С некоторых пор в лексиконе сначала "читающей" отечественной публики, а потом и тех, кто "облечен властью", появились термины, применимые к инновациям.
За рубежом, в зоне их появления, эти неологизмы обобщенно отражали некоторые организационно экономические действия, необходимые для решения важных для общества задач управления производством и/или социальными процессами. Для нас, граждан Украины, смысл этих терминов доходил в лучшем случае через их этимологию, а значит, они у нас изначально имеют метафорический смысл.
На заре независимости высокопоставленные чиновники (в лучшем смысле этого слова) при подготовке законодательных и нормативных актов пытались разобраться не только в этимологии, но и в сути этих терминов. Это было еще в те времена, когда Национальная академия наук Украины, в соответствии с Конституцией Украины, имела право законодательной инициативы (так было до конца 1995 г.), и, наверное, поэтому чиновники за разъяснениями обращались именно в НАН Украины. Например, когда готовилось к подписанию у Л.Кучмы распоряжение "Вопросы создания технопарков и инновационных структур других типов", к нам пришло письмо из юридического подразделения Администрации президента Украины, где юристы честно признавались, что с рядом терминов в пояснительной записке к этому распоряжению они встречаются впервые и поэтому просят нас прислать им хотя бы на страничку глоссарий, завизировав его у юриста, которому бы они доверяли. Мы подготовили такой глоссарий, завизировали его у Анатолия Павловича Заеца, который тогда работал в секторе правовой экспертизы аппарата Верховной Рады Украины и уже неплохо разбирался в терминологических изысках зарубежного законодательства, и распоряжение было подписано. И имеет, кстати, содержательный смысл до сих пор.
К сожалению, в настоящее время, при интерпретации чиновниками терминов, касающихся существа инновационной деятельности, однозначно побеждает даже не метафора, а обиходное употребление этих терминов в ближайшем к чиновникам окружению. Этот факт в очередной раз был продемонстрирован 11 июля, когда премьер-министр Украины и министр финансов презентовали Украинский национальный фонд стартапов в размере 390 млн грн с перспективой его роста до 4 млрд. Напомним, что Минфин был всегда против каких бы то ни было льгот и налоговых послаблений для поддержки науки в целях технологического развития, поскольку считал, что эти льготы и налоговые послабления незаконны. И вот - изменение курса на 180 градусов, что позволит уже с сентября т.г. получать в среднем 2 млн грн на каждый вновь создаваемый стартап, прошедший конкурсный отбор. Правда, вызывает сомнение правильное понимание представителями Наблюдательного совета Фонда экономической сущности стартапов, которые могут получить грантовое финансирование в размере около 2 млн грн. По крайней мере из ответов представителей Наблюдательного совета не следовало наличия у них обобщенных сведений об опыте деятельности ранее созданных стартапов в Украине. То есть предполагается, что задача поиска победившими в конкурсном отборе временными структурами бизнес-модели, наиболее приемлемой для сегодняшних экономических условий, с учетом задачи интеграции с Европой в рамках Соглашения об ассоциации Украина-ЕС, будет решаться с нуля.
Но даже если каким-то чудом удастся экспериментально "нащупать" эффективную бизнес-модель, для ее воспроизводимости и масштабируемости необходима массовость потока стартапов. Освоив 390 млн грн вновь созданного фонда можно будет в течение двух лет запустить процесс создания 200 стартапов, из которых, по имеющейся в мире статистике, в ближайшие три-пять лет выживет примерно 20 малых предприятий, из которых, в свою очередь, опять же в соответствии с мировой статистикой, инновационными могут стать не больше двух малых предприятий. Маловато будет для воспроизводимости и масштабируемости. Вот, например, в Берлине новый стартап создается каждые 20 минут, столь интенсивный процесс требует более 2 млрд евро затрат в год. Таковы же приблизительно темпы создания стартапов и в Лондоне. Принимая во внимание эти факты, данную инициативу можно расценить исключительно как политическую пиар-кампанию.
