Правительству Анатолия Матвиенко исполнилось сто дней. Условно. Поскольку формировать правительство пришлось в несколько этапов, и даже сегодня есть вакансии председателей нескольких комитетов. Его структура и состав — результат политического торга и компромиссов с «чужим» парламентом. Опасения одних, что придет человек из Киева, да еще и ярый национал-демократ, и подтолкнет политическую ситуацию на грань конфликта, не оправдались. Как и надежды других, что новая власть уверенно и быстро наведет порядок в едва не наиболее коррумпированном регионе страны. Премьерская судьба Анатолия Матвиенко решалась в течение суток — столько прошло после неожиданного предложения президента до непростого голосования в ВР автономии. Никакую программу Анатолий Матвиенко не представлял. Поэтому и спрашивать, что его правительству удалось сделать, а что нет — бесмысленно толку. Хотя оппоненты Матвиенко уже назвали его премьерство и «100 днями пустословия», и «100 днями одиночества», и даже «целой вечностью ужаса». О его романтизме в экономике рассказывают анекдоты, его привычка поучать в патриотическом духе многих раздражает, а попытки решать сложные проблемы способом, не предусмотренным законом, с заверением в высокоморальности премьерских помыслов, вызывает справедливую критику. Брать интервью у А.Матвиенко нелегко, почти каждый вопрос он воспринимает как оппонирование его действиям, пытается дискутировать и удивляется, почему ему просто не верят на слово.
К традиции отмечать стодневку относится скептически. Признает, что три месяца сполна использовал для изучения ситуации и определения приоритетов работы правительства. Выглядит это следующим образом.
— Первейшее — развитие туристической сферы. Но не вырванное из контекста, слепленное, склеенное, как лоскуты. Нужно смотреть на Крым как на единое целое с позиции его рекреационной зоны. И разобраться — в каком направлении необходимо двигаться и за счет каких ресурсов. Я считаю, что мы разобрались. Во-первых, мы понимаем, что в государстве, в бюджете денег нет, и не нужно ходить с протянутой рукой, поскольку оттуда их никто не даст. Дай нам Боже выполнить бюджет, чтобы обеспечить социальную сферу, которую мы раскочегарили, закончить год и войти в избирательную кампанию. Это серьезное напряжение, и только в АРК 155 млн. грн. дефицита по зарплате, который нужно покрывать. Поэтому, если мы оттуда получим на те 15—20 млрд. долл., которые я рассчитываю привлечь в туристическую инфраструктуру (программа «Морской берег». — Авт.), хотя бы пять процентов — это будет большое счастье, и мы знаем как их потратить. Мы хотим вложить их в магистральные монополии. Это газификация, энергетика (это самое узкое место, и в текущем году мы начинаем реконструкцию энергоснабжения), водоснабжение, проблема коммунального хозяйства и мусора. Надеюсь, уже в нынешнем году мы начнем строить два мусороперерабатывающих завода — в Симферополе и Ялте. Если мы эти проблемы решим — у нас появятся основания гарантировать инвестору нормальные условия. Что это означает? Что инвестор получает стартовые условия, что они будут прозрачны, но ставку делаем не на малый мелкий инвестиционный пакет, а привлекаем крупный капитал. Поэтому мы создали совет инвесторов, мы держим двери открытыми, но по крайней мере есть пять-шесть компаний, давших согласие на то, чтобы практически подойти к организации и привлечению инвестиционных средств...
Вторая тема — это транспортная составляющая так называемого геополитического размещения Крыма, через который проходит так называемый Великий шелковый путь с перспективой будущего движения товаров. Линия из Ирана, Ирака будет загружаться, Крым должен попадать в зону движения казахской нефти в Европу. Следовательно, это транзит, это Керченский порт, это порт на Донузлаве — да, это сказка, но я в нее верю и гарантирую, что это будет, однако мы должны обеспечить при этом экологическую составляющую.
— Я слушаю и считаю — какой вы по счету премьер, который излагает подобную концепцию: развитие курортов, привлечение инвестиций, экологически чистая продукция, доходы от транзита, возрождение Великого шелкового пути. Все знают, что Крыму нужно, но никто не говорит — как это сделать и за счет чего. Вы надеетесь на крупного инвестора. А ему нужны гарантии и прозрачность, причем сегодня, а не завтра. А вы это предоставить сегодня не готовы. До сего времени не наведен порядок в землепользовании, до сих пор не созданы равные условия...
