Когда мавр сделал свое дело — он может расслабиться и выпить кофе. Проголосовав, народ может вернуться к решению повседневных бытовых проблем и ждать следующего сигнала изъявить волю, который прозвучит не скоро, а именно, согласно Конституции, через пять лет.
Это заблуждение. Понятное, поскольку всегда так было. Всегда обретение мандата от народа обеспечивало главное — свободу действий или, чаще, бездеятельности. И то, и другое приносило вполне конкретную и осязаемую прибыль и тем, кто добивался места в исполнительной вертикали, и тем, кто оседал в законодательной. В первом случае удовлетворение приносило управление госимуществом или регулирование рынка, во втором — лоббирование или скачки из фракции во фракцию.
В любом случае мавр (народ) уже был не при делах, периодически удивляясь, как это они при такой зарплате могут ежегодно менять средства передвижения. Но речь не об Ивченко.
Речь о том, что десятилетие Леонида Кучмы, которое когда-нибудь наверняка назовут эпохой застоя, удерживало где-то в глубинах общественного сознания мифы и легенды, которые так нужны как маленькому украинцу, так и большому.
Леонид Данилович и миф — понятия, мягко говоря, несовместимые. Равно как и примкнувшие к президенту Пустовойтенко, Кинах, Литвин, Табачник и так далее. Да, имели место загадочный Марчук, который что-то знал, и великий и ужасный Медведчук. Но народ не захотел разгадывать загадку Марчука, а Медведчук был страшен настолько, что его решительно проигнорировали.
Кучма был предельно реален, я бы даже сказал — выпукло реален. О нем, как мы помним, даже анекдоты не ходили. Отсутствие народного творчества, как правило, говорит об отсутствии интереса.
У застоя есть свои законы, и прогнившая власть выучила ряд из них. В том числе «не буди лихо, когда оно тихо». Или «если можно чего-то не делать, лучше этого не делать». Власти иногда становилось скучно, и она придумывала всякие референдумы, но природа брала свое, и результаты не имплементировались.
В общем, все как в добрые старые компартийные времена, но всех законов застоя власть так и не выучила. КПСС застой не просто воспринимала как данность. Партия его культивировала, модерировала, она за ним, если хотите, ухаживала. И он держался полтора десятка лет, пока мозги не состарились и не перестали реагировать на окружающее, а также пока хватало экономического ресурса для гонки вооружений.
Кучма же застой просто воспринимал как что-то вечнозеленое. Видимо, он просто не понимал его природу, думая, что косметическими мерами (Литвина убрал, Медведчука поставил) сможет продлить его существование. Впрочем, после 2002 года, кажется, он о будущем не задумывался, имея в виду, что «никогда так не было, чтобы никак не было».
А вот если бы кто-то всерьез тогда относился не к приватизации облэнерго или продаже «Криворожстали», а к процессам внутри страны, они уже к 2000 году обратили бы внимание на появившийся в народе миф о Ющенко.
Сразу оговоримся — миф не есть кем-то спланированный обман. Общественный миф есть складывающееся в народе представление о том или ином человеке. Оно может соответствовать реальности или нет — суть не в этом. Просто миф живет сам по себе, если он, конечно, не искусственный. Но для создания искусственных мифов в Украине не было ни условий, ни профессионалов. И не только в Украине.
Бесполезная борьба российских политтехнологов с Ющенко была обречена на неудачу именно потому, что они занялись абсолютно бесперспективным делом — развеиванием мифа. Напомню, что последний миф, который был развеян, — о непобедимости канадских профессионалов. Все с тех пор мифы выигрывали партии.
По идее, шанс на успех у них был. В том случае, если бы они занялись не развенчанием, а созданием другого мифа, который бы вытеснил предыдущий. Но на это, во-первых, не было отмашки, во-вторых, отсутствовали способности это чудо сотворить, а в-третьих, не было исходного материала. Или его не искали.
Конечно, они сделали все, что могли. Ради победы над мифом они спровоцировали раскол страны и поставили бороться с легендой абсолютно материального Януковича. И вся история его поражения — это не следствие каких-то судимостей. Страна, имевшая десятилетие предельно материального Кучмы, встала перед возможностью получить еще одно конкретно материальное десятилетие, плюнула на это дело и выбрала светлое будущее, представленное задумчивым банкиром с чистыми руками и повадками издавна уважаемого в народе сельского учителя. А на самом деле выбрала себе в президенты даосиста.
Давным-давно в Китае ученый товарищ по имени Лао Цзы проповедовал учение, сформулированное им в книге «Дао Дэ Цзин». Очень, кстати, популярной в династии Хань (III в.до н.э — III в.н.э)., а в династии Тан позднее Лао Цзы был просто канонизирован.
