«Все подвергай сомнению» - это принцип не только древних и Карла Маркса, это принцип думающих людей, коими мы и считаем наших читателей . Украинская пресса уже на протяжении семи месяцев освещает события, связанные с именами В.Бортника и Е.Звягильского. Категоричные заявления Григория Омельченко, сбивчивые выступления Владимира Дацюка, редкие, но имевшие все же место нервные высказывания Ефима Звягильского, нижеследующие откровения Владимира Бортника… У каждого своя правда, свои мотивы, своя вера, свои хозяева. Кто-то наступает, кто-то отходит «в леса», кто-то упорно, как под контролем СМЕРШа, возвращается на линию огня… Точки над «і» расставит суд. Если, конечно, таковой состоится. А пока суда нет, но есть «дело». «Зеркало» предлагает вам одну из точек зрения. Наш собеседник - народный депутат ВС Украины Владимир Бортник.
- Тот факт, что Ефим Звягильский жил не по средствам, я думаю, оспаривать не стоит. Следовательно, злоупотребления были. Хотя в когорте власть имущих как кравчуковского, так и кучминского созывов вряд ли можно найти человека, который живет на одну зарплату. Но у меня такой вопрос: почему Генеральная прокуратура принялась разрабатывать именно «ветвь» Рудык - Бортник-Звягильский?
- Я, во-первых, не согласен с тем, что это одна ветвь. Нельзя говорить, что мы все были тесно связаны друг с другом. У нас были общие дела, но в одну нить нас связали насильно, даже там, где не вязалось. Во-вторых, я давно знаю Звягильского и знаю как человека обеспеченного. Когда он пришел на место первого вице-премьера, он во всеуслышание заявлял о том, что обеспечен и до конца жизни может не работать. Чем вызвал Звягильский раздражение по отношению к себе? Дело в том, что когда он пришел к власти, то все основные рычаги ее замкнул на себе. Ведь государственный механизм как работает: в нем каждый винтик за что-то отвечает, и одновременно этот винтик думает, что он самый главный в механизме... Звягильский охватил все, и этим многим перекрыл каналы принятия решений. По валюте, по крупным контрактам, по ценам Звягильский пытался принимать решения сам. Это не могло не вызывать злобы, которая нарастала в аппарате самого Звягильского. Причина обид тривиальна: «Ты нам не даешь, а сам втихомолку себе зарабатываешь». Поэтому было, как в вулкане: сверху все нормально, а внутри бурлило. В связи со сменой власти все это вырвалось наружу. Первые симптомы были уже при Кравчуке, при нем и произошла замена Ефима Звягильского Виталием Масолом. Поэтому, насколько я знаю, в последнее время отношения Звягильского и Кравчука-Президента нельзя было назвать очень хорошими...
- А отношения Звягильского и Кучмы?
- Кучма, будучи премьером, пригласил Звягильского на работу в свой Кабинет. Это было сделано по личной инициативе Леонида Даниловича.
-А не Леонида Макаровича?
- Нет, Кравчук к этому не имел никакого отношения. Конечно, они со мной не советовались, но насколько я знаю из разговоров со Звягильским, это так. Когда же Леонид Данилович ушел в отставку с поста премьера, их отношения с Ефимом Леонидовичем начали портиться. Кучма, тогда уже как политическая фигура, должен был работу Кабинета подвергать критике, несмотря на то, что недавно сам его возглавлял. Звягильский очень болезненно к этому относился, выступал категорически против высказываний Кучмы. На этой почве и произошел разрыв. Противостояние достигло апогея во время предвыборной кампании. Я, по известным причинам, не принимал в ней участие, а Звягильский принимал. Но он работал совсем на другого кандидата, Я не буду называть, на кого, но не на Леонида Даниловича - точно.
- Исходя из вышесказанного, у меня возникает следующий вопрос: дело Звягильского появилось на свет с целью вывести бывшего и.о.премьера на чистую воду или для сведения с ним политических счетов? В любом из этих случаев мне, например, непонятно: как, имея огромное досье на Звягильского, ему позволили выехать из страны?
