«Кабала», «крепостное право», «возврат к тоталитаризму» — так характеризуют принятый неделю назад закон об императивном мандате его противники. «Восстановление справедливости», «шаг на пути к развитию парламентаризма», «жесткая, но необходимая дисциплинарная мера» — спорят с ними сторонники новшества.
Императивный мандат (во всяком случае, в его нынешнем виде) для Украины является правовой диковинкой. Смысл нововведения достаточно прост: лицо, избранное в представительский орган по спискам конкретной политической силы, обязано войти во фракцию, этой самой силой созданную. Попытка сменить «партийную крышу» влечет за собой потерю депутатских полномочий. Использование «политических наручников» для членов Верховной Рады было узаконено в декабре 2004-го, после внесения соответствующих изменений в Конституцию. В 2007 настал черед региональных «парламентариев». Одобренный 12 января этого года закон строго-настрого воспретил депутатам крымского законодательного собрания и представителям местных советов менять фракционную «прописку».
От Цезаря до Ленина
Традиционный разбор свежеиспеченного нормативного акта предварим столь же традиционным рассказом о природе явления, его истории и назначении. Для начала доверительно сообщим вам следующее: то, что наши политики упорно величают «императивным мандатом», в действительности не вполне таковым является. Большинство юридических справочников расшифровывают это понятие следующим образом: «Императивный мандат — форма ответственности депутатов представительных органов, предусматривающая безусловное исполнение ими наказов избирателей. Существование императивного мандата в правовой системе государства предполагает законодательно закрепленное право отзыва депутатов избирателями».
Таким образом, речь идет об инструменте непосредственного влияния народа на своих слуг. Насколько подобный инструмент эффективен и демократичен — другой вопрос, и на эту тему мы с вами непременно потолкуем немного погодя. Но сейчас речь о другом: императивный мандат в отечественном исполнении не сокращает дистанцию между избранниками и избирателями, а увеличивает ее. Данный тезис — авторитетное мнение признанных специалистов в области конституционного права, а не частное мнение автора этих строк. На оценке, выданной украинскому изобретению мэтрами юриспруденции, мы более подробно остановимся ниже.
А пока — пару строк о богатой биографии императивного мандата. Вопрос о том, должны ли обладатели выборных должностей нести политическую ответственность за свои прегрешения, возник давно. Первые случаи досрочного изгнания из представительских органов зафиксированы еще в античные времена. Использовать подобное оружие в борьбе с неугодными не брезговал даже Гай Юлий Цезарь. Полезный опыт древних римлян и еще более древних греков переняли и обогатили правители Средневековья. Однако императивный мандат (в классическом понимании этого термина) родился несколько позже, на пепелище дворца Тюильри. Именно парижским коммунарам в 1871 году пришло в голову сделать членов Национального собрания заложниками электората. Ниспровергатели устоев стали творцами принципиально новой модели государственного устройства. Фактически она сводилась к объединению функций законодательной, исполнительной и судебной власти. На должности в судах, органах управления и представительных собраниях назначались лица, выбранные на основе всеобщего избирательного права. Пребывание этих лиц на своих постах зависело от того, насколько четко они исполняли требования граждан, их избравших. Нерадивых ожидал немедленный отзыв.
Изучая опыт применения императивного мандата в различных государствах в разные исторические эпохи, эксперты подметили несколько особенностей. Описываемый нами инструмент ответственности безболезненно приживался в тех политических системах, в которых:
— наблюдалась тенденция к концентрации власти в одних руках, вплоть до слияния законотворческих, управленческих и судебных функций;
— источником власти де-юре и (или) де-факто считался не народ, а само государство.
Вольнолюбивые французы с существованием депутатского ярма мирились не слишком долго. В современной Франции императивный мандат запрещен категорически, что соответствующим образом закреплено в конституции.
Однако зерна, посеянные Жакларом, Милльером, Инаром и прочими деятелями коммуны, позже дали обильные всходы в другой стране вечных революций — России. С 1905-го (с момента фактического рождения парламентаризма в империи) вплоть до октябрьского переворота члены Государственной Думы были носителями так называемых свободных мандатов — т.е. не были связаны наказами избирателей, не несли прямой ответственности перед ними и не могли быть досрочно отозваны. Манифест Николая II даровал депутатам «полную свободу суждений и мнений».
