Последние две недели украинские и российские СМИ взволнованно обсуждали провал украино-российского инвестиционного форума. А зря. Ведь это был первый действительно смешной форум в ряду скучных официальных партхозактивов.
Неявка первых лиц вывела на авансцену не очень красноречивых Анатолия Кинаха и Виктора Черномырдина. На их фоне выступление представителя «Русского алюминия» (РУСАЛа) Александра Лившица превратилось в настоящий бенефис. Однако царская ложа, на внимание которой он рассчитывал, была пуста, и пафос его выступления за права «Русского алюминия» был непонятен галерке.
Но любое действо имеет не только внешнюю сторону, для публики, но и закулисную механику и бутафорию. Попробуем проследить это на примере поездок РУСАЛовского эмиссара в Украину в последние полгода.
В изложении РУСАЛа предыстория такова. РУСАЛ честно победил в инвестконкурсе, одним из второстепенных условий которого было строительство алюминиевого завода. Он приступил к выполнению всех обязательств. Неожиданно выяснилось, что одно из обязательств — строительство завода — невыполнимо. Однако настроенные решительно украинские власти начали требовать строительства завода или возврата предприятия.
Теперь взглянем на развитие ситуации из-за кулис, откуда лучше видны грим и бутафория.
В инвестиционном конкурсе участвовали ОАО «Объединенная компания «Сибирский алюминий» (предшественник РУСАЛа), ООО «Украинский алюминий» (его «дочка») и ЗАО «Национальная алюминиевая компания». Таким образом, уже на старте шанс на победу в конкурсе у структур Олега Дерипаски был вдвое выше, чем у их единственного конкурента.
Напомним, что по договору купли-продажи акций НГЗ «Украинский алюминий» должен был к 2002 году увеличить объем производства на заводе до 1,3 млн. тонн глинозема в год, отказаться от толлинга и не позднее 1 января 2002-го начать строительство алюминиевого завода мощностью не менее 100 тыс. тонн в год. Строительство завода было существенным условием, специально утвержденным Фондом госимущества.
Свои обязательства РУСАЛ выполнял своеобразно. 21 сентября 2000 года принадлежащая ему управляющая компания «Украинский алюминиевый завод» приобрела объект «незавершенки» — промышленную площадку прокатно-прессового завода в г. Первомайск Харьковской области.
Однако в начале 2002 года вместо того, чтобы начать строительство, ООО «Украинский алюминий» (украинская «дочка» РУСАЛа) обратилось к ФГИУ за разрешением снизить показатель производства до 1,1 млн. тонн в год «в связи с плохой конъюнктурой рынка». А еще раньше, в ноябре 2001-го, компания просила продлить разрешение на ведение толлинговых операций. Другими словами, наблюдалась устойчивая тенденция к изменению условий приобретения НГЗ. И пустующая стройплощадка была лишь частью этой тенденции.
Естественно, что, прождав почти год обещанного строительства алюминиевого завода, в ноябре 2002 года глава госадминистрации Харьковской области Евгений Кушнарев обвинил компанию «Русский алюминий» в невыполнении обязательств перед областью. Но и после этого — никаких движений на стройплощадке! Еще через полгода, в июле 2003-го, Генеральная прокуратура предъявила иск о расторжении договора №КПП-258 в связи с его невыполнением. Опять олимпийское спокойствие инвестора.
Наконец, по результатам проверок в IV квартале 2003-го и I квартале 2004 года ФГИУ включил ОАО «Николаевский глиноземный завод» в перечень предприятий, имущество которых подлежит возврату в государственную собственность в связи с систематическим невыполнение инвестором условий договора.
Развитие сюжета в постановке РУСАЛа: выяснив, что строительство алюминиевого завода невозможно, РУСАЛ договорился с правительством вместо этого увеличить производство глинозема. Однако несговорчивая новая украинская власть снова начала требовать строительства алюминиевого завода или возврата НГЗ.
