Предстартовым сигналом для биржевых экологических гонок можно считать круглый стол, проведенный недавно для украинских СМИ во Всемирном банке. Речь идет о покупке-продаже так называемых ЕУК — единиц установленного количества, то есть тонн СО2, в которых фиксируется загрязнение земной атмосферы, ведущее, по мнению многих специалистов, к потеплению на планете.
Торги будут проводиться с начала следующего года в течение ближайшей пятилетки. Их особенность в том, что на биржу со своими предложениями нужно выйти вовремя — уже к сентябрю-октябрю следует иметь пилотный проект по продаже хотя бы одной небольшой квоты (по оценке экспертов, стоимостью до 60 млн. американских долларов). Ставки в этой гонке очень высоки — кто из крупных игроков не успеет, тот рискует очень многим.
Лидерами будущих продаж считают Россию и Украину. Так, перспективы нашей страны заработать на экологических квотах колеблются в диапазоне от 1,5 до 10 млрд. долларов. Огромный диапазон! Получим мы по минимуму или по максимуму — во многом зависит от умения и понимания ситуации ответственными лицами государства.
К сожалению, специалисты министерств и ведомств (энергетики, металлургии, аграрного комплекса, лесного хозяйства и др.), которые должны быть максимально заинтересованы в торгах, пока не выработали единой политики, гарантирующей успех на этом рынке. Среди них даже слышны пессимистические замечания по поводу перспективности мероприятия. И такая апатия наблюдается среди украинских ответственных лиц при том, что среди них трудно найти человека, который имел бы малейшее представление о том, как будет осуществляться торговля и в чем ее отличие от типичных продаж продукции предприятий их ведомств…
Министерством охраны окружающей природной среды Украины в этом году создано Национальное агентство экологических инвестиций. Обозреватель «ЗН» обратился к его председателю Виталию НАХЛУПИНУ.
— Виталий Германович, ситуация с продажей «зеленых» квот выглядит весьма загадочной: не только ответственные лица украинских министерств, но даже представители Всемирного банка уходят от четких ответов и исчерпывающих объяснений. Вы можете доступно объяснить: на каких квотах, сколько и как Украина сможет заработать в этом направлении?
— Механизмов в рамках Киотского протокола, подходящих для Украины, два. Первый — это так называемые проекты совместного осуществления, когда реципиент, то есть юридическое лицо на территории нашей страны, договаривается с организацией или юридическим лицом, дающим деньги. В данном случае все правоотношения осуществляются только между этими двумя субъектами. Соответственно, все инвестиционные и прочие риски несет инвестор. Здесь механизм Рамочной конвенции ООН довольно четко прописан, и никаких проблем нет.
Второй механизм реализуется в рамках «зеленых» инвестиций. Суть его в следующем: между правительствами двух стран, в частности, Украины и нашего партнера, заключается договор о передаче единиц установленного количества (ЕУК), то есть единиц СО2, образовавшихся после 90-го года за счет того, что у нас произошло снижение ВВП и уменьшилась загрузка промышленности. Эти ЕУК являются государственным достоянием и продаются от его имени.
Хотел бы подчеркнуть важную деталь: в рамках «зеленых» инвестиций партнер-покупатель будет добиваться того, чтобы ему не продавался так называемый «горячий воздух», то есть фиктивное улучшение экологической обстановки. Европейцев при покупке будет волновать в основном то, как используют эти деньги. Они хотят, чтобы эти средства пошли на экологические проекты, которые приведут к снижению выбросов СО2. Соответственно, мы рассматриваем такие направления инвестирования денег в рамках государственной программы, которую, надеемся, примет правительство и утвердит Верховная Рада. Эти деньги по первой программе будут вложены в экологическое образование и науку, по второй — в институциональные «не углеродные» проекты, напрямую инвестиционно не связанные с выделением СО2. И третья группа — это чисто углеродные проекты. Именно в результате их реализации уменьшится количество выбросов.
