В истории с последними кадровыми назначениями Владимира Путина интересна прежде всего не логика самих назначений, а то, как реагировали на них наблюдатели. Наблюдателям, откровенно говоря, не повезло. Если бы президент России производил назначения в индивидуальном порядке — то есть во вторник сменил бы главу администрации, в четверг назначил министра обороны вице-премьером, а в воскресенье подписал указы об отставках своих полпредов в округах, то каждое из этих решений поддавалось бы скрупулезнаeму анализу. Но Владимир Путин — телевизионный президент. Он всегда производит отставки и назначения пачками, презентуя их чуть ли не в прямом эфире. Вот и эта сцена с назначениями была тщательно продумана, отрежессирована, показана во всех выпусках новостей как особое событие. Собянин то не вовремя зашел, то как раз кстати, искал лишний стул, и сел на почетное место — в отсутствие публичной политики даже поиски стула превращаются в захватывающую воображение интригу.
Что интересно — даже при такой телевизионности сохраняется эффект внезапности. И даже ближайшее окружение Путина, не то что там какие-то политологи и журналисты, не догадывается о том, что же произойдет на следующий день — так было, например, с отставкой правительства Михаила Касьянова... Разумеется, у ошеломленных неожиданностью происшедшего и количеством изменений наблюдателей в буквальном смысле слова закипают мозги и они начинают придумывать разные там смешнючие конструкции — Путин начал операцию «Преемник», он раздумывает, кого выбрать — Медведева или Иванова, вот и поставил их в соревновательное положение, Путин решил вооружиться поддержкой регионов в операции «Преемник», вот и приблизил Собянина... Ну хорошо, примем все эти предположения как любопытные и попытаемся рассмотреть ситуацию с аппаратной точки зрения.
Представляя Дмитрия Медведева в качестве первого вице-премьера, Владимир Путин особо выделил тот факт, что бывший глава администрации останется куратором национальных проектов. Проекты эти давно уже являются важнейшей темой, озвучиваемой Владимиром Путиным. На самом деле проекты — это целый комплекс государственных программ социального характера, которые будут призваны продемонстрировать заботу власти о населении как раз накануне 2008 года. Но осуществление этих проектов — вещь невероятно денежная и значительно увеличивающая возможности любого чиновника, который будет куратором даже одной из программ — не говоря уже о полном их списке. Дмитрий Медведев изначально готовил национальные проекты под себя, их кураторство должно было быть закреплено за администрацией президента. Однако позже Михаил Фрадков одержал аппаратную победу: кураторство проектов было поручено правительству. У Дмитрия Медведева был выбор: либо оставаться во главе администрации, наблюдая за тем, как кто-то осуществляет его идею и получает все дивиденды, либо перейти в правительство, но кураторство программ сохранить. Медведеву удалось второе. Станет ли он преемником Михаила Фрадкова или нет, при подобном раскладе сказать трудно. В конце концов, наследником Фрадкова может стать кто угодно — ведь и назначение самого Фрадкова премьером стало полной неожиданностью, и назначение Собянина на место Медведева мало кто мог предсказать. Новым российским премьером может стать человек совершенно неепредсказуемый, и совершeнно необязательно для того, чтобы стать премьером, быть вице-премьером. У Михаила Касьянова тоже были заместители...
Что касается назначения Сергея Иванова вице-премьером, то — если бы это назначение состоялось отдельно — оно могло бы быть легко объяснено соперничеством между силовиками. Разговоры о том, что должен появиться некий куратор силового блока, ходили уже давно. Собственно, такой куратор — это посредник между президентом и силовиками. И что интересно: когда Сергей Иванов был секретарем Совбеза, никакой необходимости в подобной фигуре и не возникало вовсе, так как Иванов справлялся с функциями неформального кураторства, хоть и не был для силовиков начальником. Разговоры о силовом вице-премьере начались именно после ухода Сергея Иванова из Совбеза. И очевидно, что нынешний его секретарь, бывший министр иностранных дел Игорь Иванов уж никак функции куратора силовой сферы выполнять не может. Так что в какой-то мере назначение Сергея Иванова — возвращение к его старым обязанностям.
Сложнее объяснить выбор в качестве главы администрации бывшего тюменского губернатора Сергея Собянина. Но здесь могла сыграть роль его близость к определенным нефтяным кругам, стремящимся иметь своего человека в Кремле. И при этом Собянин мог вполне устроить уходящего из администрации Медведева — как живое доказательство того, что при новом человеке администрация не будет параллельным правительством страны.
Что касается смены полпредов, то она мало связана с предыдущими кадровыми перестановками и демонстрирует тенденцию, определившуюся после изменения процедуры выборов губернаторов. То есть, по сути, выборы окончились — региональные законодательные собрания просто одобряют предложенную президентом кандидатуру. А человеком, предлагающим набор кандидатур самому президенту, оказывается полпред. Так из чиновника, бывшего символом федеральной неуклюжести в регионе, полпред превращается чуть ли не в генерал-губернатора. И понятно, что теперь его должность интересует не только самого президента, но и широкие политические и предпринимательские круги. За места полпредов началась схватка, и, как видим, уже есть первые жертвы. При этом назначение Сергея Кириенко на крайне важный в стране пост главы Росатома демонстрирует, что уход Кириенко был связан не с его плохой работой. А с тем, что место полпреда очень понадобилось другим людям.
Но все эти разборы полетов не дают ответа на самый главный вопрос: а кто преемник и будет ли он вообще. Создание увлекательной модели соперничества между Медведевым и Ивановым как раз и связано с ожиданием 2008 года и готовностью подогнать под него любые происходящие в России события. Но пока что с определенной уверенностью можно сказать то, что в Кремле не определились наверняка с идеей преемничества и процедурой передачи власти. Общая установка понятна: в 2008 году Владимир Путин не должен баллотироваться на третий срок, но одновременно не должен лишиться власти. Как это сделать? Путем переноса центра власти от президентской институции в правительство? Путем усиления роли правящей партии, которую мог бы возглавить бывший президент? Путем объединения с Беларусью, во главе единых структур союза с которой мог бы стать Путин? Путем избрания некоего временного президента, который мог бы вскоре подать в отставку, предоставив Путину возможность баллотироваться на пост президента России, не нарушая Конституцию? Это только часть обсуждаемых вариантов, но все они какие-то хлипкие и ни один из них не утвержден. Конечно, в этих условиях может быть всерьез воспринят и вариант преемничества Медведева—Иванова как рабочая версия. Но во всех предложенных случаях есть один большой недостаток. Для Путина. Президент России — больше не он. Президентом России в 2008 году станет другой человек. Он может заверять Путина в своей лояльности. Но можно представить себе, что, оказавшись один на один с властью, которая предоставляется новой должностью, преемник Путина забудет о своих обещаниях. И что тогда? Причем это не только вопрос Путина. Это вопрос окружения Путина. И тех, кто помог ему прийти в Кремль, буквально за несколько месяцев сделав из безвестного чиновника президента России. Всем этим людям нужны гарантии. И пока они не получат их, никакого решения они не примут.
При этом есть еще одно немаловажное обстоятельство — никто не сказал, что вариант с преемником Путина окажется легко осуществимым только потому, что легко осуществился вариант с преемником Ельцина. Время уже другое. Планировать можно одно, а выйдет совсем другое, но российской власти выгодно, чтобы каждое ее движение рассматривалось как подготовка к передаче власти. Миф о преемнике — это миф о ее могуществе.