Очевидный ответ на этот очевидный вопрос может дать ключ к раскрытию убийства журналиста. Конечно, если кто-нибудь захочет его раскрыть.
На пресс-конференции через день после нападения на И. Александрова начальник областной милиции В. Малышев заявил, что основной версией случившегося считает месть. За что и кого – он не уточнил. Приехавший в Донецк две недели спустя Евгений Марчук был более конкретен: месть, связанная с профессиональной деятельностью погибшего. В принципе ничего нового генералы не сказали. Далеко не хулиганский способ, место, время убийства, а также тематика и тональность авторских программ Александрова с самого начала не допускали иных версий для тех, кто был знаком с его работами. Удивление вызывает другое: в то время как весь Славянск и соседний с ним Краматорск уже в день покушения говорили о том, за что убили журналиста и кому это выгодно, правоохранители только через две недели определились даже не с конкретной версией, а лишь с направлением поиска таковой. На пресс-конференции 12 июля прокурор Донецкой области Виктор Пшонка сообщил журналистам: «следствию не известны ни заказчики, ни исполнители данного уголовного дела». Можно смело утверждать, что несмотря на сделанное ранее заместителем министра МВД Владимиром Мельниковым заявление, будто следствие уже знает заказчиков и исполнителей убийства, донецкий прокурор не лукавил. Ведь на тот момент, спустя 9 дней после совершения преступления, насколько известно, никто даже не опросил основных свидетелей по высказанной генералами версии. Впрочем, обо всем по порядку.
Наиболее громкими делами, сделавшими Александрова известным не только в Донбассе, но и в Украине, были его тяжба с нардепом Александром Лещинским и прямые эфиры с бывшими сотрудниками краматорского ОБОПа Михаилом Сербиным и Олегом Солодуном. Офицеры публично, с экрана, обвинили своего начальника в связях с организованной преступной группировкой. (Об этом «ЗН» подробно писало).
История с Лещинским сегодня могла бы показаться уже не актуальной, если бы, во-первых, она не засветила вес этого человека в северном Донбассе и, мягко говоря, дружелюбное отношение к нему правоохранительных органов. Во-вторых, незадолго до убийства журналиста одна из структур близких к нардепу выкупила акции руководимой Александровым телекомпании. А в-третьих, его предвыборный штаб на прошлых выборах находился в офисе славянской фирмы «Укрлига», где сразу после убийства Александрова был проведен обыск. В каком месте на момент обыска и еще несколько недель после этого пребывал руководитель фирмы Александр Рыбак — неизвестно. В Славянске поговаривали, что за границей. Последние события дают возможность предположить, что некоторым и в Отечестве живется неплохо. В любом случае фамилию эту стоит запомнить, она нам еще встретится.
Теперь о том, что, собственно, общественное мнение и называет причиной убийства журналиста. В сентябре прошлого года в прямом эфире программы Александрова «Без ретуши» выступили два бывших сотрудника Краматорского ОБОПа М.Сербин и О.Солодун. Они рассказали страшные, но в современной Украине уже никого не шокирующие вещи. В частности, капитан милиции Михаил Сербин заявил, что в начале августа 1998 года начальник Краматорского ОБОПа Владимир Бантуш предложил ему по выходе из заключения криминального авторитета Игоря Шпортюка застрелить того в спровоцированной милицией перестрелке. Вместе с ним погибнуть якобы должен был и известный киевский авторитет по кличке «Череп». Сербин, по его словам, не воспринял предложение начальника всерьез, но встретился с Игорем Ермаковым, одним из лидеров организованной преступной группировки (ОПГ), в которую должен был вернуться Шпортюк. С Ермаковым Сербин в свое время играл в институтской футбольной команде и имел нормальные отношения. От него Сербин узнал, что некоторые члены ОПГ действительно склонны убить Шпортюка, но тот не соглашается с этим, поскольку на счету в испанских банках лежат многомиллионные вклады, и их должно было хватить на всех. Однако через неделю Ермакова самого цинично расстреливают из автомата прямо в кафе вместе с еще тремя гражданами, сидевшими за соседним столиком. В ходе отработки этого убийства возникла версия о причастности к нему ближайшего друга В. Бантуша Константина Яворовского. Доложили об этом Бантушу. По словам Михаила Сербина, в ответ обоповцы услышали: «Я Костю никому не отдам». Как утверждает Сербин, Бантуш настаивал на версии о причастности Шпортюка к убийству Ермакова, и другим версиям ходу не давал.
