Вчера натолкнулся на интересную новость. Правоохранители разоблачили преступников, которые, сидя в колонии, обманывали людей в Сумской и Харьковской областях. Подозреваемые, по данным следователей, заказывали товары у предпринимателей. Когда те отправляли заказ, звонили заказчикам, представлялись работниками почтового оператора и просили назвать код из СМС...
Общий убыток составлял около миллиона гривен. Такой уголовный сюжет мог произойти только в цифровом обществе.
Цифровые технологии бурно развиваются и влияют на все сферы жизни, а с приходом коронавируса этот процесс ускорился. Ежегодный мониторинг социальных изменений ИС НАН Украины показал, что количество респондентов, пользующихся Интернетом дома, с 2001 года возросло почти в 60 раз. Сегодня пандемия выталкивает всех нас в новый, неизвестный как глобально, так и локально мир, к которому не так легко адаптироваться.
Государство отреагировало созданием специального Министерства цифровой трансформации Украины, продвигающего цифровые технологии в разные сегменты государственных услуг. Активно реагируют на эту ситуацию другие социальные институты. Прежде всего, образование, медицина, социальные службы, правоохранительные структуры и т.п.
А как реагирует на ситуацию наша наука социология, которая призвана изучать и анализировать фундаментальные основы общественной жизни, комплексные и системные социальные изменения? Как по мне, украинская социология делает это с некоторым опозданием. В мире вышло уже несколько десятков монографий, посвященных цифровому обществу и цифровой социологии соответственно. Созданы кафедры цифровой социологии, основаны специальные научные журналы. В Украине опубликованы статьи о цифровой экономике, цифровом управлении, цифровой журналистике, но есть лишь несколько статей, написанных социологами.
Само понятие «цифровая социология» вошло в обиход не так давно, примерно 10–12 лет назад. Понятие охватывает весьма широкий круг вопросов, таких как, скажем, социология Интернета, социология онлайн-сообществ, социология социальных сетей, использование цифровых данных для социологических исследований, использование цифровых технологий для получения эмпирической социологической информации, в частности для социологических опросов.
Социологическое сообщество должно акцентировать свое внимание на цифровой проблематике, включить соответствующие вопросы в свой профессиональный дискурс, сосредоточиться на разных подходах и ракурсах их обсуждения.
Я предложил бы в повестку дня три вопроса, на которых социологам следовало бы сосредоточиться.
- Цифровое общество и новые возможности сбора и обработки эмпирической социологической информации.
- Цифровое общество и трансформация социологического теоретизирования.
- Цифровое общество и социологическое образование.
Попробую сжато остановиться на каждом. Цифровые технологии неизмеримо расширяют возможности получения и обработки эмпирических данных о поведении людей, их мотивации, ориентации, ценностных, смысловых аспектах социальных действий и т.п. Стремительно распространяется практика онлайн-опросов с помощью различных ресурсов. Широко применяются возможности компьютеризированного телефонного опрашивания (Computer Assisted Telephone Interview, CATI) — ведущие украинские социологические компании уже активно используют его. Социология все больше прибегает к цифровому анализу данных, в том числе больших данных. Социологи получили возможность изучать вкусы и поведение людей на основании их взаимодействия с электронными медиа, их активность в социальных сетях, интернет-магазинах, на маркетинговых платформах.
Коллеги старшего возраста помнят, как мы собирали анкеты, передавали их с проводниками поездов, как вводили данные на перфокарты (молодые люди перфокарт и не видели), как считали на машинах, занимавших чуть ли не этажи). Большой опрос длился несколько месяцев. Сегодня все изменилось и продолжает меняться. Поэтому социологи весьма активно изучают и обсуждают новые возможности получения эмпирической информации, ее обработки и анализа. Этот пункт повестки дня для социологии активно обсуждается и осмысливается как в мировом социологическом пространстве, так и в Украине.
Но цифровые технологии не только радикально переоснастили социологические эмпирические исследования. Они также побуждают к теоретическому переоснащению, к обновлению, а может и пересмотру постулатов классического социологического теоретизирования, возможно к некоторому пересмотру представлений о семье, религии, работе, образовании, здравоохранении и других элементах общественной жизни.
Намного меньше внимания мы уделяем вызовам, которые цифровое общество ставит перед социологической теорией.
На наших глазах, фактически за 15–20 лет, социальный мир приобрел множество новых качеств, вызванных стремительным созданием, распространением и применением цифровых технологий, прежде всего связанных с Интернетом. Это, безусловно, касается практически мгновенного доступа кого-либо к безграничным информационным массивам. Что, кстати, не сделало людей, погруженных в интернет-сети, более просвещенными, умными и мудрыми. Так, мы видим, что молодежь, в том числе наши студенты, демонстрирует вопиющее невежество в вопросах классической литературы, истории, географии и т.п. Но это не означает, что они глупее нас. Скорее всего, они являются носителями принципиально другой ментальности, для которой то, что важно для нас, совсем неважно для них. Нам странно, что они не знают, кто такой Пушкин, а им удивительно, что мы не знаем, кто такой Моргенштерн.
Эту ситуацию хорошо поясняет метафора Марка Пренски об аборигенах и иммигрантах цифрового мира. Люди, которые родились до цифровой эпохи, но стараются войти в нее, адаптироваться к ее реалиям и возможностям, никогда не смогут избавиться от своего «акцента», навсегда останутся «цифровыми иммигрантами».
