Семь лет на моем столе стоит фотография конституционного рассвета. Эта карточка лучится профессиональным и человеческим счастьем. На ней неизвестный фотограф запечатлел депутатов и журналистов, проведших ночь в парламенте, где с 27 на 28 июня 1996 года была принята Конституция и защищены такие важные для человека и страны вещи, как достоинство и здравый смысл. И вот сейчас, в 2003-м, я смотрю на эту фотографию и думаю: а какими будут лица тех, кто примет и освятит будущей весной коренные изменения к действующей Конституции? Я знаю, что на новом снимке не будет счастливых Ларисы Триленко, Сережи Набоки, Гии Гонгадзе и Саши Емца. От этого грустно, но не по себе от другого: кого из депутатов осчастливит новый Основной Закон? Кому придет в голову лить шампанское рекой и вершить межидеологическое братание в парламентском буфете? Кто осмелится посмотреть в объектив времени? На новой фотографии может быть лишь счастливый Шуфрич. А к чему мне на столе лучащийся Нестор-телефонист?
23 декабря парламент наверняка поддержит проект изменений к Конституции Медведчука—Симоненко. И сегодня весьма высока вероятность того, что в феврале или марте на следующей сессии этот проект наберет 300 голосов, благодаря чему и обеспечит себе юридическую путевку в жизнь. В результате Украина получит невыношенный, абортивный вариант Основного Закона. Президент, если и будет избираться всенародно, то лишь на полтора года. При таком раскладе возможен ряд вариантов. Вот их короткий перечень. Первый: народ теряет интерес к выборам и не является на избирательные участки, создавая тем самым колоссальный полигон для фальсификации результатов выборов. Второй: при помощи накопленных финансовых и имеющихся административных, информационных ресурсов власть проводит своего кандидата, не исключено, сняв с пробега наиболее сильного кандидата от оппозиции. Третий: кандидат от оппозиции побеждает на выборах, но он не имеет возможности каким-либо образом продуктивно работать на страну, поскольку у него нет времени на серьезные преобразования, а также отсутствуют условия нормальной работы, поскольку мощный потенциал бывшей власти саботирует его решения и искусственно создает кризис. В результате представленная им оппозиционная сила себя дискредитирует и проигрывает на парламентских выборах 2006 года. Четвертый: власть меняется, приходит новый президент, и единственное, что он успевает сделать за полтора года, — это дать возможность своей команде компенсировать затраты по президентским выборам и создать финансовый задел на выборы 2006 года. В любом из этих вариантов общество может не рассчитывать на повышение жизненного уровня, ибо нестабильность власти, несомненно, негативно отразится на экономике страны, на отношении к ней основных торговых партнеров и инвесторов.
Такой вариант Конституции поставит жирный крест на перспективах качественных изменений во всех сферах жизни общества, да и государства. Он сделает невозможным кадровое обновление власти, невостребованным приток новых людей. Как мы с вами пришли к такой жизни? Какой результат дало межклановое и межфракционное копошение последних месяцев? К чему привели массы и элиту страх и неверие, жадность и апатия? Об этом мы сегодня и поговорим.
Президент Украины Леонид Данилович Кучма неоднократно заявлял о том, что демократические процессы, начатые в стране на заре независимости, приобрели необратимый характер. Неправда это. Необратимый характер подобные процессы приобретают тогда, когда в государстве и обществе создаются институты, способные защитить демократию независимо от кадрового состава власти. Верховенство права обеспечивает независимость судов. А это в нашей стране огромная редкость. Да и раритетные случаи зачастую являются лишь следствием коммерческого плюрализма судей. Профессиональные действия находящихся на защите закона правоохранителей также призваны вносить свою лепту в обеспечение демократии в стране. Возможен ли у нас литовский вариант, когда спецслужбы, уличив окружение президента в сомнительных экономических связях, предоставляют доказательства, а парламент незамедлительно начинает процедуру импичмента? Вопрос риторический. Наша милиция нас стережет. Периодически, правда, приходя в тихий ужас от деяний и требований тех, ради кого она нас стережет. Впрочем, рапорт об отставке, не так давно написанный Николаем Билоконем, так и остался неподписанным, а проситель, пожелавший выйти на свободу с частично чистой совестью, продолжает трудиться. На страже интересов власти находится прокуратура и служба безопасности, чья практика селективного применения закона многократно и многокрасочно описана.
