Неоднократно анонсируемая встреча Леонида Кучмы с лидерами парламентских фракций состоялась. Но, вопреки ожиданиям, судьба политической реформы после этого разговора нисколько не прояснилась. Как свидетельствуют участники беседы, гарант был не слишком эмоционален, не слишком красноречив и не слишком откровенен. Гарант предпочитал слушать других (что, откровенно говоря) не слишком на него похоже и при этом старался воздерживаться от комментариев.
Как заметил в интервью «Украинской правде» лидер Соцпартии Александр Мороз, точка зрения, высказанная Леонидом Даниловичем на встрече с руководителями депутатских объединений, «сама по себе ничего не значит, потому что мы знали ее, эта позиция была известна еще во время публикации проекта».
С нашей точки зрения, Александр Александрович прав лишь отчасти: Президент во время беседы действительно оперировал нормами, заложенными в проект, вынесенный на всенародное обсуждение. Но отнюдь не является фактом, что именно этот документ ляжет в основу президентских предложений, которые он со дня на день должен представить на суд парламента, а затем и Конституционного суда. Во всяком случае, в ходе общения с народными избранниками глава государства:
— дал понять, что новый законопроект еще окончательно не готов;
— не слишком распространялся о сути уже имеющихся наработок;
— откровенно не призывал нардепов поддержать какие-то конкретные предложения, а лишь предлагал собеседникам оценить целесообразность применения рекомендуемых новшеств;
— объявил о стремлении пойти на компромисс с Верховной Радой, но при этом границы этого компромисса не обозначил. В частности, не определил, какие именно положения будущего проекта, с его точки зрения, не подлежат обсуждению;
— был не особо конкретен, когда речь заходила об итогах всенародного обсуждения. А потому оставил участников полилога в неведении относительно того, насколько пожелания населения будут учтены Президентом при окончательной утряске законопроекта. Не ясно, к примеру, готов ли он пожертвовать волей народа ради достижения компромисса с парламентом;
— выразил некое подобие готовности состыковать свои наработки с проектом изменений Конституции, подготовленным на днях специальной парламентской комиссией. Однако из его слов не было вполне ясно, идет ли речь о едином, согласованном документе. А если да, то кто именно будет координировать подобную нелегкую работу;
— ни словом не обмолвился, какие намерен предпринять действия в том случае, если законопроект (законопроекты?) не соберет на этой сессии 226 голосов, необходимых для отправки документа в Конституционный суд. Или если КС не успеет в срок сделать необходимое заключение? Или если Верховная Рада не сможет (не успеет, не пожелает) до окончания работы нынешней сессии ВР, то есть до 11 июля, одобрить новую редакцию Основного Закона?
Как известно, в любом из трех описанных случаев процесс реформирования Конституции придется начинать сызнова. И уж до очередных президентских выборов депутатскому корпусу тогда точно не поспеть с реализацией политической реформы. Между тем Кучма неоднократно подчеркивал (и во время описываемой встречи повторил снова), что изменения политической системы должны быть осуществлены не позже следующего года — в противном случае, с точки зрения Президента, они теряют практический смысл.
А имело ли практический смысл свидание верховного арбитра с вождями депутатских ячеек? Перефразируя Мороза, осмелимся предположить, что высказанные парламентариями мнения особо Кучму не интересовали и сами по себе ничего для него не значили, ибо он их знал заранее. Для него, с нашей точки зрения, были принципиально важны две вещи. Во-первых, Леонид Данилович демонстрировал общественности свою демократичность, свою готовность к компромиссу. Встреча с депутатами была логическим продолжением всенародного обсуждения, очередным этапом рекламной акции «Страна меняет Конституцию под предводительством Президента».
Напротив этой графы в своем плане лидер страны смело может ставить жирную «галочку». У лидеров движения за свержение режима есть повод порадоваться: когда бы еще у них появилась возможность «засветиться» на экранах центральных телеканалов со столь продолжительными синхронами. И есть столь же веский повод огорчиться: у неподготовленного зрителя вполне могло сложиться впечатление, что особо серьезных противоречий у высоких договаривающихся сторон не обнаружилось, и достижение консенсуса — лишь вопрос времени. Кого стоит за это благодарить — талантливых «нарезчиков» с телевидения или «талантливых» ораторов из оппозиции, право не знаю.
