Если в первые дни после давосского форума наблюдатели заметили лишь то, что Россия перестала быть главной темой для мировой экономической элиты, а сами российские гости уже не представляют сплоченной группы, способной приходить к историческим договоренностям - как, например, перед последними президентскими выборами в России, когда именно в этом швейцарском городе было решено поставить на Бориса Ельцина и объединиться вокруг Анатолия Чубайса, то теперь ясно, что российские предприниматели все же обсуждали будущее страны и даже пришли к определенному компромиссу по вопросу о преемственности. Компромисс этот прост и понятен: Черномырдин. Именно российского премьера видят его обремененные банками и корпорациями соотечественники в роли второго президента страны, наследника Бориса Ельцина, именно о Черномырдине говорят в своих интервью, именно на него собираются заставить работать принадлежащие высоким договаривающимся сторонам средства массовой пропаганды.
Участники давосских совещаний и не собираются скрывать, что они пришли к определенным решениям. Борис Березовский посвятил обоснованию своего выбора целое интервью газете «Московские новости», не пожалев слов и расчетов. Другие участники давосского соглашения более осторожны, но уже сейчас очевидно, что состав группы в общем-то совпадает с составом предпринимателей, обиженных итогами исторического аукциона по «Связьинвесту». И в этом-то - уязвимая сторона давосского соглашения-98, то, что отличает его от консенсусов предыдущих лет.
Когда участники будущей предвыборной кампании Бориса Ельцина принимали решение о поддержке действующего главы государства, они были едины в своих намерениях и удачно распределили роли: кто-то занимался идеологией, кто-то имиджмейкерством, кто-то финансировал затраты ельцинского штаба, кто-то - траты штаба Лебедя и проч. Во всей этой ситуации была своя прелесть: синхронность действий СМИ или то, что штаб Лебедя не мог получить большие суммы, чем те, что были задуманы для получения генералом почетного третьего места в первом туре. Сегодня же участники давосских совещаний сознательно выталкивают за границы своего взаимопонимания группировку «ОНЭКСИМа» - и, судя по последней информации, не только ее, на обочине предпринимательского взаимопонимания может также оказаться банк «Российский кредит». Не вписываются в предложенную схему и оба первых вице-премьера: Березовский решительно отказывает Немцову в возможности стать наследником Ельцина, а своей поддержкой Черномырдина дезавуирует другую немцовскую политическую идею - избрание Ельцина на новый срок. Чубайсу Березовский предлагает, по сути, повиниться и примкнуть к победителям: вероятно, организационные способности Анатолия Борисовича до сих пор высоко ценятся Борисом Абрамовичем, но ему нужен Чубайс, обеспечивающий победу предпринимателям, но не претендующий на власть, - а такого Чубайса, вероятно, уже не будет. Наконец, Березовский - а за ним, вероятно, и другие участники давосских встреч, уверены, что на пост президента не подходят ни Лебедь, ни Лужков. Что касается Лебедя, то шансы генерала возвратиться к активной политической деятельности будут уже вскоре проверены выборами в Красноярском крае, и лишь после них можно будет всерьез оценивать шансы генерала на победу во всероссийском масштабе. Но Лужков существует уже реально, распоряжается более чем достаточным для ведения президентской предвыборной кампании количеством средств, и отказывать ему в поддержке, конечно, можно, но нельзя исключать, что московский градоначальник захочет без нее обойтись.
Словом, давосские решения выглядят скорее медвежьей услугой Черномырдину, чем попыткой его раскрутки. У премьера действительно есть шансы прийти к согласию с основными политическими силами страны - от умеренных коммунистов до умеренных реформаторов и обеспечить достаточно широкий фронт поддержки своей кандидатуры прежде всего как кандидатуры переходного периода. Однако Давос - тем более, что Черномырдин был главной российской фигурой на форуме, - будет теперь восприниматься многими как стремление навязать кандидатуру Черномырдина в явочном порядке и заранее определить круг избранных лиц - архитекторов новой президентской победы, круг изначально нерасширяемый. Согласиться ли с таким развитием событий Владимир Потанин? Пойдет ли в группу Бориса Березовского-Владимира Гусинского Анатолий Чубайс? Сомневаюсь. Сложит ли оружие Юрий Лужков? Очень маловероятно. И в результате президентские выборы-2000 в отсутствие Ельцина могут разворачиваться более чем драматично: кандидаты демократических сил - Черномырдин, Лужков, Немцов - будут располагать достаточными средствами для ведения эффективной предвыборной кампании, но могут не иметь полномочий и реальных возможностей для объединения с оппонентом во втором туре: для того, чтобы такая возможность возникла, ее нужно спрогнозировать и создать заранее, как был создан Лебедь, а не действовать нахрапом, пытаясь остановить Геннадия Зюганова. Так что пока мы имеем дело не с предвыборной тактикой предпринимателей, а с попыткой использовать эту самую тактику в сиюминутных экономических и политических интересах (что собственно всегда отличало «большой стиль» Бориса Березовского). Ясно ведь, что перед самими выборами будут совсем другие расчеты, что картина поражения покажется предпринимательской элите настолько реальной, что ее враждующие сегодня между собой предводители забудут «Связьинвесты» и «Мультикарты» и объединятся, обязательно объединятся вокруг одной-единственной кандидатуры. Но это может быть не Черномырдин - за время, предшествующее этому объединению, кандидатура премьера-преемника будет слишком затаскана, чтобы восприниматься всерьез. Кажется, бизнесмены пытаются поменять Черномырдина на свои сегодняшние аукционы - а зря. Если бы отношения к будущим политическим планам премьер-министра было бы более взыскательным, вряд ли кто-то додумался до еженедельных выступлений премьер-министра в прямом эфире Российского ТВ: во-первых, именно на выступающего с еженедельными отчетами (по жанру они все же не царские радиообращения Ельцина) будет возлагаться вся ответственность за просчеты кабинета, во-вторых, известно, что с русским языком, по выражению самого Виктора Степановича, у него проблем нет - а у многих телезрителей уж-то они появятся? Кроме того, ясно, что последавосские комментарии могут возбудить нездоровую ревность Ельцина - что же это недавние друзья уже хоронят президента, уже подыскали ему преемника, неспросясь самого Ельцина? Очевидно, что подобные размышления отнюдь не облегчат жизнь главе правительства и - что самое важное - сам Ельцин может не объявить его своим преемником - опять-таки назло не Черномырдину, а неверным бизнесменам.
Словом, вариантов может быть достаточно, но ясно, что в России слишком рано начали предвыборную борьбу. Вероятно, о Черномырдине должны были говорить не как о кандидате на пост президента на выборах, но как о возможном долгосрочном преемнике Ельцина на случай непредвиденных обстоятельств - такая точка зрения находит, кстати, поддержку у самых различных представителей политической и предпринимательской элиты России. И согласие по этому вопросу совершенно не нужно было бы афишировать, как, впрочем, и то, что от него можно было перейти к следующему этапу взаимопонимания, связанному уже с выборами-2000. Но новые давоссцы предпочли другой путь.