или Моника Левински как зеркало американской эволюции
Как ни странно, но впервые эта мысль пришла мне в голову, когда в одной из киевских газет я прочел: «Скорее успешной, чем неудачной, можно назвать рабочую поездку украинской правительственной делегации в США... Похвал в адрес украинского правительства расточалось немало. И со стороны Всемирного банка, и МВФ, и других структур - уж больно хорошо выглядела Украина на фоне российских проблем». Поскольку денег Украине так и не дали (единственный, по мнению автора, сбой в ходе триумфальной поездки), здесь схвачена самая суть внешней политики Запада, а точнее, западного образа жизни. То, что американцы являются «самыми западными людьми», в полной мере проявилось в знаменитой операции «Моника Левински versus Билл Клинтон».
Былое и думы Америки
Более ста лет назад Герцен вслед за Токвилем утверждал: если в России все контролируется Третьим отделением, то в Америке - самим обществом. Другими словами, американская демократия столь же нетерпима к инакомыслию, как и азиатская деспотия. Скажем, те из американцев, кто в 1991 году был не согласен с тем, что после краткого переходного периода в большинстве постсоветских стран воцарятся рынок и демократия, могли изложить свои взгляды разве что в местном самиздате.
Отсюда, однако, не вытекает, что соображения тамошней четвертой власти служат руководящим пособием для представителей первых трех ветвей. Дело в том, что последним, как, впрочем, и большинству американцев, присуще врожденное двуличие, связанное со спецификой культуры и истории США. Когда иммигранты из Европы высадились на пустынный берег и стали обустраиваться в условиях слабенького, чисто символического государства (нынче это величается «беспределом»), они вынуждены были решать свои проблемы «самотужки». Привычка жить без опеки государства на основе самоконтроля и саморегулирования и есть, кстати, то, что именуется гражданским обществом.
С этой чертой национального характера естественно сочетается господствующий за океаном протестантизм, в котором связь верующего с Богом настолько интимна, что человек полностью закрыт от окружающих и является глубоко одиноким. Все проблемы решаются внутри, о них не принято говорить, а уж тем более жаловаться. Но самое главное: такого рода индивидуализм тесно сочетается с законопослушанием, породив особого рода «правовой коллективизм», который отвергает грубый аморализм и делает необходимым наличие нравственной основы всякого действия. При этом даже самому себе американец не может признаться в узкокорыстной основе своих интересов. В итоге то, что он говорит и делает, - это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
Таким образом, вера в то, что, совершая тот или иной акт, он не просто действует в соответствии со своими узкокорыстными интересами, но и способствует совершенствованию мирового морального порядка, есть важнейшая функция американца и западного человека вообще. Эта раздвоенность объясняет не только скандальную историю вокруг сексуальных похождений президента Клинтона, где щедро перемешаны «высокие моральные принципы» и земные предвыборные интересы ее зачинщиков, но и отношение западного истеблишмента к положению в Украине. С одной стороны, восприятие ее как страны, марширующей по дороге демократии, есть отражение западной культуры, ее иллюзий и «священных коров». Но с другой - вера в демократию и ее священные принципы суть не что иное, как доброжелательная улыбка, не сходящая с лица западного человека и не имеющая ничего общего с его реальным отношением к вам.
Поэтому приходится с «доброжелательной улыбкой», переходящей в грустную, читать в здешнем официозе «Пять дней в Вашингтоне: уроки для Украины» о том, как «руководители Всемирного банка и МВФ выразили желание и дальше развивать наше сотрудничество, а это означает, что нам доверяют в мире... Еще один вывод рабочего визита: Украина - государство, которое имеет авторитет в США. Эти слова принадлежат президенту Корпорации иностранных частных инвестиций США Джорджу Муньосу...» Ну и т.д. в духе незабвенного «товарища Оптимистенко».
В этой связи нельзя не отдать должное большому мужеству «товарища Пустовойтенко», который во время своего недавнего отчета перед Верховной Радой сказал буквально следующее: «В Америке я сам для себя сделал вывод: никто нам не поможет, если сами себе не поможем!» Эту фразу можно, разумеется, интерпретировать и как обиду на отказ МВФ предоставить Украине очередной транш. Но существенно более актуален, мне кажется, вопрос
Почему нам отказывают в кредитах?