Вторая причина, по которой Президент мог быть заинтересован во встрече с законодателями парламентских мод, также очевидна. Кучме неважно было услышать чеканные формулировки новых статей Конституции — ему было важно посмотреть в депутатские глаза, прочувствовать их настроение. Пощупать их мускулы либо убедиться в отсутствии таковых. Причем главного реформатора могли в равной степени интересовать как существующая степень боеготовности «вражеских» фракций, так и уровень потенциальной строптивости фракций «большинства». Насколько успешным оказался подобный «зондаж почвы», ведомо лишь самому наблюдателю.
Кстати, невразумительности высказываний антипрезидентских политиков (если таковая действительно имела место, и дело вовсе не в телевизионных чудесах) есть объяснение — с ними могла сыграть злую шутку банальная растерянность. Они, судя по всему, готовились ознакомиться с новой редакций президентского законопроекта, а вместо этого очутились на «смотринах». Наконец, их вполне очевидно выбила из колеи решительность, с которой Президент сообщил о том, что очередные президентские выборы состоятся в срок.
Заметим, что об этом Кучма говорил и раньше. Но сейчас он заявил это оппозиции в глаза. На встрече, посвященной конституционной реформе. С плохо скрываемым оттенком раздражения. Подобную категоричность собеседники оценили по-разному. Одни подумали, что хозяин Банковой усыпляет бдительность. Другие решили, что он поставил крест на пролонгации (а заодно и на политической реформе вообще) и наконец-то обзавелся преемником. Третьи заподозрили, что всенародно избранный, как раз наоборот, всерьез озаботился модернизацией системы государственного управления. И рассчитывает с ее помощью остаться при верховной власти, но уже в статусе премьера либо спикера. Четвертые нашли подтверждение своим предположениям, что высшее должностное лицо готово на любые антиконституционные шаги, и в свете этого откровенная ложь не представляется ему таким уж страшным грехом.
Одним словом, ни одна из существовавших до того версия не была ни подтверждена, ни опровергнута — слишком мало информации для размышления было получено побывавшими на «протокольной» встрече. Ежели суммировать сведения, полученные от непосредственных участников беседы (и вдобавок ими же осмысленные), то видение Президентом политической реформы выглядит на сегодня следующим образом:
— Леонид Данилович считает допустимым «выставить на торг» предложения о введении бикамерализма, сокращении числа народных избранников, принятии законов на всеукраинском референдуме;
— глава государства считает крайне нежелательным внедрение пропорциональной избирательной модели;
— гарант Конституции видит острую необходимость в том, чтобы выборы Президента, парламента и органов местного самоуправления проходили в один год;
— высшее должностное лицо выразило крайнюю заинтересованность в том, чтобы Президент назначал силовиков по собственному усмотрению, не прибегая к совету премьера или к рекомендациям Верховной Рады;
— официальный лидер страны обозначил собственное видение изменений в системе судебной власти: он за лишение судей пожизненного статуса, за увеличение возрастного ценза для членов Верховного и Конституционного судов, а также за предоставление последним права переизбираться на второй срок;
— Кучма поддерживает идею представителей депутатского корпуса о лишении мандатов тех парламентариев, которые:
а) вовремя не избавились от статуса «совместителей»;
б) выразили намерение изменить политической силе, по спискам которой они попали в Раду;
в) продолжительное время без уважительных причин отсутствовали на пленарных заседаниях.
