Мы не родственники. И даже не однофамильцы. Просто занимаясь подготовкой материала об украинско-немецких консультациях на высшем уровне, за день до приезда Леонида Кучмы в Германию с удивлением услышал о сенсационном интервью, которое дал русской службе Deutsche welle генерал-майор СБУ Валерий Кравченко, отвечавший в украинском посольстве в Берлине за вопросы безопасности (и, по непроверенной информации, одновременно являвшийся резидентом украинской разведки в Германии). Но есть все основания полагать, что еще большей неожиданностью стало это интервью для украинского Президента, который позже назвал его «абсолютным абсурдом».
Слово офицера
Главный тезис выступления генерала: «Глава СБУ Игорь Смешко и начальник Главного управления разведки СБУ Олег Синянский вопреки действующему законодательству отдают своим сотрудникам за рубежом указания следить за представителями украинской оппозиции, а также членами правительства». Имеющиеся же на его руках доказательства Валерий Кравченко готов предоставить Генпрокуратуре Украины и комитету Верховной Рады по вопросам прав человека, национальных меньшинств и межнациональных отношений. При этом сотрудник спецслужбы старательно избегал упоминания каких-либо конкретных фамилий, а о содержании документов говорил крайне скупыми фразами.
Реакция органов исполнительной власти на это заявление последовала незамедлительно. Первым отозвалось руководство Кравченко: не дожидаясь следующего дня, пресс-служба СБУ обнародовала свой комментарий на информационной ленте «Интерфакс—Украина» за восемь минут до полуночи, спустя всего лишь три с половиной часа после прозвучавшего интервью! Впрочем, свет на всех этажах здания на Владимирской жгли всю ночь. Поговаривают, что не только свет…
Версия СБУ такова: заявление Кравченко абсурдно, поскольку «дача руководством СБУ любых противоправных указаний или задач, в том числе политической окраски, запрещена законом Украины, а потому никогда не допускалась». Далее СБУ обратилась к фигуре самого Кравченко, который в трактовке ее пресс-службы выглядит довольно неприятным типом: «Очевидными мотивами поведения В. Кравченко являются личные меркантильные интересы по поводу возможного прекращения его заграничной командировки. Ссылка В.Кравченко на «указания руководства следить за депутатами Верховной Рады и членами правительства от министра и выше» является, очевидно, сознательной провокацией со стороны офицера».
Пресс-служба даже указывает и причину, якобы по которой руководство СБУ приняло решение отозвать генерал-майора из Берлина: 11 февраля он получил распоряжение прибыть в Киев в служебную командировку, во время которой должен был решаться вопрос о его дальнейшем пребывании на должности, в том числе с учетом его возраста и состояния здоровья. В связи с отказом Кравченко выполнить соответствующий приказ МИДа Украины, 16 февраля произошла замена этого сотрудника новым офицером.
В то же время сотрудники Службы, уполномоченные распространять официальную версию происшедшего, как бы доверительно сообщали, что у Валерия Кравченко от долгого пребывания за границей, дескать, «поехала крыша». Что в последнее время он позволял себе вольности в официальных телеграммах, которые отправлял в Киев, и в результате его прямое начальство хотело просто лично пообщаться, дабы проверить его адекватность. Офицер же, предчувствуя скорый отзыв и не испытывая желания возвращаться на родину, решил пойти на такой экстравагантный шаг, чтобы привлечь внимание к своей персоне и остаться далее в Германии. Что же касается документов, то их нет и быть не может. Да и вообще, фигура Кравченко крайне подозрительна: почти всю свою жизнь он проработал в пятом управлении КГБ СССР, занимавшемся защитой советского конституционного строя и борьбой с диссидентами, а побывав в Германии, стал, видите ли, защитником оппозиции и вольнодумства.