Наиболее убедительный ответ на этот вопрос дает Китай. Именно на примере отношения Запада к этому демографическому колоссу, который ныне занимает в западном сознании то место, которое в свое время принадлежало СССР, хорошо видна разница между либеральными словесными глупостями и реальной западной политикой.
В частности, американские пресса и телевидение заполонены сообщениями о том, что китайские «узники совести» томятся в тюрьмах и лагерях, что преступников там выстраивают в ряд и стреляют им в затылок. Сурово поступают китайцы и со своими нацменьшинствами, а инакомыслящих соотечественников на Тайване то и дело пытаются воссоединить силой. Наконец, не все «путем» в китайской экономике. Рынок здесь не вполне торжествует, и масса предприятий все еще находятся в государственно-убыточном состоянии. Таким образом, полагают либеральные СМИ, все честные американцы не должны иметь дело с полутоталитарным правительством: строгий и высоконравственный дядюшка Сэм может поддерживать близкие отношения исключительно с дамами, исповедующими последовательные демреформы.
Казалось бы, с этой точки зрения Украина - вполне демократически достойная пара, у которой, правда, есть некоторые проблемы с дерегуляцией и коррупцией. Но едва дело касается масштабных капвложений, никакой корреляции указанных факторов с реальными инвестициями в экономику Китая и Украины не наблюдается. В диктаторский, аморальный, зарегулированный и коррумпированный Китай закачиваются огромные финансовые средства, а плачущей, но свободолюбивой Ярославне достаются от смеющейся Моники сущие крохи. На каком, позвольте узнать, основании?
Теоретические американские построения исходят из того, что свобода для экономики - это замечательно, а деспотия тут никуда не годится, ибо вести серьезные дела можно только со свободными людьми, а не с деспотом и его подданными. Но практический разум утверждает нечто прямо противоположное: деспотическое правительство с «китайской спецификой» (на худой конец, постсоветской среднеазиатской) в деловом плане куда надежнее, чем демократическое украинской выпечки. Уж если диктатору внушили, что при соблюдении им правил игры он будет перманентно получать новые кредиты, то иностранные инвестиции, скорее всего, будут целы. А уж если деспот мудр и отождествляет свои интересы с будущим своей страны, то риск вложений и вовсе невелик, как, например, в случае с генералом Пиночетом. При этом нестабильность постсоветских «демократических» режимов в корне отлична и от латиноамериканских.
Дело в том, что в странах, разместившихся в подбрюшье США, институт частной собственности в целом сложился. Если она и не стала на все сто «священной», то национализацию крупных предприятий переносит с большим трудом. То бишь военные перевороты и перевыборы лидеров как бы скользят там по верхам экономики. В Украине же ситуация во многом иная. И в первую очередь это связано с тем, что власть здесь срослась с собственностью, причем «родственные» связи образовались вовсе не так, как в западных странах. Там человек сначала наживает богатство, а уж затем приходит в политику, причем не для того, чтобы немедленно трансформировать ее в деньги.
Поскольку в Украине последняя задача - главная, любые изменения в политической жизни ведут к переменам в экономике. Нечто похожее можно встретить разве что в Африке, но там эта ситуация разрешается довольно просто: у чрезмерно активного по части «защиты отечественного производителя» правительства возникает хороший шанс познакомиться с американской морской пехотой. Как показывает югославский опыт, в Европе подобные операции сопряжены с огромными политическими трудностями и экономически невыгодны. А потому, что бы ни вещали высшие должностные лица на всевозможных саммитах и форумах, западные бизнесмены вкладывать большие деньги в Украину не будут.
Наивно было бы полагать, что «синдром Моники» совсем уж неизвестен «лучшим представителям» отечественного бомонда. Так что продолжающееся увлечение «сексапильным» Западом и Америкой, в частности, вызвано не повышенной чувственностью, а элементарным прагматизмом: без любви и дружбы не будет займов, которые, ясное дело, никто не собирается отдавать, поскольку львиная их часть предназначена для подъема отнюдь не родной экономики, а «родных» счетов в западных банках. Поэтому, учитывая заявление директора-распорядителя МВФ г-на Камдессю в беседе с г-ном Пустовойтенко о том, что «мы в одной лодке и должны работать вместе», искомые «любовь и дружба» будут продолжаться неопределенное время. Охлаждение или даже «развод» возможны лишь в случае радикальной смены нынешнего режима, когда без необходимости «резать по живому» обойтись уже станет невозможным.