В партийной жизни всегда есть место расколу. Расчленения и трепанации отечественных политорганизаций стали событием едва ли не заурядным. Навскидку разве что особо тонкий знаток укажет вам точное число украинских партий. А заодно сможет отыскать тридцать три отличия между программными установками СДПУ, СДПУ(о), УСДП и СДС.
Беспристрастная история убеждает, что в разумных дозах трения и дискуссии зело пользительны для политических объединений граждан. Поелику промывают мозги руководству, разгоняют кровь в партийном организме и добавляют в нее адреналина. Но отечественные партбоссы, кажется, не думали о том, что передозировка грозит полным обескровливанием.
Предложение на «рынке» партий сегодня явно превысило спрос. Политически озабоченных граждан и свободных финансовых средств на всех попросту не хватает. Впрочем, партвождей, количество которых неуклонно растет, это не смущает. Многие из них, похоже, даже не рассматривают партию как способ получения политической (финансовой) выгоды либо как инструмент для отмывания денег. Значительное число лиц собственную политическую организацию воспринимает как своеобразную форму самоудовлетворения. Большинство партий — комнаты, лишенные зеркал. Кажется, зеркала там сняты нарочно, чтобы партбонзы не разглядели своей беспомощности и своей самовлюбленности.
После окончательного расслоения Руха единственной самодостаточной партией на отечественной политической арене оказалась Компартия. Но вот цунами всеобщего раскола, похоже, добрался и до нее. Монолитный фундамент дал небольшую трещинку. Этого оказалась достаточно, чтобы мгновенно образовалась группа неравнодушных товарищей с кувалдами в руках.
Руководство КПУ всегда ревностно следило за тем, чтобы партийный сор, по возможности, не покидал партийной избы. Тем не менее проблемы у самой массовой политической организации налицо. У фракции отобрали кресло первого вице-спикера, восемь портфелей глав комитетов, возможность влиять на голосование, возможность получать дивиденды от участия в голосовании и право торговаться с властью. Кроме того, парламентский отряд уже потерял на марше нескольких бойцов и, похоже, список потерь будет расти. В очередной раз подняли вопрос о запрете Компартии, в очередной раз коммунистам отказали в праве зарегистрировать инициативную группу по проведению референдума. Президент занял жесткую антикоммунистическую позицию, что отчетливо проявилось во время его выступления с парламентской трибуны 22 февраля. Не может не беспокоить ленинцев и форсированная работа по созданию альтернативной коммунистической партии, для которой сейчас усиленно подыскивают подходящего знакового лидера. Вдобавок к этому, по имеющимся сведениям, усилились старые противоречия в руководстве КПУ и появились новые проблемы, связанные с финансированием организации.
Это лишь краткий перечень проблем, внезапно свалившихся на Петра Симоненко и его команду. Внезапно ли? Слухи о том, что самую стабильную левую партию намереваются «колоть», ходили давно, желающих поучаствовать в акции хватало. Отчего же вся эта кутерьма вокруг левых (напомним, что далеко не все благополучно и у социалистов) началась именно сейчас, а не, к примеру, в канун светлого праздника всенародного волеизъявления-99? Однозначного ответа нет, но парочку версий выдвинуть можно. Кажется, архитекторы повторного успеха Леонида Кучмы боялись спугнуть левых — разрозненность «красных» и «розовых» партий являлась одним из главных условий будущей победы. Для этого требовалось, в частности, чтобы каждый из четверых апостолов необольшевистского движения — Наталья Витренко, Александр Мороз, Петр Симоненко и Александр Ткаченко — свято уверовал в свою самодостаточность, в свою непогрешимость, если хотите — в свое величие. Угроза расщепления хотя бы одной из левых организаций могла бы насторожить проводников идей марксизма, заставить искать точки соприкосновения.