Даже если предположить, что вопросы о двупалатности и «всенародном законодательстве» отпали, поводов для серьезных противоречий между Президентом и значительной частью депутатов все еще предостаточно. Далеко не все убеждены, что законодательное собрание должно спокойно взирать на то, как Леонид Данилович откровенно «стимулирует» судей Конституционного суда. Хотя и тех, кто не особо стремится портить отношения с членами КС, тоже немало. Не нравится законотворцам (особенно тем, кто опасается появления преемника и боится пролонгации) стремление Кучмы застолбить за Президентом право единолично назначать и снимать силовиков. Еще меньший восторг вызывает желание гаранта провести выборы всей отечественной власти в один год.
Противники этой идеи приводят разумный аргумент: как быть в том случае, если Президент распустит парламент или парламент досрочно отрешит Президента в порядке импичмента? Ведь в Конституции будет записано, что все избирательные кампании проходят практически одновременно и на этом будет строиться новая система взаимозависимости и преемственности власти. Что же тогда делать – снова проводить одновременные досрочные выборы всех властных институтов, включая органы местного самоуправления? Какая уж тут стабильность системы государственного управления? А ведь именно она, по словам Президента, является одной из главных целей затеваемой реформы?
Разумеется, риск форс-мажоров невелик, но остается. Тем более что Кучма никогда не испытывал недостатка желания разогнать Раду, но не имел повода. А Рада имела поводы, но испытывала недостаток смелости. Хотя желающих (положа руку на сердце) порою было больше, чем требует Конституция. Кстати, число сторонников внепланового прекращения полномочий действующего главы государства велико и в обществе. Как свидетельствуют итоги последнего исследования Центра Разумкова на вопрос: «поддерживаете ли вы идею досрочного отстранения от власти (импичмента) Президента Украины Леонида Кучмы», положительно ответила почти половина опрошенных – 49,5%. Решительно против высказалось поменьше – 36,3%.
Еще более красноречивы ответы на другой вопрос исследования, проведенного УЦЭПИ с 1 по 8 июня во всех регионах страны (число опрошенных – 2011 человек, погрешность выборки — 2,3%). Так вот, 84,7% респондентов с одобрением отнеслись к предложению сократить численность аппарата администрации Президента и Кабинета министров до 200 человек (для каждого органа власти). Не поддержали эту идею лишь 4,8%. Думается, эти результаты могли служить веским контраргументом, если бы власть решилась спекулировать высказанным в ходе всенародного обсуждения желанием населения «обрезать» число парламентариев. Не любит наш народ небожителей, независимо от того, на какой ветке власти они гнездятся. И, наверное, народ имеет на это право.
Но власть (как и предполагало «ЗН» еще до начала обсуждения президентских инициатив) выдумала диковинные конституционные новшества лишь для того, чтобы было чем торговаться с депутатами. Как мы уже писали выше, в ходе встречи с народными избранниками Леонид Кучма высказал готовность отказаться от бикамерализма и сокращения численного состава высшего законодательного органа. А вчера это намерение мегареформатор подтвердил уже во время встречи с народом, а, если быть точным, в ходе общения с жителями Кузнецовска Ривненской области. Оговорившись при этом, что по-прежнему остается «горячим сторонником двухпалатного парламента». И заметив, что «нам нужны не только сильные парламент и правительство, но и сильный Президент». Чем еще больше подогрел желание наконец-то увидеть его судьбоносный проект. И чем окончательно запутал отчаявшихся что-либо понять депутатов.
Которым, в отличие от Леонида Даниловича, есть чем похвалиться. Проект конституционной парламентской спецкомиссии был одобрен еще неделю назад, и в нем как раз акценты расставлены четко – усиление роли парламента и веса правительства за счет сокращения полномочий Президента.
Согласно проекту, подготовленному группой конституционных «старателей» под водительством Александра Мороза, глава Кабинета должен назначаться Верховной Радой по представлению главы государства. Причем правом первой «премьерской ночи» должен обладать представитель политической силы, имеющей максимальное количество депутатских штыков. В случае, если претендент №1 и стоящая за ним фракция добровольно отказываются от предоставляемых им привилегий (либо если соискатель не находит поддержки у своих коллег), на его место заступает представитель второго по численности депутатского отряда. Если и кандидата №2 подстерегает неудача, то следующим на очереди оказывается парламентская коалиция, если таковая сформирована и если она насчитывает не менее 226 нардепов. Именно коалиция, формализованная и объединенная на основании соглашения входящих в нее политических сил. А не столь любимое Леонидом Даниловичем и ничем не регулируемое, абстрактное «постоянно действующее большинство».
