутствия враждебности к татарам, особенно подчеркивалась роль Бога в их нашествии. Период великого нашествия (1237—1240 гг.) трактуется летописью как наказание за грехи русских и межкняжескую борьбу («ненависть братьев к братьям»), усиливает чувство неотвратимости бедствия. Последующие описания нагнетают впечатление краха, ужаса и всеобщего разрушения. Наиболее знаковым следует считать то, что Русь не смогла оказать достойного сопротивления татаро-монголам: «Не были приняты меры против вторжения и в Южную Русь: жители Южного Переяславля, Чернигова и Киева, а также Галицкой и Волынской земель имели почти год передышки между нашествием на северо-восток Руси и нападением на Переяславль. Они должны были знать, что их ожидает. И все равно они ничего не сделали». По подобному «сценарию» пришла к гибели и Римская империя.
Комментарий к этому историческому свидетельству будет коротким. Ссылка на то, что события подчиняются власти Бога, означает невозможность решения проблем на уровне социальном. Искать ответ на вызов следует там, где господствует природа человека. Проще: проблемы переместились из сферы социальной в сферу экологическую. Здесь же возможно лишь одно верное решение: ТРЕБУЕТСЯ МЫСЛИТЪ ГЛОБАЛЬНО, А ДЕЙСТВОВАТЬ ЛОКАЛЬНО. Мыслить божественно, а действовать по-человечески, в пределах божественной мысли и сообразно со своими возможностями.