«Луна, по обыкновению, делается в Гамбурге…»
Н.Гоголь. Записки сумасшедшего.
Леонид ШУЛЬМАН, доктор физико-математических наук
В последнее время приходится слышать из промышленных кругов мысль о ненужности собственных научно-технических разработок. «Зачем мне заказывать вам разработку, - говорит директор предприятия представителю технического НИИ. - Если мне понадобится предлагаемое вами новшество, я лучше куплю американский патент и буду иметь новую технологию сразу, а не в конце трехлетнего поиска, который вообще может окончиться безрезультатно». Эта типичная для руководителей промышленности мысль недавно прозвучала даже на февральском совещании по вопросам науки.
С ама по себе идея перехо-
да на интеллектуальное нахлебничество не нова и вполне традиционна для того государства, которое называлось Российской империей, а затем СССР. Первым и мощным внедрителем абсолютного эпигонства был Петр І. В петровскую эпоху не было конвенции по охране промышленной собственности. Чужое знание можно было импортировать только вместе с его носителями. Начинается массовый завоз иностранцев, знающих, как печь булки, шить платье, делать колбасу, вести тепличное овощное хозяйство, производить пиво и эполеты, учить дворянских детей грамоте и светским манерам, но самое главное - умеющих отливать пушки и стрелять из них, а также строить и водить корабли.
Логику царя Петра понять просто. Насмотревшись на успех капитализма в Голландии, он увидел, что все республиканство, вольнодумство и крамола идут от среднего класса, т.е. от носителей разных знаний. Была поставлена задача: наладить потребление плодов европейской цивилизации для военных целей, на порог не пуская эту самую цивилизацию в Россию. Массовое приглашение немцев, датчан, голландцев, французов и бельгийцев было единственным решением поставленной задачи. Чужаки бунтовать не будут!
Петр І был последователен. Приказав строить суда исключительно «на шведский и голландский манер», он отправил специальную комиссию в Архангельск с приказом уничтожить всю собственную кораблестроительную и мореходную культуру. В костры полетели чертежи кораблей, лоции, морские карты и наставления по морскому делу, составленные за десятилетия архангельскими корабелами и мореходами. Собственная русская техническая мысль и ее носители (потенциальные враги самодержавия) царю не требовались. Царь Петр вошел в историю как создатель русского флота… Парадокс!
И вот нас снова призывают покупать чужое знание. Теперь уже в независимой Украине.
Покупать знание можно по-разному. Вы купили телевизор. Вы знаете, как им пользоваться, но не имеете ни малейшего представления, как делаются телевизоры. Это - самый низший, потребительский уровень приобретения чужого знания - покупка не самих знаний, а результата их применения. Исторический опыт показывает, насколько опасен этот путь. Если какая-то цивилизация получает относительно легкий доступ к плодам чужого интеллекта, она утрачивает стимул к познанию мира и гибнет.
Второй вариант. Вы - директор телевизионного завода. Вы купили комплект технической документации и лицензию на производство телевизоров, скажем, SONY. Это - более высокий уровень приобретения знаний. Здесь приобретается уже не результат применения знания, а оно само. Правда, вам продадут знание вчерашнего дня и через год оно вообще устареет. Перед вами встанет дилемма: то ли покупать новую разработку зарубежной фирмы, то ли смириться с потерей конкурентоспособности на рынке. Интеллектуальная зависимость легко превращается в вечную.
Третий уровень, самый высокий, - это приобретение не знания, а метазнания, т.е. знания того, как добывать новое знание, как ставить и решать новые сложные, в том числе беспрецедентные задачи. Метазнание, в отличие от знания, не существует в виде текстов и чертежей. Оно существует только в виде содержимого мозга своих носителей, специалистов высокого класса, одаренных талантом и обладающих соответствующими знаниями и навыками.
Исторический пример импорта метазнания дает нам Япония. В 1868 г. к власти в Японии пришел молодой император Мёйдзи. В стране господствовал феодализм. Существовало ритуальное людоедство. Полицейскими мерами Япония была полностью изолирована от внешнего мира. Реформировать такое отсталое государство не просто. Реформы Мёйдзи - яркий пример диаметральной противоположности реформам Петра в России. Если первый отсек путь к возникновению своей цивилизации, наладив одновременно потребление плодов чужой, то второй продвинул по пути прогресса собственную японскую цивилизацию, импортировав для этой цели достигнутый Европой уровень метазнания.
