Какой реальный выбор для избирателей открывается сегодня после принятия Верховной Радой Украины закона о смешанной системе выборов?
Лидеры около пятидесяти зарегистрированных партий наивно полагают (или цинично делают вид), что избиратель будет делать выбор из почти полусотни различных программ, количество страниц некоторых из которых измеряется трехзначными цифрами. Хотя общеизвестно, что программ никто не читает (за исключением разве что их составителей). И не только по причине количественных излишеств, но прежде всего потому, что из программы в программу повторяется один и тот же джентльменский набор: приватизация, макроэкономическая стабилизация, дерегулирование, снижение налогов, социальная ориентация, защита отечественного производителя (то ли от родного правительства, то ли от зарубежных конкурентов).
Понимая это, некоторые партийные идеологи при помощи заангажированных СМИ навязывают избирателям упрощенные или заведомо ложные схемы-антитезы: демократия против тоталитаризма или хорошие ребята против плохих.
Хорошие - это, как правило, правые революционеры-реформаторы, профессиональные демократы (народные и не очень), а также обладатели титула «Человек года» (по определению).
Плохие ребята - это, конечно же, левые, стремящиеся к реставрации старых социалистических порядков, партократы и почти все экс-премьеры (особенно с хозяйскими замашками).
Отправляясь от таких представлений, апеллируют к сознанию, а скорее к подсознанию избирателя посредством лозунга типа «Голосуй, а то проиграешь».
По существу это означает, что если он не проголосует за хороших ребят или даже просто проведет день выборов на даче, то к власти придут плохие ребята-коммуно-социалисты. За чем может последовать возврат к старому - очередям, цензуре печати и дешевой колбасе... Этот ассоциативный ряд можно было бы продолжить и по-другому - гарантированное право на труд, регулярная выплата пенсий и заработной платы, дети проводят лето в оздоровительных лагерях, а не моют машины на улицах и т. д., однако это уже отдельная тема.
Сейчас же я хотел возразить, что предлагаемая избирателю в такой постановке схема выбора является изначально несостоятельной, поскольку ставит под сомнение необратимость процесса рыночных социально-экономических реформ в нашей стране. Ведь, по большому счету, грядущие выборы не изменят характера происходящих в стране процессов, а тем более исторической перспективы. Развилку исторического пути мы давно прошли в 80-е одновременно с распадом СССР. А сегодня какая бы партия ни победила на выборах, она будет вынуждена играть по правилам, написанным давно и не нами. По правилам рыночной экономики западного (англосаксонского) типа, которая является доминирующей в современном мире. И в этом мире взаимозависимых государств и глобализации экономических процессов национальные государства несамодостаточны, являясь лишь относительно формально-юридически самостоятельными в принятии важнейших политических решений. Фактически все они испытывают жесточайшие и большей частью обоснованные ограничения со стороны наднациональных политико-финансово-экономических структур, таких, как Мировой банк, МВФ, ГАТТ, ЕБРР, Европейский совет, НАТО и т. п. Поэтому, какие бы политические силы ни формировали исполнительную власть, она вынуждена на практике следовать определённой логике развития, соответствующей, прежде всего, глобальным экономическим реалиям и требованиям упомянутых международных организаций, лишь адаптируя их сообразно национальному законодательству, традициям и собственным политическим интересам. Даже если для этого ей приходится (во имя отдаленных стратегических целей) рисковать своей политической репутацией и ближайшей перспективой, делегируя реализацию политически непопулярных решений (либерализация цен, ограничение бюджетного дефицита за счет ликвидации всевозможных льгот, реформа жилищно-коммунальной сферы и т. д.) технократическим невыборным органам.
Украина в силу объективных исторических обстоятельств становится частью Европы и, что суть важно, - звеном мировой экономической интеграции. И нет сегодня политической силы, которая могла бы каким-нибудь голосованием повернуть ход истории вспять и превратить страну в подобие Северной Кореи. Даже самые радикально настроенные левые всерьез не верят в такую возможность и любят посещать заседания Совета Европы в Страсбурге ничуть не меньше, чем правые.
При этом технология управления, реализуемая международной и национальной бюрократией, настолько усложняется, что становится непрозрачной, а потому фактически непонятной для большинства граждан. Последние все больше превращаются в объекты манипулирования СМИ, роль которых становится воистину огромной. СМИ сегодня не только и не столько контролируют все действия исполнительной власти, не столько отражают интересы избирателей, сколько формируют их, создавая определенные социальные установки и стереотипы массового сознания, имиджи тех и иных политиков, даже навязывают обществу определенные каноны для подражания, которые не обязательно совпадают с интересами большинства, а могут даже противоречить им. Выборы в массовом обществе (или в обществе массовой культуры) неизбежно становятся шоу со всеми атрибутами, присущими этому жанру. Избиратели обречены выбирать не столько между различными программами, сколько между созданными СМИ идолами массового сознания, обладателями определенной харизмы, которым приписываются определённые идеологические концепции.
