Президент и его команда, приведенные к власти демократическим путем проснувшегося в народе национального самосознания, сосредоточили свои усилия прежде всего на консолидации общества. Попыток его расколоть было в избытке на протяжении всей предвыборной кампании. Эта тенденция получила невероятное ускорение на ее последнем этапе. Украина приняла удар и выстояла. Но накал политических страстей не угас и поползновения расколоть общество тем или иным способом продолжаются. Теперь во главе угла национальный вопрос, который так остро встал на этой неделе для Яна Табачника, обвинившего вице-премьера Николая Томенко в разжигании антисемитизма. Вероятно, эпиграфом к открытому письму народного артиста могло бы послужить широкоизвестное опасение г-на Путина относительно антироссийских и антисемитских настроений окружения Виктора Ющенко. Дивное совпадение.
Новая власть, разделив портфели, еще только вживается в свои новые должностные обязанности. Попытка как можно быстрее разрубить гордиев узел накопившихся за многие годы проблем эмоционально накаляет их самих и граждан страны, пристально следящих за их действиями. Бурлят страсти, летят в эфир и на страницы СМИ непродуманные, недипломатичные заявления и фразы. Уместные в устах революционного трибуна, они непозволительны государственному мужу. Тем более что вырванные из контекста, они дают пищу не только для негативных комментариев, но и, поставленные с ног на голову, позволяют оппонентам объединить усилия для планирования и проведения политических акций. Ниже мы даем возможность высказаться не только двум сторонам конфликта Томенко—Табачник, но и познакомиться с мнениями незаинтересованных сторон.
Николай Томенко: «Эмоциональные заявления и отношения
никак не связаны
с межнациональной ситуацией»
Светлана АГРЕСТ-КОРОТКОВА
— Николай Владимирович, что такое культурная политика — выбор персоналий или разработка идеологической концепции?
— Я обеспокоен ситуацией, которую многие люди не понимают до конца: прежние традиции, приоритеты и критерии уходят: у нас не будет преимуществ у артистов, которые нравятся Президенту или жене Президента. Понимаю, это был элемент их жизни, их бизнеса, бизнеса их семей, а теперь ситуация меняется. Я вице-премьер и убежден — у министра не будет черных или белых списков людей, которым нужно договариваться с директором Дворца спорта или дворца «Украина», чтобы бесплатно или по себестоимости делать концерт, а кому-то другому — оплачивать все как по интуристовским нормативам. Однозначная позиция такова: у всех артистов, певцов — одинаковые шансы быть звездами и претендовать на звездный статус, независимо от того, были ли они любимцами прежней власти.
— Рынок будет голосовать за того, кого хотят слушать и на кого хотят ходить?
— Государство должно определить принципы. В силу различных обстоятельств, постановлений Кабмина и даже разных законов Украины вышло так, что сегодня выгоднее организовывать концерт иностранного исполнителя, чем концерт украинского артиста. Если вы живете в Украине, налоговые структуры контролируют вас более строго, чем гастролеров из США или России. Последние могут чувствовать себя гораздо спокойнее, нанимая оператора, который привезет наличные за тот или иной концерт. Я привел пример из шоу-бизнеса, но в других сферах точно такая же ситуация. У нас сегодня киностудии могут превратиться в территории для съемок сериалов — польских, немецких, французских. Я имею в виду, что государство контролирует, а дальше включаются общество, рынок. Многие мои коллеги утверждают, что рынок разрушил украинскую культуру. Он создавался под политические вкусы самих властей. Они видели, что жене президента очень нравится Иосиф Кобзон, значит, от него уже никуда не деться. Он ездил по всей стране, становился гражданином Украины, памятники ему ставились при жизни. Теперь же на льготных условиях не будут «чесать» Украину артисты, которым симпатизирует Президент или его жена. Мы просто будем знать, что Президент Украины заботится о театрах, украинской культуре, опере. Принципиально то, талантливо ли работают звезды, а не их принадлежность к украинской, русской или любой другой культуре или нации. Подход нашей команды именно таков.
— Но ведь речь идет о якобы имеющихся у министра культуры черных списках, а также о вашем неловком высказывании по поводу «кобзонов и табачников». Мне кажется, здесь есть смысл поговорить о том, что такое политическая культура. Как вы это видите?
