Несмотря на очередной всплеск «нефтетранзитных страстей», образно говоря, переговорный караван продолжает свое движение, может быть, слегка ускорив ход. И в этом многосоставном процессе не являются из ряда вон выходящими два события, имевшие непосредственное отношение к Украине. Хотя именно их последовательность на фоне последних событий и придает им особую, никем не прогнозированную значимость. Тем более их значение и результат нам еще предстоит оценить и, надеюсь, увидеть.
Первым таким событием (7-8 октября) стало ознакомление что называется на местности рабочей группы Азербайджана по вопросам выбора маршрута основного экспортного трубопровода со строящимися нефтетерминалом в Южном (Одесская область) и нефтепроводом Одесса-Броды.
Второе, менее известное (и это только часть большой программы), - происходило 12-16 октября в американском Хьюстоне (своеобразной нефтяной столице мира), где проходили переговоры с компаниями США об их возможном участии в международных консорциумах, создание которых инициирует Украина - в рамках проекта «украинского»
маршрута каспийской нефти.
Непосредственным участником обоих событий был координатор проекта создания украинской части Евро-Азиатского нефтетранспортного коридора Валерий Шулико, заместитель председателя Госнефтегазпрома Украины. Несмотря на весьма ускорившийся темп работы, Валерий Петрович любезно согласился рассказать читателям «ЗН» о развитии ситуации в связи с прикаспийскими нефтетранспортными проектами и, что особенно интересно, о перспективах участия в них Украины и вероятности украинских чаяний.
- Валерий Петрович, сегодня, пожалуй, самый актуальный вопрос: как отразилась на украинских интересах и перспективах участия Украины в транзите каспийской нефти информация о вероятном отказе нефтяных компаний США (занятых в проекте АМОК в Азербайджане) на ближайшее будущее от «турецкого» маршрута основного экспортного нефтепровода? Располагаете ли вы официальной информацией на сей счет? Или публикация в New York Times из разряда «журналистских уток»?
- Разумеется, это еще не окончательное решение основных участников АМОК. Но, что это элемент большой политики - однозначно. Насколько оглашенная информация имеет спекулятивный характер - 29 октября покажет. Но для меня это сигнал о том, что философия, которую мы исповедовали изначально - наиболее жизненная и правильная.
Мы изначально рассматривали проект транзита каспийской нефти, во-первых, как многовариантный. Во-вторых, с точки зрения экономической целесообразности. В-третьих, при выборе основного маршрута учитывали, что наибольшие перспективы для транзита имеют сейсмически безопасные и политически стабильные регионы. Никто и никогда не отдаст предпочтение маршруту, не отвечающему всему комплексу этих требований.
Поэтому кристаллизация стратегии поэтапности и диверсификации маршрутов транспортировки каспийской нефти, по сути, не является новшеством. Ей изначально следовали основные участники прикаспийских проектов уже при определении двух маршрутов экспорта так называемой ранней нефти - «северного» (маршрут Баку-Грозный-Новороссийск) и «западного» (Баку-Супса). Однако транзитные способности этих маршрутов ограничены, и в любом случае с увеличением добычи нефти в Азербайджане и Казахстане (а уже в ближайшие годы экспортный объем нефти может увеличиться в 2-3 раза) и использовании той же инфраструктуры для транзита российской нефти появится проблема пропускной способности этих двух маршрутов.
Так что поэтапный подход в развитии направлений экспорта нефти продиктован объективными обстоятельствами. В частности, экономическими - стоимостью новых вариантов нефтетранзитных магистралей (в т.ч. с учетом географии маршрутов и их сейсмической устойчивости), стоимостью услуг по транспортировке нефти, возможностью использования действующей транспортной инфраструктуры, стандартами экологической безопасности, динамикой добычи нефти.
Я бы сказал, что толчком для развития экспортных маршрутов станет прежде всего увеличение добычи нефти в регионе прикаспийских государств. И с этой точки зрения все рассматриваемые проекты на перспективу, даже если в самом деле АМОК пока откажется от создания «турецкого» маршрута, не теряют актуальности. Определенные перспективы есть и у «украинского» маршрута. Поэтому Украина никогда и не предлагала рассматривать свой проект в качестве альтернативы тому же «турецкому» маршруту. Более того, мы видим реальную возможность продолжения «турецкого» маршрута экспорта нефти несколькими дальнейшими маршрутами. И в этом смысле «украинский» вариант является логичным и экономически наиболее выгодным вариантом, который к тому же при задействовании всей нефтетранзитной инфраструктуры (включая нефтепровод Одесса-Броды и терминал в Южном) достаточно быстро и с минимальными затратами сможет обеспечить доставку каспийской нефти на европейский рынок.
