«Референдум состоится при любой погоде». Прогноз главы президентской администрации Владимира Литвина, похоже, сбудется. Мораторий, принятый парламентом на этой неделе, судя по всему, только раззадорил Президента. 309 голосов, отданных за (по сути) неправовое решение парламента, запретившего опрашивать население до принятия нового закона о всеукраинском и местном референдумах, — результат несколько неожиданный, хотя вполне логичный. Парламенту референдум не нужен.
Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно поглядеть на вопросы, которые предлагаются населению организаторами референдума (число его сторонников, кстати, уже перевалило за три миллиона).
Итак, вопрос первый. О недоверии парламенту и о праве Президента распустить высший законодательный орган в случае, если народ к этому органу не испытывает доверия. Положительный ответ населения на второй вопрос позволит главе государства досрочно приостановить полномочия Верховной Рады, если она в течение месяца не смогла сформировать «постоянно действующее парламентское большинство» или в течение трех месяцев не утвердила бюджет. Вопрос третий, наболевший — об отмене депутатской неприкосновенности. Вопрос четвертый — об уменьшении числа депутатов с 450 до 300. Вопрос пятый, поднадоевший — о двухпалатном парламенте. Вопрос шестой, пожалуй, ключевой — об изменении формы принятия Конституции. Если народ скажет «да», в дальнейшем именно он, народ, а не парламент будет принимать Конституцию.
Если референдум получит всенародное одобрение (а в этом, похоже, не сомневается никто), Президент получит право распустить нынешний парламент и получит практически абсолютный контроль над парламентом будущим. Верховная Рада в свою очередь получает подарок в качестве досрочных выборов и, по сути, лишается всех основных прав, выстраданных в конституционную ночь. Существенная деталь: все шесть вопросов подразумевают изменения Конституции. Первый вопрос изменяет смысл 90-й статьи, второй — 106-й статьи, третий — 80-й статьи, четвертый — 76-й, а шестой — 156-й статьи Основного Закона. В соответствии с духом и буквой пятого вопроса предстоит полностью переписать четвертый раздел Конституции.
Не надо быть сильно искушенным в политике человеком, чтобы понять, что в парламенте немного найдется народу, поддерживающего столь крутые изменения в судьбе парламента, Конституции и всей страны.
В самом деле, кому нужны, например, досрочные выборы? Коммунистам? Есть люди, утверждающие, что коммунистам роспуск парламента на руку — ибо они вроде уверены в том, что в 2000 году соберут больше голосов избирателей, чем в 2002-м. Пообщавшись с представителями комфракции, я подтверждения этой версии не нашел.
Нужны ли досрочные выборы фракциям-«победителям»? Тоже сомнительно. Даже СДПУ(о) и даже с помощью Александра Волкова едва ли в состоянии привести в новый высший законодательный орган больше народу, чем имеет сейчас. Кроме того, объединенные эсдэки способны увеличить свою фракцию без всяких выборов, что они, кстати, с успехом делают. Привлечь депутатов из другой фракции куда проще и куда дешевле, чем раскрутить полноценную избирательную кампанию. Соблазн привести в парламент самую большую фракцию и сделать Виктора Медведчука спикером велик, но риск лишиться всего в одночасье еще больше.
Как вы сами понимаете, не в восторге депутаты и от того, что их (если народ положительно ответит на вопросы референдума) смогут распускать по любому поводу.
Рискну предположить, что референдум в ВР нужен только одному человеку — Александру Волкову. У которого масса идей и масса планов, связанных с будущими парламентскими выборами. И чем раньше они пройдут, тем для него лучше.
Известны еще двое людей, кровно заинтересованных в успехе операции «Референдум». Речь о Леониде Кучме и Викторе Ющенко. Новая философия Конституции позволит им провести через парламент практически любой закон и любой бюджет.
А парламент против. И как бы Президент ни относился к постановлению о моратории, но решение это имеет силу закона. А закон (в соответствии с 94-й статьей Конституции) Президент обязан в пятнадцатидневный срок либо подписать, либо отклонить. Если последует вето (что очень вероятно), то народным избранникам предстоит изыскать триста голосов, дабы его преодолеть. Возможно, так оно и будет. В этом случае Президент имеет полное право обратиться в Конституционный суд (что он, скорее всего, и сделает). А КС, скорее всего, признает постановление неконституционным. На том простом основании, что референдум — форма народного волеизъявления. А право народа (единственного источника власти в стране) — священно и «не может быть узурпировано государством, его органами или должностными лицами», как утверждает 5-я статья Основного Закона.
