«Народы-этносы мира все уверенней выходят на авансцену большой политики...», «Гарантом социального прогресса в полиэтнических обществах становится новая государственная этническая политика...», - такими оценками пестрит печать многих стран. Политическая наука суммирует подобные оценки констатацией: практическая этнополитика - в поиске новых теоретических оснований. Идет этот поиск и в Украине. Недавно вышла в свет монография с обычным академическим названием: «Політична етнологія як наука» (Киев, Школяр, 1994). Мы беседуем с ее автором - Иваном Варзарем, профессором и заведующим кафедрой социально-политической теории Украинского госуниверситета пищевых технологий.
- Иван Михайлович, просматривая книжные новинки, увидела вашу книгу с очень уж обыденным названием. Но не прошла мимо аннотационного акцента: в монографии изложены основы новой социально-политической науки... Не каждый же день основывают политические науки! В двух академических институтах системы НАН Украины интересуюсь хотя бы публицистической «оболочкой» этой новизны. Там мне сказали, что вы - видный специалист по межнациональным проблемам и что после многих перипетийных лет недавно защитили по содержанию докторскую диссертацию. Знакомясь с аттестационными документами ученого совета, узнаю, вероятно, нечто неординарное: оказывается, вы открыли новое направление политологических исследований, а в его русле основали новую науку, нетрадиционно освещающую практическую этнополитику. Так ли это?
- Да, в упомянутых документах и в отзывах на книгу так именно и сказано.
- Тогда давайте все по порядку.
I.
Теоретическое содержание этнополитики
- Можно ли констатировать, что в вашей книге и диссертации изложена современная теория этнополитики, или иначе - дано научное обоснование практической этнополитики?
- Скорее второе, чем первое, и с уточнением: в них изложен один из вариантов теоретического обоснования практической этнополитики.
- А что же представляет собой сама этнополитика?
- Этнополитика (этническая политика) - это одна из отраслей практической деятельности историко-политических субъектов (государств, партий, общественно-политических ассоциаций и др.), одна из такого ряда: политика социальная, внутренняя, кадровая, молодежная, аграрная, техническая, финансовая и т.п. Содержательность же этнополитики рельефней можно выявить, отталкиваясь от общеполитического феномена. Если «политика вообще», это - 1) взаимоотношения людей и их социумных групп по поводу власти и управления делами общества; 2) тактико-стратегическая линия поведения историко-политических субъектов в политической жизни и 3) теоретическое осмысление людьми политической жизни, - то этническая политика есть некая «частность» по отношению к этому «общему». А именно: этнополитика - это тактико-стратегическая линия поведения историко-политических субъектов в контексте социальных отношений и общегражданских взаимосвязей этнических общностей (или народов-этносов) и их отношений с государством. Условно говоря, на две трети этнополитика - это практико-деятельностный, а на одну треть - идеально-«утилизационный» феномен. Моя наука и дает теоретическое обоснование и предварительно-интеллектуальную «проработку» гипотетических действий (шагов, мер, акций и т.п.) историко-политических субъектов в практической этнополитике, - в силу общесоциологического закона: прежде чем предпринять практический шаг, обдумай его, апробируй его теоретически. У нас этот объективный закон десятилетиями нарушался, вследствие чего Р.Арон когда-то называл этнополитику в СССР «беспорядочной стрельбой по взлетевшим воробьям».
- А в нынешней Украине можно назвать примеры этой «беспорядочной стрельбы»?