Кроме того, сегодня нельзя не учитывать фактор снижения цены на нефть и устойчивость этой тенденции, что вряд ли могли в полном объеме учесть при планировании нефтяных проектов в регионе Каспийского моря даже 2-3 года назад. Очевидно, что с учетом всего комплекса нюансов «украинский» вариант приобретает весьма актуальное значение.
- Среди политических факторов, если не изменения позиции американских компаний (собственно финансирующих большую часть проектов в прикаспийском регионе), то как минимум ее раздвоения или смягчения, в последнее время называют так называемый «иранский фактор». Ведя переговоры с теми же нефтяными компаниями США, вряд ли бы вы не почувствовали таких изменений, если они произошли... Как это может сказаться на отношении к «украинскому» варианту маршрута?
- Убеждая потенциальных партнеров Украины, в том числе и при вероятной реализации украинского варианта, мы исходим, как я уже подчеркивал, прежде всего из экономической выгоды нашего варианта проекта. И, насколько это вообще возможно, пытаемся избегать «политизации экономики». Стабильная, по сравнению с другими потенциальными государствами-транзиторами, политическая ситуация (прежде всего - отсутствие региональных и межнациональных конфликтов), безусловно, является серьезным аргументом в пользу Украины.
Что же касается влияния на Украину потепления американско-иранских отношений, я не вижу в этом негативных последствий. Разве что мы сами их спровоцируем. Впрочем, это проблема скорее из области политики, так что... Хорошо уже то, что хотя бы заговорили о потеплении отношений.
- Изменилось ли отношение Азербайджана к «украинскому» варианту после визита делегации этой страны в Украину? Что конкретно вы смогли предложить, кроме политической стабильности?
- Делегация Азербайджана была представлена специалистами, которые изучают все возможные варианты транспортировки каспийской нефти в Европу. В Украину специальная рабочая группа приехала после ознакомления с предложениями Грузии, Болгарии, Румынии и Молдовы. Мы буквально настояли на том, чтобы встреча проходила в Одессе, где азербайджанская делегация могла убедиться не только в лояльности к проекту потенциального транзитного региона, но и в техническом состоянии действующей инфраструктуры Одесского морского порта и предприятия «Эксимнефтепродукт»; а также познакомиться с ходом строительства нефтепровода Одесса-Броды и первой очереди терминала в Южном. Мы максимально исчерпывающе старались ответить на все, даже весьма специфические вопросы азербайджанских специалистов и экспертов.
Немаловажно и то, что нам также уже есть что предложить в экономическом, техническом плане - к моменту актуальности спроса на значительные экспортноспособные нефтяные инфраструктуры Украина сможет предложить мобильную и способную быстро развиваться систему, обеспечивающую надежный и бесперебойный экспорт нефти. Кроме того, Украина сама является потенциальным потребителем части этой экспортной нефти, что при определенном балансе интересов также служит аргументом в нашу пользу.
А насколько мы смогли убедить делегацию Азербайджана в привлекательности «украинского» варианта, надеюсь, мы скоро узнаем. Разумеется, это еще не означает, что чуть ли не завтра будет отдан приоритет «украинскому» варианту. И мы не противопоставляем «украинский» вариант другим, а показываем его экономическую выгоду. Важно, что его уже сегодня серьезно рассматривают в качестве реально возможного. Что же касается выбора, как я уже говорил, он будет зависеть не только от позиции Украины и экспортеров, но массы других факторов.
- Насколько я понимаю, проведенные вами встречи в США - из той же серии: поиск потенциальных партнеров для реализации «украинского» варианта? Каковы успехи на этом «фронте»? Особенно с учетом информации о первоначальной ориентации нефтяных королей на маршрут Баку-Супса?
- Переговоры с американскими компаниями в Хьюстоне - это часть и очередной этап в общей программе, направленной на органичное сплетение всех потенциально заинтересованных сторон в реализации украинской части одного большого проекта. Учитывая ситуацию, надеюсь, буду правильно понят, если не стану пока называть имена вероятных партнеров Украины в ее проекте. Могу сказать, что переговоры достаточно давно и теперь особенно активно ведутся по нескольким направлениям. Речь идет о создании международных консорциумов на базе украинской строящейся нефтетранспортной инфраструктуры.
- Валерий Петрович, но как соотносится с таким «поиском партнеров» заявления о том, что даже несмотря на экономические проблемы Украина может обойтись собственными средствами для достройки нефтепровода Одесса-Броды и терминала в Южном?
