«Спросите у Президента!или Цветы политики в проруби информационного пространства
Единственная надежда, проснувшаяся в связи с последними военно-кадровыми указами Президента, - что в какое-то обозримое время состоится нормальная большая пресс-конференция Леонида Кучмы. Вероятно, к тому времени журналистов меньше всего будет интересовать судьба известного отставника. Но едва ли иссякнет интерес к проблемам, разрешение которых находится исключительно в ведении главы государства.
Когда новый министр информации заговорил о «защите отечественного товаропроизводителя» в сфере информационного бизнеса, стало ясно, что процесс освоения национального информпространства не начался, а уже близок к завершению. Это та стадия, на которой нормальный журналист перестает опасаться за себя и свободу своего слова. Его уже не тянет объединяться для защиты своих и читателя конституционных прав на информацию. Нет предмета для борьбы. Система «протекционизма» в информационном пространстве доедает сама себя, поскольку ставит перед собой цели, даже отдаленно не напоминающие природу явления, для «защиты» которого она (система) якобы создана.
Начало «информационной вертикали» было положено еще, кажется, год тому назад, когда впервые прозвучал запрет министрам напрямую давать интервью прессе и предписание пропускать всю информацию из исполнительных структур через пресс-службу администрации Президента. Тогда все было ясно: в Кабмине сидел Марчук, а на дворе была предпоследняя фаза конституционного процесса. Шла борьба за регионы, за референдум - вообще шла борьба. На самой прессе это отразилось очень примитивно - она разделилась на про-пропрезидентскую и не очень. «Информационная же вертикаль» на том этапе работала всего лишь как средство пропаганды, просто привлекая к политической агитации за Президента и его модель Конституции все исполнительные структуры. Административно-командный метод не требовал больших частных вложений в послушные СМИ, довольствовался бюджетными издержками для известных изданий и полагался на постсоветскую ментальность основной массы журналистов, в чьем профессионализме никто не нуждался.
Результат, как известно, был соответствующий. Однако тогда проявились первые признаки болезни новой информационной системы, грозящей разрушить ее изнутри. Тогда мы стали узнавать мнение Президента о конституционном процессе из зарубежных пресс-конференций и интервью. Трудно забыть, что о двухпалатном парламенте Л.Кучма заговорил в Бразилии. Тогда же стало ясно, что пресс-конференции в президентском дворце заменены регулярными брифингами не из-за хронического недостатка времени у Л.Кучмы, а на основе принципиального политического решения. В то же время чувствовалось, что эти брифинги - вынужденная замена отсутствующего официального президентского издания или специального эфира. Возможно, будь результаты 28 июля иными, мы уже читали бы, слушали и смотрели именно эти издания и передачи. И тогда не столь ощутимо было бы постепенное вытеснение Президента из информационного пространства страны.
Последнее утверждение, возможно, требует разъяснения. Повторим: из информационного пространства, а не просто с телеэкранов или со страниц разношерстных изданий, очень желающих, но не всегда умеющих грамотно услужить. Возможно, название «Президент», имя «Кучма» и облик главы государства замелькали чаще, но исходящая из его уст информация становилась все скуднее. Многочисленные краткие ответы Президента на вопросы путешествующих с ним журналистов (вопросы, как правило, не относящиеся к месту и теме пребывания) служили как бы подтверждением той информации, которая либо ранее преподносилась на брифингах в администрации, либо позднее расшифровывалась (или не расшифровывалась) приближенными лицами. Кстати, обращенная в то время к журналистам фраза, например В.Горбулина или Д.Табачника: «Спросите у Президента» - тогда же начала приобретать издевательский характер: они же знали, что у Президента ничего спросить нельзя, невозможно. К чести «информационной вертикали» следует, видимо, отнести только то, что Президент явно не стал предметом коммерческого торга. По крайней мере, как-то не припоминается, чтобы где-либо появился эксклюзив, за который явно стоило заплатить солидные деньги.
Новая Конституция привела к очень быстрой, но явно не санкционированной из администрации реформе политической прессы. Она перестала быть «однополюсной». В ней (или через нее) пошли различные финансовые потоки. Хотя в ней еще не появлялись откровенно антипрезидентские выпады, но тенденции крепли. Именно поэтому Министерство информации появилось в это время, а не до принятия Конституции, когда, казалось, того просто требовали задачи Л.Кучмы... Впрочем, новое министерство, как известно, не стало механическим поборником чистоты прокучмистской идеологии. Оно нашло вышеприведенную формулу, которая позволяла в любой момент ориентироваться на ... ну, что тут скрывать, на победителя. Следует также признать, что и возглавить «информационную вертикаль» министерство то ли не успело, то ли не торопилось...
