Прошедшую неделю президент и премьер предполагали посвятить обороннопромышленному комплексу и военнотехническому сотрудничеству Украины с иностранными государствами. Хотя наблюдателю может показаться, что вышло только наполовину, на самом деле участники открывшегося в августе прошлого года странного состязания за обладание оружейным бизнесом высказались полностью. Потому что отмененное заседание Совета национальной безопасности и обороны Украины с заготовкой решения по ОПК является вполне красноречивым ответом.
Неделя началась с демонстрации премьерминистром Украины Виктором Януковичем повышенного внимания к судьбе ОПК — он провел совещание по вопросам развития оборонки, на котором недвусмысленно заявил, что Россия на сегодняшний день основной партнер Украины в сфере ВТС, но при этом ежегодно уровень ВТС Украины с Россией уменьшается. Из уст главы правительства прозвучал и прозрачный намек на несостоятельность работы главного украинского спецэкспортера — госкомпании «Укрспецэкспорт», имеющей в своем составе пять дочерних предприятий и пропускающей через свое сито порядка 80—85% ежегодных объемов украинского оружейного экспорта. Впрочем, премьер забил шайбу и сам себе. Например, честным признанием, что в Украине до сих пор нет внутреннего рынка оборонной продукции, а работа отрасли является неудовлетворительной.
Фактически совещание открыло второй раунд премьерскопрезидентского состязания за такую специфическую сферу влияния, как военнотехническое сотрудничество.
Старые мифы о главном
Россия действительно была и остается самым крупным партнером Украины в области ВТС. Но Россия реализовывает свои военно-технические интересы, и Украина по объективным причинам все меньше вписывается в формулу российского ВТС.
Имея на территории Украины мощный информационный рычаг в виде двух десятков респектабельных редакций СМИ и гораздо большего числа обозревателей, Москва легко добилась того, чтобы сигналом для сворачивания оборонно-промышленной кооперации двух стран считалось объявленное в 2003 году намерение Украины стать членом НАТО. На самом деле есть смысл вспомнить о временных вехах украинско-российского ВТС.
Вытеснение Украины из совместных проектов началось во второй половине 90-х после не особо афишируемого распоряжения Бориса Ельцина. В первую очередь услугами украинских разработчиков пренебрегли при создании новой МБР «Тополь». Несмотря на то что 12 из 20 лучших межконтинентальных баллистических ракет были созданы в Днепропетровске. В этом есть логика — нельзя оказаться в зависимости от партнера в такой чувствительной сфере, как создание стратегических наступательных вооружений. Кстати, хороший урок для Украины, которая находится в критической зависимости от РФ и ничего не делает для того, чтобы от нее освободиться.
Затем пришла очередь символов славянской дружбы. Когда на выставке ILA-2000 европейцы отказались от совместного самолета Ан-70, Россия переориентировалась на свой собственный проект Ил-76МФ. Тоже вполне логично: зачем сохранять рабочие места иностранного государства, если можно создать свои.
Отказ от регионального самолета Ан-148 также понятен, поскольку проект реализовывается в пику национальному проекту RRJ. По этой же причине плавно начала уменьшаться кооперация внутри ОПК: если первоначально в проектах поставок российских самолетов Су-30МКК и Су-30МКИ в Китай и Индию участвовали 44 украинских предприятия, то в начале нового тысячелетия их число уменьшилось до двух. Украина выпала и из кооперации по созданию новых зенитно-ракетных систем С-400.
Конкуренция на мировом рынке вооружений породила дублирующие производства комплектующих. Имея профицит бюджета, выгоднее вкладывать в замкнутые циклы производства, чем «кормить» иностранные, пусть и братские заводы. Заводы РФ освоили производство целого спектра оружейной номенклатуры и комплектующих, которые традиционно шли из Украины. Правда, мелкие серии пока не покрывают всех запросов рынка, потому к Украине обращаться приходится. И по освоенным ракетам «воздух–воздух» Р-27, двигателям РД-36 для стратегических и тактических крылатых ракет, двигателям ВК-2500 для вертолетов, нашлемным системам и радиолиниям для боевых вертолетов.
Дополнительным импульсом для свертывания кооперационных проектов стало несовпадение приоритетов по переоснащению своих вооруженных сил. Россия озабочена программой создания боевого самолета пятого поколения и новых систем ПВО, тогда как Украина — своим военно-транспортным самолетом довольно затратной программой национального корвета. В 2006 году появилась еще одна амбициозная программа создания оперативно-тактической ракеты, которая тоже пока не финансируется. Украине сегодня нечем дополнить российские проекты, а украинский рынок емкостью в 50 — 70 млн. долл. ежегодно РФ мало привлекает.