- Можно - Крым. Но сошлюсь на последний по времени прецедент его «звучания». И до и тем более после июньских коллизий в Крыму Киеву следовало было идти не на спорадические контакты то с русскоязычным населением, то с «русскими» или «украинскими» партиями, а вести уважительный диалог с элитными силами крымскотатарского народа и других этноменьшинств полуострова, чтобы с тех пор и по сей день «беспорядочной стрельбой» не обращать на себя вимание специальной Комиссии Совета Европы перед принятием Украины в эту организацию... В более же широком плане могу привести примеры под титлом «Нам предстоит...» Итак, нам предстоит непростая перепись и паспортизация населения, непредсказуемые выборы в России и в Украине, принятие новой Конституции Украины... Может быть, что-то тут и делается, но научным кругам не видно. А потому возникают вопросы: понимают ли в политическом руководстве страны, каков этнополитический подтекст этих событий, и принимаются ли превентивные меры, дабы впоследствии не «стрелять по взлетевшим воробьям»? «Просчитывается» ли гипотетическое поведение не-украинских народов-этносов «на фоне» этих событий? Наука подсказывает: эти события ныне бытийствуют лишь в гипотетике и «разрознены в себе», но в процессе их свершения и взаимонапластования они могут «войти в резонанс», проявив неожиданную соединенную силу и выявить непрогнозируемый отрицательный эффект. Я не «каркаю» впустую, а лишь заинтересованно рассуждаю.
Я настаиваю на политической субъектности всех народов-этносов: больших и малых, титульных и доминирующих, рецессивных и маргинальных, материковых и диаспорных, - именно на их политической субъектности, а не только на их созерцательно-пассивной политической объектности. Помните реплику М.С.Горбачева: «Хватит командовать народами!» Это-то «командирство» и есть перманентная политическая объектность народа (когда на него только «направляют» всевозможные политические акции). Но я веду речь не о народе-населении, а о народе-этносе (или народе как этноисторической общности). Когда имеем дело с народом-этносом вообще, политикам надлежит проявлять филигранную осторожность: никакого «командования» им, дайте ему проявить свою политическую амплуацию и почувствовать себя и субъектом, а не только объектом политической истории (что в обиходе и называется «почувствовать себя хозяином судьбы»).
- Пример?
- Пожалуйста, тот же Крым. Татарский народ-этнос в Крыму - титульный. Иной геополитической площади для социально-политической самосуверенизации у него нет, а потому он - единственный там правомочный политический субъект. Между прочим, в 1944 г. его депортировали именно как политического субъекта - как «народ, проявивший враждебность советскому строю», а не как населенческую совокупность (в таковом качестве депортировали из Крыма «людей немецкого происхождения»). Ну а теперь? Народ выжил и возвращается на свою историческую родину, а его тут неофитные жители встречают как «нежеланного гостя»... Киеву здесь нужно проявлять действительно этнополитическое искусство, сочетающее львиный напор, совиную мудрость, змеиную гибкость и голубиную кротость. Необходимо филигранно соразмерять жизненные потребности и интересы как возвращающихся татар, так и уже проживающих тут неавтохтонных людей, при этом ублажая как взоры и чаяния геополитических соседей, так и блюдя собственные общегосударственные тактико-стратегические устремления.
II. Определение места нацменьшинств
в многонациональном обществе
Не все народы-этносы пребывают на стадии нации: по ООНовской статистике, из почти четырех тысяч народов-этносов планеты лишь восемьсот - нации, остальные - «донациональные народы». В Украине - картина такая же мозаичная: в ее этнопалитре есть и родовые образования (цыгане, караимы), и племена (гагаузы, ассирийцы), и народности (русины, бойки), и только не более трех десятков представителей наций: украинцы, русские, белоруссы, евреи, молдорумыны, крымские татары, немцы, венгры, поляки, греки, литовцы, болгары, сербы и др. Так что более правомерны термины «этноменьшинство», «полиэтническое общество», «межэтнические отношения» и т.п., чем многосложные термины с компонентом «нация». «Этноменьшинство» - понятие, обозначающее лишь количественные очертания какой-то людности в сопоставлении с титульным народом-этносом. Но моя наука здесь выделяет особый акцент: на своей плацентной и этноойкуменной площади (скажем, татары - в Крыму, венгры - в Закарпатье, молдорумыны - на протяжении «романской дуги Украины», белоруссы - в Полесье и т.д.) никакой «малый» народ-этнос не является «этноменьшинством» в политологическом смысле, а является таковым лишь в описательно-демографическом смысле. Предметом науки политической этнологии является политическая жизнь народа как этноисторической общности, а не как населенческой совокупности (последняя предмет другой науки - политической социологии, основанной французом М.Дюверже). Что же касается праксеолого-житийного значения предмета моей науки, об этом мы уже довольно поговорили. Здесь могу лишь еще раз подчеркнуть главное - это «облачение» любого народа-этноса функциями субъекта в политической жизни. Практическим этнополитикам я давно рекомендую брать эту многопотенциальную позицию на вооружение.