Политический процесс в Украине развивался тем временем таким образом, что число вопросов, на которые мог и должен был ответить только Президент, росло лавинообразно. По сути, это и стало совершенно непредвиденным испытанием для «вертикали», представлявшей в то время уже уродливый гибрид абсолютно «совковой» пропаганды и агитации с неким эрзацем политической рекламы претендента на второй президентский срок. Кризис разразился как бы неожиданно, но имел серьезные последствия. Президент, отвыкший общаться с журналистами высокой квалификации и заинтересованными в выполнении своего прямого профессионального долга, то есть получения достоверной информации, - имел неосторожность дать интервью ОРТ... Но лишь острейшая внешнеполитическая проблематика того интервью заставила впервые обратить внимание на более чем некачественную работу тех, кто отвечает за все, что говорит Президент. И только тогда в этот же ряд встало еще одно интервью Л.Кучмы - «Гравису» насчет второго президентского срока, и вспомнилось, что его также «комментировал» впоследствии В.Горбулин. Причем в обоих случаях комментарий был более чем серьезным: в одном случае было сказано, что Президент «имел неосторожность» заявить о начале избирательной кампании, ну, а по поводу ЧФ вообще пришлось давать новую редакцию того, что глава государства имел в виду. Но, как известно, комментарий не переубедил российских депутатов в том, что они принимают свои решения как бы с санкции украинского Президента...
Справедливости ради следует отметить, что выступления премьера никогда нигде никаким комментариям не подвергались, поскольку говорит премьер очень четко и только о собственных намерениях, а главное - крайне редко и преимущественно не с журналистами. На вполне законных основаниях: он не политик и не претендент. Однако и премьеру не удалось избежать серьезных неприятностей с прессой. Нет, не с теми публикациями, которые его пытались разоблачить. А как раз с теми, которые стремились угодить...
Вообще причины, почему наш отечественный товаропроизводитель нуждается не просто в протекционизме, а во всех мыслимых видах защиты, - прекрасно известны. Это - качество производимого им товара, не выдерживающее никакой критики, не то что конкуренции. Однако проблемы производства отечественного информационного продукта куда серьезнее. Если нетранспортабельный автомобиль все-таки машина, а ненадеваемое платье - все же относится к текстильному ширпотребу, и вопрос лишь в том, чтобы, «защитив» граждан от сравнения, заставить потреблять это нечто, то с информацией все не так. Существует только информация и только информационный шум. Не бывает хорошей или плохой информации, первого или второго сорта. То, что делают наши «товаропроизводители» с информацией, - прежде всего именно политической, - переходит все границы химической или физической обработки. Фабрики информационного шума заняты отделением слова от мысли, расщеплением смысла. И эта благодарная работа достигает эффекта, которому должны завидовать все выдающиеся идеологи как советской, так и других тоталитарных систем. Тем приходилось заботиться о «приемниках»-обывателях с минимальным набором мыслительных способностей, восприимчивых только к одной заданной волне. Наши мастера, даже не пытаясь выпрямить извилины читателей и слушателей, просто вызывают у них отвращение к тому, что хоть каким-то образом относится к серьезной политике. Помните, эффект резонанса морских волн в 4 герц, от которых моряки выбрасываются за борт? Ну, так вот это и вырабатывается нашими «товаропроизводителями». Парадокс при этом заключается в том, что сама система власти, так и не произведшая даже для собственных нужд единой примитивной идеологии, совершенно не способна тренировать какие-то устойчивые рефлексы населения по поводу пусть простейших, но важных для самой системы ценностей: ну, хотя бы того же Президента, государства, не говоря о независимости...
Еще недавно казалось, что это делается сознательно, потому что таким образом сохраняется как бы естественная «тень» для реальной политической жизни высших эшелонов. Кто-то пытался предупреждать: ребята, вы же в Совете Европы, вам же не разрешат одним референдумным приемом захватить страну, вам же с избирателем работать и на выборы идти. Да и избиратель еще не совсем безмозглый, ну, нельзя из него за пять лет выбить хоть и советское, но все же инженерно-техническое образование, которое, кстати, уберегло его мозги от научного коммунизма, так что вашей непонятной идеологии он вообще в упор не боится... Не помогло. Эти мозги не имели инженерно- технического образования и не убереглись от научного коммунизма, точнее, от зачета, поставленного «автоматом» за высокие показатели в комсомольской работе.