- Эти заявления не так невероятны, как вам может показаться на первый взгляд. С одной стороны, при всех наших проблемах, в Украине можно изыскать средства для реализации названного проекта. Тем более, что в последнее время к нему весьма серьезно относятся как в Украине, так и влиятельные финансовые институты, как, например, ЕБРР. Уже сегодня названные объекты сооружены не менее, чем на 20%. И к 2001 году, когда пойдет первая большая нефть из каспийских месторождений, Украина реально сможет предложить свою инфраструктуру.
- Тогда зачем стремиться заинтересовать инвесторов, если «сами с усами»?
- Мы принципиально исповедуем стратегию на максимальное обеспечение заинтересованности во всех нефтетранзитных и нефтеперерабатывающих проектах, связанных с Украиной, максимального количества потенциально заинтересованных сторон, а не исключительно инвесторов. Нам нужны заинтересованные партнеры. Логика проста: мы стремимся заинтересовать не только потенциальных экспортеров нефти через Украину, но и предлагаем им комплекс выгодных услуг, включая реализацию части транзитной нефти в Украине, ее переработку отечественными НПЗ (что будет способствовать и увеличению их инвестиционной привлекательности, а значит - в первую очередь - модернизации имеющихся нефтеперерабатывающих мощностей).
Другая задача - заинтересовать коммерческой выгодой «украинского» маршрута потенциальных операторов транзита и покупателей каспийской нефти в Европе. Это также многоплановая задача сама по себе, затрагивающая отдельный комплекс проблем. Например, с учетом интересов восточноевропейских государств, опять же - как транзиторов и потребителей экспортной каспийской нефти. Подобные проекты одновременно могут разрешить или усугубить массу проблем, включая социальные, а также региональные конфликты, повлиять на ситуацию в плане стабильности, например, финансовой. Я не говорю уже о таких параметрах как увеличение роли государств-транзиторов на политико-экономической арене во время происходящего «большого передела» политико-экономической карты мира.
А заинтересованность международных финансовых институтов в этом контексте придает «украинскому» маршруту (как и любому другому) дополнительные преимущества, привлекая к проекту внимание и располагая доверие частных и серьезных инвесторов.
Понимаем мы это или нет, но мы уже оказались так далеко и глубоко «завязанными» в большую политику, что обратной дороги нет. Разумеется, если Украина не намерена сознательно подорвать свой укрепляющийся (во многом даже не по ее воле) авторитет как стабильного, последовательного и предсказуемого во всех отношениях государства. Как бы в сегодняшней экономически неоднозначной ситуации это не выглядело.
Я бы сказал, что мы стремимся сегодня запрограммировать не конфликт различных интересов (в силу, например, специфики деятельности и целей потенциальных партнеров украинского проекта), а баланс интересов, обязательно учитывая интересы и, например, России - как нашего давнего партнера в нефтяном и нефтетранзитных проектах. Но о том, как обеспечить такой баланс - отдельный разговор, в двух словах не объяснить.
- У меня остается масса конкретных вопросов, но один не могу оставить на потом. Не первый раз в Украине на достаточно высоком уровне заговорили об актуальности «украинского» маршрута транзита нефти и других связанных с этим проектов. Но все предыдущие «нефтяные волны» постепенно схлынули, благополучно обойдя украинские берега. Не окажется ли и нынешняя актуализация украинских проектов в ряду предыдущих?
- Помимо многих факторов, о которых в том числе мы говорили только что, существует объективная реальность и объективный спрос на все, включая «нефтяные проекты века». Насколько оценивают ситуацию все специалисты, включая политиков и стратегов, сегодня ситуация во многих направлениях складывается в пользу Украины. И, насколько я могу судить, это вполне серьезно сегодня оценивается и учитывается в Украине теми, от кого в значительной мере зависит внутренняя привлекательность и стабильность нашего проекта. Если к этому приложится активная работа законодателей в обеспечении инвестиционной привлекательности украинского проекта (а, я уверен, они не могут не оценить его значения для настоящего и будущего Украины как государства) и высшей исполнительной власти (а последовательные шаги в этом направлении уже очевидны и в определенном смысле весьма результативны), то, думаю, события уже не смогут изменить свой ход.
И как ни странно это кажется на первый взгляд, но именно фактор времени (к моменту спроса) является двигателем этих проектов. Украине в этом смысле важно не уподобиться персонажу анекдота, который во время Потопа ожидал спасения от Бога. Только моя версия этой истории заканчивается тем, что уже в раю Бог говорит утопленнику: «Я тебе Мазая посылал, подводную лодку посылал, вертолет посылал... А ты... хотел, чтобы я из-за тебя Потоп отменил?!»
Образно говоря, равно плохо опоздать или «всплыть» со своими проектами раньше времени. Но и свою лодку пропустить - непозволительная для нас роскошь.