Как всегда тема, предложенная для очередного «круглого стола» Украинским центром экономических и политических исследований (УЦЭПИ) при финансовом содействии представительства Фонда Конрада Аденауэра в Украине, имеет высокий рейтинг в списке проблем, волнующих местную общественность. Формально она именовалась «Украина и ЕС: современное состояние и перспективы взаимоотношений», но фактически должна была ответить на другой судьбоносный вопрос: куда двигаться Украине - на Восток или на Запад? Или же есть некий третий путь? Мне кажется, что прошедшая дискуссия еще раз продемонстрировала: основная масса современного украинского истеблишмента безнадежно больна старой большевистской болезнью - сверхполитизацией экономики.
Слова, слова, слова...
Как известно, история рассматриваемых взаимоотношений началась с подписания 14 июня 1994 года люксембургского «Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Украиной и ЕС», которое предусматривает пока лишь институализацию их диалога. Ратифицированное ВР 10 ноября того же года, оно до сих пор не ратифицировано другой стороной (формально - по причине отсутствия официального одобрения Португалии). История последующих обоюдных шагов достаточно полно описана в аналитическом докладе УЦЭПИ и завершается киевским саммитом Украина-ЕС 5 сентября 1997 года, который как бы подвел итоги этапа становления взаимных связей и наметил задачи их углубления. Вот как характеризуются в докладе приоритеты ЕС в его отношениях с Украиной:
- приведение законодательной базы Украины в соответствие с международными стандартами;
- ускорение перехода украинской экономики на рыночные рельсы;
- развитие сотрудничества в разных областях, включая таможенный режим;
- предоставление помощи в реформировании энергетической отрасли;
- содействие вступлению Украины во Всемирную торговую организацию.
Очень красноречивый перечень! Хотя каждый отдельно взятый ориентир имеет, казалось бы, весьма прогрессивную направленность, все вместе они свидетельствуют о вполне определенной политике, которая никаким образом не была, увы, проанализирована ни составителями доклада, ни участниками «круглого стола». О чем же шла речь на нем?
В своем вступительном слове руководитель представительства аденауэровского Фонда д-р Манфред Ломанн сказал, что Запад весьма беспокоят результаты грядущих выборов в Украине. Ибо нынешняя ситуация здесь напоминает времена Веймарской республики, когда множество партий мешали друг другу и в конце концов выпустили на политическую авансцену нацистов. Мы можем только догадываться, кого подразумевал наш гость под «украинскими наци», но хочется ему напомнить, что приходят к власти такого рода силы исключительно из-за ненависти населения к господствующему в стране режиму. Так вот «грязный» финансовый фундамент нынешнего олигархически-мафиозного режима составляют те двадцать с лишним миллиардов долларов, которые тайно вывезены за рубеж и осели в банках отнюдь не Азии, Австралии или Южной Америки, а в первую очередь Швейцарии, Люксембурга и одного из первых кандидатов в ЕС - «оффшорного Кипра». Да и «грязная» недвижимость «новых украинцев» с номенклатурно-уголовным прошлым дислоцирована в основном на Лазурном берегу, Канарских островах, итальянских Альпах и прочих благодатных уголках членов Евросоюза.
Подводя итог дискуссии, г-н Ломанн с удовлетворением отметил, что среди собравшихся превалирует консенсус в том, что Украина находится на пути к Европе. То есть последняя в глазах Запада - не географическое, а политэкономическое пространство, в коем Украина отсутствует, с чем, судя по всему, отечественная элита полностью согласна. Так что мы с вами, уважаемые читатели, живем даже не в «серой», а в безымянной зоне.
Та же проблема, кстати, весьма беспокоит и зампредседателя Комитета ВР по иностранным делам и связям с СНГ Ивана Зайца. Нет, нет, связи с СНГ беспокоят его меньше всего. Более того: он был бы абсолютно спокоен, если бы их вообще не было - с Россией, в первую очередь. Ведь пока мы будем цепляться за российский рынок, российские политики Украину в покое не оставят. Но вот статус восточноевропейского государства лишает нас возможности жить по европейским стандартам. То есть как только нас признают центральноевропейской страной, можно считать, что мы без пяти минут в Евросоюзе. А так политический нос - в Европе, экономический же хвост - в России.
