Наверное, у многих иллюстрации на этих страницах вызовут воспоминания о детских мечтах стать похожим на киногероев Гойко Митича. Грезы так и остались наивными и неосуществленными. Однако для людей, с которыми я повстречался, они стали реальностью, даже больше.
На беседу Саша и Лена согласились неохотно и не сразу. Кто знает - может, с гуронской хитростью решили присмотреться...
- Мы живем своей жизнью, никому не мешая. И хотим, чтобы нас оставили в покое. Зачем это вам?
- Неужто у вас не возникает желание пропагандировать собственный образ жизни, правильный с вашей точки зрения?
- Нам уже довольно плевали в лицо. В том числе и журналисты, выискивая экзотику и сенсации. А образ жизни оставим определять каждому для себя.
И все-таки понемногу разговорились. Наверное, сказался мой неподдельный интерес - очень уж увлекался в детстве и юности Майн Ридом, Фенимором Купером, Сат-Оком...
Пили чай из карельских трав.
Саша: - Ты не задумывался, почему все нормальные люди «болеют» в детстве индейцами? И «ненормальные», как Александр Пушкин, Антон Чехов, Льюис Генри Морган, Олександр Олесь... Герой войны 1812 года Денис Давыдов, свободно владея английским, французским, немецким, изучал первые исследования индейских народов, и его «Военные записки» - опыт партизанской войны - так и пестрят индейцами. В Германии первый индианистский клуб появился еще в 1928 году, и это движение не прерывалось даже при Гитлере, так как им заинтересовались некоторые высокопоставленные лица. Позже индианистов привлекали к съемкам киностудии «Дефа», на фильмах которой мы, собственно, и выросли. Ныне все это разрослось - во Франции, Дании, Чехии, Болгарии, скандинавских странах...
- Как случилось, что вы стали именно «индейцами»? Почему бы не древними славянами с их философией и близостью к природе?
Лена: - Американец Скай Хок - Небесный Ястреб из племени Черноногих, прибывший в Санкт-Петербург по приглашению небезызвестного «Белого лотоса» и оставивший эту организацию, уже который год посещает наши типи и молится за нас. Когда ему подарили прекрасно оформленную яркую книгу на английском языке о запорожском козачестве, - как ты думаешь, что он сказал? Что если б она попала в руки ему лет пятнадцати, он бы сейчас не занимался индейской магией и вместо толстенной смоляной косы носил бы... «оселедец». Юность - пора, когда душа ищет новую почву для развития, чего-то более яркого, нежели то, что видишь вокруг. Нам не пришлось по вкусу то, чем кормили комсомол и школа. Куда уж было тягаться шаблонному, обезличенному, осоветченному украинству (другого мы не видели) с пускай экзотическим, романтическим, далеким, но гордым и глубоким, а главное - своим, НЕ ТАКИМ индианизмом. Просто в подходящий момент попалась хорошая книжка, фильм - и это начало. Мы с Сашей, как и некоторые другие, углубились, приговорив себя ко всеобщему непониманию. Для большинства это развлечение, не достойное взрослого человека. Для нас - жизнь, которую мы вынуждены держать «при себе». Если даже это в самом деле игра, то я рада оставаться ребенком в лучшем понимании слова. Впрочем, вряд ли назовешь игрушками те зарубежные работы по этнографии, истории, философии, языкознанию, которые мы переводим и редактируем, нередко пренебрегая сном.
- Что вы подразумеваете под словами «жить как индейцы»? Ведь мы сейчас разговариваем не в типи, а обычной квартире.
Саша: - Современные американские индейцы живут гораздо более комфортабельно. Дело не в том, чтобы ходить в мокасинах, спать в вигваме, носить длинные волосы. Важно мировосприятие, жизненные приоритеты, отношения между людьми. Зачем мы мастерим эти одежды? Не затем же, чтобы раз в год покрасоваться, не для фотографий. Один из наших как-то сказал: «Когда умру, пускай мою индейскую одежду покладут возле меня, если не захотят одеть покойника в шкуры и перья».