В четверг официальные комментарии поступили от Генпрокуратуры и МИДа. По словам пресс-секретаря генерального прокурора Оксаны Соколовой, Генпрокуратура пока «не получила никаких документов от генерала Валерия Кравченко, но она готова рассмотреть в установленном законом порядке все документы, которые ей передадут». Кроме того, г-жа Соколова сообщила, что пока речь не идет о том, чтобы Генпрокуратура посылала своего представителя в Германию. Внешнеполитическое ведомство решило же ограничиться минимумом слов. «Согласно сложившейся международной практике, случаи такого рода не сопровождаются комментариями МИДа», — заявил глава пресс-службы Маркиян Лубкивский. И надо заметить, что Лубкивский абсолютно прав, отказываясь от комментариев. МИД и СБУ никогда не были замечены в братских чувствах. Не располагает к ним и последняя стычка между ведомствами по поводу инцидентов в двух посольствах, ответственность за которые не хотят брать ни та, ни другая сторона…
Эти и другие, предпринятые СБУ меры дали повод некоторым наблюдателям считать, что спецслужба (во всяком случае, ее руководители) заранее предполагала подобное развитие событий.
И попыталась минимизировать негативные последствия, сыграв на опережение. Так, за несколько часов до выхода в эфир интервью Кравченко, появился указ Президента Украины «О дополнительных мерах по дальнейшей демократизации общества и усилении гражданского контроля над деятельностью правоохранительных и разведывательных органов Украины». Этим указом прекращается практика откомандирования сотрудников спецслужб в высшие органы государственной власти (аппарат парламента, администрацию президента, правительство, Генпрокуратуру, аппарат СНБО, центральные органы исполнительной власти) для проведения оперативно-розыскной работы во время пребывания на официальных постах в этих организациях.
Обратим внимание на то, что пресс-служба главы государства, комментируя указ, сообщила, что документ подписан для улучшения демократического гражданского контроля за работой правоохранительных и разведывательных органов, выполнения международных обязательств Украины по интеграции в Евросоюз, реализации госполитики в этих сферах и дальнейшей демократизации общества, а также ликвидации негативного наследства времен советского КГБ. Да и Игорь Смешко прокомментировал указ следующими словами: «Это еще один шаг к европейской модели места специальных служб в государстве». Трудно поверить, что появление в один день указа, преследовавшего столь благую цель, и интервью на Deutsche welle, компрометировавшего спецслужбу и украинское руководство, только лишь простое совпадение. Тем не менее для Президента заявление Кравченко стало неожиданностью, в результате которой Зевс с его громами и молниями — просто массовик-затейник.
Вся эта история вызывает немало вопросов. Имеет ли генерал на руках подлинные документы или же это фальшивка? Какую цель он преследовал, когда решился на такой шаг? Если Генпрокуратура и парламентарии не заинтересуются его документами, готов ли он передать их журналистам? Создали ли действия офицера угрозу национальной безопасности? Действительно ли Кравченко настолько меркантилен, как об этом говорит пресс-служба СБУ? И страдает ли он душевным расстройством, как об этом упорно разносят слухи? Действует ли он один? Будут ли у него последователи?
Без сомнения, версия событий, изложенная СБУ, равно как и другие (на которых мы остановимся ниже), имеет право на существование. На сегодняшний день мы не можем дать оценку документам, которыми располагает Кравченко. Прежде всего потому, что у нас их нет. И до тех пор, пока украинские парламентарии (а не только сотрудники Генпрокуратуры, где дело могут предать забвению) не получат для изучения документы, о которых говорит генерал Кравченко, возникнет еще немало других версий…
Между тем, Никита Жолквер, журналист русской службы Deutsche welle, проинтервьюировавший Валерия Кравченко, сказал в беседе с «ЗН», что офицер не произвел на него впечатление психически неуравновешенного человека. «Я видел его, и он показался мне абсолютно нормальным. Уверенный в себе, спокойный, поджарый — такой, каким я представлял себе царских генералов. Он пришел ко мне вместе со своей женой, которая, в отличие от него, очень сильно нервничала. Представился, показал свои документы сотрудника посольства и те телеграммы, о которых шла речь. Вообще он произвел на меня впечатление человека, который искренне верит в законы. Такой себе служака, на службе у Отечества», — таковы личные впечатления Жолквера от Валерия Кравченко.
По словам людей, имевших некоторый опыт общения с Кравченко, он представляет собой психологически стойкий тип личности, и в последние месяцы за ним не замечались в поведении признаки, указывавшие на проблемы с психическим здоровьем. Обращали они внимание и на то, что это профессионал, четко выполняющий поставленные перед ним задачи. Некоторые наши собеседники высказывали сомнения и в справедливости версии о меркантильности высокопоставленного офицера СБУ.