Наша задача — создать понятную, прозрачную схему использования полученных денег в рамках «зеленых» инвестиций. Процесс это длительный, требующий сложных переговоров. Он будет отличаться для разных стран. Так, для Японии приоритетными являются проекты, связанные с энергетикой и сельским хозяйством. А для таких стран, как Бельгия и Голландия, — не уменьшение выбросов, а проекты поглощения, то есть связанные с новыми лесными посадками. И для нас это стратегические проекты — дерево растет более 10 лет до того, как наберет силу и начнет активно поглощать СО2. Но когда вырастет, поглощает углекислый газ еще 70 лет. А первый бюджетный период Киотского протокола рассчитан всего на пять лет — 2008—2012 гг. Понятно, что если мы в 2008 году посадим деревья, в 2012-м адсорбции СО2 еще не произойдет, и нам такую «зеленую» инвестицию попросту не засчитают…
— То есть, деньги за посадку леса по Киотскому протоколу не удастся получить не только за все 80 лет полноценной жизни дерева, но даже за первые пять лет?
— На сегодняшний день участники Рамочной конвенции ООН обсуждают, будут ли существовать механизмы Киотского протокола после 2012 года. Япония, ЕС, даже развивающиеся страны возводят экологические проблемы в ранг международной политики. Все понимают, что негативные процессы изменения климата планеты будут только усугубляться, если ничего не делать. Поэтому сегодня — это можно утверждать с почти стопроцентной уверенностью — будет и второй, и третий, и даже десятый период Киотского протокола. Соответственно будет отработан эффективный механизм выплаты за посадку леса. Уже очевидно, что пятилетний период бюджета очень мал и масштабные инвестиционные проекты, требующие больших сумм, в эти сроки не укладываются. Например, очень крупная теплоэлектростанция с нулевыми выбросами (а такой проект в Бразилии уже реализован) строится за три-четыре года. Поэтому если сегодня принимать решение о строительстве, останется всего год для использования квот, образующихся при этом, и такая программа не вписывается в первую пятилетку по Киотскому протоколу. Уверен, что все это со временем утрясется, и новые концептуальные понятия будут закреплены в Бали в декабре 2007 года. Украина по этому поводу тоже имеет определенную позицию.
— На пресс-конференции во Всемирном банке говорилось о том, что Украина — на втором месте после Латвии по подготовке к торговле квотами. Это в определенном смысле успех. Как так получилось — ведь еще недавно все на этом направлении выглядело довольно безнадежно?
— И на выставке «Карбон-2007» отмечалось, что сегодня готовы осуществлять «зеленые» инвестиции две страны: Латвия и Украина. К сожалению, мы немножко отстаем от Латвии. Причем институционально и базово идем с ней нога в ногу, но в этой стране закон о международной торговле излишками квот уже готовится к подаче в Кабмин и, соответственно, к вынесению на рассмотрение в парламенте. У нас такой законопроект тоже есть, над ним мы сейчас серьезно работаем и очень скоро догоним Латвию. Мало того — институционально мы ее даже несколько опережаем. Так, у нас создано Агентство экологических инвестиций Украины — специализированный орган, который будет заниматься механизмами Киотского протокола. В Латвии такой системы нет, поэтому там привлекают для экспертизы компании, которые будут проводить оценку, разрабатывать проекты на основе аутсорсинга. То есть для них это не государственная программа, хотя они планируют также использовать бюджетные деньги.
— У нас есть единственный серьезный конкурент в продаже квот — Россия. У нее такое количество ЕУК, что если она их выбросит на рынок, то просто уничтожит наши надежды на достойную продажу. Не так ли?
— Никоим образом! По нашим прогнозам и прогнозам других потребителей и продавцов, на 80% рынок продавцов ЕУК будут диктовать две страны: Россия и Украина. Украина планирует продать за первый бюджетный период Киотского протокола (2008—2012 гг.) от 1 млрд. до 1 млрд. 200 млн. тонн ЕУК. Так что у нас позиция достаточно сильная.
— Но с покупателями тоже не все так просто. Некоторые эксперты считают, что покупателей на рынке совсем немного…
— На самом деле и это не так — закупаемый объем довольно хорошо прогнозируется. Сегодня уже очевидно — страны ЕС, Япония за счет механизмов Киотского протокола, таких как проекты совместного осуществления и проекты чистого развития, объем обязательств, задекларированный сегодня, выполнить не смогут. Поэтому излишки, естественно, будут покупаться по механизму «зеленых» инвестиций. Думаю, что в период окончания первого бюджетного периода Киотского протокола (2011—2012 годы) будет вестись активная торговля лишними квотами, которые есть у Украины. Цену, естественно, будет формировать рынок.