На предстоящих в марте 1998 года выборах в ходу будут три противостоящие друг другу идеологемы, которые, при всей их условности и относительности, отражают или обозначают различные подходы к построению капитализма в нашей стране.
Это, прежде всего, фактически складывающаяся сегодня при посредстве ваучерной приватизации и залоговых аукционов система раздела собственности между государственными чиновниками и корпоративно-криминальными структурами, при которой огромное большинство населения оказалось ограбленным и отстраненным от реального процесса принятия решений. Такая система полной приватизации государства определенным кланом, от ответственности за которую открещиваются все партии, известна под названием «номенклатурного» или «олигархического» капитализма. Хотя, по свидетельству западных обозревателей, власть при этом оказывается в руках финансовых спекулянтов, «не имеющих ничего общего с капиталистической конкуренцией».
Противостоящая ей концепция «народного капитализма» предполагает социально-рыночную систему хозяйства (основоположником которой считают Людвига Эрхарда) с посильными налогами, понятными и прозрачными правилами игры, сильным государством, эффективно контролирующим деятельность крупного капитала, сдерживающим преступность и регулирующим разрыв между богатством и бедностью на уровне европейских стандартов. На представительство этой концепции будут претендовать большинство оппозиционных действующей администрации партий, в том числе с различными оговорками (касающимися, например, собственности на землю), и левые.
И наконец, столь любимая творческой интеллигенцией и не совсем понятная народу идеологема либеральной демократии, обозначающая традиционные западные ценности - «свобода слова», «демократия» как самоценность, либерализация, развитие частной собственности, в том числе на землю, отмена смертной казни, разрешение на продажу оружия и т.д. С этой идеологемой в различных модификациях будут искать свое счастье на выборах большинство так называемых партий центра, претендующих на выражение интересов среднего класса.
Вопрос в том - найдут ли.
Ответ на этот вопрос не представляется мне обнадеживающим, несмотря на то, что именно среди этих партий демократического спектра вращается наибольшее число ярких неординарных лидеров европейского масштаба. И я не стану опровергать существующие объяснения этому, которые лежат на поверхности. Это - разобщенность демократического движения, соперничество лидеров, неумение достигать компромисса, без которого невозможно обретение сколько-нибудь значимых результатов в политике. Большинство из них - это великие мастера конфронтации. Бескомпромиссность, угрожающая риторика, категоричное непринятие аргументов соперника были и остаются доминирующим стилем общения демократов между собой. И это при том, что все они, конечно же, за стабилизацию экономики, построение открытого общества, а социальные программы совпадают с точностью до запятой.
Между тем, от внимания политических аналитиков и обозревателей ускользают как раз те исходные посылки демократических программных документов, где их позиции совпадают, в частности ориентация на интересы среднего класса. В условиях неуклонно снижающегося ВВП средний класс, на представительство которого претендуют не менее 40 (!) партий, катастрофически вымывается. Те, кто в благополучных странах составляет этот самый класс - профессура, врачи, учителя, офицерский состав армии и силовых структур, - у нас приближаются к люмпенам или, как деликатно выражаются социологи, маргиналам. С некоторой натяжкой к среднему классу у нас сегодня можно отнести депутатов парламента, государственных чиновников высших рангов, некоторых предпринимателей и братву, однако последняя мало интересуется ценностями либеральной демократии, а в деле социальной защиты полагается не только на конституционные гарантии. Сегодня о существовании среднего класса можно говорить, как теперь принято, виртуально. Что заставляет нас несколько повременить с провозглашением лозунга «Народ и партии едины».
Неудивительно, что даже добротно сформированные институты и представительные структуры либерального государства у нас зачастую пробуксовывают. Это обычно относят на счет происков деструктивных сил из нашего недавнего коммунистического прошлого, редко задаваясь вопросом о том, насколько они соответствуют нашей национальной традиции или стереотипам общественного сознания.
Внедряя вместе с рыночной экономикой принятые на Западе правила игры, мы не должны забывать, что они являются результатом их собственной неповторимой истории.
