Москва и Минск пытаются выяснить: кто у кого на крючке
Представьте себе такую картину - Борис Ельцин с воспаленными с двух сторон легкими из палаты Центральной клинической больницы, к которому еще никого не пускают, кроме разве что жены, и даже по телефону почти запрещают говорить, засылает интеграционное послание белорусу Лукашенко. Че-то не охотно в это верится… Ведь появление письма именно в понедельник как раз и совпало именно с такой фазой в состоянии здоровья российского президента. Но не только медицина выдает неискренность послания Бориса Ельцина.
Из очень достоверных высоких московских источников известно, что Кремль был весьма и весьма напуган, тайно узнав о намерении Александра Лукашенко провести референдум в марте этого года об объединении с Россией. Результат такого референдума можно предугадать с точностью процентов так до двух-трех после ноябрьского конституционного референдума в Беларуси. Особенно испугался планов Лукашенко глава администрации Анатолий Чубайс, увидевший в белорусе прямого и сильного конкурента своему патрону. Вдруг и впрямь объединение, вдруг и впрямь новые выборы (или же выборы президента не новой, большей России, а действительно всенародные выборы главы сообщества, коим Лукашенко сейчас является номинально). Отсюда и недавние неожиданно резкие водочные обвинения Чубайса в сторону Беларуси и ответ из Минска в том смысле, что некоторым в российском руководстве не по душе сближение братских народов. Поэтому новая объединительная волна из России является попыткой Кремля перехватить инициативу у Лукашенко и принизить его монополию на звание интегратора.
То, что первым озвучил идею референдума о слиянии России и Беларуси именно Сергей Шахрай, назначенный недавно представителем президента в Конституционном суде и являющийся по статусу замом Чубайса, может свидетельствовать о послании к Лукашенко как некоем дебюте Шахрая в новой должности и попытке выторговать положенный политический вес. Тем более, что отношения Шахрай-Чубайс далеки от идеала.
Как-то не верится, что послание о политическом браке начинается не с славянско-братской романтики, а чуть ли не с прагматичного перечисления белорусских нефтяных и газовых компаний, интерес в приобретении которых Россия проявляла давно, но Лукашенко как-то все сопротивлялся - надо же и самому с чего-то, кроме экспорта в Россию дешевой водки, делать деньги (кстати референдум в ноябре, обошедшийся в сумму чуть менее миллиона долларов, Лукашенко провел «на свои», ни копейки не взяв из бюджета).
Правы те, кто считает послание Ельцина этаким ультиматумом - либо синхронизация реформ и объединение не только за счет российского налогоплательщика, либо и дальше Москва будет держать Лукашенко на дистанции в вытянутую руку, приближая его в выгодные для себя моменты. Кажется, что Россия и дальше будет придерживаться именно этой тактики, ибо заставлять Лукашенко проводить рыночные реформы и приватизацию - все равно, что ублажать Саддама Хусейна поклониться портрету Билла Клинтона. Поэтому экономические требования Москвы к Минску изначально выглядят не очень реалистичными.
Интересно, что Шахрай вспомнил НАТО в контексте кремлевской инициативы в том смысле, что единая Беларусо-Россия будет лучшим ответом на будущее расширение альянса на европейский Восток. Этот дипломатический прагматизм пришелся явно не по душе ни Минску, ни российской оппозиции, которая вообще считает послание Ельцина - соломинкой тонущего политически и по состоянию здоровья лидера.
Ответ Лукашенко был не то чтобы прохладен, но сдержан. Он явно не был готов к такому сценарию и растерян - только и смог сумняшеся сказать, что рад быть младшим братом Бориса Ельцина и что, мол, давно хотел нечто такого… Отсюда, наверное, и желание срочно встретиться с Кучмой, которому он даже простил отказ во встрече на Чернобыльской станции перед ноябрьским референдумом.
И время, и форма послания указывают на то, что Россия и далее продолжает считать Лукашенко управляемым вассалом. Его опять недооценивают, хотя и побаиваются. Но Лукашенко уже доказал (по крайней мере один раз), что может пренебречь Россией, фактически выбросив в урну согласительный документ со своим старым парламентом, который принимался при участии российского премьера. Не будем забывать, что так поступили со здоровым Черномырдиным. Сейчас ход конем сделал больной Ельцин…