— Я не хочу заниматься демагогией. Я пригласил инвесторов, мы провели с ними большую работу, создали совет инвесторов, исполнительный комитет, с чьей помощью сегодня подбираем группу экспертов, которые будут разрабатывать мастер-план этого проекта...
— Назовите инвесторов, определяющих сегодня такие вопросы.
— Я их назову... Мы работаем сегодня над прозрачным регламентом прохождения инвестиций. Это клубок невероятно тяжкого труда — это законы, регулирующие каждый шаг, это тысячи норм, контролирующих рынок. Мы делаем прозрачный регламент, который не будет создавать инвестору проблемы. Взяток носить не будут! И когда сегодня инвестор приезжает в Крым — первыми за ним ходят бюрократы и помогают решить проблемы. Я не знаю больше такого региона.
Теперь я называю компании и фамилии. Это тот же Лебедев (Национальный резервный банк РФ. — Авт.), это Внешторгбанк России, это Кульчик из Польши, это Тефик, Турция, это Индустриальный союз Донбасса. Это люди, готовые сегодня вкладывать серьезные объемы — десятки миллионов, готовые прийти серьезно, не стремящиеся покупать что-то за бесценок...
— Но россияне и ИСД уже пришли. Они же не новички в Крыму. От прошлой власти они получили здесь значительную собственность, вкладывают в нее средства...
— Я не хочу сейчас анализировать, что они имеют. Речь идет об абсолютно другой философии организации, поэтому они и ждут. Поскольку нет комплексности, нет яркой перспективы. На чем я с ними заиграю? Богатый тот, кто знает раньше, а не тот, кто знает больше. Бесспорно, им, как серьезным инвесторам, хотелось бы видеть, что будет делаться в Крыму и какие будут перспективы. Это и есть совмещение интересов. Но за ними пойдет более мелкий бизнес, малый и средний, который не может начинать, пока инфраструктура не создана. Теперь по поводу земли. У нас с землей неразбериха. Правоохранительные структуры направили 3300 исков, пусть вернут землю через суды. Я не влияю на судебную систему, я бью в набат! Я верю, что государству вернется много земли. Но, к сожалению, мы должны понимать, что у нас больное общество. Мы его, возможно, повернули на несколько градусов, а вы уже хотите, чтобы оно было золотое. Оно искалеченное — с точки зрения казнокрадства. И дай Бог дальше не углубляться. Говорят, окружение у Ющенко такое-сякое. Да это общество такое, какое же может быть в нем окружение!..
— Давайте вернемся к вашему правительству, которое сложно формировалось, учитывая условия, сложившиеся после выборов президента, и с учетом интересов, представленных в парламенте. Являетесь ли вы единой командой? Считаете ли вы нужным по результатам стодневки провести кадровые изменения?
— Да, но нет возможности. Любая замена министра — это решение ВР, любая замена члена правительства — это решение ВР. К сожалению, я ничего изменить не могу. Сегодня у нас с ВР нет такой меры доверия, более того, есть желание просто руководить правительством, и при этом не отвечать.
— Но у вас есть возможность оценивать работу того или иного члена правительства и таким образом влиять на его работу...
— Кого это интересует? Выйдите на улицу и спросите. Люди отождествляют власть как одно целое, и правильно делают. Если я буду демонстрировать свою слабость, что кто-то в парламенте мне делает ваву... Если я выхожу и говорю, что какой-то министр плохо работает, а он остается на своем месте, организация работы на каком-то участке не станет лучше. Поэтому я компенсирую работу слабого министра работой другого заместителя.
— А пока вы не даете публичных оценок работе ваших заместителей или министров, люди живо обсуждают, в том числе и в прессе, скандальные ситуации. Как один вице-премьер лоббирует бизнес-интересы структуры, имеющей отношение к другому, уже столичному должностному лицу...
— Называйте фамилии!
