В современной югославской драме Германии отводится особая роль. И неудивительно - впервые за послевоенный период германские ВВС участвуют в боевых действиях, причем на территории не просто другой страны, а той самой Сербии, партизан которой немцам так и не удалось покорить во время предыдущей мировой войны.
В военных операциях участвуют 18 германских самолетов «Торнадо», в задачу которых входит уничтожение радарных установок. Таким образом, власти Германии сняли одно из последних табу, которое держалось более пятидесяти лет. Можно согласиться с немецкими газетами, утверждающими, что это закономерный шаг, поскольку до сих пор роль Германии в НАТО не была полноправной. Однако парадокс заключается в том, что такое решение было принято коалиционным правительством социал-демократов и «зеленых», которые всегда стояли на позициях пацифизма. Ещё один мрачный парадокс состоит в том, что немецкие самолеты будут встречены огнем российских зениток и ракетных установок, которыми вооружены сербы. «Нельзя быть уверенным в том, что все наши самолеты вернутся на базу невредимыми», - мрачно заметил представитель профсоюза немецких военных, полковник Бернхард Герц. А канцлер Германии Герхард Шредер в своем специальном обращении без обиняков предупредил соотечественников, что вооруженные силы страны могут понести потери. Вопрос о потенциальных погибших военнослужащих является особенно деликатным для немцев, понесших катастрофические потери во время ІІ мировой войны. Еще несколько лет назад в германском обществе даже существовал негласный запрет на его обсуждение. Если же в Германию начнут приходить транспорты с цинковыми гробами, это чревато взрывом общества изнутри.
О том, что может случиться со сбитыми и захваченными в плен немецкими пилотами, «Люфтваффе» также предпочитает не задумываться, поскольку ещё свежи воспоминания об отношении сербских партизан к фашистским войскам. Однако пока всех тешит мысль, что летчикам на помощь могут прийти пехотинцы из трехтысячного немецкого миротворческого контингента в Македонии. Солдат бундесвера уже обучили полезным словосочетаниям, типа «НАТО», «Стоять!» «Не стреляйте!» или «Буду стрелять!» на английском, сербо-хорватском и албанском языках.
Не далее как во время войны в Персидском заливе немцы выходили на демонстрации протеста с лозунгами «Не позволим проливать кровь за нефть!», но вот теперь в их сознании, видимо, произошел необходимый перелом, и они уже готовы воевать во имя гуманитарных целей.
Еще одним стимулом для участия германских вооруженных сил в войне с Югославией является осознание государствами ЕС своей слабости в Североатлантическом союзе. Они прекрасно понимают, что Америке в косовской операции, как и в прекращении боснийской войны, принадлежит первое слово, а Европе - последнее. Поэтому ведущие европейские страны, в том числе и Германия, хотят использовать представившийся шанс, чтобы утвердиться в качестве полноправных партнеров мировой сверхдержавы, и опасаются вновь оказаться на вторых ролях.
Советник министра иностранных дел Германии Карстен Войт уверен, что немецкий народ в настоящее время переживает сложный процесс осознания необходимости принимать участие в боевых действиях за границами своей страны. По его словам, немцы находятся в двойственном положении между определенным их прошлым желанием оставаться миролюбивой нацией и стремлением более эффективно участвовать в решении международных проблем.
Начиная с 1991 года, когда конституция страны не позволила вооруженным силам Германии полнокровно участвовать в войне против Саддама Хусейна, вопрос отмены ограничений на их применение за границами страны горячо обсуждался как на всех уровнях германского руководства, так и в обществе в целом. Судя по заявлениям политиков, давление на Бонн в вопросе более полного его участия в операциях НАТО на Балканах исходило более от европейских союзников Германии, нежели со стороны США.
Действительно, для европейцев операция в Косово означает не столько их стремление защитить права человека в этом регионе, сколько диктуется собственными национальными интересами. Они пытаются, по крайней мере, предотвратить волну беженцев из Косово в соседние европейские страны.
Ко всему, Германия имеет собственные, отдельные от других европейских партнеров, интересы на Балканах. Бонн был первым, кто высказался в свое время за признание отделившихся от Югославии Хорватии, Боснии и Словении. А стремление втиснуться в этот лакомый европейский регион не оставляло немцев еще со времен І мировой войны. Третий рейх также уделял Балканам особое внимание, стремясь проводить там политику «разделяй и властвуй!» (вспомним, что немцы в то время всемерно поддерживали хорватов, стараясь их силами покончить с партизанской армией Тито).
Сегодня Рубикон для Германии уже позади. Самолеты с крестами на фюзеляжах в воздухе, и для сербов слово «немец» снова будет синонимом слова «агрессор». Немецкий народ меняет свое отношение к понятиям «война» и «мир».