И все же даже в таких условиях двустороннее ВТС сегодня на подъеме. Практически все экспортируемые Россией вертолеты оснащены украинскими двигателями. Это обширная география поставок — от Чехии до Венесуэлы. Российские фрегаты, поставляемые инозаказчикам, также оснащены украинскими турбинами. Нет смысла вдаваться в перечисление емкого списка. Зато стоит отметить, что те люди, которые готовили информацию для премьер-министра, похоже, ввели главу правительства в заблуждение. Потому что объемы ВТС Украины с РФ за 2006 год в три раза (если совсем точно, в 2,96 раза) превышают объемы поставок в 2005 году. Более того, поставки в 2006 году в 1,4 раза превышают таковые в 2003 году — времени своеобразного пика военно-технической дружбы и принятия (с участием премьерской фракции) закона, определяющего целью нашего движения НАТО...
Конечно, можно говорить, что Украина оказалась в хорошей ситуативной зависимости от вызовов рынка. Большинство стран планеты активно перевооружается, Россия получает емкие заказы, а Украина активно участвует в их выполнении. Но, как бы там ни было, факт остается фактом. Хотя стратегических проектов осталось меньше, кооперация по большей части номенклатуры вооружений останется еще на три-пять лет, а по некоторым — до исчезновения самих видов оружия. Например, РФ признала, что не может создать собственную автоматизированную систему контроля ракет, которая производится в Киеве. Похоже, не сумеет РФ создать и те изделия для высокоточных средств поражения, которые поставляет ЦКБ «Арсенал» или львовская «Лорта». Список таких заводов не превышает двух десятков, но пока еще они есть.
Сегодня можно констатировать, что ВТС двух стран перешло в прагматическую сферу. Например, если РФ за полтора года подняла стоимость лицензии на модернизацию МиГ-29 в два раза (с 17 млн долл. до 34 млн. долл.), то Украина решила модернизировать свой парк МиГ-29 самостоятельно. Если РФ не желает передавать производство бортовых радиолокационных систем для МиГ-29, то украинские предприятия создали свой БРЛС. Возможно, он уступает тому, что делает НИИ им. Тихомирова, но, как утверждают эксперты, вполне сопоставим с продукцией «родного» разработчика — московского «Фазотрон-НИИР».
Так что с Украиной (хоть членом НАТО, хоть нечленом НАТО) РФ сотрудничать будет. Но только очень дозированно, в силу вышеперечисленных причин.
Самбо или айкидо?
Впрочем, дело вовсе не в ВТС Украины с РФ. Единственное, что следует доказать правительственной команде — «Укрспецэкспорт» работает плохо. Ибо компания как основной механизм военно-технической политики страны сама по себе является целью. Поэтому совещание премьер-министра оказалось лишь предвестником подготовленных решений к последующему заседанию Совета национальной безопасности и обороны Украины. А сразу же после совещания появилось поручение главы правительства относительно формирования на базе госкомпании «Укрспецэкспорт» госконцерна с таким же именем. Принимая во внимание тот факт, что реорганизацию спецэкспортера может утвердить лишь решение СНБОУ, можно предположить, что в появлении подобного решения никто не сомневался.
Суть проталкиваемого решения сводится к следующему: при Кабинете министров должен быть создан новый орган исполнительной власти, который возьмет в свои руки и ОПК, и ВТС. Монополия на торговлю оружием сохранится у государства. «Укрспецэкспорт» должен вырасти до концерна, но организационно войти в состав нового правительственного органа. Его дочерние предприятия сохранят статус отдельных юридических лиц и будут работать под своими брэндами. А фактически все предприятия ОПК, находящиеся в управлении Министерства промышленной политики Украины, Министерства обороны Украины и Национального космического агентства Украины, должны быть переподчинены правительственному органу, который можно условно обозначить «Министерство ОПК». Хотя статус органа потенциально может оказаться и выше, если его возглавит вице-премьер-министр.