В том случае, если у правительства появятся действительно серьезные намерения укрепить отечественную инновационную инфраструктуру, в том числе и с помощью стартапов, вряд ли стоит игнорировать экспертные возможности академической науки, как это имело место при подготовке проекта недавно скоропалительно утвержденной правительством "Стратегии развития сферы инновационной деятельности на период до 2030 года", несмотря на то, что Национальная академия наук Украины дала на этот проект резко отрицательный отзыв.
Говоря об этой "Стратегии…", прежде всего следует принять во внимание тот факт, что абсолютно для любой инновации характерно свойство диффузии без каких-либо пространственных и временных ограничений, и каждый, кто участвует в этой диффузии, участвует и в инновационной деятельности. Поэтому говорить о какой-то управляемой стратегии развития этого процесса, в котором, вообще говоря, участвует все население нашей планеты, совершенно бессмысленно. Но даже если в данном документе подразумевалась строгая локализация инновационной деятельности в пространстве или во времени, то все равно в тексте проекта недопустимы многие утверждения, противоречащие, в частности, обязательствам Украины перед Европейским сообществом.
Например, в документе говорится, что "цель Стратегии заключается в развитии инновационной экосистемы Украины", и далее перечисляется 8 структурных элементов национальной инновационной экосистемы. Европа тоже провозгласила 10 фундаментальных составляющих своей инновационной экосистемы (WEFInnovateEuropeReport2019), которые должны обеспечить конкурентоспособность Европы в инновационной сфере, не ограниченной, кстати, ни пространственными, ни временными рамками. Каждый может убедиться, что инновационная экосистема Украины никоим образом не связана инновационной системой Европы. Наверное, по мнению Кабинета министров, Украина имеет какой-то собственный "закуток" в инновационной сфере.
В тексте "Стратегии…" справедливо говорится о необходимости "содействия развитию видов деятельности с высокой наукоемкостью". Однако из дальнейшего текста следует, что главнейший инструмент такого вида деятельности как промышленность "сможет быть двигателем ускорения экономического развития и качественных изменений в структуре экономики только после существенной модернизации, исправления ситуации с изношенностью основных фондов на более чем 80 процентов, внедрения новаций и перехода к производству конкурентоспособных продуктов с высокой долей добавленной стоимости". Но кто же должен обеспечить все это? Ведь все эти преобразования промышленности могут произойти только и только в том случае, если реально заработает Стратегия развития сферы инновационной деятельности. То есть в документе констатируется, что рекомендации стратегии смогут быть выполнены только тогда, когда будут выполнены ее рекомендации. Это напоминает самые абсурдные ситуации путешествия Алисы в стране чудес. Одобрение такой стратегии Кабинетом министров ничем иным, как политической конъюнктурой, объяснить нельзя.
Ситуация усугубляется тем, что ответственность за инновационное развитие Украины в мае 2018 г. была распределена между Министерством образования и науки и Министерством экономического развития и торговли Украины. Образно говоря, и одно министерство - мисс Инновация, и другое министерство - тоже мисс Инновация. Потому, наверное, из-под пера этих министерств и выходят документы, определяющие научно-техническую и инновационную политику, которые кроме как детьми однополых браков (т.е. куклами) назвать невозможно.
Настораживает также тот факт, что мероприятия в Украине, касающиеся проблем той же Украины, начинают проводить исключительно на английском языке. Здесь можно упомянуть семинар на тему "Ускорение исследований и инноваций в Украине - роль науки в Украинском инновационном развитии" (Fostering Research and Innovation in Ukraine - The role of science in the Ukrainian innovations development), который проводился под эгидой МОН Украины в начале 2019 г. Или информационное мероприятие European Innovation Council Roadshow 24 июля т.г. Ограничение общения на украинском языке на мероприятиях, проводимых в Украине и непосредственно касающихся проблем Украины, является унизительным фактом. Такого невозможно, например, себе представить на территории Франции, которую некоторые отечественные "эксперты" любят приводить в пример Украине.