Если вкратце: Дао — неявная природа абсолютного бытия. Один из основных прикладных тезисов — недеяние часто бывает гораздо более эффективнее бурной деятельности. «Поднебесную берут посредством недеяния. В Поднебесной множатся запреты, а народ все больше беднеет, в народе много острого оружия — в стране усиливается разлад, у людей искусность увеличивается — и каверзы становятся в почете, законы и приказы возрастают — воров и разбойников становится все больше. Поэтому премудрый человек и говорит: «Я нахожусь в бездействии — и народ сам преобразуется, я предаюсь покою — и народ сам исправляется, я пребываю в недеянии — и народ сам богатеет».
Уж не знаю, читал ли Виктор Андреевич это произведение, но следует тому достаточно последовательно и аккуратно, что ему, по большому счету, всегда приносило успех.
Правда, кроме Дао, есть еще и Дэ, а именно «раскрытие этой вселенской силы через развертывание объективного творения». И если с Дао у президента все в порядке, то с Дэ возникли некоторые трудности. Впрочем, не у него первого — на протяжении последних 2000 лет познать и то, и другое было дано далеко не каждому.
Хотел ли народ именно такого руководителя? Видимо, народу все-таки требовался познавший все без исключения стороны учения великого китайца. А так вакуум, возникший у президента в «развертывании объективного творения», был восполнен весьма активными соратниками.
Которые при этом сделали все для демифологизации образа президента. В принципе, народ продолжал воспринимать его как «познавшего природу абсолютного бытия», однако «раскрывающей эту силу» стала именно «Наша Украина». По замыслу, он должен был стать для «Нашей Украины» системой противоракетной обороны, а на самом деле она («Наша Украина») стала его содержанием.
Развеивание мифа происходило образом длительного и частого общения с народом, образом участия в разных нужных и ненужных мероприятиях, образом отставки правительства и малополезных визитов. Образом его деятельности, которая является для него исполнением обязанностей, что чувствуется. Образом деятельности соратников, которые ни по комплекции, ни по манере поведения, ни по повадкам общения с народом мифами не являются, а почему-то подозрительно напоминают нечто до боли знакомое.
Дэ вошло в противоречие с Дао и отразилось в результате выборов для «Нашей Украины».
Но народу понравились мифы. Всплеск интереса к вере, как мы помним, был одним из отличительных признаков перестройки. Причем веры разной — в канонических святых, финансовые пирамиды, магов, колдунов или политиков, играющих роль представителей высшего разума либо темных сил на Земле.
Людям требовалось нечто совершенно особенное. Естественное, а потому не безобразное. Искреннее и сильное одновременно. Не обязательно красивое, поскольку «искренни речи не изящны, изящные речи не искренни» (все оттуда же — из глубины веков). Не обязательно красноречивое, поскольку «добрый не красноречив, красноречивый не добр». И не обязательно образованное, поскольку «мудрец не образован, образованный не мудр». Последнее спорно, впрочем, как все учение.
Потребовались цельные и сильные личности. К сожалению, для приверженцев швейцарской формы демократии эти личности не обязательно являются носителями ценностей свободы. Больше того, чаще всего не являются, поскольку сильные личности, увы, склонны к авторитаризму. Мудрые личности, с другой стороны, эту склонность в себе сдерживают, но мудрость не появляется сразу, а приходит с годами и происходит от способности учиться.
И свято место успешно заняла Юлия Владимировна. И дело не в том, что она ярче президента или там громче его взывает к душам истосковавшихся по вере граждан, а в том, что она естественнее и энергичнее. Для Тимошенко борьба, в которой она находится перманентно, и есть ее жизнь. Бороться ей еще и бороться, поскольку враги находятся сами собой, вырастая прямо из-под земли и строя непрерывные козни.
Она неутомима, потому что женщина по определению гораздо терпеливее мужчины. Она из проигрышных для нее ситуаций выходит как минимум при своих, что является одним из отличительных признаков силы духа. «Ну что ж, будем считать наше поражение победой», — сказал как-то один мудрый представитель прогнившего режима.
Безуспешность борьбы с ней во многом напоминает отсутствие эффекта при борьбе с Ющенко — стреляют-то на поражение крупнокалиберными, а они все, зараза, пролетают насквозь. Война с духами, скажу я вам, очень трудоемкое и малоэффективное занятие.
Наученные горьким опытом попытались создать альтернативы — не тянут альтернативы, поскольку являются хоть и симпатичными, но материальными, чтобы не сказать — приземленными, телами.
Поскольку пули пролетели, атаковали ее материальное окружение, что более благодарное дело, но загвоздочка в том, что дискредитировать таким образом можно окружение, но не ее лично.
Но это для той половины страны, которая находилась на Майдане. Вторую половину населяют, между прочим, тоже люди, и они тоже были разбужены перестройкой (Майданом) и тоже требуют себе сказочного героя. При всем их уважении к Януковичу он, как мы уже выяснили, на миф ну никак не тянет.