В ту же сторону сориентирован и политфлюгер главы Комитета ВР по правовой политике Владимира Стретовича. В этом контексте, по его мнению, Украина должна сделать выбор между социально ориентированной рыночной экономикой и корпоративно-клановой ее ипостасью. Выбор этот должен произойти ближайшей весной путем смены действующей власти.
Самое любопытное, что власть в лице замруководителя управления внешней политики администрации Президента Андрея Фиалко сообщила, что выбор свой она сделала бесповоротно: интеграция во все европейские структуры. Это ученые, парламентарии да представители масс-медиа могут дискутировать: вступать в ЕС или нет? У исполнительной же власти «цели ясны, задачи определены» и она в поте лица трудится, подписывая всевозможные резолюции, заявления, меморандумы и планы действий.
Выходит, что у «социально ориентированных», что у «кланово ориентированных» особых расхождений по части главного вектора не наблюдается. Казалось бы, наш оппозиционный тандем это совпадение, как минимум, должно было насторожить. Но куда там! Помните инструктора из песни Высоцкого, который постоянно срывался на тирады «про коварный зарубеж»? Вот и г-н Заяц каждое второе предложение посвящал «коварной России». Обструкции подвергся и бывший председатель Совета экспертов УЦЭПИ, а ныне замсекретаря Совета национальной безопасности и обороны Александр Разумков, выступивший с обоснованием необходимости многовекторной внешней политики Украины.
Между тем, Андрей Фиалко произнес одну ключевую фразу: «В политической сфере диалог с ЕС происходит нормальный». Это, видимо, надо понимать так, что в экономической сфере диалог протекает не столь гладко (в докладе УЦЭПИ тому есть целый ряд подтверждений). Во всяком случае директор Национального института украинско-российских отношений Сергей Пирожков отметил большой разрыв между политическими декларациями на сей счет и практическим состоянием дел. А представитель МИДа Андрей Веселовский эту коллизию сформулировал еще более четко: ЕС - организация не политическая, а экономическая, и поэтому решать вопросы интеграции политическими методами некорректно. Точку над «і» поставил, мне кажется, Владимир Сиденко из Института мировой экономики и международных отношений: «Мы, очевидно, перепутали ЕС и Совет Европы. ЕС - это надстройка над мощной инфраструктурой, родившейся не из ОБСЕ, а «Общего рынка». Поэтому странно, что за нашим «круглым столом» отсутствуют представители предпринимательских кругов, а вопросами присоединения к ЕС занимаются круги исключительно политические».
«Ожидают ли нас в Европе? - спросил представитель последних г-н Фиалко и сам же ответил. - Таких, как сегодня, не ждут». К сожалению, он не задал, казалось бы, напрашивающийся следующий вопрос: а способны ли мы сами себя трансформировать? Как мы увидим ниже, ответ на этот вопрос и составляет квинтэссенцию проблемы «Украина и ЕС».
Выйдя из Союза нерушимого, бронируем место
в Союзе Европейском?
Чтобы ответить на вопрос, а стоит ли это делать Украине, попытаемся ответить на три других вопроса: 1) каковы те закономерности, которые определяют экономические взаимоотношения развитых и отсталых стран? 2) является ли ЕС перспективным регионом развития мировой экономики? 3) каковы особенности геоэкономического положения Украины, которые определяют целесообразность ее присоединения к тому или иному региональному политико-экономическому образованию?