Особенно это представляет проблему для преподавателей, которые являются цифровыми иммигрантами и говорят на архаическом языке, языке доцифровой эпохи, стараясь учить поколение, говорящее на языке другом. Это поколение аборигенов мира, родившегося благодаря цифровой революции, то есть переходу от аналоговых способов работы с информацией к цифровым. И эта технологическая революция за очень короткое время, практически мгновенно, вызвала и вызывает ряд глобальных социальных последствий.
Это свободное перемещение информации, финансов, людей, капиталов по всему миру, независимо от границ, временных рамок, других барьеров. Это создание сетевых структур, способных самостоятельно трансформироваться, перестраиваться, распространяться часто непредсказуемым способом. Это вхождение искусственного интеллекта в сферы деятельности, традиционно принадлежавшие интеллекту естественному, и возникновение между ними некой конкуренции. Это многократное усложнение архитектоники групповых, межгрупповых, организационных, институционных отношений и структур и, соответственно, всей тотальности социальной жизни. Это виртуализация общения и перемещения, изменяющая мировосприятие человека и механизмы формирования его самосознания и идентичности. Вот лишь некоторые, далеко не все новые аспекты существования человека в цифровом обществе.
Цифровизация создает целостные социальные экосистемы, фундаментально меняет традиционные формы общения и взаимодействия людей, погружая их в новые среды в широком масштабном диапазоне, вплоть до глобальных цифровизованных систем.
Цифровой социум не технический феномен. Это феномен социокультурный, он наполняет жизнь современного человека, его мотивации, жизненные планы, нормы, ценности принципиально новыми возможностями, которые дают цифровые технологии. Эти технологии (Интернет, социальные сети, онлайн-сервисы и т.п.) не просто усиливают наш коммуникативный потенциал, они создают новое социокультурное пространство, новые среды социальной интеракции, новые социокультурные фреймы власти, доминирование, неравенство, конфликтность, ставят новые задачи перед социологической теорией.
Конечно, отцы — основатели социологии, выдающиеся социологические классики как, например, Дюркгейм, Вебер, крупные социологи второй половины ХХ века — начала ХХІ века создавали свои теории в совсем другом контексте, для описания и интерпретации совсем другой реальности.
Фундаментальный лексикон социологии устарел, устаревают и понятийный, и категориальный аппараты науки. Привычные понятия, которыми пользовались исследователи, исповедовавшие разные парадигмы социологического познания, перестают работать в рамках любой парадигмы. Понятия «сообщество», «смертная казнь», «солидарность», «идентичность», «роль», «статус», «влияние», «авторитет» и т.п. нуждаются в глубокой, если не радикальной концептуальной ревизии. Как можно пользоваться традиционным теоретическим арсеналом, созданным в рамках классического и постклассического социологического теоретизирования, в обществе, где уже нет того социального пространства и того социального времени в виде, в котором они существовали еще 15–20 лет назад?
Несоответствие новой реальности и устойчивых способов социологического теоретизирования побуждает некоторых авторов говорить о конце, «смерти» социологической теории или называть фундаментальные социологические понятия зомби-концепциями. Так или иначе, но в повестку дня вступает необходимость поиска новых теоретических перспектив.
И первый, и второй пункты повестки дня, которые ставит перед социологией цифровое общество, подводят нас к третьему, то есть пересмотру традиционных подходов к профессиональному социологическому образованию.
Базовые социокультурные парадигмы и институты общества быстро трансформируются под влиянием разных интернет-практик (использования больших данных, искусственного интеллекта, возможностей тотального наблюдения, контекстной рекламы, мгновенных глобальных финансовых транзакций, таргетированных электоральных технологий и т.п.).
Эти тренды нуждаются в подготовке специалистов, способных применять социологические методы для исследования влияния интернет-практик на общество, его социальные процессы, применять цифровые технологий в управлении, образовании, медицине, в организациях и социальных сетях, медиапространстве и т.п.
Мне кажется, что приход цифрового общества дает большой шанс социологии, которая в последнее время отошла на второй план в медийном пространстве, публичных интеллектуальных дискуссиях, структурах, определяющих социальные политики и осуществляющих публичное и частное управление. Почему? Потому что ни одна из современных социальных наук не способна концептуализировать и системно, целостно представить жизнь человека в цифровом обществе. Раскрыть природу цифровой власти, цифрового общения, цифровой манипуляции, цифрового суверенитета, вооружить людей против огромных угроз, которые несет в себе экспансия цифровых технологий. Сейчас преобладают цифровые оптимисты, такие как Эрик Шмидт и Джаред Коэн: новый цифровой мир! Они пишут и уверяют, что все прекрасно, всех нас ожидает светлое цифровое будущее. Но вступает в силу и слово цифровых пессимистов, которые предвещают совсем другие последствия для общества и человека.
Объективно теоретически осмыслить и дать инструменты системного решения глобальных проблем цифрового общества, предложить методологический базис междисциплинарных исследований надвигающегося цифрового общества может лишь целостное осмысление общественной жизни, то есть социология. Которая должна включить в свою дискурсивную повестку дня вопросы, о которых речь шла выше.