Поиски украинской национальной идеи (она же в данном случае "идентичность") активизируются обычно не к добру. Ну, так у нас исторически сложилось. Или истерически?
Впрочем, какая разница?
Не то чтобы этот интеллектуальный зуд в соцсетях был предвестником каких-то особо мрачных времен. Но неуклонное разрушение старой системы политических координат при демонстративном отсутствии новых и таком же демонстративном пренебрежении инакомыслящими порождает недоумение и тревогу. Одновременно с поисками чудесных, волшебных решений всех проблем.
Это логично. Если внешняя рамка рушится, можно попытаться подпереть чем-то прочным хотя бы свой внутренний мир.
Напомню, Граалем в основной массе средневековых легенд называется чаша, из которой Христос вкушал на Тайной вечере и в которую Иосиф затем собирал кровь из ран распятого. Нет таких волшебных свойств, какими бы она не обладала: вечная жизнь, прощение всех грехов и так далее.
Поиски Святого Грааля стартовали в ХII веке, и имели вполне политическую причину - англичане сочли, что они ничем не хуже французов с их Людовиком, построившим Святую Капеллу для поклонения различным реликвиям. И пошел слух, что чаша спрятана на огромных просторах, принадлежащих английской короне. Надо сказать, часть сегодняшней Франции тогда принадлежала Англии, и идентичность определялась в основном религиозной принадлежностью и подданством.
Я хочу обратить внимание на несколько парадоксов этой темы, связанных с активностью наших бесчисленных "рыцарей круглых столов". Это далеко не все, но в качестве примера вполне достаточно. Опишу два класса проблем.
Первый касается обстоятельств места и времени, которые мы (и не только в этом случае) традиционно игнорируем, считая, что обстоятельства от этого изменятся. Больше игнора обстоятельствам - быстрее они изменятся, как-то так.
Второй - критические факторы культуры (за которую по скудоумию обычно выдают лишь продукты культуры и их ремесленников, в основном фольклорно-церковные). Культура - это прежде всего модель поведения, уникальный поведенческий код народа, система опознавания "свой-чужой" в процессе трансформации его в нацию. Здесь более грустная ситуация, феномен "слепого пятна", поскольку любой народ базовые модели своего поведения считает безупречными, а все прочие - ущербными. Как по легенде изумился один из африканцев-поставщиков рабов, спросив белого работорговца, приплывшего в Африку за живым товаром: "Зачем вам столько, если вы их не едите?".
Итак, обстоятельства места и времени.
1. Создание Евросоюза официально положило конец эпохе национальных государств. Не факт, что это хорошо, но тем не менее так случилось. Соответственно, все разговоры о национальном в ЕС выглядят, мягко говоря, неполиткорректно. Неуклонное стремление Украины войти в ЕС со своими весьма архаичными представлениями о месте национального в современном обществе, выглядит на этом безнационально-безрасовом и бесполом фоне довольно глупо.
Можно этот европейский фон критиковать сколько угодно, есть за что. Но это они, богатые и успешные, ставят нам условия, а не наоборот. Если мы собираемся идеологически меняться к лучшему, то тут - либо крестик снять, либо трусы надеть, как гласит известный анекдот.
2. Кстати, есть же Конституция. Наш Основной Закон. Выписанный в свое время так ловко "и нашим, и вашим", что даже коммунисты смирились с его текстом.
С ученой точки зрения, поиск национальной идеи должен выйти в итоге на такой результат, который законным путем (голосование конституционного большинства Верховной Рады) изменит текст Конституции одновременно и в более современную, и в более национальную сторону. Как и когда это может произойти - науке доподлинно неизвестно.
С неученой точки зрения этот результат должен быть некой дополняющей духовной надстройкой над Конституцией, новым Евангелием от лучших украинских политических апостолов, теорией всего.
Неученая точка зрения также гласит, что украинское государство с момента его воссоздания - совершено недостаточно украинское. Поэтому пусть его законы существуют отдельно, а национальная идея как символ веры - отдельно. Нет конфликта в законодательном поле, и хороших людей от плохих отличить проще. Достаточно лишь из всех этих чайных и кофейных сервизов духа выбрать свой настоящий Грааль.