Оговорено также, что персональный состав Кабинета назначается Радой после соответствующего представления премьера. При этом кандидатуры «силовиков» (а именно министров внутренних дел, обороны и по вопросам чрезвычайных ситуаций), а также руководителя внешнеполитического ведомства должны предлагаться главой КМ после предварительного согласования с Президентом. А вот предлагать имена претендентов на пост главы ГНАУ, ФГИ и Госкомтаможни может самостоятельно, не спрашивая совета у главы государства. Кадровые полномочия Президента ограничены правом выбора по своему усмотрению руководителей СБУ, Госкомграницы, Антимонопольного комитета и Госкомитета по телевидению и радиовещанию.
Лишили Президента дополнительных возможностей и в законотворческой сфере. А точнее – обязали его соблюдать Конституцию. Если проект комиссии станет законом, а закон – частью Закона Основного, Президент не сможет манкировать своей обязанностью подписывать с срок нормативные акты. Ибо это за него сделает спикер. Кроме того, предлагается лишить главу государства права вето на законопроекты, касающиеся изменений Конституции. Один из авторов описываемого законопроекта назвал эту норму «страховочной». Под это же определение подпадает и еще одно новшество – в соответствии с которым полномочия Верховной Рады не могут быть досрочно прекращены в течение одного года после инициирования и рассмотрения парламентом вопроса об отстранении Президента от власти в порядке импичмента.
Это ноу-хау, насколько известно, было с пониманием встречено подавляющим большинством депутатов, независимо от фракционной принадлежности. А вот по поводу правок, касающихся сферы деятельности прокуратуры, споры разгорелись нешуточные. Консенсус найден не был, а итогом компромисса стали два принципиальных решения: право ВР назначать и снимать генпрокурора и право ГПУ «осуществлять надзор за соблюдением прав и свобод человека и гражданина, а также за соблюдением законов органами исполнительной власти и местного самоуправления» (отдадим должное лоббистским усилиям Геннадия Васильева). То есть, старания Святослава Пискуна и его предшественника Михаила Потебенько не прошли даром: Генеральной прокуратуре вернули надзорные функции, но при этом у самой ГПУ «надзиратель» сменился – эти полномочия, по сути, переходят от Президента к парламенту.
Всего в Конституцию предложено внести более трех десятков поправок, изменяющих смысл десяти статей Основного Закона. Большинство существенных новшеств мы описали, и потому обратим ваше внимание лишь на пару-тройку. Проект спецкомиссии расширяет:
— права гражданина, которого отныне можно будет задерживать лишь на 48 часов, а не на 72, как было раньше;
— полномочия Верховной Рады, которой будет позволено толковать законы;
— вес спикера, которому может подвернуться возможность порулить государством в случае досрочной отставки Президента.
А вот права Президента проект более жестко регулирует и еще в одном вопросе: предполагается, что впредь раздавать государственные награды он будет в соответствии с законодательством, а не с собственными пристрастиями.
Интересно, обидится Президент на это предложение или нет? И обидится он или нет, если ВР рискнет отправить свой проект в Конституционный суд без согласования с Президентом? На предложение зампреда Рады Геннадия Васильева отправить текст на Банковую ему ответили резонным: «А нам Президент свой пришлет?» Вопрос завис в воздухе.
Зависла и реформа. Абсолютно очевидно, что без согласований позиций двух ведущих политических игроков – парламента и Президента — реформы не будет. Но столь же очевидно, что состыковать два проекта будет крайне сложно. Если вообще возможно.
Один политик поделился любопытным наблюдением: он заметил, что нынешняя ситуация напоминает ему времена конца застоя: «Чувствуется, что все скоро развалится, но непонятно, кто развалит. И не ясно, кого придавит первым…»