- Из страны он выехал совершенно легально на лечение в Кисловодск. Его отпустил в отпуск первый заместитель председателя Верховного Совета Александр Ткаченко. Задерживать Ефима Леонидовича не было тогда никаких оснований. Он был народным депутатом, и если бы даже кто-то хотел его задержать, то без санкции парламента не смог бы. Все структуры просто наблюдали за тем, как он уезжает. Накануне отъезда Звягильский заходил ко мне, сказал, что едет лечиться, что здоровье очень плохое, и сколько он пробудет на лечении - не знает, но все равно надеется, что в Украину вернется. Одни говорили, что он был в Кисловодске, другие - что поехал в Лондон, не знаю, в любом случае, сейчас человека в Украине нет, он лечится за границей, В Украине на него заведено уголовное дело, его лишили депутатской неприкосновенности, но я говорил со следователями, и они мне сказали, что если Звягильский вернется в Украину, то это не значит, что его сразу будут задерживать и арестовывать. Его могут привлечь как свидетеля, взять подписку о невыезде, но устраивать погони по всему миру и хватать его никто не собирается. Вину сначала нужно доказать или быть абсолютно уверенным, что ее можно доказать. А некоторые вещи доказать очень сложно, иногда - невозможно. Даже можно точно знать, но не иметь возможности доказать. Инициатором дела Звягильского был Григорий Омельченко. Он поднимал эти вопросы еще тогда, когда Звягильский был и.о.премьер-министра. Правда, поднимал тихонечко, шепотом. Это сейчас они уже громогласно себя бьют кулаками в грудь и заявляют, что они борцы за правду. Это сейчас все стали смелые, а тогда я не слышал, чтобы кто-то голос подавал. Звягильского надо знать: он все-таки жесткий человек. Я думаю, что если бы раньше кто-то об этом громко заявлял, то Звягильский с ним бы работал по-другому.
- По всей видимости, если Звягильский вернется и начнет давать показания, то круги пойдут далеко. И это вряд ли выгодно тем, кого они могут зацепить. Будут ли, по вашему мнению, предприняты властями серьезные шаги по возвращению Звягильского в Украину?
- Я думаю, что Ефим Леонидович скоро не вернется. Предполагаю, что никто не знает того, что он знает. Он работал со многими людьми - и с теми, кто были при власти, и с теми, кто сейчас при ней. Конечно, какую-то информацию, как и личные отношения, он имеет. Как главе Кабинета ему сложно предъявить какие-то обвинения: он не подписывал контракты, а только решения правительства, которые принимались коллегиально с учетом мнения юристов. Так что в этом вряд ли найдут криминал. А вот что касается работы исполнителей, сотрудничающих с правительством, таких, например, как «Украгротехсервис» или «Дамиана-банк», которых сейчас обвиняют, то сложно сказать, найдется ли там какой-то криминал по отношению к Звягильскому. Следствие как раз идет по этим следам. Но доказать личную причастность Звягильского к операциям «Дамиана-банка» очень сложно. Однако следственная группа работает, насколько я знаю, в нее вливаются новые силы, кроме того, на подмогу приедут швейцарцы, которые обучат наших специалистов тому, что в мире есть тысяча способов украсть деньги так, чтобы никто об этом не знал. Хотя и наши сами уже многое разгадали: нити у них есть, другое дело, что клубок очень большой. Поживем - увидим. А выгодно или невыгодно, чтобы Звягильский возвращался, - я не знаю. Лучше знать об этом тем людям, с которыми он имел дело. Им сейчас, наверное, икается.
- Обратится ли Украина в «Интерпол» за помощью в розыске и возвращении Ефима Звягильского?
- «Интерпол» - это общественная организация, и ее функции очень ограничены. «Интерпол» занимается наркотиками, убийствами, терроризмом, но не чисто валютными операциями. Поэтому я не думаю, что они особенно будут рваться выполнять просьбу властей Украины. А где сейчас Звягильский - я не знаю. Он был в Израиле, но покинул его. Мне рассказали, что Российское телевидение показало отлет Звягильского из Израиля рейсом, который направился в Петербург. То есть, какую страну для дальнейшего длительного лечения он избрал - я не знаю.
- Владимир Федорович, а почему, собственно, на длительное лечение нужно уезжать с женой, дочерью и зятем?
