Мало кто знает, что кроме знаменитого днепропетровского Южмаша, давшего Советскому Союзу ракеты, а Украине президента, в Днепропетровске работает институт примерно такого же масштаба - Океанмаш. Этот институт разрабатывает и производит технику для работы в море. Сопоставима ли она с космическими исследованиями? Директор этого института Альберт Петрович Зиборов отвечает на этот вопрос утвердительно. Он убежден, что исследовать морские глубины - задача более сложная, чем изучение космоса: агрессивная среда, давление. Но и результаты таких исследований сулят немало.
Весь Мировой океан поделен на громадные участки площадью 75 тысяч квадратных километров. На каждом из них та или другая страна проводит научные исследования. У Украины такого участка нет.
- Сушу поделили войнами, океан надо делить научной работой, - говорит Альберт Петрович. В Черном море обнаружены железомарганцевые конкреции. Это значит: никель, кобальт, марганец и другие металлы. Всего 36.
Академик Евгений Шнюков рассказывает, что дно Черного моря богато нефтегазоносными месторождениями. Здесь хранятся и огромные запасы строительных материалов, которых уже не хватает на суше. Под толщей воды лежат еще и ценнейшие удобрения - сапропели. Давно известно, что из морской воды можно добывать даже золото. Черное море насыщено сероводородом, который тоже следовало бы научиться извлекать.
Пока мы не в состоянии взять эти сокровища. Но надо же когда-нибудь начинать.
Генеральный директор Национального агентства морских исследований и технологий (НАМИТ) Александр Щипцов говорит, что морская держава - не та, что расположена у моря, а та, которая активно море использует. Речь идет не только о рыболовстве, но и о судоходстве, добыче полезных ископаемых, научной работе. Нам необходим широчайший комплекс морских исследований. Есть ли у Украины для этого возможности?
Кое-что есть. Семьдесят процентов предприятий, разрабатывающих оборудование для морских исследований, находится у нас. А с декабря минувшего года Украина использует для таких работ научно-исследовательское судно «Киев». Оно хорошо известно в мире под своим прежним именем «Академик Крылов». Это огромный, во многом уникальный научно-исследовательский институт.
Флаг на «Академике Крылове» подняли в марте 1982 года. Двухпалубный красавец водоизмещением без малого десять тысяч тонн был построен на верфях знаменитого николаевского завода «Океан». В автономном плавании может находиться 60 суток.
После распада СССР бывшему российскому владельцу огромного судна оказалось не под силу содержать это хлопотное хозяйство. «Академик Крылов» отошел к Украине, к НАМИТ. Наша страна оказалась в роли человека, которому подарили слона. Владеть такой громадиной действительно дорогое удовольствие. Один день «Киева» в море стоит около шести тысяч долларов. Что дают Украине такие расходы? Сегодня - ничего. Но завтра они могут принести поистине неисчислимые богатства.
Академик Евгений Шнюков, продолжая разговор о существующих в Азово-Черноморском бассейне месторождениях нефти и газа, замечает, что сейчас рано говорить о полном их промышленном использовании. Но если научные исследования не проводить, то это никогда не станет возможным.
Я была на борту судна «Киев» в его первой научной экспедиции, в которой приняли участие упомянутые выше Альберт Зиборов и Евгений Шнюков. Эту экспедицию подготовило и провело Национальное агентство морских исследований и технологий в рамках Национальной программы исследований и использования ресурсов Азово-Черноморского бассейна, других районов Мирового океана на период до 2000 года.
Научную часть экспедиции выполнял Севастопольский морской гидрофизический институт. Из пяти отрядов, работавших на «Киеве», севастопольцы сформировали три. Кроме этого, на судне работали инженеры, конструкторы, геологи. Всей научной работой экспедиции руководил Александр Иванов, заместитель директора Морского гидрофизического института и заместитель начальника экспедиции Александра Щипцова. А.Иванов рассказал, что его институт выполняет задания Национальной программы, разработанной НАМИТ, и выступает в роли подрядчика. Этот и другие заказы дают возможность платить сотрудникам зарплату: сегодня любой контракт для ученых - удача.
Программой исследований было предусмотрено, в частности, проведение совместных работ с военным кораблем ВМС Украины - корветом «Луцк». О корветах, фрегатах и бригах я читала у Станюковича, не подозревая, что когда-нибудь увижу настоящий корвет - уже современный.
Я его и не увидела. «Луцк» на встречу не явился. Александр Щипцов, начальник экспедиции, ходил мрачнее тучи. Срывались испытания целого ряда гидроакустических приборов, находящихся на борту «Киева».
Предполагалось, что военный корабль будет ходить прямолинейными галсами на определенном расстоянии от «Киева», а наши акустики будут следить за всеми его маневрами и фиксировать их своей аппаратурой.