Также в телепрограмме Александрова Сербин и Солодун заявили о существовании аудиокассеты, на которой якобы зафиксирована беседа Шпортюка и Бантуша. Один из говорящих предлагает другому криминальными методами выбить у венгерских фирм около 700 тысяч долларов — долг за продукцию, поставленную им Краматорским цементно-шиферным комбинатом. Кроме аудиопленки, обоповцы показали в эфире полученный ими лист бумаги с перечнем венгерских фирм и будто бы автографом на нем Бантуша. Когда Сербин и Солодун доложили о своих подозрениях по инстанциям и начались проверки различных комиссий, Шпортюк подтвердил достоверность кассеты. Однако все комиссии, по словам Сербина и Солодуна, почему-то полностью проигнорировали его показания, а органы даже не потрудились сделать почерковедческую экспертизу документа с перечнем фирм-должников. Зато Владимир Малышев, тогда начальник областного УБОПа, а ныне — всей донецкой милиции, спешно увольняет Сербина и Солодуна из органов за нарушение дисциплины. Позднее в автомобиль Сербину подбрасывают наркотики, и его на полгода запихивают в СИЗО. Интересно, что произошло это как раз в день, когда Сербин должен был встретиться с очередной киевской комиссией и предупредить о готовящемся убийстве предпринимателя Кули.
В этом же прямом эфире Сербин заявил, что убийство Ермакова, фальсификация уголовных дел против него и Шпортюка, убийство помогавших обоповцам предпринимателей Кули и Собко — «все это цепь преступлений, совершенных одной группировкой, представляющей собой слияние правоохранительных органов, крупного бизнеса и криминалитета».
Надо сказать, что выходу офицеров на телеэкран предшествовали многочисленные обращения в МВД, Генпрокуратуру, непосредственно к замминистра Бородичу и генпрокурору Потебенько. Но безрезультатно. Прямой эфир был попыткой привлечь к проблеме внимание общественности и уже таким образом заставить правоохранителей реагировать на факты. Снова напрасно. Вопреки закону, прокуратура процессуально не отреагировала на, казалось бы, сенсационные заявления офицеров. Видя это, Александров, используя свои связи в масс-медиа, устроил Сербину и Солодуну две пресс-конференции в Киеве. Между ними был еще один прямой эфир и затем еще один — последний — 13 апреля этого года. Он-то, видимо, и стал для Игоря Александровича черной меткой.
Дело в том, что в ходе этой программы Сербин с Солодуном сообщили телезрителям о полученных ими результатах сделанной в Донецком институте внутренних дел научной экспертизы упоминаемой выше кассеты. Эксперт установил, что кассета идентифицируется, на ней отсутствуют признаки монтажа и один из голосов на ней совпадает с голосом, зафиксированным на другой, предоставленной для экспертизы кассете. На последней же, по словам Сербина и Солодуна, была записана беседа тоже бывшего обоповца Борисенко с Владимиром Бантушем. Логика проста: Шпортюк утверждает, что на кассете Бантуш, и Борисенко говорит, что записал свой разговор с Бантушем: две кассеты — один и тот же голос…
Интересно, и об этом также говорилось во время прямого эфира, что кассету Бантуш—Шпортюк мятежные обоповцы передавали всем киевским комиссиям, Генпрокуратуре, в комитеты Верховной Рады. Но в пресс-релизе Главного управления по борьбе с организованной преступностью, распространенном на пресс-конференции Сербина и Солодуна в IREX Про Медиа в октябре, утверждалось, что кассета не подлежит идентификации. То же самое в ответе на жалобу офицеров написал заместитель министра внутренних дел Н.Джига… Эксперт в Донецке, не зная, что это за кассеты и чьи на них голоса, смог идентифицировать их, а министерские чиновники в Киеве, посвященные в суть дела, почему-то не смогли.