1. На этот вопрос ответ был дан в полуторагодовой давности отчете «ЗН» о другом «круглом столе» УЦЭПИ и сводился, напомню, к действию закона стоимости мирового капиталистического хозяйства (МКХ), который поощряет всех, у кого производительность труда выше среднего уровня (развитые страны), и наказывает тех, у кого она ниже (развивающиеся страны). Отсюда вытекают три возможных сценария развития страны в зависимости от степени ее интегрированности в МКХ: 1) экономика страны ориентирована главным образом на внутренний рынок и развивается в соответствии с местными условиями, т.е. уровень интегрированности в МКХ минимален и закон стоимости МКХ в явном виде не участвует в регулировании межотраслевых пропорций страны (закрытый сценарий); 2) экономика страны ориентирована на МКХ и закон стоимости МКХ участвует, наряду с другими факторами, в регулировании ее межотраслевых пропорций, однако из-за более или менее существенных протекционистских мер его влияние ощущается не в полной мере (промежуточный сценарий); 3) экономика страны полностью ориентирована на мировой рынок и удовлетворяет всем требованиям закона стоимости МКХ (открытый сценарий).
Передовые страны развиваются тем быстрее, чем выше степень их включенности в МКХ, по закрытому сценарию им пришлось бы свертывать производство. У развивающихся стран ситуация обратная, что мы и наблюдаем в «открывшейся миру» Украине. А вот наиболее успешно развивающиеся страны Юго-Восточной Азии, часть из которых уже перешла в категорию развитых, в свое время использовали промежуточный сценарий развития с сильным уклоном в сторону протекционизма. Лишь по мере приближения производительности труда к среднемировой открывалась их экономика.
Поскольку развитые страны могут осуществлять расширенное воспроизводство, только двигаясь к открытому сценарию, им необходимо удержание в системе МКХ развивающихся стран, но... как потребителей. Подготовка к подобной роли осуществляется с помощью так называемого демонстрационного эффекта, который служит мощным средством насаждения среднемировых стандартов потребления и формирует соответствующую структуру экономики. Сегодня можно констатировать, что и Украина благополучно проглотила эту наживку.
Чтобы сгладить негативные последствия стихийного воздействия закона стоимости МКХ и сохранить национальное производство, развивающимся странам приходится сохранять рычаги централизованного регулирования типа протекционизма, большого госсектора и т.п. Но тем самым их зкономические системы становятся тупиковыми и не могут переходить на новую ступень развития без мощных внешних импульсов - технологических и организационных ноу-хау транснациональных корпораций-локомотивов МКХ. Как показывает опять-таки опыт стран ЮВА, все искусство руководства развивающейся страны заключается в том, чтобы поначалу создать условия для инъекции в страну капиталов и технологий развитых стран, а не их товаров, дабы затем, по мере укрепления и роста производительности труда в отечественном хозкомплексе, планомерно избавляться от иностранной опеки. Совершенно очевидно, что ни одна из ветвей украинской власти таким искусством не обладает. Для этого нужно иметь элиту не только высокопрофессиональную и стратегически мыслящую, но и патриотически настроенную в любом географическом направлении, то бишь «многовекторно».
2. В выступлении Бориса Парахонского из Национального института стратегических исследований прозвучала весьма редкая в наших научных и общественных кругах мысль: чрезмерно увлекаясь евронаправлением, мы рискуем вновь оказаться на обочине мирового прогресса. Эту мысль подтверждает ежегодный отчет МВФ за 1997 год. Из него вытекает, что в 1993-96 гг. наиболее бурно шел рост ВВП в развивающихся странах Азии (в среднем на 9%). Далее идут развивающиеся страны Африки (6,5%), Среднего Востока и Европы, Западного полушария (по 4%). У развитых стран совокупный показатель равен 2,3%, у ЕС и того меньше - 1,6%. Что касается стран с переходной экономикой, то совокупный рост их ВВП составил (-3,4%), стран ЦВЕ - (-0,65%), а если из последних исключить Украину и Беларусь, то вместо спада там наблюдался рост на 3,15 .
Таким образом, без учета СНГ, наиболее медленными темпами развиваются ныне страны ЕС, чьи внутренние рынки, по сути, исчерпали потенциал своего роста. Так могут ли в этих условиях постсоветские страны ожидать каких-либо послаблений в торговых отношениях с ЕС?