Демократию защищают СМИ, свободные и вездесущие. В Украине с этим большая проблема. Подконтрольная власти часть телеканалов, радиостанций и печатных изданий поет с партитуры темников. Оппозиционные же издания исполняют преимущественно пропагандистские функции. При этом 50% действий власти, как и экономики, остаются в тени. Подавляющая часть журналистов давно опустила руки и, в течение нескольких лет пометавшись между честной профессией и стабильным заработком, выбрали второе.
Власть сделала очень много для того, чтобы свести к нулю возможность влияния на принимаемые ею решения со стороны западных партнеров Украины, с которыми страна связана обязательствами, вытекающими из различных соглашений, деклараций, конвенций и членства Украины в международных организациях. Антизападная риторика советского периода вернулась на экраны и газетные полосы. При этом Запад пребывает в полной растерянности: что делать с Украиной и стоит ли вообще делать что-то? Дипломаты путаются в заявлениях и реалиях наших власти и оппозиции. При этом их сбивает с толку наличие в стане власти таких людей, как Грищенко, Марчук, Хорошковский, Смешко. Им сложно разобраться в том, какими полномочиями обладают политики, к которым они питают симпатию, на что они способны влиять, а на что — нет. Им сложно представить, какие вопросы на самом деле некоторым из них приходится решать.
Третий сектор, роль которого в любом демократическом государстве чрезвычайно важна, либо коррумпирован властью путем вступления во внеуставные взаимоотношения с лидерами ряда неправительственных организаций, либо дискредитируется той же властью путем обвинений в политической заангажированности и западном финансировании.
В этом году мы с вами стали свидетелями того, как пал последний бастион демократии: на наших глазах парламент превратился в машину безотказного голосования, а оппозиция — та, что не пошла на договоренности с властью, — в статистов.
Ввиду отсутствия основных столпов демократии в Украине, говорить о невозможности возвращения к прошлому, к тоталитаризму — смешно, хотя бы потому, что во многих вопросах мы уже вернулись в те времена. Впрочем, Банковая пошла во многих вещах дальше политбюро ЦК КПСС. Не стану напоминать о тех ограничениях, которые существовали для представителей советских властей, сужая пределы их аппетитов до правительственных дач, устланных коврами и уставленных сервизами «Мадонна». В Советском Союзе представитель власти имел чрезвычайно маленький лимит права на ошибку. Украинская же власть, ввиду отсутствия реальной ответственности, превратила страну в полигон для отработки устраивающих ее вариантов. Возьмем хотя бы ситуацию с конституционной реформой. Ее первый вариант, о котором все уже давно забыли, Президент как бы обсуждал с народом. Оставим за рамками темы то, как это делалось, но напомним, что глава государства обратился к четырем социологическим службам с просьбой провести по единому опроснику исследования общественного мнения на предмет предлагаемых им изменений. Нынешний же вариант изменений к Конституции существенно отличается от того, что Президент предлагал ранее. Ну и где же инициатива главы государства? Почему никто во власти не подумал не то что провести референдум, а хотя бы прозондировать путем соцопросов отношение населения к избранию президента парламентом?
Ответ на поверхности. По мере приближения окончания срока президентских полномочий Леониду Кучме и его окружению не до игрищ в демократические бирюльки. Президенту известно, что более 80 процентов населения выступают против избрания президента парламентом. Люди хотят сохранить за собой право раз в пять лет оказывать влияние на судьбу ключевой фигуры в государстве. Социологические замеры, проведенные тремя из четырех ранее отмеченных Президентом социологических служб, фиксируют, что за парламентское избрание президента выступают от четырех до пяти процентов населения. Причем для электората безразлично — в 2004 году или в 2006-м у них отберут это право. Население не хочет расставаться с этой возможностью, а власть не желает населению эту возможность сохранять. Думается, списки проголосовавших за экспроприацию права народа избирать главу государства должны быть вывешены на каждом заборе — для того, чтобы все желающие могли знать, кто повинен в правовой кастрации общества.