— Осознаю, что существует ответственность должностных лиц за столь деликатную сферу. Но нужно понимать, что у нас есть история средств массовой информации, которые называются новыми, свободными, демократическими медиа. Порой возникает ситуация, при которой мы все же должны просить их не воспроизводить фрагменты или обрывки фраз... Я давал интервью «Комсомольской правде» и говорил о «Евровидении», а в статье акценты смещены на 90 процентов. Я такого не говорил.
Мы и во время революции, и сейчас зафиксировали полное невмешательство в редакционные дела. И оказалось, что уровень профессионализма и ответственности журналистов весьма далек от того, на какой мы надеялись. Не знаю, что министр культуры говорила: надо смотреть контекст. Я внятно утверждаю: когда мы будем при власти, не будет у нас белых и черных исполнителей. Во время избирательной кампании я написал десятки обращений в Генеральную прокуратуру, чтобы люди, делавшие листовки о разносортной Украине, были привлечены и наказаны. Обвинить меня сейчас в разжигании межнациональной вражды, на мой взгляд, значит проявить слабость позиции человеку, который это делает. Это с одной стороны. А с другой — это неприятная история. Поскольку правовая ответственность и национальность, либо аморальность и национальность — это разные вещи. Подчеркиваю, я не обвиняю никого из тех, кто решил кому-то служить до конца дней, это его право. Не испытываю желания притеснять кого-то из фаворитов прошлого режима. Но проблема Яна Табачника лежит не в национальной плоскости, а в политической и экономической. Пусть Генеральная прокуратура сегодня проверит проект, по которому Президент через Киевскую городскую администрацию выделил ему 8,5 га элитной земли в Киеве. Украинский народ не знает, что это к концертам и творческой деятельности не имеет отношения. Там заправки, пляжи и ночные клубы. Поэтому предлагаю: давайте деликатную тему, кто какой национальности и у кого какие родители или дети, не затрагивать, когда речь идет о концертной деятельности, концертном либо любом другом бизнесе.
— Проблема раскола общества так или иначе проходит сквозь всю нашу историю. И всегда это были явные либо завуалированные политические акции. Что с этим делать и можно ли это как-то прекратить?
— На самом деле это серьезная проблема. В большей степени мировоззренческая, политическая, а также проблема поколений. То, что называется Востоком и Западом, — не ориентация на Россию или на Европу. К сожалению, эти опасные правила противостояния нам навязывали. И возвращение к старым игрищам означает подброшенную провокацию. Я, как человек эмоциональный, понимаю: нужно с авторитетными в этой сфере людьми переговорить, чтобы найти формулу и показать, что мы все вне этого процесса. И если кто-то кого-то оскорбил, то это проблема эмоциональных заявлений и отношений, никак не связанных с межнациональной ситуацией или ситуацией в конкретной национальной группе. Я также заинтересован мыслить категориями цивилизованной гуманитарной политики, а не делить мир на этнические сегменты либо финансово-политические. Поэтому сделаю все, чтобы игра, которую нам навязчиво предлагают перевести в этническую плоскость, закончилась. Если не на первом, то на втором ходу.
— Тогда вернемся к тому, с чего начали: гастрольная деятельность. Люстрация в списках актеров, театров, исполнителей будет?
— Многие люди, говорящие о люстрации, на мой взгляд, не имеют морального права об этом говорить. Люстрация возможна в режиме классической революции. Теоретически она должна была осуществиться в Украине в 1991 году. Сегодня это несерьезно и невозможно. Разговоры о ней — еще одна опасная игра. Я не воспринимаю ее. Есть закон и его выполнение или невыполнение. Например, кого-то в силу обстоятельств втянули в неприятную историю, включавшую прямое нарушение действующего законодательства. Так это не моя проблема, а проблема законодательства. Если человек действительно был субъектом, не понимавшим и не знавшим, что его песня будет использована для грубых и аморальных вещей, нет вопросов. Пусть хотя бы открыто заявит об этом. История закончилась, поставили точку, и пусть себе приезжает, выступает... Меня интересует только прямая ответственность за конкретные вещи. Ответственность тех людей, которые создавали проблему для законодательства, которые были известны всем по клипу с нацистскими штуками и т.д. Если мы не найдем, наконец, человека, размещавшего известные всем плакаты, — грош цена нам, новой власти.