— Пожалуйста. Вице-премьер из АП Скорченко, «Наша ряба», председатель ГУД Тарасюк. Речь идет об отводе нескольких гектаров пахотной земли под полигон птичьего помета. Другой вице-премьер настоятельно советует Рескомзему не проводить аукционы и конкурсы. Кстати, мало кто понимает, чем занимаются некоторые ваши заместители. Например, Вадим Гриб, который на недавней пресс-конференции не смог ответить ни на один вопрос, кроме того, где провел отпуск. И единственное, чем за эту стодневку запомнился, так это появлением на крутом мотоцикле, в байкерском прикиде на фестивале «Казантип». Аграрный вице-премьер изрядно удивил предложением выращивать в Крыму лен. Раньше он специализировался на этой культуре и конопле в иных широтах...
— Это другой лен, масличный, а не тот, который дает волокно.
— ...Это с одной стороны. С другой — просто какие-то «министры-вредители» из столицы. Раньше только недобросовестная российская пресса могла так вредить курортному сезону выдумками о холере или чуме. Теперь имеем: абсолютно безответственные заявления пресс-службы МЗ Украины о многочисленных случаях заражения ВИЧ-инфицированными шприцами на пляжах, аварийное обесточивание по вине энергетиков всего Южного побережья, вследствие чего — выбросы в море нечистот и, опять же, запрет министра Полищука посещать все пляжи ЮБК, хотя загрязнение было только на трех. Госкомрезерв направляет в Крым 150 тонн сахара, и он поступает в определенные коммерческие структуры, минуя премьера. О какой единой властной команде вы говорите?
— Ну, во-первых, света на побережье не было от 15 минут до двух часов. Это демонстрирует вам наличие команды. В иных условиях его бы не было целые сутки. Во-вторых, я лично обратился в прокуратуру, чтобы она расследовала несогласованные действия двух энергокомпаний и дала этому оценку. Относительно сахара — я тоже лично обратился в прокуратуру, чтобы разобрались, какая была процедура, поскольку это традиция вчерашнего дня. Но это говорит о наличии команды, а не об ее отсутствии, ибо есть желание искренне смотреть в глаза, а не прятать и келейно решать проблемы.
Выполнение сегодня главных показателей, и бюджетных в том числе, места Крыма в росте промышленного производства в Украине говорит о том, что финансово-экономический блок в правительстве работает, а его курирует В.Гриб. А если человек не может говорить, поскольку не является публичным политиком, то это не проблема для правительства — достаточно, что я умею говорить. И смеяться над его прихотью ездить на мотоцикле не стоит: это демонстрация свободы, и за это нужно уважать, а не презирать.
По поводу заявлений министра здравоохранения — то этот вопрос не ко мне, а к Юлии Владимировне. Я Полищуку позвонил и сказал: «Вы понимаете, что говорите? Вы уже не оппозиционный политик или остаетесь им? Обнаружить один шприц и сказать, что у нас на пляжах распространяется ВИЧ-инфекция, не имея подтверждения, — это несерьезно». И то, что срочно было созвано совещание СЭС, и то, что министр проводил его лично, и мой разговор с президентом, и реакция президента — это демонстрация наличия в Крыму власти, а не ее отсутствия... И то, что сегодня Крымом начали заниматься не как региональной проблемой, а как всеукраинской, является позитивом, и это тот завал, который тоже начали разгребать. Проблема воды — это уже не крымская проблема, то же самое — проблема побережья, межнациональных отношений.
— Можете ли вы сказать, что часть экономики Крыма находится сегодня в тени, каково соотношение теневого и реального секторов, какие объемы капитала на самом деле задействованы в том же курортном бизнесе?
— Не могу. Полагаю, здесь мы ничего существенно не изменили, так как это очень инертная система. Она не меняется от одного лозунга. Детенизация — это очень серьезная проблема, и нам нужно понять ее природу, чтобы перевести на другую формулу отношений. Что у нас сегодня убыточно? Нас бьют за то, что у нас 53 процента убыточных предприятий. Возьмем транспорт. Мы изменили систему сертификации и заменили человека, занимающегося аукционами на перевозку. Но посмотрите, кто «крышует» этот транспорт?
— Кто?
— Я назову вам фамилии всех депутатов, всех членов правительства, всех милиционеров, если они не выйдут из тени. Дальше — рестораны. Все убыточные. Здравницы — убыточные.
— Но это не новость. Вы что, не знали об этом еще три месяца назад, когда возглавили правительство?
— Не знал. Моя задача была несколько иная — запустить всю схему организации власти, включая районную. А в районах что я имел? Кто только и откуда мне не звонил и кого только я не должен был поставить (имеется в виду замена глав администраций. — Авт.).