Аргументация ими была приведена следующая: «Человек приехал в Берлин в апреле 2003 года. Впереди еще три года относительно высокооплачиваемой работы. Только не высовывайся и выполняй приказы. Так что если он хотел и далее работать в Берлине, то он избрал не лучший способ давления на свое руководство, используя для этого микрофон Deutsche Welle. Ведь он поставил крест не только на своей карьере, но и фактически лишил себя возможности вернуться в Украину. Во всяком случае, в ближайшее время…»
Может вызывать сомнения и достоверность документов, о которых говорит Кравченко. С другой стороны, зная о методах борьбы с оппозицией, которые часто использует официальный Киев, не слишком-то и удивляешься информации, обнародованной сотрудником спецслужбы. Помнится, посол Павел Кирьяков был отозван из Скопье в Киев после того, как посодействовал организации встречи Виктора Ющенко с президентом Македонии Борисом Трайковским. А сколько украинских дипломатов лишились своих посольских должностей в 2000 году за то, что осенью 1999 года сотрудники посольств проголосовали не так, как было нужно на президентских выборах?
По ком звонит генерал Кравченко?
Весь четверг мы пытались найти генерала Кравченко. Помог Никита Жолквер, которому мы оставили номера наших телефонов с просьбой к Валерию Максимовичу перезвонить. Около пяти часов в четверг раздался звонок, и человек, представившийся Валерием Кравченко, согласился дать интервью «ЗН». Мы не можем со стопроцентной гарантией утверждать, что интервьюируемый по телефону человек был действительно генерал-майором СБУ Валерием Кравченко. Но идентичность многих тезисов, которые прозвучали как в нашем интервью, так и в интервью Deutsche Welle, позволяют предположить, что с нами и с журналистом в Берлине говорил один и тот же человек. Что любопытно: на следующий день офицер разведки еще дважды беседовал с Юлией Мостовой. И если первый разговор не был ограничен во времени, то второй и третий звонок из телефона-автомата были им строго лимитированы.
Итак, звонок первый:
— Чем было вызвано ваше решение пойти на Deutsche Welle и рассказать об инструкциях, полученных от вашего руководства?
— Причина простая. Дело в том, что я, как сотрудник разведки, работаю в соответствии с законом о разведывательных органах Украины, подписанным Президентом Кучмой в марте 2001 года. На мой взгляд, этот закон цинично и грубо нарушается. В нем ни слова не сказано о работе по оппозиции, тем более за границей. А в данном случае я как раз и располагаю материалами о том, что идут указания из Центра такую работу осуществлять. Вот основная причина всего этого. Как законопослушный человек я сам не хочу нарушать законы Украины. И тем более не хотел бы, чтобы их нарушал Президент и подчиненные ему люди.
— Какого рода у вас документы? Каково их содержание?
— Это документы для служебного пользования. И естественно, их содержание я не хочу и не могу разглашать. Поэтому в интервью для Deutsche Welle я и заявил о том, что готов эти материалы передать в Генеральную прокуратуру Украины (хотя бы формально) и в комитет по правам человека Верховной Рады Украины. Как только я передам эти документы, буду считать свою миссию в какой-то мере завершенной.
— Но нет ли здесь противоречия: в своем интервью немецкой радиостанции вы уже обнародовали содержание имеющихся у вас документов и в то же время отказываетесь передать журналистам тексты инструкций?
— Противоречия я здесь не нахожу: не хочу сам нарушить закон, передавая материалы с грифом секретности в СМИ. Одно дело заявить о нарушениях закона, а другое дело — представить конкретные материалы с грифом «ДСП» для общественности. Вы же понимаете, что «для служебного пользования» — это для служебного пользования. Поэтому-то я и хочу их передать компетентным органам Украины, которые смогут работать с этими материалами.
— Вы не опасаетесь, что если передадите свои материалы в Генпрокуратуру, то они там и будут похоронены?
— Я допускаю такую возможность, но хотя бы формально должен это сделать. С другой стороны, вы правильно заметили, что документы могут там «утонуть». Поэтому я и хочу их передать также в парламентский комитет по правам человека. И не просто безымянному представителю комитета, а через уважаемых в стране людей.
— Например?