3. Даже если заменить лукавое "национальная идея" на честное "националистическая идея" (что, собственно, большинство интернет-рыцарей и имеет в виду), то ситуация отнюдь не упрощается. Во-первых, сколько националистов, столько и версий национализма, и каждый написал об этом книгу. Во-вторых, сентиментально сюсюкая над перечнем выдающихся украинских политических лидеров с начала ХХ века, выпускается из внимания тот факт, что они публично обвиняли друг друга в предательстве национальных интересов, взаимно воевали и приговаривали к смертной казни (Мельник и Бандера, к примеру).
Эти лютые свары крайне интересны историкам, но бесполезны для наших рыцарей, потому что плохо укладываются в картину непрерывного идейного единения нации, которую портит исключительно нынешняя власть (любая в течение последних 25 лет).
Политические сектанты считают, что такая, вышеупомянутая информация является подрывной, хотя (если учесть, что мы - люди процесса, а не результата) вечные дискуссии на тему национальной идеи суть и есть сама эта идея.
Теперь о культуре.
Первая проблема - отсутствие в Украине социального пространства. Если бы это слово не имело уже вполне определенного значения, пространство это можно было бы назвать "утопическим", потому что "у-топос" - место, которого не существует.
Все, о чем с неугасающим пылом говорится десятилетиями: повсеместная грязь, мусор, отходы, вандализм, конструктивное уродство, чудовищное насилие над экологией, прочее - это отношение к пространству, которое не является ни частным, ни охраняемым государством. За границами традиционно ухоженных частных владений процветает полная поведенческая безнравственность.
Именно через социальное пространство осуществляется практическая коммуникация, вырабатывается общность национальных поведенческих кодов. Но его нет. Каждый, выходящий за пределы своего личного комфортного, вполне европейского мира, мгновенно (на период передвижения по этой "ничей земле") превращается в успешного и жестокого сталкера-выживальщика.
Ровно до того момента, когда он ныряет в какой-то обустроенный европейский шлюз, в чью-то охраняемую и лелеемую собственность - физическую или виртуальную. Там он или она - снова гуманные молодцы и молодухи, зажигательно призывающие нацию к объединению.
Можно было бы списать это на наследие "совка" ("все вокруг колхозное, все вокруг мое") как СССР списывал подобное поведение на "проклятое наследие царизма". Но совка нет, а второе поколение, в глаза его не видавшее, в прямом и переносном смысле плевало на все, что не может плюнуть в ответ.
Вторая проблема - кризисная межличностная коммуникация. Для простоты понимания термина представьте себе, например, взаимоотношения автомобилистов в час пик при въезде на какой-нибудь вечно ремонтируемый мост. И вообще все нравы и обычаи этой среды, не имеющие отношения к писаным правилам дорожного движения.
Обычаи, безусловно, важнее правил. Правила бездушны и негуманны, а обычаи прямо дышат таким милым сердцу феодализмом. Они человечны и понятны, быстро расставляют людей в социальной иерархии, освящают неравенство и показывают тебе твое место, номер очереди у социального лифта.
Прежде чем сделать выводы из приведенных примеров, задумаемся: о каком универсальном объединяющем факторе может идти речь в стране, всерьез отмечающей два Новых Года и два Рождества Христова?
Ну ладно, вернемся к нашему священному национальному Граалю. Юнионизм (если называть научным словом призыв к единству), как и любой призыв, в поэтической форме отражает чьи-то конкретные интересы. В основном - интересы государства, его правящего класса, потому что так править удобнее. Плюрализм чего бы то ни было начинается с демократии, а закончиться вполне может разговорами о пользе конфедеративности, так что государство в принципе должно поощрять такие идеи, и само продвигать их в качестве превалирующего нарратива.
Пока государство худо-бедно это делало, мы над ним насмехались, потому что это было напыщенно и неуклюже, да и выглядело весьма примитивно.
Ну вот, а теперь этого нет вообще. И радости как-то не прибавилось.