Что касается остальных вопросов, то я, наоборот, отношусь к тем, кто старается отбросить багаж прошлых непониманий. Меня критиковали за то, что я ничего не делаю, чтобы остановить отборочный конкурс «Евровидение», поскольку представлять Украину на нем больше всего шансов у Ани Лорак, а она была по другую сторону баррикад. Подискутировав с людьми, которые проводят конкурс, нашли компромисс. Для усиления конкуренции предоставляем еще пять исполнителей, и голосование украинского народа определит лучшего не по цвету, а по таланту. Для меня политические взгляды — это одно, а талант — совсем другое. Есть предложение сделать тур по Украине на манер «Звезды Украины за единство», чтобы там были звезды обеих орбит, — я первый это поддержал. Иначе мы еще пять лет будем спрашивать: за кого ты голосовал на выборах?
— Насколько демократичным будет подход к языку — в театре, кино, в издательском деле?
— Мы мыслим категориями национального продукта. Все, что произведено на территории нашего государства, — национальная культура. И для этого продукта нужно создать лучшие условия, чем для того, который пересекает нашу границу. И если мы думаем о программе «Контрабанда — стоп», то это и о контрабанде книг из других стран, прессы из других стран. Если мы скажем, что льготы у нас действуют не на украинское, а на украиноязычное, — то потеряем в качестве национального культурного продукта. Несмотря на то, что существует позиция более радикальная, как вице-премьер утверждаю: надо мыслить категориями качественного национального продукта. Когда передо мной стоял выбор, куда пойти вечером — в театр им. И.Франко или в оперу на премьеру «Евгения Онегина», шел в оперу, ибо знал, что Гришко нечасто выступает в Украине, и нельзя упустить случай его послушать. Это была русская классика. Звезды, они во всем мире звезды. Мы так отстали в области искусства, что на первом месте должен стоять вопрос о качестве продукта, а уже на втором — на каком он языке.
— Хочу вернуться к первому вопросу: культурная политика — это что?
— Мировоззрение и ценности. На мой взгляд, это — достоинство, свобода, общечеловеческие ценности. Они составляют мировоззрение и должны быть обрамлены нашей уникальностью. А государство обязано помогать нашим талантам быть конкурентоспособными в мире.
Ян Табачник: «Политика занялась шоу-бизнесом, а шоу-бизнес занялся политикой»
Екатерина ЩЕТКИНА
— Вы удовлетворены тем ответом, который дал на ваше открытое письмо вице-премьер по гуманитарным вопросам?
— Все это ложь. Все, что написано в его ответе на мое открытое письмо. Вот, например, он меня спрашивает, как это я, народный артист, выпил рюмку и перевернул ее над головой, показывая свою преданность Януковичу. Я никогда не был на таком банкете. Кроме того, над головой опрокидывать рюмку — у меня руки не поднимутся. Я интеллигент. В моем обществе, в моей семье это не принято.
— А что касается вашего обещания служить Кучме до конца дней своих?
— Тоже ложь. Я подобных заявлений даже своей жене не делал — что я до конца жизни буду ей предан. Это смешно. Я сказал на всю страну, что я буду служить тому президенту, которого выберет народ. Знаете, для чего они это делают? Они специально натравливают на меня Президента Ющенко. Специально подают ему такие сведения. Такие вот они услужливые. А я просто прошу Ющенко: Виктор Андреевич, никогда меня к себе не зовите. Я уже не хочу быть ни возле Ющенко, ни возле Буша, ни возле кого бы то ни было — у меня нет в этом потребности. Я на них насмотрелся.
— Но вы же не станете отрицать, что в период президентства Кучмы были близки с властью?
— Я и не отрицаю. О том, чтобы на всю жизнь быть верным Кучме, — это касается скорее тех, кто стоял с ним на трибуне. Это они клялись в обмен на посты министров. А мне это незачем. Я остался верен не Кучме. Я остался верен себе. Я по своей сути не предатель, никогда никого не предал. Не предал и его. На то время, когда Кучму выбирали, это было лучшее, что можно было выбрать. И вы увидите — они то же самое сделают с Ющенко. Учтите, что Кучма шесть лет тому назад — это был другой Кучма. Это был хороший, добрый человек. Таким, каким он стал, его сделало окружение — все эти лизоблюды, к которым я не принадлежал никогда. Я человек гордый. Меня возмутило то, что этот «гуманитарий» унизил мое человеческое достоинство — один раз, второй, третий. Что это за разговоры о «привилегиях», которыми «пользуются эти табачники при власти Кучмы»? Какие привилегии? Сто зон, которые я изъездил? Я никогда ни копейки из бюджета ни на одно мероприятие не получил.