Также 13 апреля Сербин и Солодун впервые заявили о получении ими «еще одного важного вещественного доказательства, из которого видно, кто кого убивал, за что убивал и кто кому делал крышу». И. Александров живо откликнулся на эти слова и пригласил экс-обоповцев в студию с новыми доказательствами. После этого, действительно получив результаты экспертизы очередного вещдока (а это была снова аудиокассета), Сербин и Солодун поехали к новому министру внутренних дел Юрию Смирнову. Они рассказали ему об обеих кассетах, но последнюю отдавать отказались, поскольку по делу Ермакова возбуждено уголовное дело и ее нужно было изымать протоколом выемки. Далее в борьбе Сербина—Солодуна—Александрова наступила пауза — они ждали реакции нового министра. В Донецк приехала очередная комиссия. Но… как Генпрокуратура с упорным постоянством направляла заявления убоповцев в областную прокуратуру, хотя они уже открыто заявляли, что прокурор области Пшонка, (работавший до этого назначения прокурором Краматорска) является фактически «крышей» Бантуша и преступной группировки, так и очередная комиссия МВД уехала, не дезавуировав предыдущие комиссии выводами в пользу Сербина и Солодуна. Новая кассета могла быть опасной для Бантуша, а следовательно, и для людей, защищавших его. Судите сами: на кассете, записанной в Дюссельдорфе, в ходе дружеской беседы гражданин с голосом, похожим на голос личного друга Бантуша Константина Яворовского, рассказывает одному из лидеров группировки «17-й участок» Герману (недавно экстрадирован из Германии и находится в СИЗО Донецкой области), как и за что он убивал Ермакова. Также на кассете говорится о связях группировки с Бантушем и упоминается случай передачи ему взятки в размере 50 тыс. долларов. Кроме этого, в ходе беседы звучит фамилия руководителя славянской фирмы «Укрлига» Александра Рыбака, которого собеседники называют мозговым центром ряда убийств. Но даже такой вещдок в руках министерской комиссии ничего не меняет в ее отношении к делу Сербина—Солодуна.
Видя это, 19 июня Александров устраивает Сербину и Солодуну встречу с лидером коммунистов Петром Симоненко, который обращается с соответствующими запросами в МВД и Генпрокуратуру. Возвращаясь обратно, Сербин, Солодун и Александров планируют новую разоблачительную программу — «Северный Донбасс криминальный». В ней, по словам обоповцев, кроме «дюссельдорфской» кассеты, должны были фигурировать фотографии, запечатлевшие в непринужденной обстановке вместе с членами ОПГ В. Бантуша, сына прокурора области, работника краматорской прокуратуры А. Пшонку, директора «Укрлиги» А. Рыбака, других крупных бизнесменов северного Донбасса. Однако сбыться этим планам было не суждено.
3 июля в 7.45 в вестибюле телекомпании «ТОР» журналиста Игоря Александрова зверски забивают бейсбольными битами. После четырех дней нахождения в коме он умирает в больнице.
На пресс-конференции в Донецке 27 июля Сербин прямо заявил, что «группа Рыбак—Яворовский—Бантуш» ответственна за убийства Ермакова, Кули, Собко, Александрова. По словам Солодуна, Александров опасался за свою жизнь и предполагал, что опасность будет исходить именно от «Укрлиги», поэтому в отношении этой организации обоповцы и Александров постоянно обменивались информацией.
Кстати, биты также могут служить косвенным подтверждением того, что убийство Александрова — дело рук группировки, с которой борются Сербин и Солодун. По манере исполнения убийство Александрова очень напоминает убийство помогавшего экс-обоповцам славянского предпринимателя Собко, которого также убивали не традиционными ножом или пистолетом, а молотками.
Теперь вернемся к следствию по делу об убийстве Александрова. Уже то, что следователи долго не опрашивали Сербина и Солодуна как свидетелей, дает право усомниться в их объективности и заинтересованности раскрыть убийство журналиста. Только спустя 25 дней после смерти журналиста прокуратура Донецкой области начала интенсивные допросы двух бывших обоповцев. Подобные сомнения усиливаются и тем, как милиция проводила первичные оперативные мероприятия сразу после убийства. Во-первых, хоть это и пытаются сейчас скрыть, но первоначально дело было возбуждено по статье «хулиганство», а потом уже переквалифицировано в покушение на убийство. Во-вторых, как опытные оперативники, экс-обоповцы утверждают, что одежду Александрова, где могли остаться следы убийц, нужно было изъять немедленно, а милиция сделала это уже после смерти журналиста. Есть информация, что не проводилась экспертиза места преступления на микрочастицы, не вызывались служебные собаки, ненадлежащим образом было огорожено место преступления, у Александрова даже не срезали ногти, которыми он мог царапнуть убийц. Не слишком ли много «не» ? Случайно ли это? Случайно ли Президент заявил об отстранении местных правоохранителей от расследования дела, а прокурор области В. Пшонка рассказывает на пресс-конференции, что «дело находится в производстве областной прокуратуры и нет оснований для ее отстранения». Дело «лично контролируют»: Виктор Пшонка, публично в программах Александрова обвиненный обоповцами в прикрывании бандитов; начальник областной милиции Малышев, уволивший Сербина и Солодуна после доклада об имеющихся в отношении Бантуша подозрениях; министр Юрий Смирнов, по министерской традиции проигнорировавший доказательства экс-обоповцев; генпрокурор Михаил Потебенько, направлявший жалобы на облпрокуратуру в областную прокуратуру; Евгений Марчук, которому Александров лично отвез кассету с еще первым эфиром обоповцев и который никак не отреагировал на нее...