Для власти было не в пример выгоднее, чтобы главы КПУ, СПУ, ПСПУ и СелПУ видели свои партии едиными и монолитными, а своих «однополчан» — готовыми не жалеть живота во имя победы вождя. Тем более что каждый из партруководителей именно это и хотел увидеть. Хотели — увидели. Но после выборов началось совсем другое кино.
Есть подозрения, что кино это режиссировали во время выборов. Тем более что президентская гонка давала чрезвычайно полезный материал для творческих поисков. В ходе марафона, как на рентгеновской пленке, проявлялось все, что организации до того времени тщательно скрывали — связи, «крыши», законсервированные оргструктуры, неафишируемые источники финансирования, схемы, ресурсы. Отчетливо становились видны и внутренние противоречия — трения между лидерами, степень и формы противостояния центра и региональных организаций. Легко допустить, что все это тщательно отслеживалось, фиксировалось и анализировалось. В отдельные реестры скрупулезно заносились имена недовольных, честолюбивых, жадных. Как написали бы в компартийной прессе, идейно незрелых и морально нестойких.
В стране стремительно менялась политическая ситуация. Беда Компартии (и вина ее руководства) заключалась в том, что коммунисты, похоже, заметили сие не сразу. Хотя Президент и намекнул на инаугурации, что он уже другой. Как показала практика, Леонид Кучма действительно изменился — он стал более жестким и более целеустремленным. У главы государства было мало времени, но много планов, и для реализации этих планов ему требовалось существенно ограничить влияние Компартии, в особенности ее парламентской фракции.
Формирование нелевого большинства (пускай искусственного и противоречивого) в Верховной Раде, как видно, оказалось для Компартии неожиданностью. С еще большим удивлением компартийцы обнаружили, что «большевики» готовы идти до конца. Убаюканные собственной значимостью коммунисты оказались не готовы к подобному прессингу, не готовы психологически и тактически. С ними всегда договаривались, и что делать, если договариваться перестанут, — никто в партии, похоже, не знал. Поговаривали, что в разгар парламентского кризиса, представители фракции КПУ, дабы не потерять все, были готовы отдать кресло первого вице-спикера и половину комитетов. Поговаривали также, что в стане «большевиков» нашлись гуманисты, предложившие коллегам по лагерю сохранить за коммунистами половину комитетов и оставить в руководстве Адама Мартынюка, понизив его в должности. Но возобладала иная точка зрения — проще один раз «кинуть» коммунистов, чем всякий раз с ними договариваться. Причем сторонники этой версии, кажется, оказались в большинстве как в пропрезидентском лобби ВР, так и на Банковой.
В руководстве Компартии быстро убедились, что это только увертюра. КПУ, по сути, лишилась возможности влиять на происходящее в стране. Бюджет принимали без них, то же самое, очевидно, произойдет с программой приватизации, законом о продаже земли и еще с десятком чуть менее значимых документов. Вполне возможно, что после этого надобность в нынешней Верховной Раде отпадет. Коммунисты утверждают, что готовы к роспуску, более того — добиваются досрочных выборов и грозятся привести в следующий парламент еще большую фракцию. Экономическая ситуация твердо обещает ухудшаться, ответственность за ухудшения готовы на себя брать другие — чего еще желать? Но есть в партии и те, кто видит серьезные финансовые и организационные проблемы. И предполагает, что замахиваться на сотню мандатов — нереально, и если все будет идти так, как идет, то «потолком» для КПУ могут оказаться 70—80 депутатских мест.
