Я тут буквально на днях телевизор включил, и из программы новостей узнал новости. Я был изрядно удивлен, потому что живу в такой стране, где новости по телевизору — это как дорогая мебель, часы «Омега» или машина «Роллс-Ройс». Иными словами — это роскошь. В моей стране по телевизору показывают тех, кто стоит за теми, кто управляет телевизором непосредственно. Эти люди умеют говорить, они такие же, как почти все другие люди, начиная лет с четырех-пяти. И, как люди четырех-пяти лет, они умеют сочинять. Примерно на уровне пятилетних. То есть им не верят, а они все равно сочиняют.
В сентябре эти люди сочиняли следующее, уже давно ими сочиненное: «пленки Мельниченко — фальшивки», «Кольчуги» — никто никуда не продавал», «Украина идет, нет бежит, в Европу», «цензуры — нет», «демонстрации — малочисленны», «оппозиция — олигофренична», «администрация Президента хочет демократии», «в парламенте создано устойчивое большинство». В моей стране все это говорилось немногочисленными, но хорошо обученными политиками и многочисленными журналистами.
Но вот в конце сентября журналисты решили так не говорить, потому что это неправда, и как-то даже начали очень неявно, и где-то даже извиняясь, угрожать. Даже слово «забастовка» кто-то шепотом произнес. И вот в начале октября в голосах немногочисленных журналистов, ранее явно с долей сомнения, но все же утверждавших, что власть говорит правду, появились сомнения другого рода и с ударением на других словах. «А может, пленки — правда, а может — продавали, а может — есть цензура, а может — есть демонстрации оппозиции».
Вообще говоря, настроение телевизора улучшилось. Он стал естественнее себя чувствовать. Стал органичнее и адекватнее жизни вокруг себя. То есть в сентябре страна стояла перед кабинетом психотерапевта — страдая раздвоением личности. Вокруг глаза видят одно, а в телевизоре — те же глаза видят другое. Но в октябре все как-то отошли от кабинета, как-то потеплело, в общем — оттепель. В моей стране это часто случается, и всегда непредвиденно.
Тут, конечно, отдельно нужно сказать о Президенте. Он, кажется, опять чемпион по «разводам». Премьеров вокруг него много было, и разные он находил о них слова. Один премьер — над собственным имиджем работал, другой — воровал, третий — не справился. И глав администрации было множество: одни — яркие, другие — тусклые и незаметные. Но сделать из главы администрации главного публичного цензора страны — это красиво! В этом какая-то отдельная эстетика есть. И если не пребывать в эмоционально-боевой раскраске, то это к тому же и смешно. А смех над политиком — это смерть политика.
В общем, в октябре потеплело. Бабье лето. Власть паникует отчаянно. Бизнесменов — сажают. Адвокатов — сажают. Депутатов — бьют. Тут вдруг из Азии один приехал, тот, о котором говорят, что он и есть «ось зла». А из Европы кричат, что не только в Ирак, но и в Македонию продавали. И граждане все это знают, иногда даже из телевизора. Пресса в это время скромно молчит. И становится ясно, что пресса и PR — не одно и то же.
А хорошо было бы, если бы пресса умела распиаривать себя. Власть ведь в сентябрьских боях потерпела поражение и именно (хоть и в частности) от прессы. То есть пресса бой выиграла. Ведь вначале было плохо, но потом стало много хуже, потому что цензоры уже не просто настоятельно советовали, а приказывали и бумажки сопроводительные слали в редакции. А теперь стало опять просто плохо. Но не так, как совсем недавно, в сентябре. И победу хорошо бы закрепить, и сообщить об этой, маленькой совсем, но победе. И у прессы для этого все возможности. Нельзя кричать только отступая. Наступая, надо тоже кричать.
Конечно, можно сказать, что и парламентарии из Совета Европы тоже помогали. И американский госдепартамент. И Хавьер Солана. И польский президент. И шведский премьер-министр. Но если бы здесь не закричали, то там бы не услышали и не поддержали. Поэтому нужен не только PR поражений, обязательно нужен PR побед. Очень нужен. Всенепременно. Победа, о которой никто не знает, — это не победа. А цензура может возродиться в полном, то есть сентябрьском объеме — видя, что над ней победа не одержана. И у цензуры для этого все условия есть. И Запад тогда не поможет. Потому что победителям все хотят помочь. А проигравший остается всегда один.
Общество, кстати, также не знает, чем закончились сентябрьские бои власти и прессы. А информировать общество — это и есть содержание и обязанность журналистской деятельности. И тогда в моей стране новости можно будет узнавать именно из программы новостей. Не скромничайте, расскажите о победах. Это хорошая новость. Нужная.