— А как же земля на берегу Днепра?
— Для того чтобы дать очередную оплеуху этому лгуну, я расскажу, как было дело. Ровно пять лет назад, первого марта, в день, когда мы с женой расписались, на нашем празднике собрались несколько наших самых близких друзей — Александр Зинченко, Петр Порошенко, Виктор Король, Игорь Плужников, Куртов, Володя Филипчук. И я говорю им: «Ребята, давайте выстроим клуб европейского класса, чтобы к нам приходили гости, чтобы приезжали знаменитые артисты, сделаем зал, красивую гостиницу». И они говорят: «Давай». Свидетелей я вам назвал. Тогда я пошел к Омельченко с Горбулиным — к чести Омельченко, он отнесся с пониманием и предложил мне собрать документы. Я четыре года их собирал. После чего мы прошли три совета — в том числе депутатов «Нашей Украины». В результате мы получили эту землю, я плачу за нее аренду. Мы заказали проект у архитектора С.Бабушкина. Проект выставили на градсовет. Никто ничего не скрывал.
— Если вы считаете, что Томенко нанес вам личное оскорбление, вы могли подать на него в суд, а не вступать на тропу медийной войны.
— У меня не оставалось выбора, потому что сам Томенко пошел этим путем. В суд я мог бы подавать на него раньше, когда он говорил все это на площади. А сегодня это слова государственного чиновника. То есть это государственная политика Украины, и тогда пускай нас или выдворят, или посадят в тюрьму.
— Кого — «вас»? Может, под «табачниками и кобзонами» он имел в виду исполнителей попсы?
— Да, я всю жизнь исполняю только попсу. Это популярная музыка. Это любимая музыка народа. Я записал массу музыки — одиннадцать компакт-дисков. Что они могут с этим сделать? И ему назло — я жду только, когда Иосиф выздоровеет, — мы поедем по этой стране и будем работать на сплошных аншлагах. Потому что нам Бог это дал. И никакие томенки это у меня не отберут.
— У вас, как вы говорите, достаточно близких друзей — членов «Нашей Украины». Их вы тоже поддерживали в предвыборных поездках?
— Когда были выборы в ВР, моей партией были «Жінки за майбутнє» — самая порядочная партия. Но когда мы приезжали в округа, где баллотировались мои друзья, мы говорили о своей поддержке этих людей: в Виннице — Порошенко, в Черновцах — Короля. Вот тогда я был «лучший в мире» и «непревзойденный». А теперь я «гармонист».
— Почему вам, в таком случае, не показалось, что высказывания Томенко имеют чисто политическую подоплеку?
— Это не просто «политическая подоплека». Это охота на ведьм. Вы не заметили одной интересной перемены? Политика занялась шоу-бизнесом, а шоу-бизнес занялся политикой. По-моему, следующий этап в карьере Томенко — он должен запеть и снять клип. Выступления наших политиков — это настоящее шоу. А наши артисты полезли делать политические заявления.
— Но ведь и вы в этом были замечены.
— Я, между прочим, занимался примирением. У меня болела душа за тех, кто стоял на площадях, я боялся за них. Там стояли все мы — мой народ в надежде на светлое будущее. Только есть разница между теми, кто стоял внизу, на площади, и наверху — на трибуне. Если там было пять человек нормальных — это хорошо. Я же почти всех их знаю. Когда было самое высокое напряжение, я позвонил Королю и предложил организовать встречу, начал уговаривать через помощника Людмилу Николаевну. И мы договорились. Я привез Короля. Людмила Николаевна выехала за пределы дачи — в лес. Король и Людмила Николаевна говорили час. Потом я тоже подошел и стал просить ее уговорить Кучму отдать власть. После этого визита было еще две недели противостояния. Потом при встрече я сказал Людмиле Николаевне: «Моя совесть чиста». Она мне ответила: «Моя тоже». Об этом никто не знает — я первый раз об этом рассказываю. Я не играю в спасителя отечества. Просто как законопослушный гражданин я дожен делать то, что делаю.