В этой ситуации кто-то может заметить, что в половине европейских стран президента избирает парламент. Спору нет, но когда об этом говорят, я вспоминаю о юрте состоятельного погонщика-монгола: в ней есть самый навороченный видеомагнитофон, телевизор, холодильник, музыкальный центр. Но электричества в ней нет. Точно так же и в Украине. Парламент есть, но всем известно, что при его избирании применяется админресурс, кандидаты от власти и оппозиции имеют несравнимо разные возможности использования СМИ и несравнимо разные шансы пройти через чистилище судов при решении избирательных споров. Но и это не самое главное. Переформатирование избранного состава парламента, насильственная вербовка властью депутатских кадров дают возможность коренным образом уже в парламенте изменить заданную населением расстановку сил.
Впрочем, не совсем верно, говоря об организаторах и реализаторах всех этих абсолютно неевропейских преобразований употреблять слово «власть». И не только потому, что парламент — это тоже власть. А потому что все ныне происходящее с парламентом, Конституцией, обществом и даже оппозицией планируется несколькими людьми, для которых существует лишь одна цель — сохранение власти. Остальные для них лишь кордебалет, массовка, превращаемая в нужное время и в нужном месте в средство производства власти и денег.
Для чего нужна власть тем, кто пытается любыми путями отменить, сорвать или обесценить выборы 2004 года? Ответ на этот вопрос звучал множество раз. И заключается он не только в том, что между словами «власть» и «прибыль» в Украине можно ставить знак равенства, но и в том, что для ряда персонажей смена власти в их представлении — это расплата за содеянное и передел собственности. Они уверены в этом, поскольку сами на месте счастливчика-победителя поступили бы именно так. Впрочем, ряд примеров, в которые я сейчас не хочу углубляться и о которых известно внимательным читателям «ЗН», свидетельствует о том, что передел собственности и ожесточенная борьба за раздел оставшейся части «ничейного» идут уже сейчас. Причем борьба идет между теми, кто боится передела собственности в случае смены власти. Именно поэтому в кругу крупнейших украинских олигархов невозможен консенсус по выдвижению единой кандидатуры на выборы. Ибо победа на президентских выборах представителя оппозиции для них (как они считают) так же опасна, как приход кандидата от одного из «своих». Пинчуку не нужен на президентском посту Медведчук. Медведчуку — Тигипко. И никому из них — Янукович. В результате люди, чьи имена можно пересчитать на пальцах одной руки, среди которых место президенту отводится не указательное, создали систему эксплуатации корысти и страха членов парламентского большинства. Не доверяя друг другу и оппонентам, они пытаются создать в стране закрытое акционерное общество и на парламентских выборах четко определить паи. При таком устройстве президент, избираемый парламентом, по сути превращается в оффшорку, которую в своих целях используют держатели основных «пакетов» (фракций) и до которой дотянуться не могут ревизоры, то есть общество.
Жаль, что не все читатели «ЗН» имеют возможность общаться с народными депутатами. В этом случае они могли бы лично убедиться в том, как в парламентских кулуарах представители «Трудовой Украины», Аграрной партии, СДПУ(о) и «Регионов» высказываются о новых конституционных преобразованиях. Это именно тот случай, когда каждый по отдельности «против», но все вместе «за». Они выступают «за», потому что каждому есть что терять и каждый знает как те самые, которых можно пересчитать на пальцах одной руки, легко могут еще до выборов отобрать имеющееся у младших братьев по бизнес-разуму.
Странно, но при подобных разговорах ловлю себя на мысли, что мне неловко за то, что многим неловко от моих вопросов и их же действий. Члены большинства отдают себе отчет в том, что им, всего лишь миллионерам, нечего бояться новой власти, поскольку передел собственности, даже если допустить его реальность, их не коснется. Они боятся этой власти. Боятся потерять своих ставленников, капиталы, юридически неверно оформленную собственность и т.д. и т.п. Вот совесть и человеческое достоинство они потерять не боятся.
Смотрю на это и думаю: а какие же книжки им читали в детстве? неужели мамы и папы их учили лгать, красть и бить лежачих? какие женщины оставили в их душах такие комплексы? что они могут дать своим детям, кроме штуки карманных денег и уверения в наличии к ним зависти всего мира? Как могло случиться, что самодостаточные, взрослые и успешные люди в здравом уме, трезвой памяти и в защищенном от прослушки помещении не способные сказать доброго и искреннего слова о Президенте и главе его администрации, будут голосовать за проект конституционных изменений, не поддерживаемый населением, не решающий их проблемы и создающий преграды для развития страны?