— Но между тем большинство курортного бизнеса — в тени. Что же должен сказать ваш инвестор, который придет? Какого беса он должен работать прозрачно, если его конкуренты имеют «крышу» политика, милиционера или члена правительства и не платят налогов?
— Серьезный бизнес никого «крышевать» не допустит. Мы должны разработать систему преференций. Бизнес должен не за взятки прийти, и мы не будем закрывать глаза на то, что он не платит налоги, поскольку дает взятки. Человек, строящий мощный пятизвездочный отель, никогда не придет в условия, когда нужно давать взятки. Вот почему я хочу укрупнения инвестиций — поскольку они изменят философию. «Нашу рябу» не Скорченко лоббирует, а я лоббирую. И не нужно этого бояться, поскольку это объемы продукции, которые нам сегодня никто не заменит.
— А где предел такого лоббирования госслужащим интересов частного бизнеса?
— Нет предела. Это партнерство. Единственный предел — это прозрачность. Формула моего поведения четко прописана: это национальный интерес. Если у бизнесмена он тоже есть — ставим плюс. Дальше — корпоративный или отраслевой интерес, региональный — плюс. Частный интерес — у меня он тоже есть. Я хочу сделать карьеру, завоевать признание как успешный управленец, он — иметь прибыли. Все прозрачно.
— Хорошо, вы не возьмете у Тарасюка взятку или он вам ее не будет давать...
— Почему — даст!
— Видите, я была другого мнения. Ну, хорошо. Вы не возьмете, а ваш заместитель возьмет и расскажет вам о прозрачном совпадении интересов...
— И больше не будет работать. Как только у меня будет факт, что частный интерес доминирует. По заданным правилам — предела лоббизма нет, по теневым правилам — это уже преступление. Вот пришли два инвестора в Плодовое (Бахчисарайский район. — Авт.), которые борются за сырьевую базу, хотят производить больше вина. Я в этом заинтересован. Говорю, пожалуйста: кто лучшие условия аренды предложит, с тем мы и будем работать. Хотя оба — мои хорошие знакомые. Один приходит, говорит, ну ты же мне друг, ты же можешь....
— Подождите, мне что-то не попадалось сообщение, что правительство объявило конкурс, а к вам уже знакомые ходят!
— У меня знакомых и друзей — пол-Украины... Вот я попросил Игоря Тарасюка, когда с мясом был кризис: выручи, поставь по 11 гривен максимальное количество. Выручил, и, по-моему, дважды. Я что-то должен сделать ему навстречу? Может, и должен, но в пределах закона.
— А то, что госслужащий должен был отойти от бизнеса, а не поставлять вам фуры с курятиной, это в пределах закона?
— Я в Виннице не являюсь руководителем, и у меня нет там никакого бизнеса, но если нужно что-то будет поставить в Крым — я позвоню, и это привезут. И это — не коррупция, поскольку здесь нет собственного интереса...
— В завершение возвращаясь к наполеоновским планам вашего правительства: когда вы собираетесь их реализовывать и намереваетесь ли баллотироваться и в ВР Крыма, а не только в украинский парламент, чтобы сохранить должность премьера?
— Если вы ловите меня на том, что я здесь человек временный, то должны знать, что для меня 2006 год не является определяющим. Это просто очередной этап. Я собираюсь жить долго, мне всего 52 года. О выборах — еще не знаю, каким номером буду в списке, мне это не интересно, я не знаю конфигурации присутствия своей партии. Я хочу, чтобы у нас была правоцентристская политическая сила, но объединенная, и я буду делать все, чтобы такая партия образовалась в результате объединения правоцентристских политических сил. Она должна выполнять самую активную миссию в процессе рождения нации. И потому я нацелен на рождение такой партии, а не на выборы. Когда мы согласуем эту конфигурацию — и будет ли там «Батьківщина», будут ли Рухи, УНП или их не будет, — я не знаю, сейчас идут интенсивные консультации. И если во имя этого нужно будет принести себя в жертву — я это сделаю с превеликой радостью. Если это будет требовать от меня определенного алгоритма поведения — я готов, поскольку для меня национальные интересы превыше всего. Но в том, что я пришел в Крым навсегда, — можете быть уверены. В любом статусе, можете не сомневаться.