— В предвыборной программе вашего кандидата...
— Какого «моего кандидата»? У меня нет кандидатов.
— Януковича. Вы ведь его поддерживали.
— Есть разница между тем, кто поддерживает кандидата, — его избирателями, и теми, кто собирает народ. Мы просто собирали народ — это была обязанность каждого артиста и с той, и с другой стороны. И меня возмущает, что хотя на стороне Януковича работало больше ста артистов нашей эстрады — народных, заслуженных и всех прочих, я не хочу называть имена, чтобы не уподобляться этим шавкам, которые гавкают на своих коллег. Так вот, работали украинцы, русские — и это не страшно. А вот евреи почему-то колют глаза. Чьи еще имена так треплют, как мое и Кобзона?
— Почему вы решили, что дело именно в том, что вы евреи?
— А как я должен был это понять: «украинские артисты, а не табачники и кобзоны»?
— Когда я слушала и читала выступления Томенко, я была готова подумать, что речь идет скорее о попытке очистить украинскую эстраду от русскоязычной попсы ради украинской. Мне, например, еврейский вопрос и в голову не пришел. И не только мне.
— Аккордеон не играет на русском языке. Тут речь идет именно об антисемитизме. Вы посмотрите: как только в Украине начинается предвыборная кампания, начинается «геть москали» и «геть жиды».
— Но вы ведь не станете утверждать, что «геть жиды» исходило от той команды, которая теперь пришла к власти?
— Нет, конечно. И когда по телевидению показали этот мерзкий клип о Ющенко, я позвонил Кобзону. Так вот, он ничего не знал. Эта песня была записана десять лет назад — на нее просто наложили видеоряд. Все равно как если бы я на выступление Томенко наложил еврейскую музыку и потом заявил, что Томенко — сионист. Я тогда два раза по телевидению сказал, что ни я, ни Кобзон не причастны к этому, и фашистом Ющенко не считаем. Так почему же они теперь не найдут тех, кто сделал эту фальшивку, и не накажут их?
— Не переводите ли вы конфликт с Томенко из плоскости личной в плоскость противостояния власти и целой нации?
— У меня с Томенко личного противостояния быть не может. Томенко антисемит и лгун — я это утверждаю. А если ему сильно нужна эта земля — я готов ее ему подарить для ритуальных услуг. А переводит он, а не я. Вспомните, когда Эйнштейна называли шарлатаном, Чаплина — клоуном — с этого начиналась дискредитация целой нации.
— В подобных вещах обвиняли и обвиняют не только представителей еврейской нации — мало ли народу было объявлено шарлатанами или клоунами? Это далеко не всегда заканчивалось холокостом.
— Возможно. Но дело Бейлиса прекрасно показало, как обвинение против одного приводит к погрому всех. А кто защищал Бейлиса? Короленко, Горький — порядочные люди, которых тоже оскорбляли. И сегодня я только могу поклониться украинскому народу — тем, кто звонит, пишет письма, предлагают присоединиться ко мне и надеть звезду. Но мне этого не нужно. Мне не надо прятаться за толпу...
— Когда в российской Думе появилась инициатива о запрете еврейских общественных организаций, ваш друг Кобзон не отреагировал на них так, как вы на заявление Томенко...
— Как это не отреагировал? Он мощно отреагировал — он не появлялся в Думе!
— Но он не сделал открытого заявления, не прицепил желтую звезду. А ведь там действительно речь шла не лично о каком-то одном еврее, а о систематическом давлении. Это разница между вами и Кобзоном или украинской ситуацией и российской?
— Вы знаете, в Москве есть масса артистов-евреев. Они лично никогда не подвергались и не подвергаются нападкам. А если и бывает — то это на чисто бытовом уровне. Так вот, когда у нас это было на бытовом уровне, я тоже молчал. А теперь у нас это стало программой государства.
— Инициативы Думы вы называете «бытовым уровнем»?
— Я еще раз говорю: у нас это стало программой государства. И я не могу с этим мириться.
— Перед выборами и в период оранжевой революции часто можно было слышать предупреждения, что если придет новая власть, начнутся межнациональные противостояния. Ваше обращение воспринимается как сигнал: вот, мол, они начались.
— Да, естественно.
— У вас нет опасений, что после смены власти у вас появятся проблемы с концертной деятельностью, организацией гастролей?
