В день открытия в Киеве Первого национального конгресса по биоэтике произошло несколько обращающих на себя внимание событий. Сначала международные телеграфные агентства распространили информацию (со ссылкой на израильскую разведку) о том, что по разведданным израильтян этап захвата гражданских самолетов у террористов закончился. Теперь они приступят к осуществлению следующего шага — химических атак или применения бактериологического оружия.
Чуть позже из Москвы пришло еще одно будоражащее сообщение о том, что там всерьез обсуждается вопрос об установке на крышах московских небоскребов... зениток для поражения самолетов, захваченных террористами на соседних московских аэродромах. Маршал авиации России в прямом эфире подкрепил эту мысль собственной идеей размещения по кольцу вокруг Москвы соответствующих средств отражения возможных атак самолетов с камикадзе на высотные дома. По-видимому, шла речь об уничтожении гражданских самолетов с пассажирами на борту...
Бррр... Захотелось ущипнуть себя — не приснилось ли мне все это? Нет, вроде бы не сплю. Все наяву...
А тем временем на уютном пятипалубном теплоходе «Маршал Рыбалко» на Днепре около Киева почти полтысячи представителей научной элиты из различных стран собрались, чтобы обсудить среди прочего и необходимость более гуманного отношения к зверушкам, которые волею судьбы стали жертвами вивисекции, как в старину называли опыты над животными...
Во всем этом было что-то сюрреалистическое, совершенно не поддающееся пониманию. Виртуальность происходящего оттенялась еще и тем, что фактически такой роскоши, как экспериментирование на животных, почти никто из присутствующих на Конгрессе ученых Украины уже давно не может себе позволить из-за отсутствия каких-либо средств на лабораторные работы... Чу, о чем мы?
Конгресс был пронизан противоречиями, которые бросались в глаза любому непредвзятому наблюдателю. Ну о каких проблемах высоконравственной биоэтики можно всерьез говорить, если в наших больницах толпятся очереди стариков, которым не на что купить лекарства или просто досыта поесть?
Довольно унылое течение высокого собрания взорвал украинский генетик профессор Виталий Кордюм, который поставил перед присутствующими несколько далеко не академических вопросов: справедливо ли то, что на содержание одной крысы в современной западной лаборатории тратится почти столько же средств, как на человека в развивающейся стране? Или, к примеру, разве не безумие, что мы окружаем неестественной заботой какой-нибудь дуб, под которым имел честь сидеть знаменитый поэт с подругой, и в то же время спокойно, без каких-либо протестов и волнений вырубаем тысячи гектаров леса, уничтожаем тайгу, пускаем под нож сельву, с гибелью которых исчезает последняя надежда на то, что наши дети и внуки смогут дышать кислородом в задыхающемся от промышленного смога мире?
Конгресс, призванный поднять на новую высоту наше чувство гуманности, подчеркнул лишь то, на каких зыбких и противоречивых нравственных принципах зиждется мировая культура и цивилизация в целом. Неудивительно, что все трещит по швам, когда народы пытаются примерить свои взгляды на жизнь на не такой уж большой планете Земля. Христиане во главу угла ставят принцип «не убий». И как-то сразу теряются и выглядят неуверенно, когда им задают вопрос о том, почему же ваши священники благословляют воинов, идущих на войну. Мусульмане также тычут в строчки своей Святой книги, чтобы убедить в том, что и у них высочайшая ценность — жизнь индивидуума...
Все переворачивается с ног на голову, когда начинаешь применять единые стандарты для бедных и богатых, цветных и белых, христиан и конфуцианцев. Мир превращается в клубок безумных противоречий, когда единой меркой пытаются измерить несоизмеримое. И в то же время мир разрывается от двойных стандартов... Как найти золотую середину, удовлетворившую бы всех: политиков и экономистов, мирных борцов за права человека и неистовых революционеров?..
Впрочем, не будем требовать от Первого конгресса по биоэтике слишком многого. Я попытался несколько сузить тему и поискать у его участников ответ на вопрос, который в эти дни волновал едва ли не всех на нашей планете: что будет, если террористы все-таки применят бактериологическое оружие, у истоков которого в разных странах стояли коллеги тех генетиков, микробиологов, биотехнологов, которые в эти дни собрались на теплоходе «Маршал Рыбалко».
Как это ни странно, желающих ответить на этот вопрос нашлось немного.
Итог попыток корреспондента «ЗН» получить на конгрессе ответ, можно свести буквально к нескольким пунктам. На вопрос: может ли бактериологическое оружие быть изготовлено, к примеру, в Афганистане, последовал ответ, что в это совершенно невозможно поверить. Для его изготовления нужны прекрасно оборудованные лаборатории и, главное, хороший специалист во главе. Даже если предположить, что сотрудников-исполнителей найти будет попроще, то идеолога и руководителя лаборатории найти просто невозможно, так как способных осуществить такое в мире можно перечесть по пальцам. За ними безусловно ведется непрерывное наблюдение. Так что совершенно невероятно, чтобы кто-то из этих корифеев попал в страны, поддерживающие террористов.