- Можете ли сию же минуту убедить их еще каким-нибудь ярким примером?
- Могу. Вспомним прецеденты И.Смирнова («Меня избрал приднестровский народ...») и крымчанина Ю.Мешкова («Я - легитимный президент народа Крыма...»): эти «мини-президенты» вели речь о народах не как этноисторических цельностях, а о народах как населении, которым волюнтаристски манипулируют как объектом политики...
- Разница очевидна. Хотя мне видно и то, что эти «мини-президенты» большой политики не делают.
- Как сказать... Достаточно с нас и того, что с ними вынуждены считаться политики большой руки из соседних держав. А потом главный вред их «деятельности» в том, что они затеняют автохтонные народы-этносы, изгоняют их со своих родных политических арен, т.е. лишают их адекватной им политической субъектности.
- А большие политики этим не грешат?
- Увы, еще как грешат. Чего стоит, например, многомесячная генеральская акция по «усмирению чеченских бандитов»... Или адресованная уже нам московская «этнополитизма»: «Ну, так что будем делать с этой Украйной?..» Разве это - спонтанные «грешки»?..
III. Практический этнополитик должен быть
и теоретиком
- Уверены ли вы в том, что, владей руководители политической теорией, они бы успешней решали повседневные проблемы и задачи практической этнополитики?
- Вы же ответили на свой вопрос: несомненно! В силу уже упомянутого общесоциологического закона: прежде чем действовать практически, подумай теоретически... И относительно Украины у меня здесь есть даже доля бодрого оптимизма, который зиждется на констатации: в последние год-полтора к руководству этнополитическим фронтом привлечены люди со светлыми головами, теоретически подготовленные. Мне неудобно называть, но одновременно просто необходимо упомянуть хотя бы несколько имен (по алфавиту, а не по рангам): это - В.Г.Кремень, И.Ф.Курас, В.М.Литвин, А.В.Разумков, Д.В.Табачник, Н.А.Шульга и др.
- И каковы же их успехи в практической этнополитике?
- Увы, дела подчас еще творятся по-старому, в обход новейшей теории, хотя и не так плохо, как, скажем, в России. Вероятно, потому, что многие наши руководители слишком заняты чисто административной работой, и, естественно, им просто не хватает времени не только на самостоятельные теоретические изыскания, но и на ознакомление с чужими научными достижениями и учет их в своей работе. Я к этому отношусь с пониманием и спокойно. Но констатирую: коли так, пользуйтесь услугами советников, консультантов, узкопрофильных экспертов, как это делается во всем мире. Но у нас до этого «не опускаются». И не только потому, что мы бедны, а и потому, наверное, что затвердела в нашем менталитете обыденная установка: «Сами с усами...»
IV. У нас не то Министерство по этнополитическим делам...
- Я хотела бы задать вопрос насчет нашего Министерства по этнополитическим делам: соответствует ли его конструкция и функции теоретическим установкам науки-этнополитики?
