Противостояние США и Великобритании с президентом Ирака Саддамом Хусейном несколько ослабило внимание к еще одной проблеме Ближнего и Среднего Востока. Проблема эта старая, ее возраст не сопоставим с конфликтом в Персидском заливе. Речь идет о курдах - народе без государства. Курдский вопрос - комплекс правовых, военно-политических, экономических и гуманитарных вопросов, связанных с желанием курдов создать собственное государственное образование. За такой сухой формулировкой стоят страдания многомиллионного народа, волею судьбы и сложных исторических обстоятельств разбросанного по всему земному шару. Курды - четвертый по численности народ на Ближнем и Среднем Востоке после арабов, иранцев (персов) и турок. Проблема усугубляется тем, что в этом регионе пересекаются интересы ведущих мировых и региональных держав. Это и понятно. Регион не только богат полезными ископаемыми, в первую очередь, энергоресурсами. Он играет стратегически важную роль в функционировании инфраструктуры транспорта энергоресурсов в Европу и США. В более отдаленной перспективе через регион могут пройти основные пути (автомобильные и железнодорожные), а также магистрали связи возрождаемого Великого шелкового пути - евразийского транспортного коридора. Эта магистраль на две тысячи километров короче Транссибирской магистрали. К тому же последняя имеет ограниченную пропускную способность и нуждается в коренной реконструкции. Государства, через территорию которых должна пройти транспортная магистраль, настолько заинтересованы в ее прокладке, что это обстоятельство даже уменьшило традиционное противостояние между ними. Однако, нерешенность курдского вопроса может поставить под сомнение осуществимость грандиозного транспортного проекта или отодвинуть его реализацию на неопределенный срок.
Диаспора
Точных данных о количестве курдов нет. Практически везде их не признают отдельным народом, поэтому и не ведется соответствующая статистика. По некоторым оценкам, курдов около 30-50 миллионов. Больше всего их в четырех странах: в Иране - около 6 миллионов, в Ираке - 4, в Сирии - 1,1, в Турции - 13. В бывшем СССР их проживает порядка 500 тысяч, в том числе в Азербайджане - 200 тысяч, в Армении - 75, Казахстане - 30, Туркмении - 50, России - 65. Курдская диаспора есть в странах Западной Европы. Так, в ФРГ их проживает 500 тысяч, во Франции - 80, Нидерландах - 40. Курдские общины есть в США, Австралии и Латинской Америке.
Автономия или государство
Как ни парадоксально, но в главном вопросе - о государственности - среди политических партий и организаций курдов нет единства. Размежевание проходит по линии: государство - автономия. Действующая на территории Турции Курдская рабочая партия (КРП) ставит своей целью изменение государственного устройства страны и создание независимого государства курдов. Партию возглавляет политолог Абдула Оджалон. Первоначально партия придерживалась коммунистической ориентации, но затем отбросила марксистские лозунги ради привлечения в свои ряды интеллигенции и представителей третьего класса. Тактика партии близка к действиям Организации объединения Палестины в 70-80-х годах. Отмечено тесное сотрудничество с организацией «Хесболла» и рядом турецких экстремистских организаций. Военная организация партии - Армия освобождения народов Курдистана (АОНК) по некоторым оценкам насчитывает 20-40 тысяч человек. Подготовка боевиков проходит в лагерях на территории Сирии и Ливана. В Дамаске находится и штаб-квартира КРП. Район оперирования АОНК - юго-восточные районы Турции, Иран, Ирак. В последнее время руководители АОНК неоднократно говорили о переносе боевых операций в юго-западные вилайялеты Турции.
На севере Ирака действуют две партии - Демократическая партия Курдистана во главе с Масудом Барзани и Патриотический союз Курдистана, который возглавляет Джаляль ат-Талабани. Первая - одна из старейших курдских партий, раньше ее возглавлял Мустафа Барзани - отец нынешнего лидера. Его долгие годы поддерживала Москва. Обе организации находятся друг с другом в остром соперничестве, неоднократно переходившем в вооруженные столкновения. Однако, серьезных идеологических разногласий между ними нет. Обе партии не ставят вопрос о создании независимого государства, они добиваются культурно-государственной автономии в составе Ирака. На этой основе оба лидера неоднократно заигрывали с Саддамом Хусейном, хотя по количеству таких попыток Барзани опередил своего соперника, но они закончились ничем. Иракский диктатор и слышать не хочет ни о какой автономии. В Иране курдов возглавляет Демократическая партия Иранского Курдистана, штаб-квартира которой находится в иракском Курдистане. Для Тегерана курды-сунниты являются нежелательным элементом, их сепаратизм может послужить толчком к появлению подобных настроений среди других народов, в частности азербайджанцев, численность которых в Иране превышает их число по другую сторону границы. Политические организации курдов действуют в Сирии, Ливане и Западной Европе. Дамаск, кстати, проводит политику, мало отличающуюся от других, но поддерживает курдские организации в других странах. Так как отношения с Анкарой весьма напряжены, в частности из-за проблем водопользования на реке Евфрат, то в сирийской столице активно используют курдский сепаратизм в качестве рычага воздействия на Турцию.