Если для находящегося в творческих поисках запада Украины миф должен быть открыт, искренен, готов к самопожертвованию и проклинать преступный режим, то для востока миф — это человек успеха, человек богатый, который при этом заботится о бедных; это отец родной, который вытянет из прорвы эти полстраны, как вытянул свою фирму, который запустит остановившиеся заводы и вдохнет жизнь в полуразворованные корпуса.
Представляется, что именно такого собирательного представителя Партии регионов имели в виду многие из 32% проголосовавших за эту партию. Кстати, основной рост ее рейтинга приходился на период массовой прокрутки малосодержательных роликов, из которых было совершенно непонятно, а кто, собственно, эти люди? Не принимая на дух помаранчевых, народ на востоке самостоятельно рисовал картинку своих избранников. Если это была технология, то изящная.
Так вот, миф должен смотреться сдержанным и умным. Великодушным и деловым. Он должен быть Личностью. Он не может быть открыт для народа полностью, у него должна оставаться тайна. Этот миф в скором будущем назовут Ринат Ахметов.
Не следует быть оптимистами и полагать, что кто-то извлечет уроки из чужих ошибок. Конечно, борьба с этим зарождающимся мифом будет проходить по знакомой схеме. Конечно, речь пойдет о трупах в штольнях, о бандитских разборках начала 90-х и прочем наборе. Конечно, этим можно насторожить потенциальных партнеров в свободном мире. Но развеять миф в народе этим невозможно, независимо от того, кстати, правда это или нет, поскольку ему (народу) нужна вера и интересует его не темное прошлое, а настоящее и будущее.
В соседней стране, кстати, власть, почувствовав опасность, поступила с похожим зарождающимся мифом просто и конкретно. Она его посадила, навесив на него и воровство бюджета, и горы трупов. Но в России власть действительно сильна как никогда и харизматична, поэтому ей и поверили. Есть большие сомнения, что на современном этапе власть в Украине способна на такие методы борьбы с легендами.
У наших мифов много общего и много различий. Она — политик, бросившая бизнес, но до сих пор к нему неравнодушная, уже давно народный трибун (не знаю, как это будет в женском роде).
Он еще совершенно не политик, но, похоже, всерьез задумавший им стать. При этом ему еще предстоит найти баланс между публичностью и закрытостью. Ему также предстоит опровергнуть уже сложившееся представление о себе как о человеке, обеспечивающем свободу, но только тем, кто готов ею воспользоваться в его же интересах. И неизвестно, удастся это сделать или нет.
Он хочет учиться и делает это; она, похоже, готова к этому в меньшей степени.
Они похожи внутренней силой и упрямым (для поклонников — настойчивым) желанием добиться цели. Они естественны, даже когда пытаются играть, что на самом деле им совершенно не нужно. Они могут позволить себе роскошь быть самими собой — это все остальные играют роли с большим или меньшим успехом.
У них ресурсы. У нее впервые зафиксированная поддержка почти четверти избирателей, к которой не стоит относиться скептически, типа, ну и что она с ними будет делать? Майдан привнес в жизнь народ как постоянно действующий фактор политики.
У него — материальный ресурс, который при поддержке почти трети народа реально превратить в духовный.
На самом деле вся нынешняя тусовка с коалициями с каждым днем все меньше становится игрой цветов — оранжевого, малинового и бело-синего и еще меньше — игрой идеологий, которая, по сути, у всех одна — идеология социально ориентированной либеральной экономики с консервативным оттенком. То есть нет в привычном смысле никакой идеологии.
Она крутится вокруг именно этих личностей, и в этом смысле выбор «Нашей Украины» — это выбор того, кто договороспособнее, с кем менее страшно. Именно менее, потому что любой из союзов для президентской партии опасен ввиду дефицита всех видов ресурсов — материальных, интеллектуальных, электоральных.
Наименее опасна в этом смысле как раз та самая «широкая коалиция», поскольку при таком раскладе пусть временно, но удастся минимизировать влияние как Тимошенко, так и Ахметова, попытавшись реализовать чужую мечту о «золотой акции». Правда, нет таких акций, даже «золотых», которые нельзя было бы купить…
Ну и совсем кошмарен их союз, даже временный. Поскольку наличие у них тех ресурсов, в которых «Наша Украина» как раз испытывает дефицит, может президентскую сторону обескровить. Не говоря уже о том, что, объединившись, они могут просто в очередной раз поменять Конституцию и упразднить пост президента как таковой.
Но это сегодня маловероятно. Пока один из мифов вовсю обвиняет другой в бандитизме, стараясь тем самым застолбить свою территорию, но одновременно теряя возможность ее расширить. Другой молчит.
Игра не только не сыграна. Игра еще даже не начиналась. Есть только одно пожелание — чтобы в ее процессе (если это будут шахматы) не использовался размен фигур. Иначе в конце игры на доске могут остаться два короля. И доску сложит и засунет в карман кто-то совершенно посторонний.