- Далеко нет, хотя здесь и не обязательна корреляция с позициями всякой внове являющейся на свет науки, лишь бы было соответствие по объективному предназначению самого министерства. А этого-то и нет. Почему? Могу ошибаться в частностях, но концептуально и историологично мыслю так. Это ведь еще творение «романтиков»... Прерву себя и напомню, что этим термином за рубежом называют первую волну украинских политиков 90-х годов, а вторую волну, нынешних политиков, там называют «прагматиками». Этими политологическими терминами я и предлагаю оперировать. Ибо для освещения этнополитических материй наши обыденно-эмоциональные термины «национал-патриоты», «космополитические реалисты» и другие просто не подходят. Итак, - «романтики». В интерпретации этнополитических материй они «страдали определенной близорукостью и утопической иллюзорностью (это обобщение украинского диаспорного политолога И.Магочи). Во-первых, они видели Украину - в общем и целом - одноэтническим обществом «с несущественной чужеэтнической примесью». Но следует отдать им должное: с оглядкой на эту «примесь» ими были приняты прогрессивнейшие документы эпохи суверенизации Украины - Декларация прав национальностей, Закон о национальных меньшинствах и Закон о языках, коими можно гордиться. В повседневной же этнополитической практике «романтики» руководствовались все же утопической установкой на «ускоренное воцарение всецелого унитаризма» в обществе - относительно и государственности, и образования, и языка, и науки, и культуры, и менталитета, и т.п. Поскольку же упомянутая «примесь» - реальность, вот и создали третьеразрядный Комитет по делам национальностей. Во-вторых,«романтики» эйфорично увлекались украинской диаспорой. Они считали, что если уж она полностью не реэмигрирует на историческую родину, то частично, - несомненно... Углублявшийся с начала 90-х годов процесс социально-политической суверенизации сопредельных государств вызывал у «романтиков» мысль о возможности инициирования существенной миграции из Украины диаспорных периферий соответствующих соседних народов. В синтезе «романтики» сформулировали ложную этнополитическую установку на «возбуждение» эмиграционно-миграционных потоков: диаспорных украинцев - в Украину, а из Украины - «некоренных» народов... Задействовал закон политологии: новая политическая мысль требует организационной институционализации, - и до ранее созданного Комитета добавили функциональный элемент миграции. Так возникло Министерство по делам национальностей и миграций. Третий момент «романтических» блужданий в этнополитических материях - религиозно-культовый - в названии министерства существовал до недавних пор. В синтезе «прагматикам» в наследство досталось не нормальное для полиэтнического общества и монофункциональное министерство, а некий бесформенный и гремучий конгломерат, коим и руководить нельзя, и ликвидировать недопустимо, но который сам собою распадается на наших глазах...
- У нас просто НЕ ТО министерство существует, не так ли?
- Вы правы. Нашему полиэтническому обществу, да еще так «неудачно» расположенному в геополитическом пространстве обновляющейся Европы и раньше нас пробудившегося Востока, объективно необходимо однопрофильное министерство, - только по делам этнополитическим. Эту серьезную институцию следовало бы укомплектовать компетентными кадрами разноэтнического статуса - людьми, владеющими современными социально-политическими и историко-этнологическими науками, а не только знаниями, скажем, истории казачества, карпатского фольклора или потаенностей церковно-конфессиональной жизни Львовской епархии. Не исключаю и того, что некоторые функционеры этого министерства могут и должны постоянно пребывать в наиболее аритмично пульсирующих этнорегионах Украины.
- Если скажете, что с подобными размышлениями, наблюдениями и предложениями вы не обращались к властям, - не поверю...
- Обращался, но пока безуспешно. «Романтики» и не захотели выслушать (и даже попытались помешать изданию книги, вследствие чего мне пришлось выпускать ее в свет прячась, с опозданием и на свои средства), - вероятно, задействовала логика иезуитской пословицы: «Собственные заблуждения дороже чужих прозрений». Ну, а с «прагматиками» начал диалог почти два года тому назад, но он идет вяло, безрезультатно, глубинного понимания не встречаю. Вероятно, действует логика уже упомянутой пословицы: «Сами с усами...»