Мёйдзи создал национальную систему высшего образования, в которой японская профессура готовила японских ученых и инженеров, стимулировал развитие японской науки и техники. Результат нам известен.
После Октябрьского переворота и возникновения СССР берется курс на победу коммунизма во всем мире. На первое место выдвигается развитие военно-промышленного комплекса. Возобновляется импорт чужого интеллекта. Для этого используются все пути.
Еще в 1922 г. ленинское правительство России помогает Германии обойти запрет на военное производство, установленный Версальским мирным договором. Территория СССР предоставляется Германии для создания производства химического оружия в Поволжьи, военной оптики в Ленинграде, авиационной техники в Москве, танкового училища в Казани, которое окончил будущий известный гитлеровский генерал Гудериан, и многое другое. Все это, созданное Германией для подготовки ко второй мировой войне, существует и поныне.
Многие заводы строятся на концессионных началах иностранными фирмами. Собственные специалисты в этот период испытывают к себе двойственное отношение. На них обрушиваются репрессии (Шахтинское дело, процесс Промпартии), но одновременно их вынуждены привлекать к военным разработкам. Заменить специалистов кражей иностранных технических решений не удалось. В украденных чертежах должен кто-то разобраться. А если чертежей нет, но есть купленный экземпляр иностранного изделия, то задача еще сложнее. Без специалистов изделие не воспроизвести.
Таким образом, обстоятельства и внешнеполитический курс вынудили компартию создать систему образования, научных исследований и научно-технических разработок. В частности, налаживается массовый перевод и издание зарубежной научной и технической литературы. Это происходит методом легального воровства: СССР не присоединяется к Бернской конвенции, обязывающей покупать право перевода у собственника.
По законам общественного развития даже в этих условиях, несмотря на абсолютную изоляцию от мира, возникло и развилось собственное метазнание, т.е. появились специалисты, знания которых простираются до достигнутой человечеством границы между познанным и непознанным и которые способны к дальнейшему продвижению этой границы. Компартия смирилась с их появлением и нашла для них социальную роль: демонстрировать всему миру передовую советскую науку как результат и преимущество победившего социализма. Время от времени ученых приструнивали, обвиняя в контрреволюции (ленинский план изгнания московской и петроградской профессуры), национализме (процесс СВУ в Украине), идеализме, буржуазности и т.п. грехах.
А как же развивалась при-
кладная наука? Она была превращена в гигантскую индустрию воровства чужого знания. За редкими и, в большинстве случаев, незапланированными исключениями ее ориентировали на воспроизведение иностранных разработок, отправляясь от купленного или краденого образца или добытого промышленным шпионажем комплекта документации. Как сообщил в своей книге С.Л.Берия (Мой отец- Лаврентий Берия. Киев, 1994), даже мотороллер «Вятка» производился по выкраденной документации.
Очень обидно. Среди прикладников бывшего СССР было и есть очень много талантливых людей, по своей квалификации значительно превосходящих зарубежных коллег, привыкших к тепличным условиям работы сотрудников инженерных центров западных и японских фирм. Даже засосанные в бюрократическую трясину советской прикладной науки, они нет-нет, а выдавали на-гора замечательные технические решения, нередко на много лет и десятилетий опережавшие зарубежную техническую мысль. Кто же затормозил реализацию новейших собственных технических идей? Высшая промышленная номенклатура. А теперь разберемся, почему промышленная номенклатура против своих и за импорт чужих знаний.
Мало кому за пределами узкого круга лиц известно, что СССР был единственной страной в мире, где на государственном уровне была запрещена разработка новых компьютеров. А что разрешалось? Советские разработчики имели право разрабатывать (т.е. воспроизводить) только старые американские ЭВМ. Как и кто установил этот запрет? Совместное решение трех министров СССР: электронной промышленности, приборостроения и радиотехнической промышленности.