Откуда такой пессимизм? Давайте разберемся. Для начала коммунисты могут серьезно потерять на «мажоритарке». На прошлых выборах вовсю использовались «договорки». То есть, можно было уболтать потенциального соперника либо не выдвигаться, либо уйти на другой округ, либо сняться в твою пользу, либо (на худой конец) не особо упираться. Подобная практика, как утверждают знатоки, успешно применялась кандидатами от КПУ. Причем консенсус достигался и с социально близкими социалистами, и с социально чуждыми бизнесменами, и с нейтральными представителями местной власти. С коммунистами было выгодно договариваться — все понимали, что при любом раскладе они будут располагать самой большой парламентской фракцией. Сегодня в этом уверены далеко не все — глядя, как КПУ «прессингуют» в парламенте и как ее «рихтуют» в СМИ, многие призадумаются. Предприниматель районного масштаба или местный удельный князек семь раз отмерит, прежде чем рискнет подыграть коммунисту. Если, конечно, он не враг своему бизнесу или своей карьере. О «договорках» с соратниками из дрейфующей в сторону социал-демократии СПУ и вовсе смешно говорить. Иллюзий по этому поводу не питают уже ни в Компартии, ни в Соцпартии.
Можно предположить, что не только страх перед властью может окончательно «развести» пред- принимателей и коммунистов. Хотя обрывочные сведения и подтверждают: то тут, то там у коммерсантов, замеченных в связях со сторонниками Ильича, неожиданно начали возникать проблемы с бизнесом. Конечно, предприниматели-коммунисты, а также бизнесмены, непосредственно связанные с КПУ, партию бросить не должны. А вот люди дела, рассматривавшие людей идеи как потенциальных лоббистов, понимают, что лоббисты из коммунистов ныне — весьма приблизительные.
Коммунистам следует менять тактику, следует искать свое собственное место в стремительно меняющемся мире. Шесть лет Компартия не меняла политической позы, как выяснилось — это непо- зволительная роскошь даже для них. Тактика КПУ нуждается в коррекции еще и потому, что не се- годня-завтра олигархи все-таки намерены создать Украинскую коммунистическую партию (УКП).
Симоненко и его ближайшие соратники к новому политическому проекту пока относятся сравнительно спокойно. Они убеждены, что даже за большие деньги трудно найти группу харизматических лидеров левой ориентации, вокруг которых сплотилось бы будущее партийное ядро. В государстве вообще дефицит лидеров. Есть коммунисты, полагающие, что появление еще одной организации, эксплуатирующей левую идею, будет только на руку «каноничной» КПУ. По их мнению, УКП поработает бесплатным пропагандистом заветов Ильича, а голосовать трудящийся все равно побежит за «правильных» коммунистов. В то, что удастся серьезно расколоть партию, верхушка КПУ не верит. Хотя и обладает информацией о том, что в целом ряде областей — в частности, в Одесской, Винницкой, Хмельницкой, Черкасской — с целым рядом партийных функционеров (представляющих преимущественно второй и третий эшелоны) проведены соответствующие беседы. И сделаны соответствующие предложения.
Петра Николаевича должно утешать, что достойной кандидатуры на роль вождя УКП пока не нашли. Имена назывались самые разные. По одной из версий, возглавить «альтернативную» Компартию «вербовали», в частности, самого Станислава Гуренко. Якобы его убеждали, что Конституционный суд может отменить приснопамятное решение президиума ВС УССР о запрете КПУ-КПСС, и тогда Станислав Иванович на законных основаниях станет легитимным главой партии. Вроде бы даже намекали на возврат части собственности (в это верится еще меньше, чем в то, что КС своими руками реанимирует «ту» Компартию). Но Гуренко, говорят, оказался товарищем идейно стойким, и несостоявшиеся вербовщики пошли искать другого клиента. Разумеется, в поле зрения должен был попасть Леонид Грач, пожалуй, самая компромиссная фигура в высшем эшелоне Компартии. Но и Леонида Ивановича, как утверждается, «сосватать» не удалось. Надо думать, крымский спикер (если ему таковое предложение действительно было сделано) отказал «эмиссарам антинародного режима» по идейным соображениям. Хотя, с другой стороны, у Грача сейчас слишком много планов, связанных с крымским полуостровом, чтобы все бросать и очертя голову нестись в Киев заниматься партийным строительством. А потом — друг Геннадия Зюганова едва ли согласился бы играть по чужим правилам. Допускаю, что ему не нужна другая партия, ему нужна эта. Вполне возможно, что в этой партии он рассчитывает когда-нибудь занять пост первого секретаря. Без навязчивой помощи извне.