— Я бы с удовольствием передал их Борису Ильичу Олийныку. Или же — профессору Юхновскому. Людям, которых в Украине знают, уважают, доверяют им.
— Инструкции, о которых мы говорим, поступали к вам и ранее? Или все это началось недавно?
— Эти инструкции начали поступать со сменой руководства СБУ и Главного управления разведки, как только пришли Смешко Игорь Петрович и Синянский Олег Григорьевич. Причем начали поступать не сразу, а где-то в ноябре-декабре прошлого года.
— Мне как журналисту довольно трудно поверить, что инструкции, содержащие приказы организовывать слежку за лидерами оппозиции и членами правительства, отдавались письменно… Скорее можно предположить, что это были устные приказы.
— Да нет, это как раз было в письменном виде. Это поступает по определенной системе связи, потом делается распечатка, и там черным по белому все написано на украинском языке, со всеми атрибутами. Все это передается электронной почтой, естественно, не в открытом виде. Но это отдельная тема… Те, кто это отправлял, прекрасно знают, каким образом все это делалось. Вот как раз эти документы я и хочу представить Генпрокуратуре и комитету по правам человека.
— В этих документах вам прямо дается указание организовать слежку за лидерами оппозиции?
— Да, совершенно верно. С конкретно указанными лидерами оппозиции.
— Какими?
— Deutsche Welle я уже назвал…
— Может быть, повторите?
— В документах указывается, что необходимо следить за членами украинских делегаций, пребывающих на территории Германии, с кем они встречаются и для чего, на какие деньги приезжают сюда, критикуют ли Украину, украинское руководство, кто поддерживает их здесь, на территории Германии. А это все противоречит закону.
— Вы говорили о том, что давалось указание следить за «министрами и выше». Что имелось в виду?
— Да, совершенно верно. Сначала было указание следить за украинскими делегациями, а потом за «министрами и выше», которые находятся на территории Германии. Надо было собирать информацию о том, с кем они встречались, для чего. А главное — критикуют ли они Украину и ее нынешнее руководство, не поддерживают ли они оппозицию. Вот, скажем, отследить бертельсмановский форум — собрать информацию, допустим, по Тарасюку. О его участии, выступлении…
— Есть информация, что на прошлой неделе вы были в Киеве и у вас состоялся нелицеприятный разговор с руководством СБУ?
— Дело в том, что я не был в Киеве. Меня вызывали в Киев с 13 по 16 февраля. Якобы это было связано с совещанием по визиту Президента в Германию. Но мир не без добрых людей — меня предупредили, что это не связано с совещанием. Да я и сам прекрасно это понимал, поскольку за пять-шесть дней до визита обычно не вызывают. Как правило, вызывают за месяц-полтора для решения проблем, связанных с вопросами безопасности Президента. Поэтому я не выехал в Киев. Но это совершенно не означает, что я собираюсь здесь оставаться. Как говорится, у нас еще много дел на Родине…
— Вы собираетесь вернуться в Украину?
— Да, конечно. После того как я буду знать реакцию и руководства, и Генеральной прокуратуры на все это. После того, когда все ушаты грязи на меня выльют, тогда я вернусь…
— Вы не собираетесь просить политического убежища в Германии?
— Такая задача передо мной не стоит. Главное для меня — довести до общественности Украины то, что используются грязные технологии. Я прекрасно понимаю, это связано с предстоящими выборами. И вот то, в чем меня сейчас обвиняют… Как раз все наоборот. Тут упоминают мой возраст, мое якобы ненормальное психическое состояние. Но я готов пройти обследование вместе с тем, кто это заявляет.
— Действительно, по слухам, которые циркулируют в Киеве, ваши действия якобы вызваны тем, что у вас проблемы с психическим здоровьем…
— Конечно же, легче сказать: ну, ненормальный человек, что с него возьмешь. Знаете, раньше всегда обвиняли: женщины, пьянство, потом психически неуравновешенный. Но я нормальный человек, и я считаю, что моя позиция — позиция как раз вполне нормального человека.
— Опять же, источники в СБУ утверждают, что ваша карьера в основном была связана с Пятым управлением, которое занималось диссидентами…
— Это не совсем так. Я очень мало проработал там. Начинал службу в управлении по городу Киеву и Киевской области, но с восьмидесятого года работаю в разведке. Вот и посчитайте: с восьмидесятого по две тысячи четвертый, т.е. двадцать четыре календарных года.