Пришедшие к власти большевики рассудили иначе. Императивный мандат фактически был введен еще в 1917 году, а в
1918-м установили формальную зависимость выборных лиц от избирателей. Была предусмотрена система наказов избирателей и отчетов депутатов. Тем не менее, система практически не использовалась. В период Гражданской войны ленинцы предпочитали попросту распускать представительские собрания разных уровней. Известный летописец истории императивного мандата С.Данилов утверждал, что «с 1917 по 1925 год перевыборы на классовой основе проводились настолько часто, что до отзыва дело просто не доходило». Другие исследователи этого вопроса, например М.Побокин, утверждают, что имели место случаи, когда по инициативе чекистов граждане «добровольно» отзывали из местных советов «социально чуждых» депутатов — преимущественно эсеров и меньшевиков.
Институт наказов избирателей и право отзыва депутатов были неизменными атрибутами правовой системы СССР. Императивный мандат нашел свое место и в первой советской конституции 1918 года, и в последней, образца 1977-го. Однако процедура досрочного лишения депутатских полномочий по инициативе электората практически не использовалась. Во-первых, сам механизм отзыва был законодательно предусмотрен только в 1959 году. Во-вторых, даже крупные теоретики советского права спорили, что именно следует считать наказом избирателей. В-третьих, представительская демократия на 1/6 суши носила сугубо декоративный характер, а потому потребности в отзыве не было. В конце 80-х некоторые советские правоведы настолько осмелели, что стали называть императивный мандат бесполезным инструментом. В цивилизованных странах его считают антидемократическим элементом, а в авторитарных и тоталитарных государствах имеются иные средства воздействия на непослушных законодателей.
Любопытно, что изобретателем процедуры отзыва в постцарской России был лично Ленин. Осенью 1917-го он собственноручно подготовил законопроект, который лег в основу декабрьского декрета ВЦИК «О праве отзыва делегатов». Но интересно другое. Именно Владимир Ильич в свое время первым поднял вопрос об императивной ответственности членов партии и категорически отрицал прямую зависимость партийцев от позиции руководства. В 1903 году в Женеве он заявил следующее: «Важно отметить решение по вопросу об императивных мандатах. Этот вопрос был поднят задолго до съезда и был решен в том смысле, что императивные мандаты должны быть отменены… Было постановлено, что на съезде никто из членов партии не должен считать себя связанным какими-либо обязательствами перед организацией, которая его туда послала…» (Здесь и далее выделено автором. — Прим. ред.)
То есть товарищ Ульянов столетие назад выступал против того, что сегодня узаконили его современные украинские последователи. (Фракция КПУ почти единогласно поддержала и политреформу, и закон об императивном мандате — 20 голосов «за» при одном воздержавшемся). Ленин считал неправильным слепое покорение членов партии воле руководства. Он отрицал именно ту форму императивного мандата, которую легализовали наши законодатели. Жаль, что товарищ Симоненко и его соратники столь откровенно манкируют творческим наследием вождя.
Теория и практика
Государств, пользующихся инструментом императивного мандата в той или иной форме, не так и много. Последней стала членом этого клуба Россия, летом прошлого года узаконившая запрет на переход из фракции во фракцию для членов Госдумы и депутатов региональных законодательных собраний. На нынешний депутатский корпус это правило пока не распространяется, но следующий уже окажется на «партийном крючке». Призывая поддержать соответствующий документ, вице-спикер нижней палаты Любовь Слиска назвала императивный мандат «нормальной мировой практикой».
Есть основания думать, что она несколько ошибалась. Согласно сведениям, почерпнутым из открытых источников, институт императивного мандата, кроме РФ, предусмотрен еще на Кубе, в Китае, КНДР, Вьетнаме, Индии, ЮАР, Нигерии и Вануату. Ну и, разумеется, в Украине.
Можно ли подобный список считать доказательством того, что данный инструмент воздействия является «нормальной мировой практикой»? Сомнительно.
Стоит, наверное, отметить, что, согласно изменениям конституции Индии, внесенным в 1985 году, депутат может быть лишен мандата не только за бегство из фракции, но и за голосование «в автономном режиме». А норма об императивном мандате для членов южноафриканского парламента символично именуется «антипредательской».
Если не ошибаюсь, все европейские государства (кроме нашего) наделяют депутатов свободными мандатами, считая, что он должен нести ответственность перед собственной совестью и всей нацией, а не перед узкой группой — электоратом конкретного округа либо отдельно взятой партией. Наказ избирателей и право отзыва отсутствуют, механизм ответственности иной — если отдельные депутаты либо политическая сила не оправдали надежд электората, это ударит по их перспективам на следующих выборах. Императивный мандат противоречит европейской правовой традиции и воспринимается как способ давления на депутата. Потому запрет на его существование закреплен конституционно — в частности, в основных законах Бельгии, Германии, Италии, Финляндии, Франции.