Построение в Украине открытого гражданского общества и рыночной экономики наши демократы-западники рассматривают как восстановление не то что исторической справедливости, но, скажем так, восстановление прерванной 70-летней большевистской диктатурой цепи времен. Неявно предполагается общность исторических судеб Украины и Европы в досоветский период: здесь и конституция Пилипа Орлика, и Киево-Могилянская академия, и философские воззрения Г. Сковороды, несущие в себе несомненные признаки византийской культуры. Все это так, но, вместе с тем, институт частной собственности, значение которого для рыночной экономики трудно переоценить, утверждался в Западной Европе веками под сильнейшим влиянием протестантизма. Именно в рамках протестантской этики у европейцев сформировалось уважение к частной собственности как результату (богоугодного) труда. В Украине же никогда не было уважения к частной собственности, даже задолго до большевиков (достаточно внимательно почитать Тараса Шевченко). И большевики не породили, а скорее воспользовались этим обстоятельством для утверждения своего господства. Не учитывать всего этого, пытаясь слепо копировать западные модели и демократические институты, было бы большой ошибкой. На это, впрочем, указывают наиболее проницательные западные аналитики, подчеркивая, что в посткоммунистических странах следование неписаным историческим традициям все еще имеет приоритет перед формальными юридическими предписаниями. И очень жаль, что с этим не хотят считаться некоторые наши демократы, примеряющие на себя роль пророка Моисея и дающие тем самым повод избирателям подозревать их в том, что они, «под собой не чуя страны», готовы вести борьбу за торжество демократии до последнего человека.
Наиболее привлекательной для электората, а значит, и перспективной для большинства партий, представляется сегодня идея «народного капитализма». Рожденная в ожесточенной идеологической борьбе левых, стоящих насмерть за принципы социальной справедливости и не считающихся с подлой статистикой (усредняющей многомиллионные состояния нуворишей с нищенскими доходами большинства населения), и молодых реформаторов правого толка (объективно отстаивающих клановые и корпоративные интересы новых собственников, связанных с сырьевыми отраслями и топливно-энергетическим комплексом), эта идея могла бы консолидировать общество, исторически знакомое только с авторитарными методами реформирования страны. Ее сильной (выигрышной) стороной является то, что масштабные институциональные трансформации рыночного характера компенсируются более активной ролью государства, осуществляющего прежде всего функции социальной защиты и защиты своих товаропроизводителей на начальных этапах либерализации. Речь не идет о возврате к командно-административным методам, а о том, что государство не может устраниться от ответственности за судьбу реформ в переходный период. Как свидетельствует опыт Японии, Кореи, Китая и других «азиатских тигров», их экономический прорыв был обусловлен в решающей степени именно умелой стимулирующей системой государственной поддержки, учитывающей особенности национального характера, психологии и конфуцианской философии. И в этом не следует усматривать какую-то восточную экзотику. Дж. Гелбрейт, духовный наставник нескольких американских администраций, идет в этом вопросе гораздо дальше в последней работе (The Good Society: The Human Agenda), подчеркивая необходимость государственного вмешательства в сферу распределения богатства и бедности («We cannot expext equality, but we can aim fairness»).
Идея народного капитализма, базирующаяся на понятии справедливого общества, обретает сегодня широкое признание. Однако, обладая рядом чисто академических достоинств и очевидной популистской привлекательностью, она неявно содержит один уязвимый момент: ее практическая реализация предполагает, по образному выражению бывшего российского министра финансов Лившица, что «надо делиться». А согласятся ли с этим соперничающие друг с другом финансово-банковские кланы, не желающие зачастую поддерживать даже бюджет собственной страны? Это вопрос далеко не риторический, поскольку в обществе зреет понимание исторической неизбежности такого развития событий. Не случайно концепция «народного капитализма» находит все более широкое воплощение в программных положениях таких влиятельных партий и организаций, как Социалистическая партия, Рух, «Громада», МСЧП.
Однако, пока «сонце зійде - роса очі виїсть». Сегодня в коридорах власти правят бал люди, лишенные каких-либо политических идеалов или моральных тормозов, помимо соображений собственной выгоды. Их жизнь очень далека от наших повседневных забот и трудных будней. Какого понимания социальных проблем или политической перспективы можно ожидать от людей, использующих хождение во власть лишь для делания быстрых денег или получения квартир в престижных районах столицы? И вовсе не обязательно быть коммунистом, чтобы заметить, как под видом реформирования происходит откровенное растаскивание общественной собственности. Так же, как и не нужно быть большим пророком, чтобы предсказать: если до конца года не удастся остановить экономическую стагнацию, а вакханалия квартирных и финансовых скандалов, политических интриг в высших эшелонах власти будет продолжаться, левым не понадобится больших усилий и стараний (лишь только сохранить выдержку и свои ряды от раскола) - большая половина мест в Верховной Раде им обеспечена независимо от того, какая избирательная система будет принята.
Но пусть тебя этим не пугают, дорогой читатель: это тоже наши люди - в меру толковые, в меру порядочные, - хотя некоторых, возможно, квартирный вопрос испортит. Поэтому, голосуй. За кого хочешь. Все равно ничего не проиграешь.