- Видите ли, насколько я знаю, когда начались процесс против «Украгротехсервиса» и дело Звягильского, то там всплыла и одна структура, которую возглавлял зять Звягильского. Это фирма «Дельта» Донецкого региона, которая работала не только с моим концерном, но и со многими другими фирмами. Когда начались проверки, зять Ефима Леонидовича уехал на лечение в Швейцарию, с ним уехала и жена. Супруга сопровождает и Ефима Леонидовича. Я провел три с половиной месяца, проходя курс лечения на чужбине. Я вам скажу, это очень непросто. Гораздо легче переносить все это, когда рядом есть родные люди. Тем более, если планируешь пребывать за границей очень долго. Может быть, они примут решение и вернутся все вместе.
- А у кого сейчас все те рычаги, которые в свое время, по вашим словам, подмял под себя Ефим Звягильский?
- Я не знаю. Думаю, у разных людей. Не у одного. Звягильский был своеобразным человеком. Посмотрим, у кого они будут. Посмотрим, сможет ли Президент и его команда подмять их под себя. Если они этого не сделают, то успеха реформам не видать.
- Владимир Федорович, ведь свято место пусто не бывает. Со времени начала дела Звягильского и покушения на вас в Украине ничего не изменилось. Не произошла либерализация налоговой системы, капиталы по-прежнему вывозятся за рубеж, законодательная система дырявая - через нее по-прежнему можно вывезти полстраны. И что, этим сейчас никто не злоупотребляет?
- Во-первых, высказывания о «вывозе по полстраны» и раньше, и сейчас не более, чем миф, который подхватили журналисты. Больше всего денег можно было заработать на внешнеэкономической и банковской деятельности. Правда, насчет последней, возможности сократились, поскольку нет разницы курсов, а разговор о том, что кто-то заработал на экспорте 20 миллиардов долларов - просто глупость, так как экспортный потенциал Украины в целом - 3-4 миллиарда в год. Кроме того, все крупные внешнеэкономические структуры работают под ястребиным оком СБУ. То есть, любое резкое отклонение от норм сразу бросается в глаза.
- Но экспортировать товар можно и не довозя его до самой Украины. Например, технику, которую вывозили из Германии. Говорят, что вы и бывший посол в Германии Писковой реализовывали ее прямо в Польше?
- Мы занимались не военной техникой, а, так сказать, гражданской, которая осталась от войск бывшею Союза в Германии. Она была в таком состоянии, что за нее нужно было заплатить, чтобы ее взяли. Нам она была передана бесплатно. А вывозить ее нужно было за деньги. Десятками тысяч она стояла на немецких базах у польской границы. Немцы уже были готовы платить за освобождение от нее, иначе им необходимо было производить утилизацию самим. Есть накладные, по которым «Украгротехсервис» получил в Германии полторы тысячи единиц техники, и есть накладные, что именно это количество было привезено в Украину и бесплатно роздано хозяйствам, как и десятки тысяч комплектов одежды, обуви и масса медикаментов. Это было нам в убыток, поскольку правительственной помощи концерн не получил никакой. А от колхозов мы не брали никаких денег, потому что техника гуманитарная. Теперь, когда раскручивается дело «Украгротехсервиса», нам это ставится в вину. Вместе с тем и Россия, и Казахстан не смогли вывезти эту технику, и она у них пропала. Я не исключаю, что на всем пути следования техники на территории Украины не случилось никаких злоупотреблений, были публикации об аферах с этой техникой МП Союза Чернобыля «Поиск», но с нашей стороны действия были таковы: получили - вывезли - понесли затраты - отдали потребителю. О концерне «Украгротехсервис» раньше не писали ничего плохого. Мы были в тени, мы не делали себе никакой рекламы, мы действовали быстро, эффективно и на пользу нашему народу и сельскому хозяйству. Но у нас имелось много конкурентов, а бороться с нами было очень тяжело: обороты огромные, и притом мы были государственным предприятием. Во-первых, мы своими объемами загоняли своих конкурентов в глухой угол, а, во-вторых, имели государственную поддержку. С нами можно было только конкурировать, в результате чего в Украине появился рынок топлива. И, заметьте, в мае, до начала всей этой чертовщины, бензин стоил 6 тысяч, а сейчас доходит до пятидесяти. Что случилось, почему? Ответ прост: мы ввозили столько бензина в страну, что нам приходилось искать покупателя. А теперь, когда «Украгротехсервис» замучен семимесячными проверками и ревизиями, на рынке топлива ищут не покупателя, а продавца. Украинский Комитет по нефти и газу все время проводил курс на повышение цен, мы же пытались их снизить. И нам это удавалось за счет насыщения рынка. Мы - единственная украинская государственная структура, у которой нет долгов перед Россией. Теперь те мелкие структуры, которые заняли наше место, создали страшный дефицит топлива в Украине, они играют на инфляции, они никого не пускают на этот рынок. Проводится разбойничья политика. А мы семь месяцев практически не работаем. Нам не дают работать, люди запуганы, нас замучили проверками, недоверием и обысками, допросами, и конца этому не видно. Нам Россия предлагает топливо в кредит, но я не хочу его брать, потому что у меня нет уверенности, что мне дадут рассчитаться с партнером. Я не хочу опять рисковать своей жизнью.