— Меня это никогда не волновало — ни при Кучме, ни при Кравчуке, ни при советской власти. Я из тех артистов, которые всегда пользовались спросом. Я единственный артист из прошлого Советского Союза, стоящий в мировых рейтингах звезд аккордеона. Это не я устанавливаю эти рейтинги. Я один из самых высокооплачиваемых музыкантов в мире. Поэтому мне абсолютно безразличны смены власти. Томенко в «ВВ» сказал, что мы с Кобзоном пользовались спросом только потому, что ездили за Кучмой. Это они ездили за нами, а не мы за ними — он не знает, что с чем сопоставить. Так пускай этот Томенко, который теперь курирует консерваторию, зайдет туда и спросит, кто я, чтобы не попадать впросак. А то написали тоже — «гармонист»!
— Но если государство будет регулировать гастрольную деятельность...
— В области шоу-бизнеса они не имеют на это никакого права. Это рынок. А если они сильно захотят это сделать, то это будет возвращением в развитой социализм. Я чувствую, что мы и правда возвращаемся — в направлении 37-го года. Но если мы приходим к этому, считайте, что с искусством в этой стране покончено.
Сергей КОЗЬЯКОВ, адвокат:
— На мой взгляд, если бы речь шла о разжигании национальной розни, то фраза у
г-на Томенко звучала бы так: «В Украине должны выступать украинские, а не еврейские артисты», или «украинские, а не немецкие артисты», или «украинцы, а не евреи». Это первое —относительно самой фразы. Второе: Уголовным кодексом, статья 161, предусмотрена «ответственность за умышленные действия, направленные на разжигание национальной, расовой или религиозной вражды и ненависти, на унижение национальной чести и достоинства…». Обращаю внимание на ключевое словосочетание «умышленные действия». По построению фразы, как я ее читал, я этого не увидел. Однако хочу подчеркнуть: чтобы не было подобных разночтений, государственный деятель обязан внимательно подбирать слова, когда говорит в прямом эфире. Именно этим отличается государственный деятель от обывателей.
Г-н Табачник — не государственный деятель. Он может позволить себе больше эмоций. Но как гражданин Украины тоже может подпадать под действие любого закона Украины и точно так же должен учитывать негативные последствия. Здесь тоже, по моему мнению, могут быть «последствия» эмоциональных действий, в том числе ссылка на желтую шестиконечную звезду и т.д.
Каждый гражданин Украины должен помнить как о Конституции, так и об Уголовном и Гражданском кодексах. Просто прочесть эти три книги, чтобы в них ориентироваться. И не позволять себе фраз, которые могут быть расценены как подпадающие под соответствующие статьи. Либо двусмысленных фраз, за которые какое-либо лицо может ухватиться, чтобы использовать их в своих интересах.
Михаил БРОДСКИЙ,
народный депутат
— Дело в том, что Табачник давно находится в команде проигравших. Он, я так понимаю, их политический единомышленник. Конечно же, то, что он ухватился за слова Николая Томенко, — целенаправленная акция проигравшей стороны. Я просто в этом убежден.
Считаю, что аморальному Яну Табачнику не следовало эту тему поднимать. Мне кажется, в нашей стране этот вопрос решен раз и навсегда. Стыдно на этом спекулировать. Но это, опять же, вопрос морали.
Юрий Рыбчинский, поэт
— Считаю, что государство вправе распоряжаться как своей территорией, так и той духовной территорией, которая тоже является частью государства. Ведь если люди выезжают на Запад работать, они должны получить право на профессию, чтобы стать легальными, а не нелегальными. Любая деятельность чужих радиостанций на нашей территории либо гастролеров из любого государства должна быть отрегулирована, люди должны получить лицензии — право работать на чужой территории. Тогда может быть наведен порядок.
Дело не в национальном признаке. Государство должно отвечать за то, чтобы наша культура распространялась во всем мире, где география культуры всегда значительно больше, чем география самого государства. Оно должно быть заинтересовано в том, чтобы к нам привозили не только самое интересное, что есть в мире, но еще и регулировать, заниматься гастрольной деятельностью, распространением культуры во всем мире. Этим наше государство в последние годы вообще не занималось. Наши исполнители за рубежом неизвестны. Даже в России, кроме Верки Сердючки, Кроликов и ансамбля «Океан Эльзы», никого не знают. А у нас есть огромное количество талантливых людей, и надо показывать миру все лучшее, что у нас есть в театре и на эстраде.