Перечень людей, своими действиями или бездействием способствовавших убийству журналиста, а теперь призванных раскрыть его, можно продолжать вплоть до Верховной Рады и администрации Президента — там Сербин с Солодуном тоже были… Остается один вопрос: казалось бы, Сербин и Солодун более опасны для бандитов и их покровителей, чем Александров, почему убили именно его? Потому что убивали не человека, убивали Голос. В то время как и министры, и работяги сопят в тряпочки не желая ссориться с Донецком, Александров был профессиональным, не молчащим журналистом. Офицеры прошли все официальные инстанции и везде наткнулись на пустоту. Изменить ситуацию и спасти их жизни (а в информационном вакууме их бы наверняка уже давно убрали) мог только Александров с его прямыми эфирами, его связями в информационных кругах Киева, выходами на политических лидеров. Он был Голосом, и потому был опасен. Особенно сейчас, когда всплыла очередная кассета, когда он хотел подготовить разоблачающую телепрограмму, когда приближаются выборы, когда в его руках оказались опасные фотографии. Кстати, и эти фото, и даже видеокассеты с записями прямых эфиров Александрова пропали. Неизвестно, где они находятся сегодня. И уже одно это, казалось бы, должно натолкнуть следователей на мысль, но…
Возможно, ключ к объяснению таких странностей следствия лежит в событиях, о которых Сербин и Солодун заявили на последней пресс-конференции. По их словам, они встречались с заместителем министра МВД Владимиром Мельниковым и поняли, что руководимая им опергруппа пыталась найти лидера «Укрлиги» А. Рыбака и допросить. Но это ей не удавалось. Однако незадолго до пресс-конференции Сербин и Солодун узнали, что Рыбак явился на допрос в Славянск под охраной спецподразделения СБУ «Альфа». Как они утверждают, он приехал не в наручниках, и это позволяет предположить, что охраняется он не как подозреваемый, а как важный свидетель. Возникает вопрос: почему Сербин и Солодун — ценные свидетели — несмотря на их неоднократные заявления, никем не охраняются, а человек, который, по их мнению, должен быть первым подозреваемым, — под опекой спецподразделения СБУ?
Отвечая на этот вопрос, бывшие оперативники заявили журналистам, что (в 95—97 годах фирма «Укрлига» начинала свою деятельность под так называемой «крышей» СБУ. Также они сообщили, что когда готовился их первый прямой эфир с Александровым 7 октября 2000 г., именно начальник СБУ г. Славянска Зинченко пытался сорвать его, оказывая давление на Александрова. Кроме этого, как им стало известно из источников в МВД, при обыске в «Укрлиге» изъяты фотографии Рыбака, на которых запечатлено вручение ему удостоверения почетного ветерана СБУ. Также М. Сербин заявил на пресс-конференции, что накануне ему позвонил некий гражданин (имени его он не стал называть в целях безопасности) и сообщил, что лично беседовал с К. Яворовским, и тот сказал ему, что оружие, из которого убили Ермакова, он приобрел у сотрудников СБУ. А убили Ермакова из автомата АК-74 с глушителем — оружия, находящегося на вооружении у спецподразделений. Свидетель готов официально подтвердить реальность такой беседы с Яворовским. Резюмируя эти факты, Сербин предположил, что СБУ просто скрывала своего «почетного ветерана» от следственной группы Мельникова. В лучшем случае — это конкуренция между спецслужбами, в худшем — разговоры об «эскадронах смерти» — не выдумка журналистов.
В Славянске сегодня очень много милиции. Уникальный случай, когда заказное убийство пытаются раскрыть количеством постов на дорогах. Но отчитываться-то надо.
И последнее. Всем памятно предупреждение руководителей правоохранительных органов журналистам — не заниматься самостоятельными журналистскими расследованиями гибели Александрова, мол, это опасно для жизни. После всего вышеописанного предупреждение выглядит скорее угрозой. В процессе подготовки этого материала Сербин и Солодун честно предупредили, что круг их друзей и союзников сужается — одни в тюрьме, другие в могиле… С настоящего момента ответственность за жизнь автора этих строк и двух офицеров лежит на Президенте Украины. От его политического решения зависит раскрытие убийства И.Александрова и предотвращение дальнейших убийств. Ему достаточно лишь сдержать свое слово и передать дело Александрова из производства областной прокуратуры в Генеральную, проявить свою заинтересованность в раскрытии убийства и улучшении имиджа страны. Прошу считать эту статью открытым письмом к Президенту Л.Д.Кучме.