Но ведь там депутатов так откровенно не скупают, возразите вы. И они так часто не бегают из фракции во фракцию. Согласен. Но в соседней Польше история была сродни нашей. После долгой дискуссии тамошние правоведы решили, что негоже ограничивать конституционные права граждан. И решили, что депутат сейма должен иметь право выйти из фракции. Но при том должен понимать, что он наносит вред своей репутации, и это неизбежно скажется на его карьере.
Да что там просвещенная Европа. В конце прошлого года на референдум непризнанной республики Нагорный Карабах был вынесен проект местной конституции. В нем черным по белому записано: «Депутат не обременен императивным мандатом». Но нам ближе Нигерия и Вануату.
Противники императивного мандата всегда приводят два аргумента. Первый — политико-правовой. Соглашаясь с тем, что неконтролированные переходы нарушают баланс политических сил, сложившийся после выборов, и ущемляют права определенных партий, критики «крепостного права» убеждены: интересы народа, нации, избирателей при этом ущемляются куда более серьезно. Второй — житейский. Беглецы — зло. Но зло неизбежное. И бороться с ним при помощи императивного мандата неэффективно. Запретив переход, ты все равно не запретишь «оппортунисту» поступать вразрез с позицией партии. Потому что избирали его не партия, а граждане. И вообще — негоже бороться со злом аморальными способами.
Наивно — парируете вы. Возможно. Но подобными наивными постулатами (в отличие от Вануату, Северной Кореи и Нигерии) пользуется практически весь цивилизованный мир. Они узаконены в правилах Совета Европы. Которые мы, кстати, обещали соблюдать. И, между прочим, Украина как член СЕ брала на себя обязательство воплощать в жизнь выводы Венецианской комиссии.
Брала, но не исполнила. Ведущий европейский орган в области конституционного права неоднократно указывал украинским законодателям на недопустимость внедрения механизма императивного мандата. В частности, «венецианцы» предостерегали: «Эта норма может спровоцировать эффект ослабления самой Верховной Рады, поскольку таким образом будет осуществляться вмешательство в свободный и независимый мандат депутатов, которые будут не в состоянии следовать своим убеждениям и в то же время оставаться членами парламента… Обязательность членства народного депутата в парламентской фракции или блоке нарушает независимость депутата и может считаться неконституционной, принимая во внимание, что члены парламента должны представлять весь народ, а не партии, к которым принадлежат…»
Европейские конституциалисты как минимум трижды подвергали жесткой критике императивный мандат и настоятельно рекомендовали Раде отказаться от использования этого инструмента. Они видели в его существовании угрозу правам как избирателей, так и депутатов. Украинский Конституционный суд такое же количество раз официально констатировал, что подобная норма никоим образом не ущемляет права и свободы граждан.
Европейская практика — для нас не пример. Европейские теоретики — для нас не пример. Пусть так. Но стоит ли тогда жаловаться, что «Европа нас не понимает и в Европе нас никто не ждет». Европейскость определяется отнюдь не количеством дорогих автомобилей европейских марок и роскошных бутиков европейских брендов. Пока наши политики этого не поймут, нашу страну никто нигде ждать не станет.
Кривое зеркало
Первый раз украинский КС оценивал конституционность нормы об императивном мандате в 2001-м после появления проекта, предполагающего внесение соответствующих изменений в Основной Закон. Прежде чем вернуться к событиям шестилетней давности, вспомним о событиях прошлой недели. Закон о введении императивного мандата для депутатов местных советов вносится по инициативе БЮТ. Этот блок регулярно несет потери из-за массового характера перебежек во «вражеские» фракции. Соратники Тимошенко почти единогласно отдают свои голоса за легализацию «партийного крепостничества» и говорят о восстановлении прав избирателей, нарушенных перебежчиками. Среди голосовавших «за» — Турчинов, Билорус, Зубов, Сас, Левцун, Кирильчук… Их недавние соратники из проющенковской «Нашей Украины» в полном составе не голосуют. Некоторые из них говорят о нарушении прав и свобод, вспоминают предостережения Венецианской комиссии. Среди тех, кто не голосует за императивный мандат, — Кириленко, Беспалый, Ключковский, Кульчинский, Кендзьор, Танюк…
Забавно, что все это было. Только… с точностью до наоборот. Летом 2001 года проющенковская фракция «Реформы-Конгресс» вносит проект закона, запрещающий переход из фракции во фракцию. Автор документа — Борис Беспалый. Последние два года — один из главных публичных критиков императивного мандата. Тогда — один из наиболее рьяных защитников. Он игнорирует упоминания о решении Венецианской комиссии и говорит о том, что «покидая фракцию партии, по спискам которой они были избраны, депутаты изменяют результаты выборов… Проект направлен на защиту прав граждан, депутатский мандат останется у той партии, которой избиратели выразили доверие». Риторика Тимошенко образца 2007 года.