Почему «Луцк» не пришел на рандеву, я не знаю. По одним сведениям, у него что-то сломалось, по другим, более достоверным, - корвет просто не захотел с нами встречаться. Таким образом, часть научной программы осталась невыполненной.
Попутно замечу, что бывший «Академик Крылов» работал прежде в значительной мере для нужд военных. До сих пор еще многие приборы и аппаратура на «Киеве» не предназначены для всеобщего обозрения. Исключение сделано для батискафа.
Это состоящая из двух отсеков 13-метровая подводная лодка, по виду напоминающая громадный снаряд или бомбу. Она называется «Браво». Один из создателей батискафа имел яхту с таким же названием и подарил его своему детищу. Механик батискафа В.Шепилов рассказывает, что этот 45-тонный аппарат способен погружаться на глубину до 500 метров. Может выходить в море даже при 5-балльном шторме, берет на борт шестерых - трех механиков и трех исследователей. У «Браво» есть глаза-иллюминаторы и руки, которыми батискаф может не только брать пробы грунта и искать «черные ящики» погибших самолетов, но и подложить куда надо мину или какое-либо другое устройство, не предназначенное для чужих глаз.
В.Шепилов, сопровождавший меня на своеобразной экскурсии по батискафу, - единственный из трех механиков, оставшихся на судне. Пока «Академик Крылов» стоял у стенки, моряки получали символическую зарплату. Остались фанатики.
Черное море, которое мы привыкли ассоциировать с теплым песком и ласковым солнцем, зимой оказалось злым и негостеприимным. К тому же и безжизненным. Поднимаясь на капитанский мостик, я чувствовала себя в самом центре круглой, действительно черного цвета тарелки, на которой не видно было ни косяков рыбы, ни рыбацких парусов. Дельфины впервые появились только в Босфоре - им нечем кормиться, рыбы в море мало, они попадают в сети и тралы, их губят ядовитые отходы нашей промышленности и сельского хозяйства.
Чайки, сопровождавшие «Киев» от Одессы до Стамбула, питались нашими подаяниями. Птицы парили вокруг нас, иногда садились на мачты судна, иногда опускались на воду. Некоторых, мне казалось, я уже узнавала «в лицо». Время от времени из камбуза выплескивали кухонные отходы и элегантные птицы тут же превращались в стаю сварливых скандалисток, выхватывающих из воды и друг у друга то, что не доели мы.
В Стамбуле у нас была встреча с представителями Экологической программы по Черному морю при Глобальном фонде по окружающей среде. По данным официального информационного бюллетеня этой программы, экологическая ситуация здесь постоянно ухудшается. Сокращается биоразнообразие некогда богатейшего моря. У его берегов доживают свои дни несколько особей тюленей-монахов. У этого вида нет будущего. Все они находятся в престарелом возрасте, а места их нагулов уничтожены. Вскоре вид исчезнет из экосистемы Черного моря. Его судьбу могут разделить дельфины и морские свиньи.
Виной тому - как деятельность человека, так и процессы, происходящие независимо от нас. Несомненно человек занес в Черное море из других морей живые организмы (их называют вселенцами), поедающие все живое вокруг. Здесь у них нет врагов. Море заражено сероводородом, в огромных количествах находящимся по всей площади моря. Явление, впрочем, вполне закономерное: он может появляться из разломов морского дна, и, похоже, человек изменить это не в состоянии.
Влияние человеческой деятельности на экологию моря огромно. Поэтому необходимы морские исследования и эксперименты перед тем, как вторгнуться в морскую экосистему, чтобы опыт загрязнения суши не переносить в море. Несомненно, что «Киев» поможет решать и эти проблемы.
В конце рейса я обратилась к капитану «Киева» Александру Кравченко.
- Как вы оцениваете рейс?
- Судно давно не занималось научными работами. Последний год команда не видела никаких перспектив. Но тем не менее на 95 процентов экипаж сохранился. Мы проверили все научные и бортовые системы - серьезных претензий нет.
Я вновь говорю с директором Океанмаша Альбертом Зиборовым.
- Может ли Украина позволить себе такую роскошь, как «Киев»? Может быть, лучше повысить зарплату учителям, врачам и шахтерам?
- Государство должно выбрать для себя первоочередные задачи. Финансирование таких проектов, как разработанная НАМИТ национальная программа, даст возможность накормить и учителей, и шахтеров.
- Вы говорите, «государство должно». А если оно не может?
- Надо искать разумные сочетания государственных, частных и банковских инвестиций. Хотя, как я полагаю, если оно хочет быть передовым, то только оно должно давать деньги науке, особенно на начальном этапе.
- Может ли «Киев» окупить себя?
- Может, но при условии, если судно будет загружено «под завязку»: нужно иметь четкий график исследовательских работ.
Национальное агентство такой график составить может. Но придет ли корвет «Луцк» в назначенное время и к назначенному месту?