- Когда вы первый и второй раз возвращались в Украину, вы верили в справедливость?
- Я и сейчас в нее верю. Но за нее нужно бороться.
- В меня уже стреляли, и поэтому я не боюсь бороться за нее больше, чем кто-либо другой. И в первую очередь я сегодня борюсь против той несправедливости, которую творит по отношению к концерну «Украгротехсервис» Генеральная прокуратура во главе с генеральным прокурором В.Дацюком. Я думал, что генпрокурор - это человек, для которого закон - святое. Он даже в мыслях не может его нарушать. Но для нашего генпрокурора «закон - это я». Что хочу, то и ворочу. Я его лично не знаю, но я вынужден с ним бороться.
- Вы думаете, что он действует не самостоятельно, что за ним кто-то стоит?
- Я думаю, что действует он не сам. Есть определенные круги, которые его подстрекают. Я обратился к Верховному Совету с просьбой расследовать действия генерального прокурора. Он должен быть привлечен к ответственности за попрание закона. Ему дано народом Украины право вершить судьбы людей, арестовывать их. Он этим правом пользуется, но как - другое дело. Есть такая поговорка: «Семь раз отмерь, а один отрежь». А я смотрю, Владислав Дацюк пользуется другой: «Десять раз отрежем, и если три раза из них попадем, то хорошо». А то, что за этим стоят судьбы людей, - это не волнует. У меня есть заместитель - Бернацкий. Он пришел в «Украгротехсервис» сравнительно недавно. Когда-то он был секретарем Полтавского обкома партии. Уже неделю он ходит сам не свой. Как от работника, от него сейчас никакого толка. У него сделали обыск, пригласили людей, представили его как преступника. Он оскорблен, унижен, деморализован.
- Но как говорит сам Владислав Дацюк: честному депутату и честному человеку бояться нечего.
- Во-первых, исходя из презумпции невиновности, сегодня нет ни одного нечестного депутата. Вердикт выносит суд. И только он. А во-вторых, я бы сказал по-другому: честному депутату стоит бояться нечестного прокурора. Честный депутат не знает, что в голове у нечестного прокурора, неизвестно, какую операцию он разрабатывает и какую авантюру завтра совершит. Например, операцию по моему второму заместителю Мушко планировали в недрах Генеральной прокуратуры. Цель - дискредитация концерна. Они ею задались давно, но их планы смешало то, что в страну вернулся Бортник. Волна немного улеглась. Народ начал поговаривать: Бортник уже столько времени здесь, а его не арестовывают, обвинения не предъявляют, значит, что-то там переборщили. Эти разговоры доходят и до Генпрокуратуры. Значит, нужно беречь честь мундира, но Бортник - народный депутат, и прежде чем ему что-то инкриминировать, нужно еще это доказать. Его нельзя арестовать, а потом разбираться. Чинить же беззаконие над его замами можно - легко. А вдруг сознаются, а вдруг что возникнет во время следствия?
- И все-таки, мне, честно говоря, интересно; почему наши правоохранительные органы занимаются теми, кто уже не у дел? Конечно, расследования требует любое преступление или злоупотребление. Но у нас все как-то получается, что бьют в основном лежачих...
