С каждым днем новой кавказской войны - на этот раз дагестанской - становится все очевиднее, что российская государственность, российские силовые структуры, российское общество все сильнее увязают в относительно небольшом, но гораздо более конфликтном, чем все остальные российские регионы, гористом районе. Это уже даже не совсем точный глагол - «увязают». Увязнуть можно в болоте, в тине, ощущая собственное бессилие и вместе с тем изо всех сил пытаясь выбраться из трясины. Нет, Россия выглядит подвешенной за кровавый кавказский крюк - и спрыгнуть невозможно, и оставаться далее в таком трагическом положении нельзя… Наблюдатели пытаются объяснить происходящее причинами либо субъективными - амбициями чеченских полевых командиров, таинственным заговором кремлевских кланов, стремящихся дестабилизировать обстановку в стране накануне ожидающейся смены власти, либо же новыми политическими реалиями - активизацией на постсоветском пространстве ваххабитов, финансируемых зловещим бен Ладеном. Я, между тем, не упрощал бы ситуации и вспомнил о дагестанской истории, начавшейся отнюдь не в советские времена…
Ислам или нация?
Проиграв, по сути, чеченскую войну полевым командирам, очевидно, продолжающим бредить новыми завоеваниями, Россия должна была бы максимально обезопасить себя от мятежной территории. Доказательств этому предостаточно. Исторически независимой Чечни не существовало, но зато имамат Шамиля, на который могли бы опираться чеченские лидеры в качестве предшественника своей государственности, охватывал обширные территории самой Чечни и соседнего Дагестана. Если учесть, что незадолго до чеченской войны в Хасавюртовском районе Дагестана вновь появились депортированные оттуда еще при Иосифе Сталине чеченцы-аккинцы, сразу же превратившиеся в сторонников наиболее радикальных чеченских лидеров - даже и не таких, как Шамиль Басаев, а таких, как Салман Радуев, - то становится ясно, насколько прозрачной была угроза войны за Дагестан. В Москве же привычно понадеялись на авось: авось Чечня поймет, как невыгодно ей жить независимо, и вопрос о выходе республики из состава Российской Федерации рассосется сам собой. Но ничего не рассосалось: во-первых, потому, что чеченская независимость, в отличие от белорусской, например, была именно независимостью завоеванной, а значит - независимостью революционеров, не задумывающихся об экономических реалиях, во-вторых, потому, что по целому ряду причин, связанных уже с тотальной коррумпированностью российской власти, такая независимость была как раз весьма выгодна чеченской верхушке! Однако те, кому не достались наиболее жирные куски властного пирога, помышляли о новой территориальной экспансии - тем более что границы между Чечней и Дагестаном - между Россией и Россией? - оставались, по сути, открытыми!
Дагестан изначально был наиболее уязвимой с точки зрения любой радикальной идеологии территорией - гораздо более уязвимой, чем Чечня. Начнем с того, что Чечня - страна чеченцев, одного народа, одного этноса. И даже Чечено-Ингушская республика была страной вайнахов, близких друг к другу чеченцев и ингушей, в отличие от других «сдвоенных автономий» - Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии, населенных далекими друг от друга этносами. Дагестан же, даже покоренный Российской империей, был всего лишь горным краем, на пространствах которого существовали небольшие национальные государства - наиболее известное из них, вероятно, из-за своего сопротивления тогдашним исламским радикалам, Аварское ханство. В качестве единой государственной системы - имамата - Дагестан возник исключительно в результате шариатской религиозной революции, приведшей в конце концов к власти знаменитого Шамиля, сравнимого по своим функциям в этой воюющей горной империи разве что с другим имамом - иранским аятоллой Хомейни. Восстановленная уже в советское время дагестанская государственность базировалась, разумеется, на классовой идеи, в данном конкретном случае включавшей в себя еще и распределение должностей по национальному признаку. После краха коммунизма осталось одно это распределение и ожидание неминуемых конфликтов между дагестанскими народами, одни из которых непременно были «равнее» соседей… Шамиль Басаев мог и лукавить, когда предлагал дагестанским народам шариат, но это его предложение не может не найти сторонников в дагестанском обществе. Как когда-то воины Шамиля и его предшественников боролись против «адата» - системы обычаев, по которым жило дагестанское общество, так и сейчас новые моджахеды как бы воюют против «адата» советских времен. У них может быть немало противников в самом Дагестане, но отнюдь не стоит не замечать их уже существующих и потенциальных сторонников - прежде всего среди молодежи, недовольной консервацией системы советских порядков в нищающей республике. В недавнем прошлом уже не раз говорилось о маргинальности нынешнего дагестанского режима, назывались имена лидеров, способных создать в республике более современную систему управления, - таких, как известный московский политик Рамазан Абдулатипов или бывший секретарь Совета безопасности Дагестана Магомед Толбоев, - но махачкалинской верхушке удалось сохранить в своих руках рычаги управления и не допустить чужаков. И в результате? Российские силовики могут сегодня ценой величайших усилий и сотен смертей мальчишек, бросаемых на горные высотки, выбить моджахедов из Дагестана - но боевики, как видим, легко возвращаются, находят опору среди местного населения, и, кстати, бомбардировки дагестанских и чеченских селений могут легко увеличить количество сочувствующих басаевцам.