Что же касается самого «конфликта», в ряду «активистов» кампании Януковича звучало и имя Поплавского, а он не еврей. Я думаю, что г-н Томенко не относится к антисемитам. Говорилось, мне кажется, о том, какую серьезную роль в предвыборной кампании сыграли Иосиф Кобзон и Ян Табачник.
Вадим СКУРАТОВСКИЙ, культуролог
— Комментировать китчевый процесс отказываюсь. Не знаю, как цивилизация должна выйти из этого кризиса. Но коль скоро он есть, пусть на нем зарабатывает страна.
Господин Томенко — уважаемый мною украинский государственный деятель, но это не дает ему права не следить за своими высказываниями.
Господин Табачник — выдающийся украинский артист, которому можно простить все, когда он начинает играть. Но это не дает ему повод вспоминать Хрустальную ночь.
А широкой публике рекомендую не позволять втягивать себя в дурацкий конфликт.
Святослав Вакарчук, лидер группы «Океан Эльзы»
— Любое государственное регулирование гастрольной деятельности может привести к краткосрочному улучшению ситуации. Но стратегически может губительным образом повлиять на конкурентоспособность. Гораздо лучше было бы, по-моему, создать условия, при которых украинские исполнители могли бы развиваться и доносить свои наработки до зрителя и слушателя...
Сергей Проскурня, режиссер
— Рассматриваю эту проблему с двух точек зрения. Если гастрольная политика будет работать в качестве пиар-инструмента, то есть там будут присутствовать большие деньги и политические партии, группировки, элиты будут таким образом транслировать свою идеологию, то тогда это очевидно будет фактором возможных социальных напряжений. Хотя могу сказать, что бывают и тут казусы: например, в Черкассах концерт Кобзона, Повалий, Бабкиной и прочих превратился в большую манифестацию оранжевых. Молодежь пришла в банданах, повязках, развернули флаги. Молодежь к любым подобного рода мероприятиям относится как к развлечению и никоим образом не воспринимает как идеологию. Если мы говорим о гастрольной деятельности как о системе государственной диспетчерской службы, как о менеджменте, то ничего, кроме положительного, я в этом не вижу. Сейчас, в период становления, гастрольная сеть должна дать возможность навести порядок на уровне государства. Ведь областные, городские, районные управления культуры не работают. Артисты чувствуют себя никому не нужными. Они вынуждены сами заниматься своими гастролями. А это будет механизм, который поможет это все урегулировать. С таких позиций я идею государственного регулирования поддерживаю. Когда в стране будут нормальные законы, закон о меценатстве, с учреждений культуры снимут статус коммерческих предприятий и они не будут облагаться налогом на прибыль, тогда сама система станет себя регулировать. Но на данном этапе, пока у нас нет серьезной законодательной базы, можно только приветствовать создание такой гастрольной сети.
Что до возможных запретительных функций регулирования гастрольной деятельностью, то это будет перегиб. Мы должны защищать себя от любых волюнтаристских поползновений управленцев. Мы хотим им верить, но должны бороться с любыми проявлениями волюнтаризма. Бороться путем создания общественных профессиональных экспертных советов. Не тех, что состоят из десяти человек из разных сфер, которые «собираются посоветоваться», — это все та же карманная коллегия Министерства культуры.
Иван ДЗЮБА, председатель Комитета Государственных премий Украины им. Т.Шевченко
— Должно быть какое-то законодательное урегулирование этого вопроса. Прежде всего надо обеспечить гастрольное пространство Украины — дать возможность украинским коллективам ездить по стране. Ведь сейчас наши прекрасные коллективы, у которых есть художественный авторитет, выступают только за границей. Если участие государства будет заключаться именно в содействии гастролям этих коллективов по территории Украины, то это хорошо.
Что же касается рынка шоу-бизнеса, то сегодня он действительно в неподобающем состоянии. И начинать нужно с его изучения, а уж потом, когда будет реальная картина состояния вещей, принимать решение. Конечно, как вы понимаете, я за то, чтобы было как можно больше возможностей именно у украинских исполнителей. Чтобы именно они были наиболее широко представлены в гастрольной деятельности. Но не за счет притеснений, ограничений. Надо стимулировать, а не запрещать.