В советские времена существовал лексикон опорных политических понятий, обозначавших совсем не то, о чем вроде бы говорилось. Например, когда речь шла о «братской интернациональной помощи», следовало читать «агрессия»; когда газеты вопили о «подрывной деятельности наемников мирового капитализма», нужно было понимать, что подразумеваются идейные борцы против советского режима; когда «Правда» вещала о «перерывах в работе» в «братских странах», любой мыслящий человек сразу понимал: массовые забастовки охватили восточноевропейских сателлитов СССР. А коль скоро возникал вопрос о «дальнейшем совершенствовании ценовой политики», все сломя голову неслись в магазины, ибо твердо знали: с завтрашнего дня подорожают водка, сигареты и полукопченые колбасы.
СССР пал. Но традиция осталась, вопреки обретенной, казалось бы, свободе слова и демократии. В первые годы независимости каждый в ужасе содрогался, когда Верховная Рада вдруг начинала заниматься «мерами по социальной защите населения». Ведь это означало, что на очереди - очередная масштабная эмиссия. То есть дикий скачок цен, слегка компенсированный прибавлением зарплаты. Поэтому нужно бежать тратить все, что завалялось в карманах (если там что-то еще оставалось).
Президент Кучма пришел к власти под лозунгом единства слова и дела. И такое «единство» не замедлило выказать себя. Правда, не слишком уж своеобразно. Скорее, в русле отработанной традиции. Хотя и в более утонченном виде, от этого менее доступном пониманию рядового гражданина. И от этого ставшим гораздо опаснее.
Чуть ли не с самого начала нынешних реформ возник тезис о необходимости их коррекции в плане большей социальной направленности. Под этой вывеской был измордован передачей от одного хозяина к другому Пенсионный фонд, перестали выплачиваться вовремя (и вообще выплачиваться) зарплаты, резко выросла безработица. Каждый желающий может сам продолжить список. Другой популярный термин современности - финансовая стабилизация. Вещь вообще удивительная. Специально для гурманов от экономики и политики. В учебниках написано, что финансовая стабилизация достигается благодаря комплексу мер, резко ограничивающих возможные источники инфляции. У нас - построили на какое-то время финансовую стабилизацию на основе пирамиды ОВГЗ под чудовищные проценты, то есть на основе что ни на есть инфляционно опасной! Результат самоочевиден.
Все мы слышали, что произведено сокращение расходной части бюджета 1998 года - согласно президентскому указу. Не будем вдаваться в тонкости, конституционна ли такая акция. Главное в ином - что же это за сокращение, в котором удивительным образом возрастают расходы на содержание аппарата исполнительной власти? Наконец, очень недавний пример. Президент Кучма принялся усердно стращать население «болгарским вариантом» развития событий. Да, неприятный это вариант. С голодом и холодом, с километровыми очередями за хлебом и миллионными манифестациями против политики правительства. Но... Необходимо одно небольшое уточнение. В Болгарии левое правительство и левое большинство в парламенте довели страну до грани национальной катастрофы. У нас же и правительство вроде бы реформаторское, и Президент смотрит на Запад. Иными словами, Федот, да не тот. Конечно, рядовому гражданину, как правило, все равно, отчего ему голодно и холодно; но в болгарской ситуации был хотя бы реальный выход в виде прихода к власти ответственного правительства, которое занялось реальными проблемами строительства рынка. У нас же, если к власти придет оппозиция, то болгарская ситуация покажется сладостным раем... Кстати, об оппозиции. Многие рьяные оппозиционеры играют в те же игры со словами. Например, вещает громогласно Павел Лазаренко с трибуны Верховной Рады о том, что в Европе куда ни плюнь - повсюду при власти социалисты. Под бурные аплодисменты социалистов отечественных. Но при чем тут наши социалисты? Они ходят на митинги под портретами Ленина-Сталина, от одного вида которых у немецкого или шведского социалиста может случиться инфаркт, и призывают к восстановлению Советской власти - а западные социалисты жизнь положили на борьбу против угрозы всемирной экспансии этой власти. Хотелось бы рассматривать эту игру со словами во «все наоборот» как что-то анекдотическое. Но на самом деле традиция называть вещи не своими именами несет серьезную социальную опасность. Поскольку рядовой гражданин, дезориентированный неверным употреблением терминов, которые должны иметь весьма определенную область значений, начинает страдать тем социально-психологическим заболеванием, которое принято называть «аномией». То есть неспособностью внятно назвать, привязать к слову факты общественной жизни. Такой человек становится легкой добычей различных политических манипуляторов и демагогов, ибо неспособен разобраться в том, что ему предлагают действительно серьезные, ответственные политики. Поскольку и способность к пониманию смыслов, скрывающихся за словами, и сама охота к такому пониманию у него отбиты власть имущими. Себе же во зло.