- С теми, кто уже отошел от руля власти, прокуратуре легче работать. Они менее защищены. Скоро Верховный Совет, который назначал генерального прокурора, должен будет его заслушать. А он же тоже человек, он играет на определенной конъюнктуре, поэтому я полагаю, что он никогда не будет действовать против сильных мира сего. Например, сколько раз поднимался вопрос депутатами о нарушениях в фирме «Земля и люди». Я не знаю: есть ли там криминал. Но как мне сказали люди из прокуратуры, на эту фирму в прокуратуре есть целые тома. Однако нужно ждать, потому что Ткаченко сейчас первый заместитель председателя Верховного Совета. Нельзя сегодня против ветра ходить! Как только его полномочия закончатся, вот тогда народ и разгуляется. Так что, для прокуратуры является нормальной позицией заниматься теми, кто уже не у власти. Она ведь должна показать, что постоянно борется с преступностью и приносит пользу народу. Я думаю, что здесь больше шума, чем дела.
- А правда ли, что у всех, кого допрашивали по делу Звягильского, «Дамиана-банка» и «Украгротехсервиса», пытались получить компромат на Кравчука?
- Но, видите ли, я могу сказать только о себе. От меня такого компромата не требовали. Меня только спросили, сколько раз я встречался с Кравчуком и какие у нас были отношения. Ну какие могут быть отношения гражданина Украины и Президента Украины? Я встречался с ним дважды: один раз в составе депутатской группы, другой раз он звонил мне лично по телефону, когда в стране был нефтяной кризис, а мы были единственной структурой, через которую нефть поступала в Украину, в том числе и для энергетики. Еще раз я входил в делегацию, летавшую с Президентом в США. Вот и все наши отношения. Больше меня ничего не спрашивали, а что спрашивали у других - не знаю. Но и, вместе с тем, насколько мне известно, генпрокуратура активно занимается сбором материала на упомянутую вами тему.
- И все-таки, Владимир Федорович, кто в вас стрелял?
- Я очень много думал над этим. Первый месяц после покушения, находясь в Вене, от боли я не мог спать, была очень сильная контузия. Я все думал и думал: кто бы это мог быть? Но так для себя и не смог решить. В прокуратуре мне сказали, что знают, кто в меня стрелял, знают, кто направлял руку, и что они вот-вот арестуют этого человека.
- То есть, Сидоренко?
- Версия пока такая. Но единственная ли она - я не знаю. Сидоренко попал под подозрение, потому что предъявил фальшивку с моей подписью, по которой они получили 20 миллионов долларов. То есть они сами предъявили свои мотивы. Если бы они их не предъявили, никто бы их не заподозрил. А так, похоже, моя жизнь была оценена именно в эту сумму.
- Поговаривали, что к этому причастен «Нордекс».
- Это невозможно, поскольку какой тогда смысл был «Нордексу» меня лечить и спасать. Кроме того, в связи с этим «Нордекс» ничего, кроме убытков, не понес: я вернулся в Украину и отошел от дел. А ведь «Украгротехсервис» был должен большую сумму «Нордексу». Когда меня допрашивали в Вене, то спрашивали и об этой фирме. Мне даже задавали вопрос, не сделал ли это Кучма, поскольку я мог классифицироваться как политический противник нынешнего режима. Я это все категорически отрицал.
- «Украгротехсервис» и «Нордекс» очень тесно работали друг с Другом. У вас были огромные обороты. Но вы утверждаете, что ваш концерн за последние семь месяцев ослаб, и что дальше, чем «закончить этот год», вы не думаете. В связи с этим ослабло и положение «Нордекса» на украинском рынке, во всяком случае объемы проводимых им операций. Кто, по вашему мнению, на сегодняшний день на украинском рынке мог бы сравниться в объеме оборотов с «Нордексом», «Украгротехсервисом времен Кравчука и Звягильского?
- Ну, я думаю, что АГ «Украина» имеет сегодня такой потенциал. Фирма «Славутич» тоже. Но это теоретически. А реально сегодня сказать сложно. Нужно поддерживать АГ «Украина», но если смотреть на показатели вывезенного АГ из Украины товара, то можно сказать, что этот год был сформирован без участия этой фирмы. Может быть, она развернется потом, но сейчас очень сложно вторгаться в те сферы, которые уже заняты другими структурами. Но, например, у нас остается очень много неэкспортированной химии. Концерн просто не в состоянии ее вывезти. А ведь раньше, до «Украгротехсервиса», экспортом химии занималась АГ «Украина». Во многом экспорт становится невыгоден. Например, внутренняя цена на металл делает его совсем непригодным для экспорта. Посмотрим, может, новый год внесет какие-то изменения.