На просьбу объяснить, какие страны имеют специалистов необходимого уровня, мне ответили, что это, в первую очередь, США и Россия. Традиционно есть они в Пастеровском институте во Франции и, конечно, в Китае, в котором успели подготовить биологов высочайшего класса. Кстати, все они получили образование в США.
Убежденность моих собеседников в невозможности создания бактериологического оружия не только в Афганистане, но, к примеру, и в Ираке была настолько велика, что они даже выразили мнение: самое выгодное и безопасное решение (чтобы снять подозрения) для Ирака — пригласить международных экспертов для осмотра своих биологических лабораторий. В них наверняка ничего серьезного нет. Они не ушли дальше какого-нибудь допотопного варианта сибирской язвы, с которым более продвинутые страны экспериментировали на заре развития этого дела. Кстати, во время операции «Буря в пустыне» американское командование вроде бы получило от агентов сообщение, что Ирак готовится применить бактериологическое оружие. К сообщению отнеслись серьезно — осуществление «Бури...» было тут же отложено, пока американская разведка не проверила, какие возможности на этот счет есть у Саддама Хусейна. Как и иракские ракеты, недалеко ушедшие от немецких ракет времен Второй мировой войны, так и иракское бактериологическое оружие может представлять собой крайне устаревшие образцы, твердили мне.
Чтобы окончательно рассеять беспокойство, навеянное телевизионными сообщениями, я все-таки обратился в Институт микробиологии и вирусологии НАН Украины к его директору, президенту Украинского микробиологического общества академику Валерию СМИРНОВУ с вопросом: насколько опасна современная бактериологическая война вообще и для украинцев в частности?
— Хочу начать с главного, — объяснил Валерий Вениаминович, — в чем я совершенно убежден: в Украине (во всяком случае наш институт и те микробиологические группы, о которых я знаю) бактериологическим оружием никогда не занимались, не занимаются и, думаю, заниматься не будут и впредь. Что еще очень важно, Украина подписала все договора о нераспространении, неизготовлении, неприменении бактериологического оружия. И это замечательно, потому что всякое биологическое оружие — очень коварная вещь. Применение его сложно объяснить или оправдать с нравственных позиций. Не скрою — мне как человеку и как ученому очень приятно, что в этом отношении Украина, с моей точки зрения (да и не только с моей), чиста и гуманна.
— Но мы в мире не одни. Есть немало стран, которые не подписали международные соглашения. В этой связи хотелось бы определиться, с какой стороны может угрожать миру бактериологическая опасность, кто может изготовить такое оружие? Насколько вероятно, что такое оружие окажется у террористов?
— Не берусь это даже комментировать, потому что в мире существуют закрытые лаборатории, о которых ни я, ни вы не имеете никакого представления. В этих лабораториях могут очень многое. Сейчас технологии в области микробиологии, особенно вирусологии, ориентированные, по-видимому, на воздушно-капельный путь передачи инфекции, чрезвычайно развиты. Здесь уже поработала генная, клеточная инженерия. Эти современнейшие направления довольно уверенно накатали путь к изготовлению очень неприятных вещей...
— Ученые высказывают противоречивые точки зрения по этому поводу. Одни считают, что генные разработки пока не опасны, потому что если делается искусственная рекомбинация, то эпидемия не может серьезно угрожать человеческой популяции...
— Увы, при соответствующей адаптации, я считаю, она может пойти на человеческую популяцию. К сожалению...
— И насколько вероятно, что такое бакоружие может попасть в руки террористов?
— Опять же судить об этом трудно. Думаю, все сведения, которые на эту тему проникают в печать, не более чем спекуляция... С другой стороны, иди знай, может быть, террористам удалось заполучить каких-нибудь квалифицированных ученых? Собственно, обеспечить их оборудованием — не проблема. С помощью денег сейчас можно добыть любое оборудование, а со средствами, как видим, у этих людей проблем особых нет...
— Ну хотя бы по уровню развития соответствующих направлений биологии можно вычислить список стран, которые могут создать и такое оружие, и противоядие против него?
— В качестве наиболее точного ответа на ваш вопрос уместно применить пословицу: не пойман — не вор. До сих пор ни одна страна не сказала, что она занимается бактериологическим оружием. Мы не можем (и никто не может) показать пальцем: вот эта страна занимается. Если даже попадаются сведения в научной литературе, из которых можно предположить, что кто-то этим занимается, то достаточно внимательнее изучить статью, чтобы понять — это опять-таки предположения.
— Возможен ли вариант, что из какой-нибудь, пусть даже «вполне мирной бактериологической» лаборатории без помощи каких-либо террористов, а просто так, из-за чистой случайности, выскочит некая болезнь, с которой трудно будет справиться?