— Вы работали здесь, в Украине?
— Сначала я пять лет служил в Афганистане: туда я был направлен от Первого главного управления КГБ СССР. В 1987 году возвратился и потом уже работал в Украине. Четыре года работал в Бонне — 1996—2000 годы. С апреля прошлого года у меня вторая командировка в Германию.
— Вы не опасаетесь, что вас могут использовать в «темную»?
— Кто?
— Например, россияне…
— Знаете, можно нафантазировать всего очень много. Потом, что значит «меня использовали»? Мне уже, слава богу, пятьдесят восемь лет, чтобы меня кто-то использовал…
Звонок второй:
— Валерий Максимович, будьте добры, несколько вопросов, которые бы мне позволили убедиться, что я разговариваю именно с вами. Назовите, пожалуйста, провинцию, в которой вы начинали служить в вашей первой командировке в Афганистане.
— Провинция Гур.
— По моей информации, — Кунар.
— Нет. Провинция Гур. Два года там, а потом три года в Кабуле — по 1987 год, от звонка до звонка.
— Кого вы сменили в Киевской области? Имя, отчество человека.
— Я сменил?
— Да.
— В каком смысле «сменил»?
— На посту. На чье место вы пришли, когда стали работать в Киевской области?
— Дело в том, что этот человек служит, и я не могу его сейчас назвать.
— Хорошо, я назову имя, а вы скажите отчество. Александр…
— Александр? Нет, я не очень верю, что это Александр.
— Александр Борисович?
— Нет, нет.
— И что же нам с вами теперь делать? Ладно, приходится просто верить.
— Могу сказать, что моя последняя должность — первый заместитель у Череваня Александра Викторовича, в Главном управлении разведки. Может быть, это вас убедит?
— Это я знаю. А вы курировали там…
— Я курировал два управления: экономическое и информационное.
— А внешнюю контрразведку (ВКР)?
— Нет. Дело в том, что по линии ВКР я направлялся и первый раз в Германию, и во второй раз. Я офицер безопасности, а это управление ВКР.
— Отчего умер (фамилия одного из замов Череваня)?
— От рака. Как раз он и курировал ВКР. Вы немного уже убеждаетесь?
— Немного да.
— Слава богу.
— Скажите, где вы сейчас находитесь?
— Я нахожусь в Германии.
— Это ясно. Вы связаны как-то с посольством, находитесь ли на посольской квартире или скрываетесь?
— Я уже с посольской квартиры уехал. Я скрываюсь, конечно. Немножко.
— Вас пытались найти, надавить, попросить изменить показания и т.д.?
— Мне обещали многое: должность хорошую, если я от всего откажусь. Потом поступали угрозы, письмо сюда пришло, которое я не прочитал, мол, меня лишат всего, если я не прекращу. Все это есть. Но пока что слежки за собой я не вижу. Я проверяю — вроде бы все нормально. Я не собираюсь просить политического убежища. Я хочу посмотреть, как власти отреагируют на мои заявления. Если прекратится поток лжи, который сейчас идет из СБУ, если действительно Генпрокуратура возьмется за это дело, я буду считать свою миссию более-менее законченной, и тогда приму решение возвращаться в Украину.
— Вас не пугает возможность повторения судьбы Мельниченко?
— Понимаете, в чем дело, на Востоке есть хорошая поговорка: «Каждый баран свои яйца носит». У него своя судьба, у меня своя.
— Но Мельниченко думал, что сообщает важные сведения, которые правосудие проигнорировать не сможет, он надеялся на быстрое возвращение.
— Я не очень надеюсь на Генеральную прокуратуру, больше меня интересует комитет по правам человека.
— Вы говорите о своем намерении передать документы депутатам Юхновскому и Олийныку. Это уважаемые люди, но каждый из них в возрасте… Зачем им эта дикая головная боль?
— Ну кому-то другому, пусть будет Николай Томенко, он помоложе.
— А вы не думаете о том, чтобы предать гласности эти документы, сделать их публичными?
— Где предать гласности?
— В «ЗН», например. Перешлите нам факсом, мы их напечатаем.