Исчезла прежняя пропаганда и из образовавшейся смысловой дыры (которая, кстати, продолжает неуклонно расширяться) потянуло уже призабытым ватным душком.
Естественно, как всегда, спасать положение бросились активисты и рыцари "круглых столов". И каждый со своим Граалем. (Это нормально для романтической эпохи, в ХIX веке примерно семь городов объявили, что Грааль находится именно у них). Ну как "спасать", это громко сказано. Наш национальный конструктив традиционно состоит в поиске виновных с их последующим троллингом, буллингом и петтингом, мало ли как оно обернется потом.
Конкурс на единую чудотворную чашу невозможен также по причине наличия множества украинских национальных пророков, вполне себе живых (да ниспошлет им Господь многие лета здравия).
Теперь немножко геометрии, или почему народные массы совершенно глухи как к призывам дружно поискать Грааль, так и к обычным хайпам с жизненным циклом в три дня.
Вот есть несколько десятков высокомотивированных блогеров (неважно, чем именно мотивированных). Но пишут они много, ярко и талантливо. У каждого из них сотня–полторы просто мотивированных фоловеров - их личная группа поддержки, не считая ботов.
"Наверху" считают, что распространение сигнала и поддержка его внизу имеют форму могучей пирамиды со всем грамотным населением в основании. Но респост или перепев верховной идеи мотивированным фоловером на практике встречает десятки лайков, не больше. Да, эти же люди лайкают и оригинальный пост, "цена" которого в отдельных случаях поднимается до пары тысяч лайков.
Но в целом вместо пирамиды выходит ромб, в среднем это тысяч пять (на один яркий месседж) соглашающихся друг с другом людей, часть из которых просто знакомы лично. Боты имитируют массовку, но это важно в том случае, когда под разгон информации выделяется бюджет, а это - далеко не всегда. Ну или совмещается с искренним намерением отстоять свою позицию (что тоже неплохо, но на охват не влияет).
Происходит так еще и потому, что месседжи, претендующие на всеукраинскость, в значительной степени киевоцентричны (причем вне зависимости от физического местонахождения авторов). И эта плохо скрываемая барская спесь по отношению ко всем остальным провинциалам заставляет читателей морщиться и помалкивать.
"Кому это нужно" и "кто за это заплатит" - вечные вопросы, без постановки которых любую идею следует считать романтической блажью.
Поиск национальной идеи, идентичности и всего подобного нужен людям и странам, переживающим экзистенциональный кризис.
Не факт, что они нуждаются именно в этом, просто такой социальный запрос самый древний, оттого ответы на него кажутся исцеляющими. Если государство в лице лидеров по какой-то причине игнорирует свою функцию главного коммуникатора и регулятора социально-правовых отношений, то люди будут пытаться делать это сами. Никакого результата здесь ожидать не следует, потому что терапевтическим является сам процесс.
Заплатят за это руководители государства, и у них есть две формы оплаты. Одна - собственно государственная, когда прекращается нынешний коммуникационный идиотизм и начинается государственный разговор с гражданами, а не вот это все.
Второй - они заплатят натурой, то есть самим фактом своего политического существования. Если какая-то часть страны (хоть и весьма скромная) пытается поднять планку общественной дискуссии (не имеет значения, с какой именно целью), а они (власть) пытаются занизить и упростить все и всех - такая разница потенциалов к социальному взрыву и потрясениям вряд ли приведет. Но при этом крене высшие чиновники вполне могут сползти в политическое небытие, цепляться-то им не за что.
Грааль называют одним из "Орудий Страстей" - инструментов мученичества. Страсти крайне важны для национальной культуры, хотя и совершенно непродуктивны. Жить ими довольно глупо, но отказываться от них - бесчеловечно.
Наш национальный диалог для непосвященных выглядит, мягко говоря, довольно странно. У него никогда не будет общего знаменателя, потому что его ведут люди со своими личными представлениями о нации и ее судьбе. Чем меньше они соглашаются друг с другом и больше спорят, тем больше их будет. Это и есть замечательная перспектива для нации.