Обмен бомбами
Начав бомбардировки уже не только дагестанских, но и чеченских селений, российские власти, на первый взгляд, поступают вполне логично: нельзя победить радикалов, выбив их из Дагестана, но оставив им возможность готовиться к новым рейдам на республику в Чечне. Однако бомбардировки заставляют боевиков вспомнить о том, как были остановлены подобные акции во время чеченской войны - террором. Именно поход Шамиля Басаева на Буденновск сделал его национальным героем чеченцев и заставил Кремль прекратить ковровые бомбардировки мятежной республики. Идея террористической войны настолько крепко въелась в сознание новых моджахедов, что новых их акций можно ожидать где угодно и когда угодно.
На сегодняшний день Россия столкнулась с тремя террористическими актами - двумя легко квалифицированными и одним, возможно, террористическим. Первые два - взрыв в торговом комплексе «Охотный ряд» и в жилом доме в дагестанском городе Буйнакск. Последний легко определяется как акт мести моджахедов - в Буйнакске во взорванном доме жили семьи военнослужащих, к тому же взрыв предшествовал началу наступления боевиков на Новолакский район Дагестана и был как бы отвлекающим маневром. За взрыв в «Охотном ряду» до сих пор никто не взял на себя ответственности - представить себе, что его действительно организовал виртуальный «союз революционных писателей», придумщик которого после первого же допроса в российской Генпрокуратуре смылся в Киев и оттуда уже в Варшаву, - как-то очень тяжело. Но взрыв хотя бы ассоциируется с кавказскими событиями - центр города, рядом Кремль, неплохая демонстрация силы и безнаказанности исламистов, если только это действительно они… Гораздо труднее ассоциировать с кавказской войной взрыв жилого дома на улице Гурьянова в тихих Печатниках - там метро-то только пару лет как появилось! Зачем взрывать на окраине? Почему именно здесь - для меня это, кстати, именно «здесь», потому что живу неподалеку…
Парадокс ситуации, однако, в том, что сегодня каждая такая трагедия, расследованная или нет, будет восприниматься именно как акт мести исламистов - а они, в свою очередь, с радостью будут брать на себя ответственность даже за те взрывы, которые произошли вследствие совсем других причин, - что еще лучше докажет их силу, безнаказанность и неуязвимость?
Приговоренная
к Кавказу
Можно предположить, что нынешняя дагестанская война закончится очередным отступлением боевиков в Чечню и временным затишьем. Временным - потому что совершенно неясно, почему бы им, даже отступившим, не появиться здесь снова. Для того чтобы обезопасить себя от дальнейшей экспансии радикалов, Москва должна была бы разгромить их уже в самой Чечне. Однако трудно представить себе, что российская армия, проигравшая несколько лет назад войну партизанским по сути формированиям Джохара Дудаева, сможет противопоставить уже сложившейся чеченской государственной структуре? К тому же на этот раз война вряд ли локализуется на чеченской территории. Такую войну - как, впрочем, и бомбардировки дагестанских и чеченских селений - может позволить себе только сильная и способная обеспечить безопасность своих сограждан власть. А в России сегодня такой власти нет.
Так что война в Дагестане будет продолжаться и может приобретать новые формы. Решение Государственного совета республики о мобилизации граждан означает на практике раздачу оружия в многонациональной стране. В Дагестане и так уже существовали парамилитарные формирования при национальных движениях, а теперь в такие формирования явочным порядком превращается весь Дагестан. Где гарантии, что после победы над «внешним врагом» - исламистами-радикалами - дагестанские народы не начнут выяснять отношения между собой? Тем более что примеры такого выяснения уже были - вспомним конфликты между кумыками и горными народами Дагестана, требования лезгин об объединении с соплеменниками, проживающими в соседнем Азербайджане, требования ногайцев об объединении с соплеменниками, проживающими на Ставрополье, мятеж лакских лидеров братьев Хачилаевых, остающихся, несмотря на лишение одного из них депутатской неприкосновенности, наиболее влиятельными политиками среди лакцев… Как Кремль может отвечать на подобные вызовы, можно легко понять, проследив развитие ситуации в Карачаево-Черкесии, где не прекращается конфликт между выигравшим выборы главы республики карачаевцем генералом Владимиром Семеновым и проигравшим ему мэром Черкесска черкесом Станиславом Деревым. Становится все более очевидно, что черкесы протестуют не столько из-за фальсификаций в ходе проведения выборов, сколько против того, что в этой республике они - и это уже вопрос численности! - всегда второй народ… Кремлю бы действовать энергичнее, согласиться с разделом республики на Черкесию и Карачай или, наоборот, решительно отказаться и сформировать коалиционное руководство, пообещав провести в будущем новые выборы, - но Москва ограничивается исключительно посреднической ролью на вялых и бесперспективных переговорах, как будто речь идет не о ее собственном субъекте федерации, а о конфликте где-нибудь в Того! Напряжение в Черкесске между тем нарастает, участники противостояния несколько раз набрасывались друг на друга, и назначенный Ельциным временным главой республики Валентин Власов несколько раз демонстрировал, что просто не может проконтролировать ситуацию, - и так без конца… Но самое интересное будет в том случае, если карачаевцы договорятся с черкесами без Москвы - не возникнет ли у них в будущем мысли, что она им и вовсе не нужна?
Приговоренная к Кавказу, Россия постоянно опаздывает на Кавказе - опаздывала в Чечне, опаздывала в Дагестане, теперь вот опаздывает в Карачаево-Черкесии… Нынешним руководителем страны осталось жуткое «бабушкино наследство» - приходится тащить, хотя сундук уже придавил к земле своей тяжестью и, того и гляди, раздавит вовсе. Россия не может пока что уйти с Кавказа. И не может уже возвратиться на Кавказ.