Но тогда, в 2001-м, ее родная фракция «Батьківщина» решительно выступает против императивного мандата. Ее представитель Черненко называет императивный мандат драконовской мерой и гневно бросает оппонентам: «Так кого вы записываете в списки, что они у вас прыгают постоянно? Прежде чем голосовать, подумайте, кого вы записываете в свой партийный список, чтобы потом его насильно не удерживать…» Представители Тимошенко почти единодушно не поддерживают введение императивного мандата. Среди них — Турчинов, Билорус, Зубов, Сас (кстати, автор нынешнего закона об императивном мандате для депутатов местных советов), Левцун, Кирильчук… Сопротивление тимошенковцев не мешает инициаторам новации заручиться поддержкой большинства депутатского корпуса — за императивный мандат голосуют 262 народных избранника. Среди них – Кириленко, Беспалый, Ключковский, Кульчинский, Кендзьор, Танюк...
В число сторонников мандата входит и тогдашний гарант. В своем письме в адрес Конституционного суда Леонид Данилович заявил, что предлагаемая новелла направлена на защиту прав и свобод избирателей и выступает гарантией народного волеизъявления. Конституционные арбитры (как мы уже говорили) разделили мнение арбитра нации.
Отметим также, что в октябре прошлого года с подачи БЮТ появился проект закона (авторства Юлии Тимошенко и Александра Турчинова), легализующий правило императивного мандата для депутатов ВР. Формально это правило действует и сегодня после введения в действие норм обновленной Конституции. Но в ней есть ссылка на закон, которого до сих пор не было. Теперь будет?
Стоит вспомнить, что депутаты БЮТ (например, Андрей Шкиль) беспощадно критиковали императивный мандат в парламенте прошлого созыва. И этого, кстати, тоже. Летом 2006-го Дмитрий Выдрин высказался вполне однозначно: «Нам нужно отменить императивный мандат для депутатов, разрешить им создавать фракции по желанию…» Как голосовал Выдрин в январе 2007-го? За императивный мандат. А Шкиль? Аналогично.
Упрекаем ли мы всех перечисленных граждан? Упаси Бог, как можно. В стране, где политики (особенно высокопоставленные) регулярно руководствуются принципами политической целесообразности и правового нигилизма, смена позиции не является грехом. Но мы зададим наивный вопрос: если депутатам дозволено так часто менять свое мнение, то можно ли запрещать им столь же часто менять фракции? Метаморфозы мировоззрения никаким императивным мандатом не запретишь. А ведь именно в этих метаморфозах — корень зла, с которым глупо бороться при помощи сомнительных законов.
«Эволюция взглядов» — отличительная особенность наших политиков. Самый свежий и самый яркий пример — Александр Мороз. Нет, мы не о злосчастной коалиции. Мы о случае более свежем и более мелком. Все о том же императивном мандате.
Спикер за «политическое ярмо» для депутатов местных советов не голосовал (единственный из социалистов). Буквально сразу после принятия закона выразил сомнение по поводу конституционности некоторых его положений (единственный из всех представителей коалиции). На вопрос об отношении к новшеству ответствовал: «Отношусь индифферентно». Тут же сам себя, по сути, опроверг, объявив, что:
— «не нужно переносить партийные проблемы на общество»;
— «императивным мандатом удержать дисциплину трудно»;
— «есть повод говорить о «притеснении воли конкретного депутата»;
— «это в известной мере является насилием».
Сказал и сказал. Имеет моральное право. Точнее, имел бы. Если бы совсем недавно не говорил обратного. Весной 2006-го Мороз (тогда еще не председатель) выступил за введение императивного мандата для депутатов местных советов. 3 мая, во время встречи с представителями партии европейских социалистов в украинской столице, лидер СПУ заявил, что подобное нововведение необходимо и оправдано, поскольку оно следует из логики формирования коалиций на местном уровне.