Наша индианистика выступает иногда в самый неожиданный момент и в любом месте. Я не раз увещевал Лену: мол, зачем тебе учить язык лакота? Где он пригодится? И - встречаю двух индейцев племени лакота возле Владимирского собора в Киеве. Кроме того, начинаешь острее воспринимать людей. Хоть и не всегда. Начинаешь понимать тех, кто занимается неординарным и удивительным: то ли екстрасенсорикой, то ли оздоровительным голоданием, то ли просто верит в Бога.
Лена: - Это люди, вожделеющие высокого, светлого. Каждый по-своему. Все они истовые, в отличие от тех, кто вечерами привык упираться пустым взглядом в телевизор.
- Скажи, Лена, неужели тебе взаправду когда-то мечталось быть индейской скво в дымном типи?
Лена: - Посторонние не раз уже смешили нас намеками о «рабском положении женщины в индейском племени». Нет понятий «вышестоящий - нижестоящий», «начальник - подчиненный». Существует авторитет. Вместо приказов - сознание того, что если сделаешь не так - выйдет плохо, на посмешище. Женщина делает все по своим силам так же, как мужчина по своим. Так у племени, так у нас.
- Как выживают в «бледнолицей» среде современные шауни, аджибвеи, черноногие?
Лена: - Мы ничем внешне не отличаемся от человеческого окружения. И очень немногие догадываются о нашей второй жизни. Работаем каждый по своему образованию, специальности. Один «индеец» из Петрозаводска был даже депутатом парламента. Большинство из нас владеет каким-то ремеслом: вырезают по дереву, изготовляют седла, шьют мокасины и кожаную одежду. Я тоже продаю иногда вышитые бисером вещи, потому что хочу жить сама и кормить дочку. Все изделия отличаются от американских оригиналов только отечественными материалами и вызывают восхищение у наших индейских гостей. Другое дело, что не можем, как французские «индейцы», кочевать без преград через государственные границы вместе с семьями, типи, лошадьми и повозками. Наши за такое попадали в кутузку.
Саша: - И правда, какая-то двойная жизнь. Выезжая из летних лагерей, мы меняемся неузнаваемо. Но только внешне, внутренне остаемся все теми же индейцами.
- Как называются ваши лагеря?
Саша: - Кто как называет: наши родители «сборищами», мы зовем «Пау-Вау». Собираемся каждый год со всего бывшего Союза, каждый раз в другом месте. Любой ценой, хотя бы на два дня. Скажи-ка начальнику на работе, что хотел бы провести месяц в индейском лагере. Смешно? Вот и выдумываем всякие «легенды», иногда доходит до увольнения. Наши лагеря, правда, не сравнить с германскими, которые даже обслуживаются по указаниям муниципальных властей. Индианисты выпускают там даже собственные газеты. А когда приезжают к нам и узнают, что «туалет тут за каждым кустом», говорят: «Вы живете, как настоящие дикари». Но мы не против дикой жизни.
- Кроме того, что вы «краснокожие», вы ведь еще и «зеленые». Ваше отношение к природе - оно отлично от общепринятого?
Лена: - Многие из нас действительно участвуют в движении за сохранение окружающей среды. Собственно, «Гринпис» в Америке основали индейцы своими акциями за спасение амазонских лесов, кампаниями против бейсбольных полей, которые после матчей становятся похожими на мусорник. В понимании коренных народов Америки мусор - самое большое оскорбление земли. Украденная, испоганенная, истоптанная, она для них все еще Родина. До сих пор они чистят земли, на которых даже не живут. Это и в крови «тротуарных» индейцев. Ради пустого развлечения вонзить в землю нож или сломать ветку - преступление. Основное правило: сколько взял, столько отдай - то ли у соседей, то ли у природы.