По другим сведениям, «проводили беседу» с Адамом Мартынюком — тоже впустую. Говорят, рассматривалась и кандидатура Бориса Олийныка. Тот факт, что Борис Ильич наконец-то пришел за давно причитавшимся ему орденом Ярослава Мудрого, кое-кто воспринял как некий символ. Сомнительно, однако же, чтобы экс-советник президента СССР решился столь круто поменять судьбу в год своего 65-летия. К Моисеенко, кажется, не обращались. Не рискнули. Вроде бы фигурировал в планах «крестных отцов» УКП и еще один потенциальный претендент на роль вождя новой партии — Иван Чиж. Но о нем — чуточку позже.
Куда больше, чем пресловутая УКП (которая, в лучшем случае, заимеет несколько региональных организаций, но конкуренцию классической Компартии составит едва ли), коммунистов пугают механизмы фальсификаций. В их действенности они убедились. Противоядий не нашли. Власть ясно дала понять компартийцам, что режима благоприятствования на выборах у них не будет. Как с этим бороться? Где искать средства? Где искать новых союзников? Как вести себя с прежними союзниками? Стоит ли активнее идти на Западную Украину? Имеет ли смысл расширять околопартийный бизнес? Договариваться ли с властью, а если да, то с кем именно и на каких условиях? Ответов (по крайней мере, пока) у Симоненко и ЦК, кажется, нет.
Ежели Петр Николаевич их отыщет, то все у него должно быть хорошо. Остается только посочувствовать первому секретарю, который после президентских выборов, кажется, снял вопросы о лидерстве в партии. Но вышло так, что он не доглядел, не сориентировался, а страдает партия. Тактические просчеты лидера — единственный серьезный повод для внутрипартийной дискуссии. Если она зайдет далеко и если Симоненко не возьмет ее под свой контроль, то всякое может статься. Хотя, скорее всего, смена руководителя Компартии не грозит.
Откровенность и назойливость, с которой лидеры финансово-политических группировок пытаются, с одной стороны, раздробить партию, а с другой — отодвинуть от руководства КПУ Симоненко, по-моему, только сплачивает элиту организации. То, что угроза Компартии исходит именно от олигархов, практически не вызывает сомнения. Причем не только у коммунистов. Зачем это олигархам, тоже ясно: главам холдингов ничего не обломилось в правительстве, поэтому они «делят» парламент. И кому же не хочется заработать лишние голоса на будущих выборах? Вложив деньги в левую партию, соответствующим образом раскрутив ее, теоретически можно рассчитывать на некоторый успех. Разве, скажем, Александру Волкову не было бы приятно, если бы у него была не одна фракция, а две? Причем различающихся по идеологической раскраске.
Но, насколько можно судить, потенциальных раскольников (как идейных, так и засланных) Петр Николаевич в состоянии вычислить, при необходимости устроить публичную порку и даже пойти на торжественное изгнание «паршивых овец». То есть, последовать примеру своего коллеги из Соцпартии.
Внутрипартийные разбирательства в СПУ, кажется, имеют несколько иную природу. В лагере Александра Мороза «разборы полетов» начались еще до парламентского кризиса, а точнее, практически сразу после благополучно проваленной избирательной кампании. Не пытаясь оспорить того факта, что власть поспособствовала фиаско Сан Саныча, заметим тем не менее — его собственная команда способствовала этому почти в такой же степени. Лица сведущие утверждают, что организационная и агитационная работа на местах была построена просто безобразно. Без выдумки, без подстраховки, часто без учета специфики региона. Довелось услышать леденящую душу историю о некоем гражданине с номенклатурным прошлым, которого «прицепили» к одному из краевых морозовских штабов в Западной Украине уже во время кампании. Товарищ (точнее, не он сам, а его послужной список) внушал доверие, посему авторитетному новобранцу тут же поручили внушительный кусок работы и выделили для этих целей некоторую сумму. Говорят, что работа была завалена, а деньги растворились. Говорят также, что случаи подобной, скажем так, недобросовестности не были единичными. Кроме того, некоторые источники в СПУ в конфиденциальных беседах утверждали, что в ходе битвы за президентство кто-то регулярно «сливал» во вражеские штабы закрытую информацию. Когда в октябре 99-го настал «судный день», пришло время искать предателей и находить виновных.