— Вы как-то ни разу не упомянули о позиции США. Как она будет влиять на процесс торговли квотами?
— У США — особая позиция, так как эта страна пока не присоединилась к Киотскому протоколу. Но и для нее не все так однозначно. Кроме того, на сегодняшний день непонятна позиция еще одного важного игрока на этом рынке — Канады. В принципе, объем квот, которые не закрывает Канада, — один миллиард тонн и более.
— ?!.
— Дело в том, что США после 1990 года вкладывали солидные деньги в развитие промышленности своей соседки. Поэтому Канада превышает базовый уровень, зафиксированный для нее в 1990 г. Так что у нее есть запас, который может «сработать», когда эта страна включится в покупку квот. Здесь следует вспомнить и Австралию, которая планирует произвести так называемое линкование с европейской торговой сетью. Так что именно эти страны-покупатели будут определять политику на рынке.
Пока и у них не все однозначно, то есть не вполне ясно, что они будут закупать и в какие периоды. Многое зависит от того, какую маркетинговую политику будет осуществлять наше государство. Если мы увидим, что ситуация для нас по цене неблагоприятна, не будем продавать большие объемы квот — лучше продать меньше, но по более высоким ценам. Получим тот же объем инвестиций.
— В России можно услышать, что им вообще не следует продавать квоты, так как они способны сами «съесть» их в недалеком будущем.
— На самом деле и это не совсем так. Некоторые люди, не сведущие в этом весьма непростом вопросе, переводят его в политическую плоскость, и это запутывает все еще больше. Они думают, что продается некое национальное богатство. На самом деле это всего лишь эквиваленты и расчетные условные единицы, так что ни о какой продаже национального богатства речь не идет.
Существуют три базовых сценария развития нашей страны: с увеличенными темпами роста, со средними — как сейчас, и пессимистический вариант. Мы исходили из оптимистического сценария развития, поэтому оставили большой резервный фонд. Он позволит нам еще несколько десятилетий не приближаться к черте газовых выбросов 90-го года, за которой следуют штрафные санкции.
— Тем более что новейшие технологии позволяют уменьшить и выбросы, существующие сегодня…
— Да, у всех ведущих предприятий износ основных фондов таков, что предприниматель вынужден (даже если он этого не хочет) переходить на новые технологии. А в них уже заложены природоохранные принципы. Кроме того, с 2012 года продукция будет сертифицироваться с использованием экологической компоненты — такова одна из директив Еврокомиссии. Например, будет определяться, сколько выбросов СО2 произведено на единицу продукции. Таким образом, Европа будет четко отслеживать, где произведен этот продукт и каков уровень экологической безопасности предприятия, на котором он произведен.
— Я на Закарпатье уже встречал пример такого экологически чистого бизнеса на заводе, производящем древесный уголь для европейских супермаркетов. Их инспектора проверяют, восстановлен ли срубленный лес, каково влияние завода на окружающую среду и так далее. И с каждым годом экологические требования покупателей-европейцев становятся все жестче…
— Да, наш потенциальный покупатель хотел бы видеть, каким образом его деньги будут использованы. Если они идут на улучшение экологической ситуации, у него не возникает никаких вопросов. Поэтому мы должны дать партнеру четкие и понятные механизмы использования этих денег.
— В связи с созданием Агентства по экологическим инвестициям уже появились подозрения, что это станет предметом для новых коррупционных схем, мол, будут зарабатывать бешеные деньги и класть к себе в карман…
— Национальное агентство экологических инвестиций создано как центральный исполнительный орган. То есть это не субъект хозяйственных отношений, и никакие деньги оно для себя зарабатывать не будет. Задача Агентства — создать условия для формирования рынка квот, осуществить грамотную маркетинговую политику и доказать нашим партнерам, что эти деньги будут использоваться для улучшения экологической обстановки. Я думаю, будет принят закон о международной торговле квотами и государственная программа. Заработанные средства будут проходить через государственный бюджет, утверждаться Верховной Радой. Ни о какой подковерной продаже и речи быть не может. Это предмет договоренностей между правительствами — средства приходят от одного правительства другому. Деньги будут использоваться по программе, утвержденной государством. Мы разработаем четкие критерии отбора проектов для наполнения этой государственной программы.