— Я не буду передавать документы с грифом «ДСП». У меня заканчивается время, я перезвоню позже.
Звонок третий:
— Вы говорили, что распоряжения о слежке стали поступать в ноябре-декабре…
— Немного раньше. Может, даже в октябре. Это связано с приходом в СБУ нового руководства.
— Как вы вообще оцениваете другие директивы, поступавшие от нового руководства СБУ и разведки? Они профессиональны?
— То, что это непрофессионально, доказывает и мой вывод отсюда. Он производился непрофессионально. Вывод источника, а тем более сотрудника разведки, из другой страны осуществляется немножко по-другому. Сначала мне заявили, что отзывают. Я говорю: «Ребята, так не делается». Они говорят: «Мы тебя на совещание вызываем». Я говорю: «Вы там разберитесь, отзываете или на совещание». Но сейчас они говорят, что это связано с возрастом и состоянием здоровья. Со здоровьем у меня, слава богу, все в порядке. Я считаю, что в СБУ пришли непрофессионалы.
— Я могу предположить, что вы выражаете коллективное мнение, или это ваше личное?
— Не только личное. Я поддерживаю связь с лесом (так разведчики называют расположенное в Белогородке ГУР СБУ. — «ЗН»), и ребята говорят примерно так: «Здесь 37-й год, разве что не убивают».
— А в чем же 37-й год выражается?
— Каждый боится, что в любой момент может быть уволен по непонятным причинам, люди не уверены в своем будущем. Один из замов ГУРа мне говорит: «Валера, приезжай, потому что нас всех поснимают».
— То есть вы на связи со своими коллегами?
— Да, конечно. Это они меня предупредили о том, что меня вызывают не в связи с совещанием по поводу визита Президента в Германию, а в связи с тем, что меня хотят там оставить, а жену и вещи потом выкинуть из Германии.
— У вас есть родственники в Украине?
— Конечно, сын, невестка, внучка.
— На них выходили?
— Да, и просили воздействовать на меня, чтобы я вернулся. Обещали не трогать меня и т.д. Им не угрожали.
— На какие деньги вы живете в Германии?
— Я заработал кое-что, это все-таки вторая командировка. Я здесь девять месяцев работаю.
— Почему вы не сделали свое заявление тогда, когда стали получать первые сомнительные распоряжения, почему приурочили обличения к визиту Леонида Кучмы в Германию?
— Все мой шаг связывают с визитом, но в Киев меня вызывали с 13 по 16 февраля. Меня предупредили, что это не совещание, а отзыв и мне пришлось просто быстро с этой квартиры уходить и принимать меры. Все, у меня заканчивается время.
— На вас выходила немецкая разведка BND?
— Нет, ни BND, ни BFV (контрразведка. — Ред.). И я на них не собираюсь выходить.
Кто, зачем, почему?
После появления Кравченко в Deutsche Welle, в СБУ случился нешуточный переполох, там подсчитывают убытки от возможных неуставных действий генерала. Связано это с тем, что Кравченко создал прецедент, который может иметь для многих высокопоставленных офицеров Службы персональные последствия. В любой стране, где спецслужба занимает значимое место в государственной иерархии (в том числе, и в демократических государствах), после подобного скандала следует млечный путь из слетевших больших и малых звезд. Впрочем, признаемся, мы слабо верим в то, что после заявления Кравченко последует звездопад. Если это и случится, то не от того, что были даны противозаконные указания, а потому, что об этом стало известно миру.
Заявление Кравченко ударит по реноме Игоря Смешко, который у западных дипломатов имеет имидж западника, в то же время в украинской политической элите он воспринимается как несамостоятельная фигура, руководимая Виктором Медведчуком и Владимиром Сацюком. Происшедшее не может не тревожить Смешко. Но, судя по всему, глава СБУ может не опасаться юридических последствий, если подтвердится, что указания, полученные Кравченко, — подлинные: скорее всего, его подписи нет на этих документах. В отличие от подписи Олега Синянского, который по роду службы (по идее) должен был их визировать. К тому же в истории Украины известны эпизоды, когда высокопоставленные руководители силовых структур избегали ответственности в любом случае, о чем, например, свидетельствует история еще одного моего однофамильца.