На самом же деле еще в 2001 году, выходя на конкурс, каждый участник предоставлял технико-экономические предложения по строительству алюминиевого завода. И если бы строительство и эксплуатация были нерентабельными, РУСАЛ должен был бы первым догадаться об этом — ведь в конкурсе участвовало две структуры, аффилированные с ним. Значит, одно из трех: либо оба ТЭП были заведомо ложные, либо у РУСАЛа плохие экономисты, которые дважды ошиблись, либо РУСАЛ вообще не собирался тратиться на развитие украинской алюминиевой промышленности. Зачем, если НГЗ прекрасно вписывается в цепочку между гвинейскими бокситовыми месторождениями и сибирскими алюминиевыми заводами в качестве промежуточного переработчика сырья?
Шел пятый год спокойного невыполнения обязательств. И тут как нельзя кстати подоспели выборы президента. И вот как раз накануне официального начала кампании, 10 августа 2004 года, правительство Януковича издает распоряжение «О некоторых вопросах выполнения условий договора купли-продажи акций ОАО «Николаевский глиноземный завод». Под воздействием неизвестных, но сильных аргументов оно соглашается изменить пункт 12.2 договора, заменив обязательство построить алюминиевый завод на обязательство модернизировать производственные мощности НГЗ и увеличить к 2009 году производство глинозема до 1,6 млн. тонн в год.
Ясно, что РУСАЛ от такого изменения выиграл. Одно дело — строить в другом конце Украины завод, требующий организации сложных термо- и электрохимических процессов, инфраструктуры, вспомогательных производств (криолитовое и кремниевое), подготовки кадров и много электроэнергии. И другое — расширить существующее производство, требующее тепловой энергии, при наличии готовой инфраструктуры и вспомогательных производств. А подготовка работников вообще не требовалась: в период деятельности РУСАЛа в результате «реструктуризации» только в 2002 году было уволено 421 человек, а в 2003-м — около 500.
Ясно, что Украина проиграла. Вместо движения к производству полного цикла она вместе с Гвинеей вошла в клуб поставщиков сырья для российских заводов, которые, в свою очередь, поставляют полуфабрикатный алюминий на высокотехнологичные производства Запада.
Вполне естественно, что столь невыгодная для Украины процедура вызвала повышенный интерес новой власти, новые протесты Генпрокуратуры и Фонда госимущества.
Реакция представителей РУСАЛа не заставила себя долго ждать. «Я практически не встречал прецедентов, когда отменяют решения предыдущих правительств, так как для любого инвестора это знак того, что придет следующий и отменит решения нынешнего», — заявил Александр Лившиц. И предложил… построить алюминиевый завод, но уже «вне инвестиционных обязательств». То есть исключительно из любви. А.Лившиц так и сказал: «Украина настолько симпатична и настолько нам нравится иметь с этой страной дело, что нас не нужно ни к чему обязывать, мы сами все сделаем».
Но Украина при этом должна взять на себя обязательство: снизить цены на электроэнергию более чем в 2,5 раза — до цента за киловатт. Иначе «любовное предложение» РУСАЛА будет нерентабельным: срок окупаемости завода превысит пять лет.
Однако, если следовать логике Лившица, выходит, что именно в августе 2004-го Кабмин создал прецедент отмены решения предыдущего правительства — решения 2001 года об условиях приватизации. И уж если возвращаться к началу, то именно к 2001-му, а не тремя годами позже.
Возвращение же к строительству по схеме РУСАЛа означает отнюдь не любовь, а скорее, неравный брак. Выходя из-под обязательств в «пространство доброй воли», российский инвестор тут же требует обязательств от государства. Другими словами, то же строительство, но стороны меняются местами.
Потеряв терпение, представитель РУСАЛа пригрозил, что, если власти будут настаивать на возвращении к первоначальным обязательствам или на возврате завода, компания пойдет в суд.
Конечно, можно судиться. Однако, как представляется, истинный смысл состоит в другом — в несовпадении целей. РУСАЛ не видит особой разницы между производствами глинозема и алюминия, выбирая менее затратное. Он не видит возможности ждать более пяти лет. Иными словами, ему нужны короткие деньги. Государство же, напротив, заинтересовано в решении задачи построения отрасли — стратегической, а значит, долгосрочной.
Так, может, действительно лучше цивилизованно расстаться, вернуться к исходной точке 2001 года и попытаться на этот раз найти нормального стратегического инвестора? Ведь, говорят, где-то такие есть.