Это решение вскоре было распространено на все страны СЭВ. Разрешалось воспроизводить только два типа американских компьютеров: IBM 360/370 (у нас ЕС ЭВМ) и PDP-11 (у нас СМ ЭВМ). Чтобы укрепить запрет, системы команд этих американских компьютеров были утверждены в качестве Государственного стандарта и запрещены, как нарушающие стандарт, киевские ЭВМ «МИР» и московские мультипроцессорные ЭВМ «Эльбрус». «МИР» - по существу, первая и до сих пор единственная в мире ЭВМ высокого интеллекта. Разработчики другой киевской оригинальной ЭВМ «Дельта» (единственная в мире 128-разрядная ЭВМ рекордного в своем классе быстродействия) вынуждены были окрестить свое детище длинным и занудным именем, в котором отсутствовали «запретные» слова «электронная вычислительная машина». «Дельта» официально называлась системой передачи и обработки больших массивов информации в режиме реального времени.
Чем оправдывали три министра свое решение? Возможностью красть американское программное обеспечение: операционные системы и прикладные программы. А также возможностью обмениваться программами. На самом деле все проще. В то время собственные школы программирования в Москве, Ленинграде, Киеве, Новосибирске и Харькове ничуть не уступали зарубежным даже в условиях тогдашней изоляции от мировой науки. Не уступали и собственные разработчики вычислительных систем. Уступали по качеству лишь элементная база и устройства ввода - вывода, что одинаково ограничивало уровень как собственных, так и «цельнотянутых» (скопированных) разработок. Из-за трех министров эта отрасль практически деградировала.
Если бы министры и их окружение пошли по пути поддержки собственных идей, пришлось бы давать «зеленую улицу» и награждать почетными премиями и наградами специалистов. Бюрократ ушел бы на задний план, уступив сцену ученому-прикладнику.
Именно это не устраивало промышленную номенклатуру. Если инженер нашел оригинальное решение сам - лавры принадлежат ему, а заслуг бюрократической надстройки почти не видно. Вот мы и докопались до одной из причин, по которым, с точки зрения администратора, лучше потреблять чужое знание, чем производить свое.
В эпоху застоя «Правда»
публиковала листок народного контроля. Прочел я там интересную и поучительную историю. Кому-то из советских руководителей понравилось за рубежом пиво в металлических банках. Было выдано ценное указание: «Освоить!» Выделили валюту на приобретение лицензии и автоматической линии для разлива пива. Чиновники поехали покупать. Валюты не хватило. Из контракта вычеркнули одну позицию - управляющую ЭВМ. Остальное купили.
Чиновники сочли, что ЭВМ можно поставить свою, советскую. На самом деле, это возможно только в принципе и после большой и довольно длительной работы: нужно разработать стыковочные устройства и весь комплекс управляющих программ. А для этого необходимо глубоко знать все детали технологического процесса, обычно отсутствующие в эксплуатационной документации. Короче говоря, выяснилось, что советского аналога требуемой ЭВМ нет. Выпросили дополнительную валюту. Докупили ЭВМ.
Приехала бригада от экспортера. Запустили линию. Торжественно распили первое советское пиво в жестянках. Бригада уехала домой. Далее банки с пивом начали взрываться. Когда импортер (СССР) предъявил претензии к экспортеру, тот разъяснил, что технология требует строго определенный тип металла для банок, который поставляется одной из американских фирм. Именно на таком металле запускала линию пусконаладочная бригада. Валюту на постоянный импорт металлического листа для пивных банок не дали. После неудачных попыток разливать на купленной линии квас (снова взрывы) и концентрат кваса (густая масса забила трубопроводы) линию пришлось списать на металлолом.
Мораль сей басни такова. Право покупать зарубежные знания можно дать только тому, кто уже подобными знаниями обладает. Специалист докупит недостающее ради экономии времени, а также купит лицензию из юридических соображений. Он же будет и продавать плоды собственного интеллекта. Сбалансированный экспорт-импорт знаний полезен, так как не уничтожает, а развивает собственную научно-техническую культуру. Неспециалист же легко поймается на удочку: купит не лучшее, а то и ненужное вообще.
