Одноактная пьеса с одним действующим лицом
Зала в королевском дворце. Перед огромным мутным зеркалом в золоченой раме - трон, на котором восседает Король с хрустальным штофом в одной руке и серебряным кубком – в другой. В зеркале появляется отражение Короля и приветливо машет ему рукой.
Король (радушно):
Я отпустил сегодня раньше слуг,
Шутов тоскливых и опричников веселых,
Чтобы с тобой, единственный мой друг,
Штоф осушить за празднество престола
И светлый королевский юбилей.
(Кивает на водку)
Употребишь?
Отражение (понимающе):
Само собой, налей!
Король наполняет кубок, чокается с отражением и жадно опорожняет сосуд.
Король (поморщившись):
Как чаша королевская горька…
Отражение (озабоченно):
Да у тебя, мой друг, дрожит рука,
Я вижу начал, братец, ты сдавать,
Такой рукой нельзя повелевать.
Меня послушай, покорись судьбе:
Пора создать достойного себе,
Пускай с годами стынущая кровь
В преемнике твоем пылает вновь.
Найди надежного для стада пастуха,
И будет старость сыта и тиха.
Король (с усмешкой):
Немного стоит дружеский совет.
Льву не пристало сказываться старым:
Лишь только я покину кабинет,
Как старость тихую пойду встречать на нары.
Мне разум шепчет, что пора уж на покой,
С ним сердце спорит, что как грех я вечен.
Что делать мне с коллизией такой?
Тверда рука моя, еще могуча печень,
По-прежнему бурлит тестостерон,
Кровь наполняя жизни вечной соком,
Я планов полон, и вот так оставить трон?!
Мне не простят Макиавелли с Локком,
А заодно и Монтескье.
Отражение (робко):
Такой уход – разумный шаг…
Король (запальчиво):
Преступная халатность!
А как же выборы всей власти в один год?
Сражаться будет кто за двухпалатность,
Кредиты из союзников тянуть,
Ломать парламент, строить олигархов,
Всех принуждать холопски спину гнуть
И гнуться самому перед монархом
Иной державы, коль его мошна
Пошире да и армия поболе?
В моей руке нуждается страна,
Безвольный смерд приучен жить в неволе.
Подвесить одного, другого снять,
Законы матом обложить и вето –
Кто в нашем королевстве, вашу мать,
Такой же виртуоз в искусстве этом?!
Кому еще талант подобный дан?
Пить водку с принцами и песни петь с народом,
Казнить святых и миловать путан,
Красавиц лапать и затаптывать уродов,
Пытавшихся устои подорвать.
Кто это сможет лучше? Нет достойных!
Расстаться с тем, что смог завоевать
В кровавых схватках и дворцовых долгих войнах?
Отражение (настойчиво):
Найди преемника и будет все о’кей!
Король (с неподдельной горечью):
А вспомни, как злорадствовала свора
Той памятной зимой? И всяк лакей
Ночами слушал в плейере майора.
Прошло – и подхалимов полон двор,
Скрестились взгляды алчные на троне.
И даже самый заурядный вор
Мечтает стать преемником в законе!
Я ненавистен всем, но каждый ждет,
Что на него монарший взор падет
И станет он хозяином казны,
Короны, скипетра, державы и страны.
И я надеждой всех их наделяю,
Однако ж никого не выделяю.
Объятья их страшней любых оков,
Но стоит мне стравить моих волков,
Как зубы крошатся у хищников матерых.
Так сила стаи стала страхом своры.
Их слабость силу старцу придает –
Раздоры трону нашему оплот.
Покуда жив я – править мне страной,
Не постою при этом за ценой.
Гаранту ни к лицу искать гарантий,
Ливрей не надевают после мантий.
Отражение (укоризненно):
Тебе решать. Одно могу сказать я:
Носить недолго царственное платье
Тебе осталось. И цепляясь за венец,
Ты приближаешь собственный конец.
Так мне подсказывает, милый, мое чутье.
Король (приложившись к бутылке):
Не станет слаще горькое питье.
Пытался всяк, однако разве смог
Монарха подвести под некролог
Хотя б один? Да я сильней их всех,
Не верующих в собственный успех,
Благословенья ждущих от судьбы.
Они опасны? Жалкие рабы!
Уж сколько раз пророчили мне крах,
Но мне защитой был всеобщий страх,
И он отгородил меня стеной
От стада, что зовет себя страной.
Страх – древо власти. Остальное все труха.
Отражение:
Ты – власти грех.
Король:
Я – просто власть греха.
Для власти прочей в государстве места нет,
И потому я правлю столько лет.
Я – страха воплощение в стране,
И потому приносят в жертву мне
Любовниц, жен, врагов убитых уши,
Друзей, карьеры, честь, тела и души,
Дома и яхты, деньги… И в рабах
Ничто не переборет вечный страх.
И мне дано, что не дано другим:
Мочить, при этом выходя сухим
Из мутной, застоявшейся воды
И в жирной грязи заметать следы.
Отражение:
Ты сделал власть такою…
Король (запальчиво):
Нет, позволь!
Каков народ, таков его король.
Кого винить в рождении урода,
Когда всем миром принимали роды?
Когда народ – начало всех начал –
Монарха выносил, а перед тем зачал?
Мои враги, как и мои друзья, –
Одна большая склочная семья.
Лишь стоит потоптать друзей ногами,
Упав и оказавшись под ногами,
Друзья тотчас становятся врагами.
И стоит лишь врага опять позвать,
Тебе готов он ноги целовать.
Но только вновь лишишь его постов,
Как он для оппозиции готов.
И всяк хотя бы раз кого-то сдал,
Чтоб королевских удостоиться похвал,
За каждым водятся подобные заслуги.
У нас в стране не выведутся слуги,
И ты меня попробуй убедить,
Что им дано монарха победить.
Баранов не боятся пастухи…
Отражение (печально):
Тебе пора замаливать грехи.
Стране досталась страшная судьба –
Вождем рабов поставила раба…
Король швыряет в свое Отражение пустую бутылку. Отражение исчезает. Вместо него возникают смутные очертания множества лиц. Сосчитать их трудно, но хочется верить, что их менее 48 миллионов.