Известный у нас шведский экономист Андерс Ослунд пишет в газете «Financial Times»: «Над европейским континентом поднимается новый железный занавес, который разделяет Центральную Европу и бывший Советский Союз». При этом из-за расширения и совершенствования норм ГАТТ/ВТО традиционные виды протекционизма типа прямых ограничений и нетарифных барьеров все больше сменяет защита по «третьей категории». Она подразумевает сговор правящих кругов страны с местными предпринимателями о негласном противодействии чужим конкурентам (яркий пример - «сахарная война» России с Украиной). Наиболее популярным «теневым протекционизмом» считаются незаконное субсидирование экспорта и демпинг, причем антидемпинговые процедуры не менее часто используются в протекционистских целях.
В ЕС защита от импорта распространяется в основном как раз на те украинские отрасли, которые способны поставлять товары на экспорт, - сельское хозяйство, черную металлургию, сталелитейную, текстильную и швейную промышленность. А с помощью антидемпинговых мер защищаются химическая и электронная отрасли. Экономическая помощь Украине со стороны ЕС, по свидетельству того же Ослунда, не слишком щедра, я бы даже добавил, скудна. Что касается технической помощи, то она, считает Ослунд, преимущественно тратится на оплату консультантов из стран ЕС, «причем их национальная принадлежность намного важнее профессиональных достижений». Зато функционеров ЕС весьма волнует будущее Чернобыльской АЭС, ибо она представляет угрозу европейской безопасности. Но вот платить необходимую сумму за свою же безопасность ЕС не желает. И сегодня, когда под нажимом Запада ни один блок ЧАЭС фактически не работает, а энергетика Украины пребывает на грани краха, из ЕС лишь слышны призывы реформировать энергорынок.
3. Если провести аналогию между региональными политико-экономическими образованиями и электромагнитным полем, то убывающая от центра к периферии напряженность силовых линий характеризует степень интеграции соответствующих стран с его ядром, роль которого в ЕС играют Германия и Франция. Отдельные эквипотенциальные поверхности образуются странами с примерно одинаковыми социально-экономическими уровнями развития, так что на внешнем ободе ЕС пребывают наименее развитые его члены типа Греции и Португалии. Естественным свойством подобной системы является захват соседних стран с близкими потенциалами. Ими-то как раз и являются Польша, Венгрия, Чехия, Словения, Эстония и др. На следующей ступеньке сосредоточилась менее развитая группа стран типа Хорватии, Словакии, Румынии, Латвии и др.
Исходя из описанной структуры, можно не сомневаться в том, что новым кандидатам в члены ЕС уготована роль внутренних «негров», т.е. мест сосредоточения экологически вредных либо менее выгодных производств (и уж во всяком случае не тех, что находятся на передовых рубежах НТП), а также потребителей продукции более развитых «союзников». Этому их положению будет способствовать полное снятие таможенных, валютных и иных барьеров внутри ЕС. Почему же, спрашивается, эти страны так стремятся «в Европу»? Да потому, что это выгодно крупным местным монополиям и их политическим приказчикам: деньги, как известно, потом и выбросами не пахнут.
Таким образом, Украине в случае ее присоединения к ЕС, конечно же, уготована судьба отнюдь не Греции или Польши, но даже, возможно, не Румынии с Болгарией. Стало быть, кардинальная задача любой развивающейся страны - поднять производительность своего труда до средней по МКХ - не может быть решена Украиной в рамках ЕС в обозримом будущем. Отсюда напрашивается вывод: Украина должна искать союзников в динамично развивающихся регионах - точнее, среди тех стран, которые переживают период бурного роста внешнеэкономической экспансии. Ведь бывший СССР представляет собой едва ли не последний еще не освоенный крупный рынок МКХ и задача состоит в том, чтобы, используя это качество, а также выгодное транзитное положение Украины, стать не просто местом сброса товаров более развитых стран, а страной производства тех продуктов, которые будут определять лицо XXI столетия.