Можем ошибаться, но Александр Александрович был первым, кто публично предложил подобное. Так когда он был искренен? Тогда или сейчас?
Причины и следствия
В чем Мороз прав, так это в том, что есть основания считать закон об императивном мандате для депутатов неконституционным. И президентское вето на него отнюдь не исключено. К этому Виктора Ющенко оперативно призвала не только родная фракция, но и Ассоциация городов Украины. Не будем цепляться к деталям. Остановимся на одном, весьма существенном моменте. Согласно заключительным положениям, действие этого акта распространяется на региональных парламентариев, избранных в марте 2006-го и успевших сменить фракционные квартиры еще до принятия документа. То есть закон обрел обратную силу. Это, кстати, подтвердил «ЗН» и министр юстиции Александр Лавринович.
Но подобная норма, вероятно, противоречит статье 58, которая предусматривает обратное действие закона только тогда, когда он смягчает ответственность. А в нашем случае речь идет не о смягчении, а об ужесточении ответственности. Пренебрегая требованиями 58-й, освятившие местный императивный мандат 362 депутата (конституционное большинство с запасом!) нарушили еще и запрет, содержащийся в статье 19 того же Основного Закона. В переводе с правового языка на общечеловеческий он сводится к следующему: нельзя делать того, что не предусмотрено Конституцией. И уж тем более воспрещено совершать то, что ею воспрещено. Но при этом мы оговорились — Конституция, вероятно, нарушена. Точный ответ вправе дать только КС. То, что он получит соответствующее представление, сомнений практически нет.
Примечательно, что уже 25-го Конституционный суд намерен приступить к рассмотрению представления от фракции БЮТ, попросившей растолковать смысл положений Основного Закона, касающихся императивного мандата для членов парламента. Многие местные депутаты-перебежчики искренно надеются, что это решение даст юридические основания и для отмены столь опасного для них закона от 12 января. Судя по всему, надеются зря. Источники в профильном комитете ВР и Верховном суде резонно заметили, что КС не может и не должен комментировать то, о чем его не просили. А заодно высказали предположение, что конституционные судьи не вполне удовлетворят и законное любопытство членов БЮТ, попытавшись отделаться общими фразами и сославшись на отсутствие необходимого закона (законодательной нормы) об императивном мандате для членов ВР.
Многие уже считают ошибкой фактический сговор, на который пошла Юлия Тимошенко неделю назад. Напомним, что БЮТ получил одобрение законов об императивном мандате и оппозиции (в первом чтении) в обмен на поддержку прокоалиционного закона о Кабинете министров.
Сторонники Тимошенко утверждают, что, поступив именно так, лидер одноименного блока:
— напомнила об умении вести самостоятельную политику;
— пролоббировала крайне важные для нее решения;
— установила окончательный контроль над теми местными советами, в которых по итогам выборов получила формальное большинство;
— обеспечив фактическое обрезание президентских полномочий, подтолкнула Ющенко к проведению досрочной парламентской кампании, которая ей явно на руку.
Противники же Тимошенко заявляют: сделка с «регионалами», коммунистами и социалистами привела к:
— частичному падению доверия к БЮТ и ее лидеру;
— угрозе распада коалиций БЮТ и «Нашей Украины» в некоторых местных советах;
— окончательному разрыву отношений между Тимошенко и Ющенко;
— краху надежд на досрочные выборы (Ющенко на роспуск Рады не решится, поскольку идти на них без союзников — самоубийство. А БЮТ после случившегося — уже не союзник);
— консервации режима «донецких» (принятие закона о Кабмине узаконило всю полноту их власти, которую они уже никому не отдадут до 2011 года).
Кто прав — решать вам. Но от себя добавим, что описанные сторонниками плюсы выглядят довольно сомнительными, а перечисленные противниками угрозы — вполне реальными.
Собственно говоря, что получила Тимошенко? Первое чтение закона об оппозиции? А где гарантия, что коалиция поддержит его во втором чтении? Мороз уже заявил, что никто никому ничего не должен. Что еще? Закон об императивном мандате? А если будет вето? Люди из окружения ссылаются на устную договоренность с Януковичем. Допустим. Ну а если его признает неконституционным КС, что тогда? Предположим самый благожелательный для Тимошенко вариант — не будет ни вето, ни запрета Конституционного суда. Ну и что? Кто помешает коалиции (в случае чего) отменить закон? Для это потребуется 226 голосов, а они у большинства есть всегда.