V. Этноменьшинство - тоже политический субъект
...Мы вступаем здесь в гносеологические пределы великомученической проблемы современности - проблемы политико-государственного и социально-культурного благоустройства меньшинств в рамках полиэтнических обществ. Не зря же в Совете Европы есть отдельная комиссия и спецкомиссар по этноменьшинствам! А у нас пока действуют по логике поговорки: в стеклянном доме швыряются камнями... В Украине наберется до десятка этнорегионов, в которых над титульными украинцами - если не везде численно, то этнокультурно и деятельностно - превалирует какой-нибудь не-украинский народ-этнос или группы таковых. Если «романтики» в упор не замечали этих «не-наших», то «прагматики» замечают, но инерционно поступают по логике пословицы: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Грянуло в феодосийско-керченском ареале, - всей командой туда, грянет завтра на Измаильщине, - туда устремятся все «тушить» в зачатке этнополитические коллизии. Не потому ли так часто нас жалует посещениями упомянутый спецкомиссар СЕ?..
- Какие тут «развязки» предлагает наука?
- Много лет назад я пришел к выводу: этноменьшинства могут и должны участвовать в политике как прямым и непосредственным, так и опосредованным, представительским образом. Но в неструктурированном и малокультурном многоэтническом обществе подобная коллизия может быть чреватой таким негативом: некоторые этноменьшинства могут мимикрировать к порогу охлократических выходок, впасть в харизматические и сервилистские поползновения, болеть этноцентристскими и неполноценностными настроениями, которые вызывают ответные негативные реакции титульного народа-этноса, - ксенофобианского, великодержавного, «этноочистительного» и другого характера. Чтобы избежать всего этого (вот одна из затребованных вами «развязок»!), этноменьшинства должны осознать необходимость «делать политику» не всегда непосредственно, а более опосредованно, устами и делами своих политических партий и общественно-культурных ассоциаций. Изучив материалы комиссара СЕ по этноменьшинствам Европы, я пришел к выводу: политическая судьба любого этноменьшинства - в руках своей этнополитической партии. Таковые партии есть во всех полиэтнических обществах современности. Появились такие партии и в Украине - русинская, русская и крымскотатарская. На очереди конституация этнополитических партий других украинских этноменьшинств - венгерской, польской, молдорумынской, еврейской, греческой и др. Это - новый для нас этнополитический субъект, а для практических политиков - новый и специфический объект этнополитики.
- Позвольте попутный, но пристрастный вопрос: в какой из этих этнополитических партий вы себя видите и будете ли вообще действовать в них?
- Уже несколько лет действую, - но, так сказать, в подготовительной фазе, - на сегодня лишь в гипотетической этнополитической партии молдорумынской общины. Несколько лет действую в народнодипломатической сфере, четвертый год возглавляю внеправительственную ассоциацию «Украина - Молдова», которая и выступает одной из конституационных ячеек этой партии.
VI. Титульный народ-этнос
и судьба политической нации
в Украине
- Вы часто оперируете (в книге и в нашем диалоге) понятиями «титульный народ» и «этнополитическое титулирование», явно придавая им особое значение: каков же их сугубо этнополитический смысл?
- Очень интересный вопрос. Я отвечу на него кратко. В каждой полиэтнической стране есть свой титульный народ-этнос (исключения редки - США, Сингапур, Мальта и др.). Этот народ - самый автохтонный из всех аборигенных народов-соотечественников, т.е. народ, появившийся на свет именно на имяреченной территории (и эта территория называется мной «этноплацентой»); этот народ именно здесь на протяжении своей предыдущей истории создавал государства, политико-административные образования и свой тип экономического освоения природы (поэтому эта площадь именуется мной «этноойкуменой»); именно здесь этот народ культурно осваивал природное и социальное пространство (в силу данного обстоятельства я называю эту площадь «этнокультурным ареалом»). В Украине этим титулятором государства, экономики, валюты, системы образования, культуры, языка и даже природы, естественно, является украинский народ-этнос. Он же является первым по рангу и значимости субъектным волеизъявителем этнополитики в стране. Поэтому я никак не оправдываю потуги тех «интернационалистов», которые предлагают переименовать страну и государство, по личной бесхарактерности не принимают языка, этнокультуры и ценностных ориентаций украинства. В чужой монастырь со своим уставом не ходят... Однако же обратите внимание на существенный акцент в контексте излагаемой концепции. В своей исторически-преобразовательной работе титульный народ непременно соприкасается и взаимодействует с другими народами-этносами, и в меру этого сотрудничества все они становятся его «соотечественниками». Украина, что называется, «от века» была интерэтническим, многонародным отечеством. Например, безымянный киевский летописец еще в XI в. так зафиксировал эту реалию: «...