Такие масштабные проекты в Украине должны быть приоритетными. Не секрет, что в Украине не существует законодательных документов по использованию биотоплива. У нас нет никаких регламентирующих документов об обязательности его использования, а в Европе оно приоритетно. И если сегодня, например, в Германии, на чистую энергетику приходится 10%, то в Латвии в энергобалансе страны возобновляемые источники топлива занимают 40%.
— За счет чего такие огромные цифры?
— Прежде всего давайте посмотрим на территорию Латвии и Украины. Им, конечно, легче перейти на новые виды топлива. К тому же, мы, к примеру, выращиваем рапс, но продаем его как сырье, а не делаем из него биотопливо и таким образом дарим льготу на снижение выбросов нашим конкурентам.
— Вы не собираетесь вначале проверить рынок квот маленькими проектами?
— В Минприроды и у нас в агентстве сейчас формируется оптимальная идеология подхода к зеленым инвестициям. Работая в партнерстве со Всемирным банком, мы хотели бы испытать так называемую пилотную трансакцию. То есть, какую-то часть объема квот продать уже сегодня. Это будут фьючерсные или форвардные контракты или еще какая-нибудь форма, которая позволит нам «пощупать» рынок и определиться с покупателями: чего же они хотят в плане использования денег на решение экологических проблем?
Думаю, пилотную трансакцию проведем еще в 2007 году. И предпосылки для того, чтобы сделать это успешно, есть. Мы провели пока неформальные переговоры с некоторыми странами. По предварительным результатам, партнеры заинтересованы в покупке наших квот и в том, чтобы в Украине действительно заработали схемы «зеленых» инвестиций.
— Почему именно вас назначили на эту должность?
— Наверное, потому что я достаточно серьезно проанализировал вопрос. Моя концепция была представлена министру охраны окружающей природной среды. Он ее утвердил. Очень важно сегодня не сбавить взятый темп. Если в 2007 году мы не проведем большую и кропотливую работу по реализации открывшихся возможностей, причём с привлечением всех ветвей власти, то в 2008 году, то есть в первом бюджетном периоде, Украина не сможет стать полноправным участником Киотского протокола. Нужно объединить усилия для достижения поистине великой цели и активно браться за дело — ведь речь идет об имидже нашей страны. Пока наши западные партнеры отмечают, что мы за эти полгода проделали очень большую работу по имплементации механизмов Киотского протокола в Украине…
— Но ведь агентство создано всего месяц назад?
— Это формально агентство существует месяц. Но этому предшествовала огромная работа по его созданию, выработке концепции, по позиционированию Украины на этом международном рынке.
— Кстати, кто вы по образованию?
— По первому образованию я врач, затем окончил экономический вуз.
— Всемирный банк недавно отметил, что Азово-Черноморская программа провалилась, поскольку Министерство охраны окружающей природной среды попросту не отвечало на направляемые ему из банка письма…
— Всемирный банк рассматривается нами как равный партнер среди прочих. Он проводит сегодня определенную экономическую и политическую доктрину. Однако для нас он — такой же партнер, как и Мерил Линч или Дойче Банк. А эти три участника, в свою очередь, для нас такие же, как компания Неду в Японии. Мы не зацикливаемся на работе только со Всемирным банком. Он оказывает консультационную помощь. И когда мы с ним не соглашаемся (коллеги из Всемирного банка могут это подтвердить), то жестко отстаиваем позицию Украины. С кем выгоднее и комфортнее работать, с тем мы в будущем и будем сотрудничать.
Действительно, на сегодняшний день существуют определенные проблемы с реализацией проекта совместного осуществления. К сожалению, необходимой готовой структуры пока нет, да и специалистов, которые могут высокопрофессионально оценить ситуацию с проектами совместного осуществления, в нашей стране не так уж много. Поэтому задача агентства — собрать таких специалистов под одной крышей.
На сегодняшний день существует довольно громоздкая бюрократическая процедура для выяснения эффективности предлагаемой технологии. Для этого Министерство охраны окружающей природной среды подает запрос в министерства экономики, энергетики, угольной промышленности, чтобы нам ответили, насколько предлагаемая технология современна, безопасна, экономически оправдана. Поэтому реализация проектов совместного осуществления растягивается во времени.
Мы намерены разработать четкий регламент с конкретными сроками прохождения всех этапов проектов совместного осуществления. Думаю, после принятия положения об агентстве, когда оно полноценно заработает, процедура будет упрощена, и наши партнеры отнесутся к этому с пониманием.