Есть политики, полагающие, что Президент может вовсе проигнорировать закон о моратории. Но тогда он рискует нарушить Конституцию, гарантом которой он выступает. Если в пятнадцатидневный срок глава государства никак не отреагирует на парламентское постановление, закон о моратории будет «считаться одобренным Президентом Украины и должен быть подписан и официально оглашен» (94-я статья Конституции). Правда, украинская история знает случаи, когда Президент закон не подписывал по нескольку недель, и никто ничего официально не оглашал…
По какому бы сценарию ни развивались события, боюсь, что Владимир Литвин прав — референдум состоится. С точки зрения социально-экономической ситуации он сегодня Украине нужен примерно так же, как вторая чернобыльская катастрофа. Стране, которая стоит в двух шагах от дефолта, будет весьма затруднительно отыскать лишний миллиард на проведение референдума и (возможно) досрочных выборов.
Но Президент и премьер, судя по всему, намерены идти до конца, и у них есть свои резоны. Зачем Леониду Даниловичу понадобился всенародный опрос, более или менее ясно. Куда меньше ясности в вопросе, что делать с результатами референдума.
Заместитель директора Института законодательства при Верховной Раде Виктор Мусияка утверждает, что четкого механизма воплощения в жизнь результатов референдума нет. И то, как они будут реализовываться на практике, зависит, по мнению Мусияки, в первую очередь от «добросовестности судей Конституционного суда, от их понимания духа и буквы Конституции». В том, что придется прибегать к помощи КС, Виктор Лаврентьевич не сомневается. Но предсказать вердикт «ангелов-хранителей» Конституции не берется.
В самом деле, могут ли итоги референдума автоматически становиться частью Конституции? Или же надо ждать, когда Верховная Рада примет соответствующие изменения, выполнив все необходимые конституционные процедуры, предусмотренные 156-й статьей Основного Закона?
Ответ неизвестен. С одной стороны, 5-я статья Конституции гласит, что «право определять и изменять конституционный строй в Украине принадлежит исключительно народу», а 3-я статья закона «О всеукраинском и местном референдумах» позволяет считать предметом всеукраинского референдума «утверждение Конституции Украины, ее отдельных положений и внесение в Конституцию Украины изменений и дополнений». С другой стороны, никто не отменял 156-й статьи Основного Закона. Согласно которой, изменения в ключевые разделы Конституции (первый, третий и тринадцатый) требуют обязательного принятия парламентом (не менее чем тремястами голосами), а уже потом выносятся на всеукраинский референдум. Заметим, что все шесть вопросов, предлагаемых на референдум, затрагивают как раз основные разделы Конституции.
Законник Виктор Мусияка утверждает, что между 5-й и 156-й статьями Конституции наблюдается если не противоречие, то, как минимум, нестыковка. «Черным по белому записано — сначала законопроект, потом — референдум. А как быть, если референдум «едет» впереди законопроекта? Что делать? Утверждать изменения в парламенте, а потом снова выносить их на референдум? Получается, что в стране за один год теоретически могут пройти два референдума, на которые будут вынесены одни и те же вопросы…»
Многие политики видят основным достоинством и одновременно основным недостатком главного вопросника страны его недосказанность. В каждом из шести вопросов содержится пожелание, а не требование. Следовательно, обязательность выполнения решения референдума может быть определена, с точки зрения В.Мусияки, только Конституционным судом. Как полагает Виктор Лаврентьевич, словосочетания «согласны ли вы» и «поддерживаете ли вы» с юридической точки зрения считаются лишь побуждением к действию и не могут однозначно трактоваться как приказ.