и быша ту и варязи и словени и прочая и вси прозвашася Русью». И именно в силу этого обстоятельства титульный народ-этнос имеет объективное право рекомендовать им (к подражанию или к аутентичному принятию) свою форму государства, тип гражданского общества, свой язык (в качестве инструмента официального общения и международно-внешнего контактирования), некоторые черты своей модели культурологического освоения мира, экономического мышления, политического поведения, этноисторического менталитета, этико-эстетического миросозерцания и т.д. Но именно «рекомендовать», а не «навязывать», тем более - не «диктовать». В итоге, на протяжении, как правило, продолжительного периода сотрудничества народов в данной стране - вокруг и на базе титульного народа - возникает единогосударственная политическая нация. Иначе говоря, титульный народ-этнос создает вокруг себя такую равноправно-созидательную атмосферу, в которой любой «чужак», иноэтничный элемент может непринужденно констатировать, как, например, Р.Арон: «Да будь я хоть трижды этническим евреем, - я был и остаюсь частицей французской политической нации!..»
- ...в противном же случае?..
- ...в противном же случае страна эта (или этногеополитический регион) мало-помалу превращается в конфликтогенную точку, в невралгический «узелок», беспокоящий соседей и международное сообщество перманентной готовностью к этнополитическому взрыву...
- Могли ли бы указать на примеры, лично и досконально вам известные «противные случаи»?
- И я, и вы можете назвать такие страны: Россия, бывшая Югославия, Афганистан, Судан и др. А вот насчет региона у меня действительно «свой, досконально известный» пример: молдавско-украинская Транснистрия. Вся «конкретика» этого до сих пор тлеющего этнополитического (а в подвальной основе - и межгосударственного) конфликта «нанизывается» на «стержни» двух аспектов бытия многоэтнического общества - титулирования атрибуций этнополитической жизни и создания политической нации.
Основным «практическим» постулатом этнополитики является модель общегосударственной этнополитики в полиэтническом обществе. Примечательное на сей счет положение сформулировал Л.Д.Кучма в инаугурационной речи в парламенте 19 июля 1994 г.: Украина - многоэтническое общество, и этот объективный факт должен лечь в основание стратегии всей политической жизни, в противном случае - раскол общества и крах идеи украинской государственности... Здесь - в несколько презумируемой форме - и содержится теоретический генезис модели этнополитики, которая (модель) зиждется на сопряжении формы государства, типа политического в нем режима и модуса конституционного строя страны. Эта же мысль содержится в президентском проекте Закона о государственной власти и местном самоуправлении, в котором к триаде добавлено положение о регионализме. С учетом всех указанных компонентов модель этнополитики в многоэтническом обществе можно назвать «интерэтнополитическим плюрализмом» (на терминологической «незыблемости» формулы не настаиваю, - я лишь подсказываю мысль).
Однако. И нынешние политики не добрались до двух важнейших элементов концепции региональной этнополитики, - а именно: до 1) «этнорегионального муниципализма» (термин принадлежит Ф.Адлеру) и до 2) «этнорегионального маргинализма» (термин принадлежит Р.Арону). По моим представлениям, этномуниципальный элемент региональной этнополитики может предостеречь нас от обострения коллизий «местность» - «центр», а этномаргиналистский элемент - от накаливания межгосударственных и международных отношений. В контурно обозначенной модели этнополитики - спасение идеи украинской государственности и гарантия сохранения за украинским народом реноме «толерантного». Став титульным государствотворцом, он не имеет права впадать в фальшивую роль «старшего брата» по отношению к ста «меньшим братьям»... В противном случае - деградация его исторической миссии, впадение в старозаветный статус народа, потерявшего рассудок, народа, в котором нет более смысла (Второзаконие, 32, 28)... Очень надеюсь, - этого не произойдет.