— Я не отношусь к той категории ученых, которая утверждает, что «этого не может быть, потому что не может быть никогда». Конечно, это может случиться. Хотя в принципе все лаборатории, связанные даже не с бактериологическим оружием, а с особо опасными инфекциями, хорошо защищены: в них прекрасная вентиляция, фильтры, шлюзы и еще предусмотрена масса всяких защит...
— Пресса много писала о том, какие неприятности возникли в свое время в России, когда что-то там разгерметизировалось вроде бы в подобной лаборатории и «джин выскочил из бутылки»...
— Да, писали, но вина в этом бактериологической лаборатории так и не была подтверждена. В принципе лаборатории защищены со стопроцентной надежностью...
— Что такое «стопроцентная надежность» ядерных станций — я пробовал выяснить еще в 70-м году у наших наиболее информированных академиков-ядерщиков: Боголюбова, Блохинцева и даже Сахарова. Все они тогда в один голос убеждали меня, что от ядерной энергии не следует ждать никакого подвоха. Потом Чернобыль показал, что означает стопроцентная гарантия ученых...
— ...
— Американцы давно проиграли в кинобоевиках ситуацию с башнями, которые таранятся бог знает кем: динозаврами, самолетами, летающими тарелками. И оказалось: кинопредсказания чаще, чем хотелось бы, воплощаются в жизнь. После этого, пожалуй, следует повнимательнее присмотреться к тому, что киношники наворожили с бактериологическим оружием. Мы уже не раз видели в блокбастерах ситуацию с городом, в который ворвалась бактериологическая беда. Насколько это реально? Кстати, американцы ставили себе этот вопрос и уже ответили на него: Америка не готова отразить бактериологический удар. А демонстрация по американскому ТВ покупки американцами противогазов и комментарий на эту тему типа «с помощью резинотреста мне везде сухое место», может вызвать только горькую улыбку....
— В случае бактериологической войны говорить о защите очень сложно. Представьте, если на незащищенный коллектив попадет какая-то инфекция, особенно воздушно-капельным путем. Не хочется и думать...
— Я прочитал перед нашей беседой описания различных эпидемий, которые посетили Европу в средневековье. Это же кошмар... Сейчас едешь в метро, зажатый десятками людей, и невольно думаешь: что нас защищает от инфекции?
— Все-таки мы кое-чему научились со времен средневековья — у нас совсем другой уровень гигиены. Мы многое узнали о защитных функциях организма от болезнетворных микроорганизмов. В конце концов целая армия самоотверженных исследователей, эпидемиологов, рискуя жизнью, установила причины многих болезней, их возбудителей, нашла эффективные средства борьбы. Вспомните героический период медицины, когда ученые доказывали свою правоту, например, выпивая в аудитории пробирки с холерными вибрионами. Именно этим поколением ученых были открыты средства спасения. Кстати, среди них было много наших соотечественников. Достаточно вспомнить великого Мечникова и целый ряд других замечательных ученых.
Считаю, что важную роль в той спокойной обстановке, которую мы имеем, играет вакцинопрофилактика так называемых управляемых инфекций.
И все же, если говорить о попадании болезнетворных бактерий в незащищенный организм, в незащищенную популяцию, можно утверждать, что не только Украина, но и человечество в целом не готово к такой ситуации. Более того — к ней в принципе сложно подготовиться. Кто-то из эпидемиологов удачно сказал, что если раньше инфекции распространялись со скоростью телеги, то сегодня — со скоростью самолета.
Не следует сбрасывать со счетов и опасность от хорошо известных и вроде бы побежденных инфекций. Я уверен: в следствие природной рекомбинации известных инфекций появляются все новые их разновидности. Помните, не так давно ООН заявила громогласно, что ликвидирована оспа?.. Теперь понятно, что говорить о ее ликвидации можно только в том случае, если в природе, даже во Вселенной, этот вирус полностью исчез. Если же где-нибудь (пусть не в человеке, а в какой-нибудь зеленой мартышке) сохраняется источник опасности, она еще заявит о себе. Вот сейчас вакцинацию против оспы прекратили...
— А вы помните, какой переполох наделала ситуация, когда заявили, что в Канаде обнаружили завозную оспу?
— Слава Богу, оказалось — это не оспа. Но если бы диагноз подтвердился?..
Я против мрачных прогнозов, что инфекции, как ком, будут нарастать, однако уверен, что будут появляться все новые и новые возбудители. И не искусственно созданные в лабораториях, а те, у которых произошла природная рекомбинация. Наиболее наглядный пример — постоянное изменение вируса гриппа. Сегодня он появляется с одной антигенной структурой, то есть в данной эпидемии имеет одни свойства, а в другой меняет их для того, чтобы выжить самому — иначе его бы давно уничтожили. Человечество переболело, выработав иммунитет к болезни, и вирус гриппа меняет свои свойства, чтобы попасть вновь на, казалось бы, защищенную популяцию. В этом случае выработанная защита уже не срабатывает. Так что здесь и без терроризма все не так просто…