Ответ на последний вопрос уже частично был дан. Добавим еще кое-что. Элита смирилась с авторитаризмом Банковой. Возможно, этого бы не произошло, если бы она в рядах оппозиции увидела лидера, способного четко сказать, чего он хочет, как он этого намерен добиваться, какими ресурсами и какими кадрами. Многие ждали поднятого знамени, но со временем поняли, что выстраиваться за знаменосцем, ничего не имеющим в руках, — неоправданное геройство.
Коммунисты, до недавна самая мощная и самая организованная оппозиционная к власти сила, сегодня слились с «ненавистным ей режимом» в единый союз. Поэтому поговорим больше об оппозиции, с которой многие все еще связывают и будут связывать надежды на лучшую жизнь.
Условия, в которых осуществляет свою политическую деятельность блок «Наша Украина», всем хорошо известны. И, тем не менее, обстоятельства бывают сильнее людей или люди бывают сильнее обстоятельств. «Наша Украина» ощутимо проигрывает. И в данной ситуации речь не идет об оценках экспертов, видящих отсутствие внятной программы тактических и стратегических действий в работе штаба, стремящегося, судя по результатам работы, не столько к победе, сколько к освоению бюджета. Речь не о тех, кто замечает, что «Наша Украина» превратилась во фракцию статистов, отстраненных от влияния на результаты голосования в ВР. Проблема в том, что общество выражает свое неудовлетворение действиями оппозиции, лидером которой в народном сознании является «Наша Украина». По данным последнего соцопроса Центра Разумкова, в целом деятельностью украинской власти в 2003 году довольны 12,9 процента граждан, не довольны — 77,5%. Действиями же оппозиции при столь низком уровне доверия к власти довольны лишь 16,9 процента, а не довольны — 57,6%.
Представители самой большой парламентской фракции могут твердить о том, что оппозиции не хватает голосов, чтобы влиять на ситуацию в парламенте. Но всякой оппозиции во всем мире этих голосов не хватает. Потому она и оппозиция, а не власть. По определению. И все-таки оппозиция находит возможность для тактических союзов с властью для проведения необходимых стране решений либо информирует внятно население страны о своих взглядах на происходящие события. «Наша Украина» совсем не преуспела в первом и мало преуспела во втором.
Конечно же, можно сослаться на блокирование властью связи команды Ющенко с обществом. И это правда. Но даже те СМИ, которые имеются в распоряжении «Нашей Украины», служат блоку весьма сомнительным по своей эффективности средством коммуникации с обществом. Газета «Без цензуры» так же далека от газеты «Выборчей» времен «Солидарности», как украинская демократия от британской. А «Пятый канал» в условиях проводимых против блока военных действий никак не напоминает канал «Аль Джазира». Известный, кстати, не ястребиной пропагандой, а тем, что говорит о том, о чем все молчат.
Технологи власти навязали «Нашей Украине» свои правила игры, в результате которых «НУ» потеряла возможность создать большинство, эффективно работать с собратьями по оппозиции. С другой стороны, сама «Наша Украина» недооценила реальность планов конституционной реформы. По сути инициировав ее в нынешнем составе парламента, блок Ющенко ограничился лишь проектом большого договора, не разработав впоследствии реальных законов, призванных обеспечить предлагаемые им изменения.
Единого фронта оппозиции нашеукраинцы также не смогли создать. Впрочем, как и провести эффективные переговоры с Президентом и дать внятный ответ представителям семьи на вопрос, что будет с такими-то, такими-то после 2004 года в случае победы Ющенко на выборах. Впрочем, никаких внятных гарантий Ющенко не дал как Президенту, так и потенциальным партнерам. О своих перспективах из уст Виктора Андреевича ничего внятного не услышали Александр Мороз и Юлия Тимошенко. Каждый из этих политиков имеет свои амбиции, которые, разумеется, несколько выше возможностей. И, тем не менее, определенности в отношении с ними «Наша Украина» не достигла.
Как поведет себя Тимошенко, мечущаяся между проблемами ее родственников с Генпрокуратурой, зависимостью судьбы мужа от воли руководства одной из стран, желанием стать премьером и отсутствием надежд на подобные гарантии со стороны Ющенко — предсказать сложно. Ее заявление о том, что кандидат от двойки Тимошенко—Мороз способен победить во втором туре Януковича как кандидата от власти, никем всерьез не воспринимается. При этом Юлия Владимировна чувствует, что ее энергия и опыт в штабе Ющенко не нужны, поскольку негативный рейтинг Тимошенко, по мнению нашеукраинцев, весит больше ее электоральных достоинств.
