Примета времени: если с высоких трибун начинают говорить о правах человека, значит,ожидаем кого-то из Совета Европы. Если же говорят об этом без видимых причин такого рода - следует ждать подвоха...
Недавно Конституционный суд вынес решение по делу гражданина Украины Константина Устименко, основанием для рассмотрения которого стало, в частности, неоднозначное применение судами некоторых статей закона «Об информации». Согласно толкованию Конституционным судом статьи 23 этого закона, запрещается сбор, хранение, использование и распространение конфиденциальной информации о лице без его предварительного согласия. К конфиденциальной информации относятся, в частности, сведения об образовании, семейном положении, состоянии здоровья, а также дата и место рождения, имущественное положение, религиозность и другие персональные данные. Исключения допустимы лишь в предусмотренных законом случаях и только в интересах национальной безопасности, экономического благосостояния, а также прав и свобод человека.
Вот тут-то зародившиеся было в подозрительных журналистских умах нехорошие предчувствия сменились уверенностью в том, что их профессиональным правам нанесен непоправимый ущерб. Судья-докладчик Александр Мироненко не стал лукавить и согласился с тем, что приведенное выше толкование положений закона «Об информации» в значительной степени ограничивает права журналистов на сбор информации. «Не только относительно Президента, но и относительно психически больного гражданина Петренко», - подчеркнул судья.
Судья-докладчик отметил, что Конституционный суд истолковал статью 23 закона «Об информации» «исходя не только из действующих в Украине правовых норм, но и на основе общепризнанных норм права, как сказано в преамбуле Конституции. Такую свободу маневра Конституционному суду предоставляет восьмая статья Конституции, где речь идет о верховенстве права. То есть мы можем руководствоваться не только законами, но и общепризнанными принципами права».
Интересно, что ни в преамбуле Конституции, ни в восьмой статье, ни в одном из юридических справочников автор этих строк не нашла упоминания об «общепризнанных нормах права». Так что глубокий смысл этого термина так и остался неразгаданным. Поэтому представляется достаточно странным, что суд принимает решение, основываясь на абстрактном в общем-то понятии.
Так что же это за нормы права такие - общепризнанные? Помнится, еще Паскаль тонко подметил, что нет почти ничего такого справедливого или несправедливого, что не меняло бы своего свойства с переменой климата, а приближение на каких-нибудь три градуса к полюсу опрокидывает всю юриспруденцию. В одной стране проституция запрещена, а в другой - узаконена. Одно государство считает себя вправе лишать человека жизни, а другое - отказалось от высшей меры. Если за хранение того же самого количества наркотиков в одной стране предусматривается смертная казнь, в другой - административное взыскание, то существуют ли они вообще - «общепризнанные» нормы права?
Ну а если под этим термином подразумевался передовой опыт цивилизованных стран, то, что касается интересующего нас вопроса, там давно уже пришли к выводу о том, что о людях, наделенных властью, общество вправе знать гораздо больше, чем о соседях по дому. А информация о должностных лицах должна быть открытой и общедоступной.
Вообще толкование статьи 23 закона Украины «Об информации» оставляет больше вопросов, чем дает ответов. Например, непонятно, какие юридические последствия будет иметь для журналиста признанная конфиденциальной информация, почерпнутая из справочной литературы и опубликованная в СМИ без разрешения субъекта? Будет ли считаться нарушением закона сбор информации по каналам Internet с информационных WEB-серверов, на многих из которых систематизируются разнообразные сведения о сильных мира сего, в том числе и о наших соотечественниках.
Кого реально можно будет привлечь к ответственности за «чрезмерное любопытство» к жизни ближнего, кроме журналистов и бабушек, несущих вахту у наших подъездов? Пожалуй, никого. Поэтому можно с уверенностью сказать, что данное нововведение - прежде всего «подарок» для журналистов. Что ж до иных любителей «несанкционированного доступа» к информации, то против них законы практически бессильны. Речь идет об участниках великой отечественной войны компроматов. Войны, в ходе которой в интересах частных лиц (и это уже не секрет) используются сведения, полученные в результате оперативно-розыскной деятельности.
«Военные действия» ведутся весьма своеобразными, исключительно изощренными методами. Ведь сколько ни ломали копья в спорах о том, что же первично - экономика или политика, так и не разглядели, что первичен все-таки компромат. Во всяком случае, в наше время и в нашей стране. Заветная папочка, несколько файлов или какой-то другой носитель информации - это достаточно надежная подпорка для собственного кресла, страховка для бизнеса и залог уверенности в завтрашнем дне. Крайне редко всплывая на поверхность, компрометирующая информация в подавляющем большинстве случаев не становится достоянием гласности. Ее предназначение - быть использованной в «безналичных расчетах» - в беседе с глазу на глаз или через доверенных лиц: «Видал, что у меня есть? Смотри мне...» Соответствующий «расклад» невидим для постороннего глаза и вместе с тем так же реален, весом и мрачен, как здание Кабмина, в какой бы цвет его ни выкрасили.
* * *
Итак, в сложившейся ситуации работа журналиста лишается всякого смысла. Останется лишь тиражировать официоз да пописывать рекламные статейки. Не исключено, что следующим шагом чиновников станет засекречивание собственных имен. И обратившемуся к ним по имени- отчеству будут заламывать руки и тащить в РУВД - для установления источника конфиденциальной информации.
...Впрочем, все, конечно, прекрасно понимают, что радикальных изменений в работе журналистов не произойдет. Что так же, как и раньше, они будут собирать информацию об интересующих их должностных лицах, политиках и государственных деятелях всех рангов.
Но отныне у власть имущих появилась еще одна прекрасная возможность «наступить на хвост» пишущей братии. Это ведь так удобно, когда над твоим оппонентом висит на тонком волосе дамоклов меч.