Наилучший способ импорта знаний продемонстрировала Япония. Японская фирма, желая завоевать рынок какого-то изделия, покупает и изучает наилучший образец. Ищутся патентно-чистые технические решения, позволяющие существенно улучшить изделие, т.е. разрабатываются усовершенствования. После того, как все готово к серийному выпуску усовершенствованной продукции, покупаются необходимые лицензии, немедленно патентуются все усовершенствования и на рынке появляется изделие, превосходящее прототип и защищенное новыми японскими патентами.
Против такого импорта знания возражений нет, но он возможен только при наличии собственной высокой научно-технической культуры. К сожалению, расхожая идеологема о переходе к покупке зарубежных знаний вместо их произодства нацелена в противоположную сторону, а именно: она служит обоснованием возможности и даже необходимости «с целью удешевления» ликвидировать собственный научно-технический потенциал. Дорого обойдется нации такое «удешевление»! По этой причине считаю рассматриваемую идеологему вредной и очень опасной. Принять ее означает навеки превратиться в отсталое и нищее государство.
Ч то можно предложить
взамен? Вспомнить, что реально существуют два сектора экономики: государственный и частный. Логика перехода к рынку требует невмешательства государства в частное производство. Частники будут покупать готовое зарубежное знание. Много лет пройдет, прежде чем возникнут крупные частные корпорации, заинтересованные в экономических победах на мировом рынке, а поэтому в японском стиле импорта знаний. Однако современное частное предпринимательство мелко и на рынок технологий влияет слабо. Пусть покупают. А вот ныне доминирующий в производстве государственный сектор следует поставить в жесткие рамки закона, регламентирующего импорт знаний в интересах настоящего и будущего Украины. Вот, к примеру, штрихи такого закона:
запрещается тратить госбюджетные средства на некритичный импорт, а факт критичности устанавливать путем научно-технической экспертизы;
зарубежное знание госпредприятиями приобретается на коммерческой основе и исключительно через специализированные в данной отрасли научно-технические институты (а не через внешторговских чиновников), при этом НИИ-посредник обязан подтвердить абсолютную неизбежность импорта и принять на себя ответственность за результат импортной сделки;
объявлять международные тендеры на различные экономические проекты только после вывода научно-технической экспертизы о невозможности реализации проекта силами Украины.
Под научно-технической экспертизой я подразумеваю не вывод какого-либо комитета при Кабмине, а вывод нескольких (!) технических НИИ.
Опыт Южной Кореи, которая на глазах моего поколения из отсталой страны, менее развитой, чем Таджикистан или Туркменистан, превратилась в страну передовых технологий и высокого экономического уровня, показывает, что первоначально отсталая страна действительно должна стартовать на чужих купленных знаниях. Но она осталась бы отсталой, если бы нация не приложила усилий к созданию собственной индустрии производства знаний.
Стартовая позиция Украины много лучше южнокорейской. У нас эта индустрия уже есть. Нужно только не разрушать, а развивать и использовать ее. Нужно создать ситуацию, при которой прикладная наука работала бы не на полку и не на выставочный образец, а на завоевание рынка серийным производством высокотехнологичных товаров. Для этого нужно государственно-организационными мерами сломить сопротивление двух сил. Первая сила - псевдофундаментальный академический истеблишмент, кровно заинтересованный не отвечать за уровень производства, но получать бюджетное финансирование, академические звания, награды и почетные премии за выставочные образцы изделий и технологий. Вторая сила - взращенная КПСС промышленная номенклатура, сохранившая до сих пор в своих руках рычаги управления экономикой и до сих пор нажимающая изо всех сил на один-единственный рычаг - тормозной.
Я отнюдь не призываю к самоизоляции Украины, к экономической автаркии. При нормальном течении событий Украина должна стать равноправным партнером на патентно-лицензионном рынке, продающим и покупающим знания. Нужно не уничтожать, а максимально использовать собственный научно-технический потенциал. Знания - большой капитал. Так инвестируйте его в экономику Украины! Это лучше, чем выпрашивать подачки Международного валютного фонда. Как-нибудь обойдемся без покупки «Луны, сделанной в Гамбурге»!