Четкого согласия до сего момента не обнаружилось и в отношениях «Нашей Украины» с социалистами. По разным причинам окружение убеждает Александра Мороза в том, что он способен выиграть выборы, не понимая, что в обществе Мороз ассоциируется со светлым прошлым, причем не советским, а украинским. Но как политика будущего Сан Саныча воспринимают немногие.
Как представителям большинства, так и оппозиции на сегодняшний день «Наша Украина» не смогла предложить того, что помогло бы ей обрести верных союзников. Поэтому Тимошенко выжидает, теряя терпение, а Мороз как никогда близок к поддержке провластного варианта реформы Конституции. Оба лидера оппозиционных сил считают, что в «Нашей Украине» к ним прислушиваются недостаточно и относятся малоуважительно.
Допустим, все это так. Но, сделав шаг в сторону от этой картины, мы с вами увидим, что традиционная война амбиций в оппозиционных рядах ведет к тому, что власть в ее нынешнем кадровом составе законсервируется на долгие годы. И Мороз, и Тимошенко отдают себе отчет в недостатках самого Виктора Ющенко как лидера и его команды как группы эффективных менеджеров. Они, как и многие, понимают: связывать с президентством Виктора Ющенко надежду на быстрые и эффективные перемены к лучшему сегодня убедительных оснований нет. И этот факт служит как бы оправданием нынешних действий левых и потенциально возможных действий Тимошенко.
Но в рядах оппозиции нет ясного понимания того, что сам факт смены власти необходим обществу для сохранения остатков морального и гражданского здоровья. Поддерживая реформу, левые становятся таким же средством, как и парламентское большинство. Президент поставил цель, Медведчук разработал схему, построил большинство, привлек левых и фактически подготовил к реализации план, окончательно разделяющий власть и общество, консервирующий интеллектуально выдохшийся кадровый состав власти, не допускающий притока новых идей и людей.
Что способны противопоставить этому «Наша Украина» и пока еще сопутствующий ей блок Юлии Тимошенко? Казалось бы, ответ на поверхности: общественное возмущение. Ведь если народ ничего хорошего не ждет от власти и мало рассчитывает на эффективные поступки оппозиции, при этом оставаясь недовольным действиями и тех, и других, в особенности отбираемым правом избирать президента, — значит, он готов сказать свое веское слово, многотысячное эхо которого разнесется по улицам столицы в преддверии решающих боев за обновление Конституции. Однако смутные подозрения, что этого не случится, являются небеспочвенными.
Давайте забудем о «кассетном скандале» и его мизерном общественном резонансе. Давайте вспомним о другом, например, о том, что народ не вышел на улицы, когда лишился собственных кровью и потом заработанных сбережений. Несколько тысяч человек удалось организовать оппозиции для протестов, посвященных снижению минимальной зарплаты. А это, заметьте, напрямую касалось кармана каждого гражданина!
Каждый гражданин хочет влиять на избрание президента. Вы тоже, правда? А готовы ли вы холодным февральским или мартовским днем стать под знамена оппозиции и отстаивать свои права на Печерских холмах? Вот лично вы готовы? У «ЗН» тираж 42 тысячи экземпляров. По статистике, каждый экземпляр читают шесть человек. Около 60 тысяч читают каждый номер в Интернете. Оставим в покое сторонников реформы и пенсионеров. Нас 250 тысяч активных, политически подкованных, разумных представителей недобитой интеллигенции. Мы понимаем, что происходит, мы до сих пор не уехали из страны, мы воспитываем здесь наших детей. Сколько из нас в случае чего станут на защиту своих нынешних конституционных прав?.. Ответ не в точной цифре. Ответ в опыте предыдущих акций, в их численности и эффективности. Впрочем, не станем по поводу себя так сильно расстраиваться. Побережем нервы для ознакомления с результатами всеукраинского опроса, проведенного Центром Разумкова с 10 по 17 ноября. У 2019 граждан страны во всех ее регионах поинтересовались: «Скажите, пожалуйста, какими будут ваши действия, если политическая оппозиция в Украине начнет действовать по силовому сценарию: организовывать акции массового неповиновения, захватывать здания государственных учреждений и т.п. с целью свержения нынешней власти?». 4,8 процента заявили, что будут активно поддерживать оппозицию и принимать участие в ее мероприятиях. 23,7 процента сознались, что участия в акциях принимать не будут, но моральную поддержку оппозиции окажут. 1,8 процента станут активно на сторону власти и будут принимать участие в мероприятиях против оппозиции. 15,1 процента ни в каких акциях принимать участия не будут, но морально поддержат власть. Почти трети (29,8%) — равнобедренно, а 24,9% — не смогли определиться с ответом.