Несмотря на то что некоторые позиции оформленной в проект решения СНБОУ идеи действительно являются революционными (например, все выжившие остатки ОПК могут быть собраны под единую крышу и обрести единого хозяина), в него заложено несколько опасных бомб. Говорят, глава секретариата президента Виктор Балога, увидев проект решения, по сути, обрезающий влияние президента на политику в этой сфере, очень удивился. И в частности, тому, что у В.Ющенко в команде так много людей, которые готовы его оставить…
Наиболее взрывоопасным местом является то, что ОПК и ВТС могут оказаться в одних руках. Развитие ОПК и ВТС — принципиально разные задачи. Развитие оборонно-промышленного комплекса связано (или должно быть связано) с увязыванием задач Вооруженных сил Украины с возможностями оборонной промышленности. И, соответственно, формированием в тесном контакте с военным ведомством гособоронзаказа. Это управление «оборонкой» в части разработок, модернизации производств, создания новых при внедрении перспективных технологий, закупка лицензий, организация офсетных схем и т.д. То есть, громадная хозяйственная и организационная деятельность. С которой — тут премьер абсолютно прав — Минпромполитики не справляется. ВТС — не менее громадная, но уже внешнеполитическая деятельность, связанная с лоббированием украинских идей, взвешиванием политических факторов сотрудничества с тем или иным государством, и включающая, среди прочего, информационное и другое специфическое обеспечение, проведение не менее специфических переговоров и операций.
Поэтому поставить «Укрспецэкспорт» (который является основным механизмом реализации военно-технической политики государства) в один ряд с другими предприятиями ОПК — значит сломать подтвердившую жизнеспособность систему. Необходимо подчеркнуть, что украинский ОПК, на 95% ориентированный на экспорт, напротив, должен быть организован с учетом этой ориентации. Даже в государствах с динамично растущим гособоронзаказом экспортно ориентированные предприятия «подтягивают» под спецэкспортеров. Яркими примерами могут служить российский ФГУП «Рособоронэкспорт», польский Bumer или южноафриканский Denel. Каждый из этих государственных спецэкспортеров сегодня имеет в управлении более десятка предприятий. А ведь, кажется, Польша, ежегодно тратящая на перевооружение более 800 млн. долл., менее всего нуждается в таком усилении спецэкспортеров.
Безусловно, подводным камнем является и дальнейшая роль созданной 5 марта с.г. Межведомственной комиссии по политике военно-технического сотрудничества и экспортного контроля во главе с Валерием Хорошковским. Ранее именно орган, правопреемником которого стала Межведомственная комиссия, принимал политические решения в сфере ВТС. Хотя также объективно, было немало проблем в том, что решения являлись лишь «политическими пожеланиями», а вот ответственность ложилась на плечи директоров предприятий — спецэкспортеров, которые подписывали контракты. Но если орган с параллельными функциями появится в Кабмине, то ненужным рудиментом окажется как раз Межведомственная комиссия, а реальное управление ВТС отныне перейдет в разряд внешнеэкономической деятельности Кабмина.
Наконец, как быть с создаваемыми брэндами, например, авиаконцерном? Тоже включить в состав правительственного органа, создав дополнительную надстройку? Но тогда пропадает логика создания этой интегрированной структуры. Предполагаю, что авиаконцерн выглядит аппетитно — как минимум вследствие наличия в его составе авиакомпании «Авиалинии Антонова» с парком «Русланов». Вообще же намерение переформатировать вертикаль управления ресурсно богатых предприятий (проект решения предполагает включение в состав правительственного органа даже авиаперевозчика Минобороны — Украинской авиационной транспортной компании) тоже наводит на определенные мысли… Впрочем, проект, подготовленный в Кабмине для СНБОУ и по слухам одобренный в секретариате Совета может и не стать решением — мало ли готовилось в Украине решений, погребенных еще до рождения? По сути ответ на вопрос: «Кто будет контролировать ВТС — президент с Балогой или премьер с Радченко?» зависит от того, к какой сфере отнесут этот вид деятельности — внешнеполитической или экономической.
Остается лишь добавить: для автора абсолютно все равно, кто встанет у штурвала военно-технического сотрудничества Украины с иностранными государствами. Лишь бы в государстве имелась и на деле реализовывалась военно-техническая политика, осуществлялось управление оборонно-промышленным сектором. Но пока с сожалением можно констатировать одно: новые схемы разрабатываются для удовлетворения амбиций отдельных игроков, усиления и ослабления тех или иных политиков, а предпринимаемые сторонами шаги направлены на передел сфер влияния. Повышение объемов оружейного экспорта целью так и не стало. Может, потому, что каждая из сторон пока занята своим собственным миражом и интересом.