Внутри самой партии существовало две точки зрения. Первая — за провал ответственен Иосиф Винский, фактически руководивший кампанией Мороза и накануне избирательной гонки окончательно отодвинувший от вождя другого влиятельного социалиста — Ивана Чижа. Согласно второй партийной версии, в недочетах и ошибках повинны были как раз оппозиционеры во главе с Чижом. Например, близких к Ивану Сергеевичу Виктора Березку и Василия Попкова (до недавнего времени возглавлявших соответственно Днепропетровский и Одесский обкомы СПУ) сделали едва ли не главными виновниками поражения. «Чижовцы» перешли в контрнаступление: в январе нынешнего года группа, во главе которой были три депутата (Иван Чиж, Сергей Кияшко и Николай Лавриненко), создала внутри Социалистической партии… социалистическую платформу. «Соцплатформовцы» заявили о необходимости демократизации в партии, а наиболее радикальные даже заговорили о культе личности Александра Мороза.
Конфликт разрешился так, как и должен был разрешиться: восемь членов руководства во главе с Чижом после почти девятичасового выяснения отношений были изгнаны из партии. Люди, хорошо осведомленные о природе конфликта в СПУ, утверждают, что версия о противостоянии «демократов» и «консерваторов» не слишком состоятельна. Идеологические разногласия, скорее всего, просто служили красивым прикрытием для аппаратных войн. Сомнительна и версия о внешних причинах раскола. Вероятнее всего, имела место тривиальная борьба за власть в партии. Точнее — за место возле трона, за позицию «второго номера», поскольку авторитет «первого» сомнению не подвергается. Винский оказался сильнее — потому и победил. Заодно представился шанс списать на раскольников допущенные в ходе избирательной кампании просчеты.
Нет веских оснований считать, что конфликт в СПУ сознательно провоцировался властью или олигархами. Но есть все основания предположить, что противники левых обязательно попытаются воспользоваться плодами конфликта и сделают все от них зависящее, чтобы ускорить отход от Мороза «твердых ленинцев» и воспрепятствовать приходу потенциальных социал-демократов.
Мороз в раздумьях. Чиж — тоже. Он оказался в положении прибоя, который никак не найдет берега. Коммунистам он особо не нужен. Для самостоятельной игры пока не хватает сил и средств. А возможно, и времени. Никто не поручится, что новые парламентские выборы не состоятся, к примеру, осенью. А потому, кажется, единственная верная тропка для оказавшегося на раздорожье Чижа — создание некоего общественного движения, структуры, с которой можно будет «присоседиться» к кому- нибудь на выборах. А если повезет, то на базе этой структуры впоследствии можно будет создать и собственную партию.
Как уже писалось выше, поговаривали, что к Чижу обращались творцы будущей УКП. По неподтвержденным сведениям, он отказался, хотя вроде бы и не категорически. Для него — это все- таки выход. Но, вероятно, не самый лучший. Потому, что даже конструкторы новой левой партии пока еще, кажется, не определились, какой ей быть — радикальной, умеренной или пронационалистической. Для олигархов и власти главное, чтобы она была ручной. А тенденцию «подгонят» под будущего лидера. Поиски последнего продолжаются. И, по идее, должны увенчаться успехом. Мало ли у нас в стране любителей пожить в комнате с евроремонтом и без зеркал?
Сергей РАХМАНИН