— В мире есть прецеденты с организацией подобных агентств?
— Похожая структура, даже с большими полномочиями, существует в Китае. Хотел бы отметить, что после создания агентства Украина добилась большого прогресса.
— А Китай разве подписал Киотский протокол?
— Подписал. Но если Украина входит в группу развитых стран, то Китай — в группу развивающихся. Он — наш конкурент по использованию инвестиций в рамках проектов чистого развития.
— Откуда у него квоты?
— В Китае еще много очень старых предприятий. И нет лимитов на выбросы, как у развитых стран. Это государство входит в так называемое приложение к Киотскому протоколу, охватывающее страны без лимитов на выброс. Для них созданы механизмы чистого развития — это то же самое, что у нас называется проектами совместного осуществления.
— Сегодня экология открывает небывалые возможности для инициативы, предпринимательства и использования креативных идей. Как вы собираетесь поддержать тех, у кого есть интересные предложения?
— Сейчас набирается база проектов, чтобы осуществить их по модели «зеленых» инвестиций. Мы открыты для общественности, потенциальных партнеров, наших коллег по министерствам, для промышленности и сельского хозяйства. Это направление ново даже для нас самих. Поэтому от того, насколько открыто пройдет диалог со всеми инициативными людьми и насколько понятные правила будут приняты, зависит, насколько легче нам будет работать в будущем. Поэтому сегодня мы приглашаем к сотрудничеству всех желающих с экологическими проектами. Наши специалисты оценят эти проекты и дадут заключение — могут ли они быть использованы в схеме «зеленых» инвестиций.
— В прессе можно встретить сообщения, что сельское хозяйство, особенно животноводство, дает едва ли не треть всех выбросов СО2 в атмосферу. Неужели это правда?
— На самом деле больше всего выбросов дает энергетика. Думаю, что выбросы сельского хозяйства занимают не более 10% от общего количества. Существуют определенные технологические схемы, например, бесплужное земледелие, позволяющие значительно снизить выбросы СО2. Хочу подчеркнуть, что земли и леса Украины могут стать субъектами для идеальной адсорбции углекислого газа. У нас прекрасная почва, весьма неплохой климат для выращивания лесов, что даёт возможность стать самыми крупными поглотителями СО2 в Европе.
— В связи со вступлением в ВТО у нас освободятся примерно 7—8 млн. га. На части этих территорий уже намереваются посадить леса. Не правда ли, это огромный резерв для «зеленых» инвестиций?
— Действительно, мы можем финансировать эти работы по схеме «зеленых» инвестиций, не привлекая бюджетных средств.
— В Комитете лесного хозяйства сильно сомневаются, что здесь могут быть большие деньги. Кроме того, подчеркивают, что им пришлось столкнуться с немалыми трудностями при попытке реализовать эту идею…
— О том, какие средства, большие или малые, можно получить в этом направлении, говорить ещё рано. Это покажет рынок. Стоимость единицы квоты определит спрос, и только тогда можно будет обсуждать, много это или мало. Еще раз подчеркиваю — объем инвестиций будет зависеть от спроса и правильной маркетинговой политики Украины в этом вопросе.
— Сейчас работники леса сажают около 40 тысяч гектаров в год. А после войны сажали 200 тысяч и за пятилетку ухитрились посадить более одного миллиона гектаров!
— Столько леса мы и сейчас можем посадить не менее быстрыми темпами. Но мы не учитываем другие, сопряженные вопросы: например, в чьей собственности находится земля, на которой планируется посадка леса? И следующий вопрос: а какова должна быть компенсация хозяину этой земли за то, что лес будет посажен именно там? То есть, сейчас появился целый ряд новых вопросов, которые нужно урегулировать…
Или еще: что выгоднее — сельскохозяйственная обработка земли или посадка на ней леса с сопутствующей адсорбцией СО2 и получением выплаты за квоты?..
А как община отнесется к тому, что на ее землях посадят лес? Будем ли при этом распределять квоты как национальное богатство всей страны? Все это требует детальной проработки на высшем правительственном и законодательном уровне. Когда созданные для этих целей механизмы заработают, мы сможем решить множество важнейших экологических и экономических задач, о которых сейчас возможно, и не задумываемся.