Так что можно считать референдум миной замедленного действия. Его итоги нельзя игнорировать, поелику это — форма волеизъявления народа. Но никто не знает, что с этой формой делать. На все воля Конституционного суда. Если для разрешения этой коллизии не привлечь арбитров из КС, то, по вящему убеждению Виктора Мусияки, «начнется правовая анархия, когда каждый будет трактовать итоги референдума так, как это ему выгодно…»
Есть и еще одна сложность, одновременно и правовая, и политическая. «Станет ли парламент, который в соответствии с итогами референдума должен вот-вот отправиться на покой, изменять действующую Конституцию?» — задается вполне резонным вопросом Виктор Мусияка. «Еще одна проблема. Допустим, что народ поддержал идею роспуска этого парламента и одновременно высказался за бикамерализм. Кто и на каком основании станет определять, как проводить выборы в двухпалатный парламент? Сколько народных избранников должно быть в верхней палате, по какому принципу их отбирать? Даже Конституционный суд (на котором, по большому счету, будет замыкаться все) не вправе назвать цифру, которой может исчисляться количество обладателей мандатов верхней палаты без соответствующего закона. Как быть с полномочиями верхней палаты и нижней палаты, нигде и никем не расписанными?»
А в самом деле, кто все это распишет? Не президентская же администрация в самом деле. Или придется проводить новый референдум? На котором народу будет предложен уже новый текст Конституции.
Кстати, версия эта — о новом референдуме, на который вынесены будут уже не поправки к Конституции, а новый текст нового Основного Закона, — весьма распространена в депутатской среде. Логика в этом предположении есть. Судите сами. Обкатан механизм — раз. Заработан вотум доверия избирателей, позволяющий жесткие действия в отношении парламента, — два. И наконец (самое главное), получено согласие народа на то, чтобы новая Конституция принималась не парламентом, а референдумом.
Заместитель председателя парламентского комитета по вопросам правовой реформы Александр Лавринович считает, что именно эти цели и ставили перед собой устроители референдума. Имея под рукой вердикт народа по поводу досрочного роспуска парламента и депутатской неприкосновенности, Президент получает возможность полностью контролировать высший законодательный орган и спокойно работать над новой Конституцией, в которую можно вписать (без оглядки на парламент) все, чего Президенту еще не хватает.
Мало кто сомневается, что перед угрозой роспуска, досрочных выборов и потери иммунитета народные избранники будут готовы пойти на все. Ни для кого не является секретом, что глава государства и руководитель Кабмина имеют серьезное намерение как можно быстрее провести через Верховную Раду добрых полтора десятка законов и одновременно имеют серьезное сомнение, что парламентарии эти законы одобрят. Еще более сомнительно, что депутаты одобрили бы поправки в Конституцию. Можете поверить, что парламент добровольно проголосует за право Президента распускать ВР в случае непринятия бюджета или (тем более) в случае неформирования большинства? Я не верю. Президент тоже.
Президент никогда не верил этому парламенту, и парламент регулярно и добросовестно это недоверие оправдывал. Разговоры о любви к гаранту Конституции и попытки изобразить некое подобие пропрезидентского большинства в парламенте никого не были в состоянии обмануть — для Президента куда более красноречивой была позиция высшего законодательного органа. Депутаты с редким единодушием запретили Президенту проводить инаугурацию во Дворце «Украина» и с еще более редким единодушием отменили свое решение. Депутаты с почти садистским удовольствием наложили мораторий на проведение референдума, прекрасно понимая, как на это отреагирует Президент. Но уже ровно через день те же депутаты в очередной раз публично расписались в любви к верховному арбитру нации — 11 фракций, долго и нудно пытавшихся найти общий язык, вдруг в одночасье слились в экстазе, явив миру и Президенту давно ожидаемое нелевое большинство. По словам Михаила Сироты, оказать главе государства поддержку во всех его начинаниях готовы 237 народных избранников, по версии Леонида Кравчука — и того больше — 241. Не важно, кто из них прав, важно другое — речь идет о конституционном большинстве, что на законодательном языке означает: теперь Президент и премьер (буде желание) способны провести через парламент практически любое решение.
Так зачем, пардон, Президенту распускать такой замечательный, такой сговорчивый парламент? Зачем тратить время (которого практически нет), деньги (которых вообще нет) на референдумы и выборы?
Президент не единожды имел возможность убедиться (список примеров отнюдь не исчерпывается голосованиями по инаугурации и мораторию на референдум), что парламент его не любит и боится. А если враг боится — его пугают дальше.
Вседепутатская поддержка кандидатуры Ющенко, равно как и стремительное формирование большинства, — не столько демонстрация любви к Президенту, сколько следствие депутатского страха. В первую очередь бессознательного страха перед роспуском. А Президент хочет, чтобы народные избранники осознавали. Осознавали, какова истинная цена мандатов, за которые многие из них так дорого платили весной позапрошлого года. Кто осмелится оспорить волю народа, если народ скажет, что такой парламент нам не нужен? Можно оспорить законность самой идеи проведения референдума, но поставить под сомнение народную волю рискнет разве что самоубийца.