Перспективы
Разобщенность курдских политических организаций по кардинальным вопросам, таким как цели, стратегия и тактика, самым пагубным образом отражается на всем движении. К сожалению, это выражается не только в дискуссиях, а часто конфронтация выливается в братоубийственные вооруженные столкновения. Попытки объединения усилий успехом не увенчались. Дифференциация продолжается. В Западной Европе создан парламент Курдистана в изгнании. Выборы в него были проведены в 1996 году в общинах стран СНГ и Европы. Штаб-квартира находится в Брюсселе.
Причинами такого положения являются не только амбиции политических деятелей, но и отличающиеся условия, в которых действуют политические организации в разных странах и регионах. В настоящее время преодолеть раскол курдские организации не в состоянии - в этом слабость движения. Но они достаточно сильны, чтобы создать напряженность в столь чувствительном регионе. Тем более, что наиболее значительные партии и организации склонны к силовому решению столь сложной проблемы. На это накладываются неблагоприятные внешние условия. Ни одна из стран Ближнего и Среднего Востока не заинтересована в создании независимого курдского государства, то же самое относится и к великим державам. Во-первых, в курдском движении доминируют, по крайней мере в настоящее время, экстремистские элементы. Во-вторых, не ясна ориентация возможного государства. Диапазон весьма широк: от либеральной светской страны до теократического государства на основе исламского фундаментализма. В-третьих, возникновение нового государственного образования возможно только на территориях, принадлежащих государствам Ближнего и Среднего Востока. Трудно представить, чтобы кто-то добровольно пошел на уменьшение собственной площади, даже если это случится и с другими. В-четвертых, последующая за созданием курдского государства цепь вооруженных конфликтов очень сильно дестабилизирует обстановку в регионе. В той или иной степени в них будут втянуты практически все страны региона. А с учетом того, что Турция является членом НАТО, конфликт может стать межрегиональным. Это поставит под угрозу функционирование нынешних нефтяных трубопроводов и прокладку будущих. То же относится и к евразийскому транспортному коридору.
Все это вынуждает искать альтернативные пути решения этого сложнейшего вопроса. Как вариант может быть рассмотрена культурная автономия. Эта идея привлекательна отсутствием необходимости пересмотра границ, тем самым снимается практически непреодолимая проблема. Кроме того, в цивилизованной форме в какой-то степени разрешается противоречие между правом наций на самоопределение и принципом нерушимости границ. Удовлетворение национально-культурных потребностей курдов значительно уменьшит напряженность в регионе, позволит воплотить в жизнь крупные проекты развития, что создаст рабочие места и снизит социальную напряженность. Уменьшится социальная база экстремистских элементов в самом курдском движении, что облегчит перевод проблемы в политическую плоскость вместо вооруженного противостояния. К сожалению, эта идея с трудом пробивает себе дорогу как среди курдских лидеров, так и руководства стран региона. Видимо, решающим окажется временной фактор. Когда с политической сцены сойдут политики, причастные к вооруженному противостоянию, тем, кто их заменит, проще будет проявлять гибкость и прагматизм. Поле для маневра расширится, появятся перспективы выхода из многовекового конфликта.
Курдская проблема непосредственно затрагивает и Украину. В первую очередь это связано с проблемой беженцев. Сейчас в Украине проживает около 12 тысяч курдов. В случае расширения военных действий легко прогнозировать увеличение потока беженцев. Сначала они будут следовать транзитом в Западную Европу, что может создать и создает проблемы в отношениях с нашими соседями. По мере ужесточения иммиграционного законодательства в этих странах количество спасающихся от ужасов войны и остающихся в Украине может превысить наши возможности предоставления убежища. Беженцы - всегда проблема и для более экономически благополучных стран, что уж говорить о нашей астматически дышащей экономике. Но это одна сторона проблемы. Вторая в том, что географическая близость к зоне конфликта может спровоцировать превращение нашей территории в оперативную и транспортную базу боевиков. Отсюда оружие, которого в нашей стране и так предостаточно. Практика показывает, что одновременно увеличивается транспортировка наркотиков, часть из которых неизбежно будет оставаться в стране. Это негативно скажется на наших отношениях со странами региона, в первую очередь, с Турцией. Нерешенность конфликта может отодвинуть диверсификацию источников энергоснабжения для Украины, так как транспортирование их из Закавказья и Центральной Азии должно пройти через зону конфликта.
Возможности содействовать разрешению курдского конфликта у нашей страны практически нет. Но подготовиться к последствиям его расширения мы можем. Необходимо разработать и, самое главное, осуществить комплекс мер по предотвращению или, по крайней мере, управлению процессом иммиграции. Нужны будут определенные затраты, но они окажутся гораздо меньшими, чем в случае, когда мы будем, как это часто бывало, застигнуты врасплох.