- Владимир Федорович, вы считаете себя кристально чистым человеком?
- Нет. Я этого говорить не буду. Так случилось, что я стоял по колено в речке с долларами. Через «Украгротехсервис» проходили сотни миллионов долларов. Но я сумел не замараться, хотя искушение было велико. Я говорил тем людям, которые вели, так сказать, мое дело: я не буду заверять вас, что я такой честный, аж свечусь, - вы бы сами сказали, что у меня шарики за ролики заехали. Может быть, Бортник и хотел сколотить что-нибудь на черный день. Но вот он наступил, а у меня, кроме проблем, ничего нет. Но я работаю с «Нордексом», а мы сегодня им должны. Будут ли они мне выплачивать какое-то вознаграждение, если не получили от меня даже должного? Когда они спасали меня, то они спасали не только мое здоровье, но и свои миллионы, которые «Украгротехсервис» должен им вернуть. Вложив тысячи, они возвращали те миллионы, которые заработали. Так что с «Нордексом» я не смог заработать деньги лично для себя, а с теми, с кем работал после «Нордекса», с теми у меня не сложились доверительные отношения. Вот так я и стал кристально чистым человеком, который может позволить себе уезжать из страны и опять в нее возвращаться. Здесь меня расстреливали. Мне бы лежать в западной клинике и длительно лечиться. Но я должен был вернуться и отстоять себя. Другого выхода у меня нет.
- Каковы ваши отношения с Президентом Кучмой?
- Я не думаю, что все это идет от Президента. Взятый им курс на борьбу с организованной преступностью и коррупцией всем понятен. Правильно и то, что он должен подкрепляться определенными делами. Я думаю, что эти дела, если их до конца раскрутят, будут направлены против идеологии Президента, поскольку этими делами его могут поджечь. Президент генерирует идеи, а воплощают их в жизнь люди. Воплощать можно по-разному. Можно хотеть помочь, но вместе с тем взять не ту ноту и сфальшивить. Я думаю, что те, кто выполняет эту правильную задачу будто бы правильными методами, очень рискует. Если их «правильные» методы вылезут, то это не укрепит авторитет Президента. Если вы думаете, что не ведется тайная борьба против Кучмы, то вы ошибаетесь. Был Кравчук, и против него она велась его же ближайшими соратниками, что и привело к отставке Кравчука. То же самое есть и сейчас. А ведь ситуация в стране серьезная: левый парламент, противостояние между Верховным Советом и Президентом и так далее. Кроме того, реформы, которые на первых порах к улучшению материального положения людей не приведут. Я думаю, что из команды Президента на деле не все его поддерживают. На словах - это такое, а на деле они будут смотреть в следующий день, так как понимают, что Кабинет и Президент, проводящие реформу, обречены на отставку, поскольку им придется проводить массу непопулярных мер. Плодами их труда воспользуются те, следующие, которые придут за ними. Вот тогда-то и выскочат те, которые скажут: «Знайте, знайте, я уже тогда работал против Кучмы».
А отношения у меня с Президентом сложные. Если с Кравчуком у меня не было личных отношений, то с Леонидом Даниловичем за время его премьерства у меня сложились хорошие личные отношения. Я, конечно, понимаю: все, что делалось против меня, не могло делаться в обход Президента. Но это уже такое дело. Я, приехав сюда, абсолютно не пытался контактировать с Президентом. Я не буду пытаться возобновить личный контакт. Про себя я могу определиться по отношению к Президенту, но не поддержать его реформы я не могу. Мне по душе земельная реформа и курс на приватизацию. Сначала нужно навести порядок в экономике. Потом с остальным порядком будет легче. А сейчас вы хоть в десять раз увеличьте состав прокуратуры и СБУ, но пока у нас будет 80 процентов государственной собственности, злоупотреблений меньше не станет. Ведь сейчас весь беспредел творят не только те, кто имеет отношение к собственности, но и те, кто ее охраняет, поскольку вначале нужно договориться именно с ними. Удельный вес Коррупции очень сильно снизится, если мы отойдем от монополии государственной собственности. Для порядка по стране нужно расставлять на каждом углу не милиционеров, а хозяев. Поэтому реформы нужны. И я при всех своих обидах или необидах не уйду в левую оппозицию парламента. По мере возможности и сил я буду работать на реформы.