Президенту нет необходимости лукавить и играться в любовь с парламентом, он предлагает законодателям нейтралитет. В обмен на полную поддержку его инициатив. И депутаты принимают эти правила — не случайно Михаил Сирота (озвучивший в четверг первое официальное заявление новоявленного большинства) от имени этого самого большинства пообещал главе государства все, что можно было в этой ситуации пообещать. Взамен попросив, по сути, только одно — чтобы следующие парламентские выборы состоялись в 2002-м, а не в 2000 году. Просто и со вкусом.
Президент почти наверняка не будет распускать парламент, потому что ему это невыгодно. Но Президент почти наверняка сделает все от него зависящее, чтобы референдум состоялся. Потому что ему это выгодно. Так утверждал Александр Лавринович еще до того, как Михаил Сирота сотоварищи организовали парламентский клуб любителей Президента. И, похоже, он прав.
Но прав и Виктор Мусияка, говорящий о том, что «референдум — это дамоклов меч, который не просто висит над парламентом. Меч пришел в движение».
Референдум — оружие безотказное. Александр Лавринович даже пошутил, что если в один и тот же день провести два референдума с взаимоисключающими вопросами, полное всенародное одобрение будет в обоих случаях. И в то же время референдум — оружие обоюдоострое. Его результаты нельзя проигнорировать потому, что, по Конституции, народ (напомним) — главный источник власти. А его воля, выраженная через референдум, — не просто мнение, это руководство к действию.
Виктор Мусияка утверждает, что Леонид Кучма не может просто спрятать итоги референдума в свой президентский сундук, вытаскивая их оттуда только тогда, когда возникнет дежурная необходимость попугать парламент, который опять не захочет что-то принимать. Это роскошь, непозволительная даже для Президента. Ибо он — гарант прав и свобод народа. А столь высокое звание не только дает дополнительные права, но и налагает дополнительные обязанности. И потому получается, что Президент просто обязан после референдума обратиться в Конституционный суд за советом: что ему как гаранту делать с народной волей.
Впрочем, одно не исключает другого — даже святая народная воля может быть предметом шантажа. Президент не может проигнорировать результаты референдума, но в его силах, похоже, несколько притормозить их внедрение.
Напомним, что все шесть вопросов, предлагаемых народу инициаторами референдума, предусматривают изменения в Конституцию. А потому Виктору Мусияке видится абсолютно логичным, если Президент (вооруженный дарованным народом правом сделать с этим парламентом практически все, что ему заблагорассудится) предложит Верховной Раде внести в Конституцию все требуемые изменения и отрегулировать все спорные моменты. То есть определить полномочия верхней и нижней палат, количество депутатов в каждой из них и т.д и т.п. Пока парламент будет исполнять свой святой конституционный долг и трудиться над поправками в Основной Закон, Президент трогать Верховную Раду не будет. А уже потом (как того и требует 156 статья Конституции) обновленный текст главного закона нашей жизни пройдет обкатку всенародным референдумом. Результат которого можно смело предсказать уже сегодня.
Виктор Мусияка не исключает и того, что Леонид Данилович может пойти другим путем: сразу же после первого референдума объявить второй и легализовать новую Конституцию без участия парламента. Но описанный выше вариант кажется ему более правовым и более правдоподобным.
Кроме того, Виктор Лаврентьевич напоминает: «Если Президент объявляет о роспуске парламента сразу после референдума, то включается механизм, предусмотренный Конституцией, — через два месяца должны пройти новые парламентские выборы. Получается, что новый парламент будет как и прежде однопалатным. А как же тогда с волей народа, высказавшегося за новый, двухпалатный, законодательный орган?»
Так что с референдумом вас, граждане. Как минимум один всенародный опрос избирателям обеспечен. Будет ли второй — по новой Конституции — пока вопрос. И этот вопрос Президент пока сам для себя не решил. Возможно, потому, что пока Леонид Данилович сам для себя не решил, стоит ли ему быть Президентом еще один срок. Третий. Нынешняя Конституция не позволяет ему баллотироваться в 2004 году. Так может быть, есть смысл ее поменять?