Саша: - Как-то в общий большой типи вошли двое, один из которых - местный лесничий. Первым сюрпризом для них оказался настой чаги, нароста на березах, которым их угостили. Лесничий и не представлял, что у него на участке растет противораковое средство с чудесными вкусовыми качествами. Само собой, разговор в стиле: «Как же так - непонятное скопление людей, странные жилища и одежда. На туристов вроде не похожи. Где ваш директор?.. Старший?..» Объяснили им, что мы не дикари-браконьеры, а всего лишь индейцы, и то не дикие, а жертвы урбанизации на лоне природы. Между тем, лесничего все время что-то беспокоило. Молодые сосенки - тут, под пологом типи!.. Жилище как-никак, почему ж оставили? Теперь уж мы хранителю природы разжевываем: мол, мы вчера пришли и через месяц уйдем, а деревца здесь росли и будут расти еще много десятилетий. Он все слушал и не мог понять. Глаза словно обращены в даль прошлого. Придя в себя, чуть ли не сквозь слезы сказал: «Всю жизнь я старался привить людям любовь к живому. А когда встретил таких - не поверил...»
- Всамделишние индейцы, как известно, разные. Были инки - государство воинов. Были дикие воинственные сиу, охотники за скальпами. Могу ли я не бояться, что моя прическа украсит вашу квартиру? Шучу, конечно.
Лена: - Слово «индейцы» придумали белые для обозначения покоренных народов. А теперь так именуют и тех, кто заимствует их культуру. Краснокожие же сначала американцы, а потом - кроу, навахи, шайены... Мы по происхождению украинцы, по зову души - индейцы, хотя по большей части к какому-то племени себя не причисляем. Впрочем, приятней иногда услышать: «Из Минска приехали апачи», - нежели прозвище «рашен индиенс», полученное от индейцев. Берем изо всей культуры в комплексе то, что, по нашему мнению, действительно стоящее. И не замыкаемся на индианистике.
Саша: - Верю я или нет, что земля живая - не так уж важно. Мне нравится поступать с ней, как с живой, и никакого «Гринписа» не надо. А кровь, насилие и обман бывали в истории всех народов. Для того историю и изучают, чтобы не повторять ошибок прошлого. И еще - «если знаешь только один народ - не знаешь ни одного».
- Интересный способ самопознания и самовыражения - через далекую культуру, затронув истоки, но отбросив негативное. В самом деле, на свою историю труднее смотреть непредвзято.
Саша: - Знаешь, очень поспособствовало этому то, как нам подавали ее со сцены да с лубковых картинок. Взгляни на экран телевизора - артистки в национальных костюмах, словно военный ансамбль в униформе. И сравни с несколькими сотнями индейцев во время танца. Почти между собой не знакомы, каждый с неповторимой индивидуальностью, передающейся движениями. Они сливаются в единой пляске, не утратив каждый себя. Грандиозное зрелище! Мастер скажет, что у него нет одинаковых корзин и даже пары одинаковых мокасин. Ни один из массы индейских певцов на арендованом стадионе в США не похож на другого - хотя непременно есть где-то один, который взмахнет палочкой и даст первый голос для хора.
Лена: - Наш знакомый чуваш, сознательно воспитываемый родителями изолированно от родной культуры, занявшись индианистикой, стал носить длинные волосы и сережки - знак любви к земле. Каково же было удивление, когда после ссор с родителями оказалось, что это, да и многое другое, - почти исконно чувашское! Как видишь, достичь собственных корней можна и в обход того, что навязывают искусственно.
- Может ли что-либо заставить вас распрощаться с индианизмом?
Лена: - Это значило бы коренным образом изменить мировоззрение, вкусы, привычки, потерять множество друзей. Если у нас это отнять, больше ничего не останется...
Саша: - Дети наши с утробного состояния росли под звуки барабанов. Видел бы ты их восхищение индейским мальчиком-танцором - лучшим среди 280 взрослых! Индейцы вообще очень ценят ремесло и искусство как философское самовыражение. Для второго-третьего поколения «рашен индиенс» все это естественно - они впитали это с молоком матери. То, что мы начинали как хобби, лишь потом перешедшее в самовыражение, для них - сама жизнь. «Завязать» - значит изменить детям, а не только себе.