Нюанс, о котором почему-то мало кто вспоминает. Многие перебежчики из БЮТ дезертировали в местные коалиции, сформированные «регионалами». Если возникнет необходимость их сохранить, «доны» с легкостью сделают обратный ход.
Многие пытаются говорить о нравственности поступка Тимошенко и ее соратников. Перечитайте помещенное выше описание событий 2001-го и забудьте. Если не о морали наших политиков, то, уж, во всяком случае, об их последовательности.
Не хотите? Ладно. Тогда давайте вернемся к вопросу о морали. Оставим в покое разговоры о том, предала ли Юлия Владимировна Виктора Андреевича или нет. Эти двое, кажется, сами запутались, кто кого и сколько раз предавал. Давайте о предательстве идеалов.
Защищая императивный мандат, БЮТ (на словах) защищал интересы избирателей и парламентскую демократию. Предположим. Но почитаем закон. Решение о судьбе депутатов-«перебежчиков» возложено на высший руководящий орган партии (блока). В БЮТ, насколько известно, эта функция делегирована руководству партии. Судьба людей, за которых голосовала страна, окажется в руках очень узкой группы граждан. Как вам кажется, это отвечает интересам избирателей и принципам демократии? Я думаю, что нет. Хотя вам никто не запрещает со мной не соглашаться.
Надоело о морали? Желаете снова потолковать о предательстве? К вашим услугам. Лидер фракции БЮТ в Киевсовете Татьяна Мелихова радостно рапортует, что один дезертир уже официально заявил о желании вернуться в родную партячейку, а еще шестеро об этом предварительно уведомили. О, радость — предатели возвращаются. Есть ли вера единожды солгавшему? Есть ли ценность в таких кадрах? Если мы, конечно, говорим, об интересах избирателей, о ценностях демократии.
А если они осознали вину? Всякое бывает. Но кто сказал, что покаявшиеся могут вернуться? В законе, принятом 12 января, об этом ни слова. Там всюду говорится только о лишении мандата. Размышлять о возможности возвращения можно, только интерпретировав положения этого закона, а также нормы 27 и 28 статей Закона «О статусе депутатов местных советов». И ежели кто с подобной интерпретацией не согласится, неизбежно еще одно обращение в Конституционный суд.
Ну и бог с ними, с перебежчиками. Исключить их! А вместо них (согласно букве закона) ввести в состав местных советов тех, кто стоял ниже в предвыборных списках и остался за бортом региональных представительских органов. А есть кого вводить? Не секрет, что в некоторых советах фракции БЮТ недоукомплектованы, потому что мест блок получил больше, чем было кандидатов в списке.
Надоело говорить о БЮТ? Мне тоже. Давайте взглянем на проблему шире. Авторы закона об императивном мандате в пояснительной записке, раздаваемой депутатам, утверждали, что “принятие этого закона внесения изменений в другие законодательные акты не требует”. Но есть и другое мнение. Его высказал, в частности, экс-губернатор Одещины Сергей Гриневецкий, предположивший , что потребуется корректировать целый ряд документов, регулирующих избирательный процесс, деятельность органов местного самоуправления и функционирование политических объединений. А еще – доведется переписывать регламенты региональных советов. Иначе будет нестыковки в законодательстве, которых и без того – море.
Еще проблема – ряд депутатов уже заявили о нежелании возвращаться. К примеру, одно из лиц “Нашей Украины” на выборах в Киевсовет, Ольга Богомолец, не задержавшаяся во фракции “НУ”. В интервью “ЗН” звездная перебежчица сообщила: “Я всегда имела собственную позицию, это и стало основной причиной ухода из фракции, где в таковой не особо нуждались. Таким образом, мне легче отдать депутатский мандат, чем поступиться собственными принципами”. Пока подобные заявления единичны. А если они станут практикой? Кто-то уйдет из принципа. Кто-то – потому что его пребывание “под ружьем” не входило в планы улучшить материальное положение как раз за счет дезертирства.
Простите за близорукость, но разглядеть выгоды для страны от принятия императивного сложно. Да, хочется дождаться благословенных времен, когда депутаты перестанут бегать на коротком поводке за длинным долларом. И станут ответственными перед избирателями без всяких наказов. Возможно, ждать придется долго. Но, чем ближе мы будем к КНДР и Нигерии, тем меньше шансов дождаться.