В действительности, если что, героев окажется меньше, чем тех, кто хочет в своих глазах таковыми казаться. А значит, равнодушных будет еще больше. А уж если, не дай бог, произойдут столкновения, то счет участников акции пойдет на сотни. Ведь мы все помним о том, что акции протеста «Украина без Кучмы» захлебнулись после репортажных съемок 9 марта
2001 г., когда демонстранты столкнулись с милицией.
Оппозиция, в случае принятия решения идти на баррикады, должна отдавать себе отчет в том, что от власти оборонительными мероприятиями будут руководить люди с высочайшей степенью цинизма. Впрочем, цинизма не лишено и общество. Доказательство тому — результаты ответа граждан еще на один вопрос: «Скажите, пожалуйста, какими будут ваши действия, если нынешняя власть начнет действовать по силовому сценарию против оппозиции: попытается распустить парламент, отменить всенародные выборы президента, применить репрессии против лидеров оппозиции?». Те же 30 процентов останутся к происходящему безразличны. 26,6% не знают, как поведут себя в подобной ситуации. 1,1% примут участие в мероприятиях власти против оппозиции. Последнее говорит о том, что в Украине всегда было кого расстреливать и кому — тоже. Не будут принимать участие в акциях, но морально поддержат власть 9,8 процента. Морально поддержат оппозицию (співами?) 26,5%, активно поддержат оппозицию, примут участие в мероприятиях против действий власти шесть процентов.
О стране власть думает в последнюю очередь, если думает о ней вообще.
Не особенно думают о нас с вами и в лагере оппозиции. Да и сами мы не шибко печемся о тех, кто призван создавать нам условия для налаживания лучшей жизни. Мы проживем на территории и без них, они поруководят ею за счет нас. Вот он, консенсус!
Что имеем в сухом остатке? Спустя 12 лет после проведения референдума о независимости, спустя более семи лет после принятия Конституции нужно честно признать: мы не смогли построить в независимой Украине ни правовое, ни социальное, ни демократическое государство. Более того, доминирующей тенденцией становится движение не вперед, а назад. С государством пока не получилось. Но самое страшное — что не получилось с обществом. Оно оказалось неспособным за 12 лет создать необходимые защитные механизмы, позволяющие противодействовать грубому диктату со стороны, по сути, нескольких человек. Что это — хунта, диктатура? Вариант названия не суть важен. Важнее понять другое: страна опять оказалась на перепутье — к сожалению, не на пороге больших перемен, а на краю большущей ямы. И в этих условиях нас с вами, оставшихся 48 миллионов, лишенных права на достойную жизнь, на защиту прав, просто на свободное слово, готовы лишить последнего — права повлиять на ситуацию в стране путем избрания главы государства, хотя бы раз в пять лет.
В одной из статей, помнится, я критиковала господина Кивалова, который выступил с законодательной инициативой простить нынешнему Президенту все и вся, оставить ему все накопленное за годы правления в стране и за рубежом, и сделать все это втайне от общества. После той публикации в «ЗН» Кивалов со товарищи ударили по тормозам, и проект закона пылится на полке. Видя сегодня, что готовы сделать со страной Президент и несколько человек в его окружении, я уже морально почти готова поддержать инициативу Кивалова и даже развить ее: а может, и вправду, для всех нас дешевле обойдется принять закон о гарантиях для 5—7 человек? Даже втемную (пусть Леонид Данилович приложит список), лишь бы они, движимые страхом за собственное будущее, дальше не насиловали страну.
Но, похоже, дело уже не в Президенте. Дело в интересах тех, кто по Беляеву, откачав как воздух у элиты и общества права, предвкушает их выгодную реализацию. Продавцы воздуха решат, кому можно дышать в бизнесе, в СМИ, третьем секторе, во власти. А что будет с теми, кто без денег и аусвайса? Хотя, с другой стороны, можно и тихонько спереть. Способ-то проверенный…