И, наконец, в СБУ обеспокоены тем, как дальше поведет себя генерал Кравченко и как сложатся его отношения с BND и BFV. Очевидно, что немецкие «товарищи» должны были заинтересоваться человеком, который между двумя своими командировками в Германию был не просто первым заместителем начальника ГУР. В этот период Валерий Кравченко курировал блок, связанный с получением информации, обработкой и доведением ее до сведения руководства главного управления. Да и экономика — не последнее дело. Словом, сегодня Кравченко в Германии — это потенциальная угроза всей системе украинской разведки. Самим разведчикам остается надеяться лишь на профессиональную порядочность коллеги.
Какие же мотивы заставили генерала Кравченко пойти на такой рискованный шаг? На сегодняшний день существует четыре версии, в какой-то степени поясняющие природу нового скандала.
Во-первых, «российский след». Согласно этой версии, Валерий Кравченко вышел на русскую службу Deutsche Welle перед визитом Леонида Кучмы для того, чтобы в очередной раз обострить отношение Запада к украинскому Президенту и наоборот. В Москве давно уяснили — чем дальше от Украины Запад, тем ближе и нужнее ей Восток…
Версия вторая — «немецкая». Известно, что у Герхарда Шредера не все хорошо в родной Германии: падает рейтинг популярности среди немецких граждан, да и в самой социал-демократической партии канцлер теряет вес и влияние. А организовала скандал якобы BND, чтобы еще раз продемонстрировать немецким гражданам, с кем встречается Шредер, и тем самым еще больше «притопить» канцлера. К тому же, якобы, полгода назад наша СБУ попросила из страны одного немецкого «товарища», за что не посчитаться — грех.
По нашему мнению, эти две версии самые маловероятные. Куда больше права на существование имеет третья версия. Связана она с критическим отношением «старой гвардии» спецслужбы к приходу в СБУ нового руководства. В соответствии с этой версией, интервью Кравченко — первая ласточка, вслед за которой может последовать целая серия выражений протеста офицерами спецслужбы…
С приходом Игоря Смешко и Олега Синянского около 40% руководящего состава СБУ как в центре, так и в регионах, оказались в подвешенном состоянии: они выведены за штат и находятся в таком положении по четыре-пять месяцев. Психологически это действует на людей очень удручающе. К тому же у сотрудников спецслужбы вызывает протест и кадровая политика Игоря Смешко: большинство из его замов воспринимаются офицерами как одиозные фигуры. Опять же, у представителей «старой гвардии» вызывает недовольство и то, что с приходом Смешко и Синянского в ГУР установились новые порядки и вкусы, и разведку, будто бы, стали все чаще втягивать во внутриполитические игрища в Украине, вместо того, чтобы наконец дать ей реальную возможность заниматься своими прямыми профессиональными обязанностями.
Так, по нашей информации, не только Кравченко неприятно удивило назначение в ноябре прошлого года на должность руководителя ГУР СБУ человека, который не имел для этого необходимых знаний и опыта работы. Более того, есть все основания утверждать, что генерал-майора не могло не покоробить и то, что его новый шеф, получивший генеральское звание по дороге с печерских холмов в белогородский лес, — фигура контролируемая, поставленная, по мнению многих, для выполнения определенных политических задач сомнительного свойства. Таким образом, шаг Кравченко — это согласованный с коллегами протест.
И, наконец, четвертая версия, на наш взгляд, самая правдоподобная: генерал Кравченко самостоятельно принял решение пойти на радиостанцию и выступить с заявлением.
Здесь хотелось бы остановиться на том, с чего, собственно, мы начали интервью с Валерием Кравченко — мотивация его поступка. По словам генерала, его действия вызваны тем, что полученные инструкции противоречат закону, который он не намерен нарушать. Эти слова могут у многих вызвать скептическую улыбку: ну как же, сотрудник спецслужбы и тут вдруг вспомнил о белых перчатках. С другой стороны, нельзя исключать и того, что у офицера действительно вызвали внутренний протест инструкции его руководства. Ведь украинская история имеет несколько примеров, подобных этому. Можно вспомнить бывшего посла Украины в Румынии Антона Бутейко: дипломат терпел, терпел и не выдержал, когда украинское руководство, вопреки провозглашенному курсу на европейскую интеграцию, намерилось сделать Украину членом Единого экономического пространства.