Так и случилось, что продукт, производимый специалистами этого профиля, не может быть ничем иным, как саморазрушающейся системой. Даже принципиально не желая комментировать отставку Д.Табачника, нельзя не отметить единственное - она также стала элементом, результатом и, что, может быть, самое опасное, - настоящим началом конца этой саморазрушающейся системы...
Возможно, найдутся люди, которые скажут, что все слава Богу. Система рухнет, и мы вздохнем. Увы. Система, рухнув, как известно, погребает под собой все живое. Относительно информационного пространства это особенно очевидно. Не будем говорить о поколении загубленных деквалификацией журналистов. Как раз здесь малейший глоток свежего воздуха, который называется достоверной информацией, быстро приводит в чувство. Проблема только в наличии этого свежего воздуха. Еще раз подчеркнем - не в свободе слова, и даже не в свободе мысли, а в наличии мысли и неложного слова как таковых. Но они не производятся журналистами, они исходят (или не исходят) от тех, кто совершает поступки, принимает решения, вырабатывает идеи и т.д. Средства массовой информации являются не производителями отечественного информационного продукта, а его носителями, продавцами, поставщиками, дилерами, трейдерами, посредниками или как еще все это называется...
Не стоило бы прибегать к лекции на хрестоматийную тему, если бы можно было рассчитывать, что некие уроки заставят власть поберечься самой и поберечь страну. Надежда слабая. Поскольку даже очень постепенное высвобождение из информационного самозаключения предполагает раскрытие некоторых секретов, приобретших характер государственной тайны. А между тем, страна должна знать, чего хотят и что на самом деле делают ее лидеры.
Не может быть такого, что Президент посещает, к примеру, город Николаев, официоз доносит до нас, как он беседовал там с кораблестроителями, а потом через месяц, примерно, одна газета подробно сообщает, что именно в ходе того визита было принято решение особым способом приватизировать глиноземный завод. Не должны газеты фантазировать на тему, с кем встречался премьер во время посещения Москвы, когда Президент отлучился с визитом за рубеж в совершенно ином направлении. Ненормально, когда телекомментаторы вынуждены чаще использовать слова «похоже», «представляется», «следует полагать» и т.д. там, где их коллеги за рубежом просто ведут беседы в прямом эфире с самыми выдающимися деятелями современности или, в крайнем случае, гонят записанные с ними интервью. Не могут быть многочисленные парламентские следственные комиссии объектом вожделений журналистов, а журналистам, наоборот, полагается отбиваться от рапортов конкурирующих друг с другом правоохранительных органов, стремящихся доказать налогоплательщикам, что их недаром содержат на скудные бюджетные средства. А вот неизвестно откуда добытый компромат, ни разу не приведший к настоящему скандалу и наказанию виновных, должен исчезнуть как неэффективный, то есть некачественный продукт.
Возможно, политики, любящие порассуждать о продажности прессы, не вполне отдают себе отчет в том, что, даже являясь хозяевами тех или иных СМИ, они сами остаются их же «товаром», то есть информационным материалом. И если из этого материала даже очень преданным журналистам все труднее «делать конфетку», чтобы подсластить пилюлю читателям и зрителям, то дело в профнепригодности не только и не столько прессы. Естественно, отрезвление приходит после проигранных выборов. И это нормально. Удивительно другое - после выигранных выборов как будто наступает амнезия. А ведь это было красиво, когда в 1993 году опальный экс-премьер Кучма резко осадил своего пресс-секретаря на одной из многочисленных пресс-конференций, когда тот попытался ответить вместо будущего Президента...
Остается напомнить, что пресса, не нами отнесенная к категории одной из пронумерованных властей, является не инструментом политики, а ее частью. Посему не будет слишком большой смелостью выразить пожелание, чтобы из темных глубин украинского информационного пространства всплыл наконец цвет государственной элиты, дабы озарить, вдохновить, обнадежить. Если для добычи такого сокровища со дна проруби нужна «информационная вертикаль» - ради Бога. Но уж пусть постарается, чтобы на поверхности появились именно цветы...