Приведенные выше действия, касающиеся реализации государственной научно-технической и инновационной политики, продуцируемые высшими органами государственной власти, являются, в частности, причиной того, что выполнение плана реализации мероприятий Соглашения об ассоциации Украина-ЕС уже который год буксует, прежде всего, по вине украинской стороны. Об этом свидетельствует недавно опубликованный аналитический отчет "Интеграция в рамках ассоциации: динамика выполнения Соглашения между Украиной и ЕС", подготовленный в рамках проекта "Общественная синергия", который реализует Международный фонд "Відродження" при финансовой поддержке Европейского Союза, с привлечением экспертов Платформы гражданского общества Украина-ЕС и других независимых экспертов.
В этом аналитическом отчете сделан акцент на причинах невыполнения Украиной обязательств по достижению одной из главных целей Соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС, касающейся постепенной интеграции Украины во внутренний рынок ЕС путем создания углубленной и всеобъемлющей зоны свободной торговли (УВЗСТ), через адаптацию acquis. Следует подчеркнуть, что ЕС никогда не открывал свой внутренний рынок до такой степени для участия третьей страны, как это сделано для Украины. Положение об УВЗСТ, подписанное Украиной и ЕС, действует с 1 января 2016 г. Соответственно с этого момента Украина должна руководствоваться положениями acquis.
В разделе 25 acquis прямо говорится о том, что аcquis в области науки и исследований не требует переноса правил ЕС в национальный правовой порядок (The acquis in the field of science and research does not require transposition of EU rules into the national legal order). Поэтому совершенно непонятно, почему правительство и МОН Украины, в частности, так ратуют за привлечение именно зарубежных экспертов для наведения порядка в отечественной научно-технической и инновационной политике.
Эксперты Европейской экономической комиссии ООН (UNECE) готовятся провести исследования инновационной сферы Украины и дать, в очередной раз, соответствующие рекомендации по поводу того, как стимулировать инновационную деятельность и повысить эффективность национальной инновационной системы Украины. Конечно, получить такие обобщенные мнения для научной общественности важно и интересно. Тем более что для исследования предполагается воспользоваться 50 индикаторами, чтобы оценить институциональную составляющую управления сферой инновационной деятельности, инструменты инновационной политики и инновационные процессы, выявить проблемы, которые сдерживают развитие инноваций в Украине. При этом, однако, надо бы не забывать, что в 2012 г. такое исследование уже проводилось. Оно, кстати, было не лишено ошибок и погрешностей, но главное - на рекомендации, которые были тогда высказаны, мало кто за эти семь лет обращал внимание.
Ожидается также, что исследование украинской экосистемы трансфера технологий и инновационной деятельности проведут эксперты Объединенного исследовательского центра Европейской комиссии (JRC), которые, по мнению МОН Украины, акцентируют внимание правительства Украины на том, какие механизмы государственной политики работают, а какие - нет, какие потребности и сложности возникают у вузов, научных учреждений и представителей бизнеса при развитии экосистемы трансфера технологий в Украине. Думается, что вряд ли эти акценты будут отличаться от тех, которые во множестве поступают в правительство от отечественных экспертов и особенно от Национальной академии наук Украины. А поскольку правительство практически не обращало внимания на докладные записки отечественных экспертов, то оно, скорее всего, положит "под сукно" и эти рекомендации JRC.
Нельзя сказать, что преобразованию научной системы Украины правительство не уделяет никакого внимания. Например, 10 июля т.г. принято постановление Кабинета министров Украины №607 "Питання державних ключових лабораторій". Все было бы ничего, но задачи, которые поставлены перед "ключевыми лабораториями", ничем не отличаются от задач обыкновенного полноценного академического научно-исследовательского института. Более того, многие, наверное, еще помнят время, когда академические НИИ стали превращаться в междисциплинарные научно-технические комплексы. Поэтому данную "инициативу" правительства можно назвать, мягко выражаясь, бегом на месте.
В завершение экскурса в дебри документалистики и конъюнктуристики, определяющих научно-техническую и инновационную политику Украины, создается впечатление, что мы наблюдаем то, что часто называют "чудесами в решете", а если эту пословицу воспроизвести в изначальном виде, то она звучит так: "Чудеса в решете: дыр много, а выскочить некуда".