Повторимся: люди, знающие Кравченко, утверждают, что он тот человек, для которого закон — фетиш. В СБУ он имеет имидж бессребреника: некоторые его бывшие подчиненные, словам которых мы доверяем, называют его шефом с большой буквы, одним из малочисленных могикан украинской разведки, к тому же профи, не растерявшего человеческих качеств. И в этом контексте нельзя не отметить, что имеющиеся документы Кравченко намерен передать людям старой генерации, которые сохраняют определенное идеалистическое восприятие мира — Игорю Юхновскому и Борису Олийныку. Заметьте, не революционерам, тому же Григорию Омельченко или Юрию Кармазину, а людям старшего поколения. Не исключено, что, помимо этических соображений, в решении Валерия Кравченко присутствовали и мотивы, о которых мы сказали, рассматривая третью версию: представитель старой школы мог наблюдать за коммерческим гниением СБУ, но разрушение Службы чужаками стерпеть не смог. Тем более что другом Кравченко является Владимир Радченко, а не Игорь Смешко. Теперь, как говорится, ничего личного.
Будет ли нанесен урон национальной безопасности Украины действиями Валерия Кравченко? Некоторые его коллеги-разведчики восприняли поступок генерала как предательство. Но, с другой стороны, кто нанес больше вреда своей стране: офицер спецслужбы, рассказавший о противозаконных указаниях руководителей СБУ (если они действительно имели место быть), или же сами руководители, которые отдавали противозаконные приказы, надеясь, что тайное никогда не станет явным?
Хотелось бы напомнить, что пока нет оснований говорить о том, что Кравченко совершил противоправные действия: служебные документы он так и не обнародовал, заявив лишь о нарушении законности со стороны своего руководства… Безусловно, обличения Кравченко, если они соответствуют действительности, не украшают нашу страну. (Некоторые, правда, могут добавить, что они наносят ущерб имиджу Украины, препятствуя ей на пути продвижения в ЕС и НАТО.) И если все же «файлы Кравченко» настоящие, то это позор прежде всего для руководства страны, поставившего на службу лично себе даже разведку…
Сейчас все ждут дальнейшего развития событий. Но вряд ли информация, обнародованная Кравченко, пройдет быстрый законный путь. Пока документы, предоставленные генерал-майором, будут бродить по недрам комитетов и парламентской следственной комиссии (а она, по всей видимости, будет создана) или кабинетам Генпрокуратуры, руководство СБУ будет выполнять все прихоти нынешнего руководства страны, будучи теперь уже лично заинтересованным в сохранении и закреплении этой власти в любых ее формах. Ведь теперь Президент имеет на главу СБУ хороший крючок. А это значит, что Игорь Смешко откажется от непосильного труда сохранять имидж западника и демократа… К настоящему времени это, пожалуй, единственный результат нового скандала. Это пока. Но ясно и другое — далеко не все в спецслужбах готовы безропотно исполнять противозаконные приказы. Люди понимают, что жить и работать им придется и после президентских выборов, при другой власти. Они не хотят нести ответственность за ошибки и преступления власти нынешней.
P.S. «ЗН» обратилось к названным г-ном Кравченко народным депутатам с вопросом, как они намерены в случае передачи им документов распорядиться ими? К сожалению, Бориса Олийныка мы не нашли. А вот ответы двух его коллег.
Николай Томенко:
— В соответствии с действующим законодательством. Если такое действительно произойдет, то я передам эти документы в Генеральную прокуратуру, которая уже выразила готовность изучить их, а также в СБУ. Сделаю это путем депутатского запроса, чтобы под моим обращением стояла подпись председателя Верховной Рады. Одновременно, не дожидаясь реакции названных ведомств, копии документов я бы передал в СМИ, чтобы они их обнародовали. Внесенное по моей инициативе изменение к закону об информации позволяет распространять информацию с ограниченным доступом, если она является общественно значимой, и если право общественности знать эту информацию перевешивает право собственника информации на защиту ее.
Игорь Юхновский:
— Я не в полной мере знаком с этой историей. Но если ко мне попадут какие-то бумаги, то для начала я внимательно изучу их. И лишь после этого приму решение о том, как поступать с ними.